Бедовый 11. Источник

Глава 12

Когда я еще мелким смотрел боевики, то запомнил самое главное правило — герою надо уходить медленно, важно, и желательно, чтобы на его фоне что-нибудь взрывалось. Из всего вышесказанного выходило, что я так себе герой. Ничего взрываться не собиралось, важно уйти тоже не получилось, иначе бы пришлось нарваться на кучу вопросов. Поэтому я не то чтобы ушел, а скорее сбежал. Точнее, сделал вид, что мне надо по-маленькому, а когда рядом никого не оказалось — вытащил со Слова складной проход из реечек, разложил их и с помощью ключа переместился домой. А что, не на общественном транспорте же добираться? К тому же, после прихода Царя царей тут с автобусами какой-то напряг.

Забавно, что реликвия немного нагрелась, однако появилось четкое понимание, что в случае чего можно переместиться куда-нибудь еще. Наверное, не так далеко, но все же. Только сейчас до меня дошло, что одной из возможных причин малого расхода хиста является расстояние. Чего тут от леса до Подворья, да затем до особняка Инги — рукой подать. А вот при перемещении всех домашних в другой мир у меня задрожали коленки, да и хист восстанавливался несколько дней. Ладно, пусть хоть так, одной загадкой меньше.

— Ой! — сначала испугался моего появления Гриша, попутно пряча бутылку куда-то за пазуху. Но довольно скоро пришел в себя. — Двери же есть. Чего как не люди-то?

Конечно, подобный вопрос от нечисти был забавным, но я не подал виду.

— Дай сюда, — указал я бутылку.

Бес с грустью всего еврейского народа поглядел на меня, но все же требуемое протянул. И продолжал смотреть точь-в-точь как дети, у которых ты попросил кусочек «Сникерса», а схарчил сразу половину батончика.

Я сделал несколько больших глотков, пытаясь унять внутреннюю пустоту и раздрай. В фильмах всегда демонстрировали, что именно так и надо поступать в минуту душевной тревоги. Герои без страха и упрека после тяжелого трудового дня опрокидывают в себя пару стаканов виски или несколько баночек пива, не в силах разрешить весь дуализм этого несовершенного мира.

Вот только сегодня был день открытий. Чуть раньше выяснилось, что я не герой боевиков, теперь оказалось, что и драматические роли тоже не для меня. Потому что после четвертого глотка желудок как-то странно рванул вверх, а следом уже и я бросился к раковине.

— Фу, как некультурно, — заметил Гриша. — Я еще видел, чтобы в раковину нужду справляли, но чтобы блевать…

— Я тоже видел, — улыбнулся, заходя на кухню черт. — Сегодня. Тебя же поэтому, дядя Гриша, Саня час и чихвостил.

— Ой, да много ты знаешь, — раздраженно отмахнулся бес. — Мы вели научный спор, а не… Да и вообще, не обо мне сейчас речь. Я к тому, что для распития алкоголя должен быть определенный талант. А ежели его нет, то не надо и добро переводить.

— Исчезли, оба, — резко и без намека на всякое заикание появилась лихо.

Домашних, которые за последнее время пусть немного и привыкли к Юнии и хоть как-то перестали ее шугаться, как ветром сдуло. Оно и понятно, все-таки мышь может дружить в кошкой, но если вдруг последняя неожиданно выпустит когти, у тебя сразу екнет в груди.

— Как ты? — спросила лихо.

— Херово, — честно признался я.

Вроде водка не разбежалась по крови, а тело стало ватным. Видимо, я пример лучшей пропаганды здорового образа жизни ввиду слабого восприятия алкоголя. Юния взвалила меня на плечо и поволокла в комнату, где, не раздевая, прямо в грязной одежде положила на кровать. Нет, увидь меня бабушка, она бы точно заругала.

— Матвей, только прежде, чем усс… снуть, нужны печати. Тебя теперь будут искать. Всс…се.

Пусть мозги в нынешнем состоянии у меня работали откровенно плохо, но я все же понял, о чем она. Про Царя царей и так ясно — он оказался прав, оставшись близ Выборга. Потому что тот, кто был нужен ему больше всего для транспортировки всей орды из Прави на Землю, вернулся. Как и предполагал жрец нежизни.

Однако после всего произошедшего, после спасения отряда ивашек, у Морового тоже появится самый главный вопрос — как получилось Бедовому исчезнуть с поля боя? И понятно, что воеводе очень захочется научиться такому же трюку. Пусть я и сомневался, что Федя после всего останется на своем посту, но это неважно. Слишком много свидетелей, которые рано или поздно обо всем расскажут. И дело тут не в том, что ивашки плохо или хорошо ко мне относятся — шила в мешке не утаишь.

— У нас, конечно, домовой, здесс…сь он бог и царь, — расценила Юния мое молчание за нежелание немного поворожить. — Поэтому печать на защиту, может, и не нужна. Но вот чтобы отвести глаза…

— Да понял я, понял.

Мне довольно быстро удалось нарисовать в воздухе очертания печати Сизого морока, влить в нее хист, соединить с собой невидимой нитью и повесить над домом. В груди неприятно заныло. Нет, сама печать была слабенькой, простой, вот только помещение оказалось внушительным, потому и отдача вышла нехилой. Наверное, Юния права, остальные вешать не имеет смысла. До тех пор, пока я хотя бы немного не оправлюсь.

В конечном счете у нас действительно здесь есть домовой. Если верить тетрадке Спешницы, их вообще когда-то называли кутными богами. В своих владениях нечисть по силе представала примерно такой же, как леший в лесу. Единственное, что площадь была несоизмеримо меньше. Значит, первое нападение Саня, ну, или кто он там, точно отразит.

На этой оптимистической мысли меня и вырубило. Я не потерял сознание, а уснул, просто так быстро, что диву даешься. Словно свет в комнате выключили. Нет, конечно, у меня, как и у каждого бывшего солдата вооруженных сил, сохранилась привычка спать при любом удобном случае. Порой получалось вздремнуть даже на «тумбочке», чего уж греха таить. Вот только я совсем недавно проснулся и ныне снова с удовольствием окунулся в объятия Морфея.

Что удивительно, я засыпал, когда светило солнце, днем и проснулся. Такое ощущение, что покемарил часок, не больше. По крайней мере, чувствовал себя, словно не подумав зачем-то улегся вздремнуть после обеда: голова квадратная и в целом не покидает ощущение потерянности. А еще мне сильно чудилось, что в несчастном котелке приглушенно звучит множество тихих голосов. Странно это все. Я еле добрел до душа, выставил нужную температуру и отмокал под ним минут двадцать.

По возвращении в комнату меня уже ждала лихо, присев на расправленную кровать. Я даже покраснел, схватив первое, что попалось под руку, а именно смятую футболку, и прикрыв свою наготу. Или срам, как выразился бы Гриша. Хотя, может, это у него там срам, а у меня именно нагота. Но это все произошло скорее от неожиданности. Я до сих пор не мог привыкнуть, что с каждым днем Юния все больше походила на обычную женщину. А если учесть, что не до конца восстановившийся глаз она прикрывала волосами, то в ней трудно распознать ужасную нечисть.

— Вообще-то стучаться надо.

— Вообще-то я сс…стучалась, вроде, — не повела глазом Юния. — Спускайся, Митя еду готовит.

— Митя? — удивился я. — А где Гриша?

— Сс…спускайся, все расскажем.

Что удивительно, несмотря на вкусный аромат обжаренного с луком фарша и макарон в масле (у нас, видимо, сегодня в меню были «флотские» блюда), есть совсем не хотелось. А вот пить даже очень. Я выдул три стакана воды, прежде чем меня немного отпустило.

— Ешь, Матвей, надо сс… силы восстанавливать, два дня спал.

— Да ладно⁈

— Прохладно.

— Дяденька, водочки под обед? — поинтересовался Митя.

Правда, столкнулся с испепеляющим взглядом Юнии, он тут же решил ретироваться и заняться тем, что его успокаивало. Из глубины дома довольно скоро раздались звуки флейты.

— Так где Гриша? — спросил я с набитым ртом.

— Отправила сс…собирать информацию у своих. Скоро будет.

— Это зря, — заметил я. — Он обычно несколько дней фестивалит и только потом возвращается.

— У меня не пофестивалит, — жестко отрезала Юния.

Мне даже не по себе стало. Вообще, лихо раньше не отличалась такой авторитарностью. Ей в целом было пофиг на то, как ведут себя мои домашние, лишь бы к ней не лезли. Но в одночасье все изменилось — Митя кашеварит, Гриша собирает информацию. И все почему? Да ответ простой — на два дня выпало самое главное звено в нашей крепкой цепи. Вот лихо и пришлось подбирать бразды правления в свои руки.

— Я тебе так сс…скажу, что уже известно. Часть кощеев, вместе с Моровым, выжили. Проиграли битву, но отступили. Что там происходит — не до конца ясс…сно. Понятно, что отправили весточку князю, раны зализывают, но что точно известно, Моровой тебя ищет. Гриша выяснил, что он не просто тебя призывал, а клич кинул по всем рубежникам Выборга и окрестностей. Есс…сли кто тебя увидит, сразу ему докладывать.

Я кивнул. Теперь хотя бы понятно, что это за голоса в голове. Мне повезло, что в это время я был в своеобразной отключке, поэтому призыв воеводы проигнорировал. А тот решил, наверное, что я опять удрал далеко и надолго. Учитывая, что у меня под рукой артефакт для создания порталов — теперь это совершенно понятно всем.

Из плохих новостей — мне нельзя вообще показываться на людях. Хуже даже не то, что дали клич «по всем рубежникам». Главное другое — существовала еще нечисть, которая крепко сотрудничала с нами. Причем, нечисть подчас невидимая для посторонних глаз. Это что, теперь и до магазина не доберешься?

Получается, я действительно обложен со всех сторон. Враг номер один — Царь царей со своей свитой. Враг моего врага — это Федя и новгородские — получается, тоже вроде как неприятели. Потому что сразу поставят меня в такое положение, которое покажется в высшей степени некомфортным. Куда бежать? В Фекой? И тем самым подставить Анфалара. Да блин, меня ведь реально обложили со всех сторон.

Ладно, это все плохие новостей. А что из хороших? Я почесал затылок. Ну, кроме того, что Митя стал готовить макароны по-флотски ничем не хуже Гриши, наверное, их нет. Мда…

— Что думаешь делать, Матвей? — спросила Юния.

Если честно, она меня опередила с этим вопросом. Потому что именно его я и хотел ей задать. Лично у меня не было ни одной мысли. Ни светлой, ни даже глупой.

— Чапай думать будет, — уклончиво сказал я. — Ты можешь сделать чаек сладкий? Он, говорят, очень для мыслительной деятельности помогает.

Я заслужил примерно такой же взгляд, которым недавно «ошпарило» Митю. Однако лихо без всяких психов и возгласов вроде: «Я женщина, а не посудомойка», поднялась и налила мне чая. Даже поставила на стол спокойно, не расплескивая все вокруг. А я все продолжал думать, поглощая углеводы, и не мог прийти к правильному решению. Говорю же, когда надо делать — я думаю, когда думать — я туплю. Удивительное свойство.

Зато через полчаса вернулся Гриша. Весь взъерошенный, чуть поддатый и невероятно злой. Вообще необычно, в другое время алкоголь действовал на беса как хорошее седативное. А тут напротив — Григорий оказался взбудораженным и нервным, словно сидел на иголках. Он тут же схватил бутылку и сделал несколько больших глотков прямо из горла.

— Плохи наши дела.

— Сохранять невозможно, хреново ей, а ребенку еще хуже, — не удержался я.

Гриша посмотрел на меня как революционер на капиталиста. Разче что наган из кармана не достал. А после принялся рассказывать. Причем, как-то зло, с хитрым прищуром. Словно ему доставляла непонятное удовольствие та задница, в которой мы оказались.

Все выходило примерно как и рассказывала Юния, только в разы хуже. Мало того, что Моровой дал клич, он поручил лучшим охотникам на неразумную нечисть отыскать меня. Бог ведает, каким образом они собирались это делать, но те уже наведались в мой старый дом и забрали личные вещи. Мне почему-то вспомнились поисковые собаки из разных детективных книжек.

— Ты, хозяин, за это не переживай, — постепенно успокаивался Гриша. Его всклокоченные волосы на глазах укладывались в ровную прическу. Почти по линеечке. — Я их на какое-то время со следа собью. У твоего друга в лесу есть гнездо змеевиков, вот Митя сгоняет, наберет немного дерьма.

Стоило упомянуть имя черта, как звуки флейты тут же оборвались. А следом раздался обиженный голос лесной нечисти.

— Дядя Гриша, я же потом вовек не отмоюсь

— Мы тебе перчатки резиновые купим, — решительно отмахнулся бес.

— Да, Григорий, ты еще тот сс… злодей, — почему-то довольно хмыкнула лихо.

— Чего за змеевики-то? — поинтересовался я.

— Да обычная неразумная нечисть. Яд с них берут и разное там. Вот только есть у змеевиков неприятная особенность, дерьмо так смердит, что люди бывает и сознание теряют. Рубежников, хозяин, тоже касается.

— И ты решил его возле нашего дома раскидать? — ужаснулся я.

— Да в том-то и дело, что нет. Оставлю в нескольких местах в городе. Люди воеводские, конечно, попытаются очистить, убрать, да только дух уже пропитается. Потому все их нюхачьи происки ничем и не закончатся. Но опять же, это лишь на какое-то время.

Гриша важно налил себе полный стакан водки, шумно выдохнул и медленно выпил. Почти как воду. Меня от этого вида даже передернуло.

— К моим мне больше ходу нет, — продолжила нечисть. — Ищут тебя по всем рубежникам, а соответственно и их бесам. Все ведь знают, кому я служу.

Это Григорий сказал не без некоторой гордости. Мол, вон каков. Только непонятно кто: я или он?

— Я не за себя боюсь, — продолжил он. — За тебя. Вот поймают меня, пытать начнут. Само собой, хозяин, я никого не выдам, но каково тебе будет без такого беса? И недели ведь не проживешь.

— Это верно, — постарался я остаться серьезным, хотя даже Митя улыбался во весь рот. Лесного черта спасало только то, что он находился за спиной у беса.

— Рвать отсюда надо, хозяин, — заключил бес. — Тут жизни уже не будет. Все на нас ополчились.

— И куда рвать? — поинтересовался я.

— Да к тем же тверякам. Хотя нет, нужно подальше, за Урал. Всем известно, кто от закона бежит, старается дальше уральских гор уйти. Там земли много, людей мало.

— А что делать, когда Царь царей доберется и туда? — поинтересовался я. — Снова бежать?

Бес нахмурился. Скорее всего, в его стройном планировании будущего легкая атлетика была немаловажной дисциплиной.

— Надо думать, — решительно поднялся я из-за стола. — Не может быть, чтобы у Царя царей не было слабых мест.

Правда, моя догадка встретила лишь угрюмое молчание. Потому что фраза была из разряда: «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». А вот каким образом этого достичь — никто не представлял.

Довольно скоро все занялись своими делами. Гриша похвалил готовку Мити (хотя я кривился, пока ел), а после сразу приказал отправляться за дерьмом. Нет, я всегда знал, что бес дипломат, просто не думал, что такого высокого класса. Юнию забрал Саня, чтобы отругать — та навела какой-то беспорядок в одной из ванных комнат. Что удивительно, домовому было вообще все равно, кто перед ним — слабенькая нечисть или целая лихо. В своем доме действительно был самой важной персоной. Мне же не оставалось ничего кроме как бродить по бесчисленным владениям. Нет, но говорят же, что ходьба улучшает умственную деятельность?

Может, конечно, оно так и работало, но исключительно на свежем воздухе. Потому что я два раза прошел по всему дому, немного поиграл с Кусей, столкнулся со злой Юнией, которая бурчала что-то про: «Нигде мне нет сс… покоя», однако решительно ничего путного не придумал.

Закончилось мое путешествие на заднем дворе, где я от скуки стал мастерить из реечек порталы. Не то чтобы у меня имелась в них острая потребность, на Слове лежало несколько штук, но надо же было чем-то занять руки. Вопреки ожиданиям, даже максимально отвлекшись на физическую работу, я так и не смог родить ни единой дельной мысли, которая помогла бы улучшить наше положение.

— За каждым ходи, за каждым убирай, — отвлек меня Саня.

Домовой, ныне облаченный в потрепанную одежду свободного покроя, но не менее волосатый, шастал возле моих ног и подметал в совок щепки от реек. Оказался он немножко пьян, но да это перманентное состояние всей моей домашней нечисти.

— Раньше как хорошо было, никого не было, ничего убирать не надо. А теперь пришли и все, целый день ходи за каждым. Ежели не любил бы этот дом, давно бы в другой перебрался, пустой. Там бы царствовал.

Я замер, боясь проронить хоть слово. Потому что решение пришло настолько неожиданно, что даже страшно стало. Не может же все действительно быть так просто.

— Спасибо, Саня! — я потрепал домового по волосатой голове.

— Я на Са… — попыталась было возразить нечисть, но я уже мчался в дом, к единственному верному советчику, на мнение которого можно положиться.

— Юния! — влетел я в ее комнату.

И вновь залился краской, как еще совсем недавно. Потому что лихо стояла голая перед зеркалом и внимательно себя разглядывала. Мое появление она встретила как обычная женщина, а не мудрая старая нечисть — закричала и прикрыла вторичные половые признаки руками. Но к тому моменту я уже и так отвернулся.

— Сс… стучаться надо.

— Да, извини, я просто что-то не подумал.

— Будь ты высс…сокородным, это бы было написано на твоем гербе, Матвей. Так что произошло?

Я боковым зрением заметил, как она схватила платье и быстро облачилась в него, словно во вторую кожу.

— Я придумал, что мы будем делать, — сказал я, все еще чувствуя себя довольно неуютно. — Если Царь царей наводит свои порядки здесь, то нам надо отправиться в Правь. И навести немного шороху там.