Инженер. Система против монстров – 4

Глава 8 Живая река

Я моргнул, решив, что это обман зрения, последствие контузии. Но нет. Крышка снова дёрнулась, и я услышал тихий, но отчётливый металлический скрежет.

— Вы это видели? — тихо спросил я.

— Чего видели? — не поняла Искра, проследив за моим взглядом. — Люк как люк.

Толчок. Ещё один, куда более мощный. Крышка люка подпрыгнула уже на сантиметр, и из щели вырвалось облако пара с отвратительным запахом канализации.

— Вот это, — сказал я. — Быстрее. К машине. Живо.

Мои спутники не стали спорить. Они почувствовали в моём голосе ту самую нотку, которая не терпит возражений. Мы ускорили шаг. Я, хромая и пошатываясь, почти висел на их руках, но заставлял себя переставлять ноги. За спиной снова раздался глухой удар.

Мы повернули за угол. Впереди, метрах в тридцати, стояла наша «Газель». Тень сидел за рулём, Медведь и Женя стояли у бортов, напряжённо всматриваясь в нашу сторону. А в кузове… в кузове сидели остальные.

— Быстрее! — рявкнул я, и мы перешли на рысь.

Последние метры я преодолел на чистом упрямстве. Борис и Медведь подхватили меня и буквально забросили в кузов, как мешок с картошкой. Я больно ударился плечом о металлический бортик, но даже не поморщился. Следом запрыгнула Искра. Борис заскочил последним, захлопнув задний борт.

— Поехали! — проревел он, колотя кулаком по кабине.

Я посмотрел на люк. Уже на другой. Тяжёлая чугунная крышка тоже шевелилась. Толчки были всё сильнее. Что-то пыталось вырваться из этой вонючей дыры. Толчок! Крышка перевернулась и со звоном рухнула на асфальт. А из чёрного зева канализации хлынул поток.

Крысы. Здоровенные крысы-мутанты.

Мутировавшая Крыса — Уровень 1

Мутировавшая Крыса — Уровень 3

Мутировавшая Крыса — Уровень 2

Они были размером с собаку, с облезлой шкурой и длинными, жёлтыми резцами. Их красные глаза горели в сгущающихся сумерках, как мириады адских угольков. Сотни мутировавших крыс выплёскивались на улицу, словно вода из прорванной плотины.

Они стремительно заполняли собой всё пространство, забираясь друг на друга, образуя живые, шевелящиеся волны.

— Мамочки… — прошептала Вера, прижимая руки ко рту.

Красные зенки крыс горели голодной злобой. Они неслись во все стороны, карабкаясь на машины, затекая в разбитые витрины. Их писк и визг слились в единый, сводящий с ума шум.

— Ого! — восторженно выдохнула Олеся. — Сколько их! Лёша, а можно я попробую? Хочу приручить парочку!

— НЕЛЬЗЯ! — заорал я так, что девочка вздрогнула и вжала голову в плечи. — Их слишком много! Мы их даже не задержим! Валим, живо!

Ассасин не заставил себя упрашивать. Мотор взревел, «Газель» дёрнулась и сорвалась с места, оставляя за собой облако сизого дыма. Мы неслись прочь, а за спиной серая, визжащая волна захлёстывала улицу, пожирая пространство. Я видел, как они облепляют брошенные машины, как их зубы скрежещут по металлу, как они дерутся друг с другом за каждый кусок пространства.

В кузове нас снова начало швырять. Я кое-как устроился, привалившись спиной к кабине. Усталость навалилась с новой силой. Перед глазами всё плыло. Я закрыл их на мгновение, пытаясь прийти в себя, и тут же услышал тихий, сдавленный стон.

Открыл глаза. Рядом со мной, на пуховиках, лежал Варягин. Лицо красное, покрытое крупными каплями нездорового пота. Дыхание было тяжёлым, прерывистым. Рядом с ним на коленях стояли Олег Петрович и Вера. Их ладони светились мягким зелёным светом, они одновременно использовали «Стандартное исцеление».

— Как он? — хрипло спросил я.

Олег Петрович, не отрывая взгляда от командира, покачал головой.

— Плохо. Термический ожог. Аура Паладина поглотила почти всю мощь луча, но остаточный импульс прошёл. Это как удар током и микроволновка одновременно. Внутренние повреждения. Наши навыки стабилизируют его, но повторять придётся долго. Ему нужен покой. И безопасное место. Нам всем оно нужно.

— И Сокола бы поискать, — неожиданно подал голос Фокусник. — Он, конечно, задница та ещё, но… он наш.

В кузове повисла неловкая тишина. Все понимали, что шансов найти Сокола живым после того, как рухнуло целое здание, практически нет. Если его не было в библиотеке, то… хм, всякое могло случиться. Однако бросать товарища, даже такого, как он, никто не хотел.

— Мы не можем сейчас вернуться, — жёстко сказал я. — Там ад. И этот ад расползается.

Искра подсела ближе и протянула мне флягу. Я благодарно кивнул, сделал несколько больших глотков. Вода была тёплой, с привкусом пластика, но сейчас она казалась эликсиром богов.

Я снова закрыл глаза. Устал зверски, но мысль о том, что мой дрон всё ещё висит в небе, постепенно разряжаясь, не давала покоя. Это ж мои новые глаза. Моё единственное тактическое преимущество в этом хаосе.

«Техно-Око». Режим полного погружения.

Мир снова исчез. Физическая боль, слабость, гул в ушах — всё это приглушилось, осталось там, внизу, в дёргающемся кузове «Газели». А я снова стал машиной. Холодной, бесстрастной, парящей над разрушенным городом. Я был потоком данных, жужжанием винтов, набором координат.

Я развернул камеру. И то, что увидел, заставило бы даже самого отъявленного оптимиста схватиться за голову. Реальный потоп. Серая, живая река вытекала из десятков канализационных люков, заполняя улицы, проспекты, переулки. Она текла, подчиняясь какой-то своей, чудовищной логике, обтекая руины, заполняя низины. Целые микрорайоны скрылись под ковром из копошащихся, визжащих тел. Они были повсюду. И их становилось всё больше.

Подняв дрон выше, я направил камеру к реке. И нашёл причину.

Уровень воды поднялся. Незначительно, пока не катастрофически, но этого хватило. Вода пошла в дренажные и канализационные системы. Коллекторы, которые служили этим тварям домом и убежищем, стремительно затапливались. И крысы, спасаясь от воды, хлынули наверх. Все. Сразу. Со всего центра города.

Жопа жопная.

Полномасштабное стихийное бедствие. Миграция апокалипсиса. И мы находимся прямо на её пути. Я резко оборвал связь, возвращаясь в своё измученное тело. Голова закружилась от сенсорной перегрузки.

— Что там? — голос Искры прозвучал как будто издалека.

— Всё плохо, — ответил я, открывая глаза. — Очень плохо. Это исход. Крысы бегут из канализации. Уровень воды в коллекторах поднялся, и их затапливает. Они лезут из всех щелей. Скоро весь этот район превратится в море шерсти.

Я перевёл дух, обвёл взглядом напряжённые лица товарищей.

— Нам нужно уходить. Немедленно. Искать укреплённое здание, типа филиала «Крепость-Строй банка». Или валить из центра так быстро, как только сможем. Потому что эта волна нас просто накроет и сожрёт.

Я активировал команду возврата для дрона. Маленький аппарат начал автоматическое снижение, направляясь к нашим координатам. Батарея была почти на нуле, но свою задачу он выполнил. Он показал нам масштаб катастрофы. И теперь перед нами стояла новая, не менее сложная задача, чем бой с гигантским монстром.

Задача на выживание в мире, который решил утопить нас в сером, зубастом потопе.

В кузове трясло немилосердно. Каждый битый осколок, каждая выбоина отдавались в моём теле тысячей иголок. Мышцы, ещё недавно налитые нечеловеческой мощью, теперь превратились в ноющую массу. Стимулятор ушёл, оставив после себя счёт на оплату, и мой организм сейчас с процентами взыскивал долг.

Я сидел, прислонившись к холодному металлическому борту, и пытался сфокусировать взгляд. Искра нервно кусала губу и сжимала палочку. Но никто не стрелял по крысам. Все слишком остолбенели. И это даже хорошо, немного экспы не стоит того, чтобы привлекать внимание этой орды. Они не гнались за нами целенаправленно. Это тоже хорошо, значит, сейчас моя чёртова «Метка» не активна. Ещё бы рассчитать интервалы между её активацией, и совсем здорово. Ну или для начала просто заставить картинку перед глазами прекратить двоиться, а там уже можно и горы свернуть.

— Лёх, ты держись, — рядом со мной на трясущийся пол тяжело опустился Борис. — И вот это держи.

Он сунул мне в руки что-то тяжёлое. Я опустил взгляд. Секира «Каратель». Усмехнулся, хотя звук получился больше похожим на хрип.

— Борь, — просипел я, — ты мог бы сразу Медведю её отдать.

— Не, — он покачал головой. — Полагается не так.

Блин, наши берсы скоро начнут кодекс боевого братства составлять. «Взявший оружие у брата своего, да вернёт его лично!»

Я с трудом приподнялся, опираясь на плечо Бориса, и протянул секиру Медведю, который сидел напротив, мрачно глядя на дорогу.

— Держи, дружище. Спасибо. Выручила.

Медведь молча забрал своё оружие. В его взгляде промелькнуло уважение. Хотя, пожалуй, метание секиры в морду чудовищу он не одобрил. Но что поделать? Я ж вообще не в себе был, хотя очень старался удержать контроль над адреналиновым штормом.

Берсерк бережно провёл ладонью по лезвию, словно гладил любимую кошку, и убрал секиру в инвентарь. Затем кивнул мне. Этот молчаливый жест сказал больше, чем любые слова. Мы команда. Не просто сброд выживших, а нечто-то большее. Механизм, где каждая шестерёнка важна.

— Командир… — тихо позвала Вера.

Я повернул голову. Варягин, лежавший на импровизированной постели, застонал. Его глаза на мгновение открылись. Белки были налиты кровью, взгляд мутный и расфокусированный. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. Он обвёл нас взглядом, словно пытаясь пересчитать, и его губы тронула слабая, измученная улыбка. А затем глаза закатились, и он снова отключился.

— Чёрт, — выругалась Искра, подползая ближе. — Не нравится мне это. Он выглядит так, будто его заживо поджарили.

— Так оно и есть, — мрачно подтвердил Олег Петрович, меняя компресс на лбу Варягина. — Я же говорю, внутренние ожоги. Это вам не царапина. Лечение помогает, но медленно. Ему нужен полный покой, стабильная температура и отсутствие стресса. В идеале стерильное помещение. Но где его взять в этом аду?

В кузове повисла гнетущая тишина. Только рессоры поскрипывали, да визг крысиной орды нарастал. Безопасное место. Легко сказать. В городе, который превратился в одну большую мясорубку, это звучит как злая шутка.

— Я знаю одно место, — неожиданно произнесла Искра. — Тут недалеко, за поворотом. Ресторан «Версаль».

— Ресторан? — скептически хмыкнул Женя. — Самое место для отдыха. С шампанским и устрицами.

— Не остри, пацан, — отрезала Искра, не поворачиваясь. — Я не про зал говорю, а про винный погреб. Я там была пару раз… на дегустациях. Он в подвале. Толстенные бетонные стены, стальная дверь, как в бункере, и ни одного окна. Вентиляция, конечно, не работает, но сразу не задохнёмся. Как по мне, его строили с расчётом на то, чтобы пережить ядерную зиму, не расставшись с коллекцией «Шато Марго» тысяча девятьсот восемьдесят второго года.

Она говорила с лёгкой, ностальгической усмешкой, словно вспоминала не пьяную вечеринку, а светлые дни ушедшей эпохи.

— Ты лично спускалась в этот погреб? — тихо, но въедливо спросила Алина. В вопросе не было упрёка, только холодный интерес.

Искра обернулась и одарила её своей фирменной, вызывающей ухмылкой.

— Ох, царица сточных вод, — протянула она, — куда я только не спускалась… И в какие погреба не заглядывала. Жизнь до апокалипсиса была скучной, приходилось развлекаться.

В этом ответе было всё: и бравада «золотой молодёжи», и лёгкое презрение к тем, кто жил «обычной» жизнью, и тень грусти по безвозвратно ушедшим временам. Алина лишь едва заметно кивнула, принимая информацию к сведению, и снова погрузилась в свои мысли.

А все остальные посмотрели на меня.

Снова. Опять это молчаливое ожидание. Десяток пар глаз, в которых смешались надежда, страх и усталость, уставились на полуживого инженера. Они ждали решения. Я закрыл глаза, отключаясь от их взглядов. Мозг, всё ещё затуманенный слабостью и болью, заработал, перебирая варианты, взвешивая риски.

Винный погреб. Идея хорошая. Чертовски хорошая. Изолированное помещение, где можно переждать, прийти в себя, вылечить Варягина.

Но есть и обратная сторона. Это же ловушка! Идеальная, герметичная ловушка. Если «Метка» заработает, крысы прорвутся в ресторан, обложат погреб и будут ждать. Мы окажемся заперты, как в консервной банке, ожидая, пока они прогрызут сталь или пока у нас не кончится воздух. А если на мою «Метку» придёт что-то покрупнее? Что-то, способное проломить бетонные стены или просто обрушить здание на нас? Тогда этот погреб станет нашим склепом.

Я снова открыл глаза и посмотрел на улицу. На живую, копошащуюся реку, которая неумолимо затапливала город. Это угроза «здесь и сейчас». Неминуемая. Любое здание, любая высота — всё это лишь отсрочка. У крыс не будет проблем с перемещением по ступенькам, карнизам, строительным лесам. Они заберутся куда угодно. А летающие твари? После встречи с Летучими Охотниками и Крикунами идея отсидеться на крыше кажется не самой блестящей. Да и крупные монстры уничтожат любое здание, даже самое укреплённое.

Нет безопасных мест. Есть просто шанс, что пронесёт. Так что придётся рискнуть. Поставить всё на один-единственный шанс.

— Мы едем в «Версаль», — мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидал. — План такой. Сейчас закат. Ночью твари всегда активнее. И голоднее. А для какого-нибудь Шипохвоста или стаи Костогрызов эта крысиная орда — просто шведский стол на ножках. Они начнут охоту. К утру поголовье этой серой мрази должно сильно поредеть. Наша задача переждать ночь в максимальной безопасности. Погреб для этого подходит.

— А если не поредеет? — подал голос Фокусник. — А если они нас там закупорят?

— Тогда будем прорываться, — ответил я. — Но сейчас это наш лучший вариант.

— Будь здесь Сокол, он бы сходу начал возражать, — с кривой усмешкой бросила Искра. — Назвал бы тебя психом-самоубийцей и предложил штурмовать Кремль.

— Искра! — укоризненно произнесла Вера.

Рыжая закатила глаза:

— Всё-всё, молчу. О мёртвых либо хорошо, либо ничего.

— Он не мёртвый! — ещё строже сказала Вера. — Мы не знаем! Он мог выжить!

— А тебе он что, нравится? — прыснула пиромантка. — Я-то думала, ты на Лёшеньку запала! Но тем лучше, наш инженер уже занят, так что самое то переключить внимание.

Вера посмотрела на меня и прямо спросила:

— Это правда? Вы с Искрой…

Я устало вздохнул и кивнул. Вера не из тех, кто понимает намёки. Наверняка она списывала все мимолётные знаки внимания между мной и Искрой на раскрепощённость магички. Следовало раньше объясниться с ней, но этот вопрос полностью вылетел из головы. Потому что, блин, на дворе такой писец, что это вообще последнее, о чём я собираюсь думать!

Искра хотела съязвить что-то ещё, я видел это по её лицу, но, встретившись с полным отчаяния взглядом Веры, она лишь тяжело вздохнула и отвернулась.

— Тень, меняй курс, — скомандовал я в рацию. — Поверни налево, там будет ресторан.

«Газель» резко вильнула, едва не зацепив остов сгоревшего троллейбуса, и свернула на соседнюю улицу. Ещё минута, и мы вылетели на небольшую площадь перед помпезным зданием с огромной вывеской, на которой ещё можно было прочесть потускневшие золотые буквы: «ВЕРСАЛЬ».

Фасад был покрыт дырами от пуль, стёкла выбиты. От былого великолепия не осталось и следа. Тень резко затормозил у самого входа.

— Приехали, — констатировал он по связи.

— Олеся, — позвал я, повернувшись к девочке. Она сидела притихшая и гладила Мики. — Нам нужна твоя помощь. Отправь своего друга на разведку. Нужно узнать, что внутри. Есть ли там кто-то живой, дружественный или не очень. И где находится спуск в подвал.

Олеся серьёзно кивнула. Она казалась уже не столько ребёнком, сколько полноправным членом команды, специалистом узкого профиля. Девочка аккуратно отстранила лемура и сказала:

— Мики, нужно сходить посмотреть.

После чего глаза мутанта и хозяйки вспыхнули синим. Олеся впала в транс. Её ресницы дрогнули и замерли, а лицо стало отрешённым и сосредоточенным.

Олеся активировал навык: «Слияние».

Хвостокрут издал тихий писк, спрыгнул на землю и бесшумной тенью скользнул в разбитое окно ресторана. Мы ждали в напряжённой тишине. С улицы доносился отдалённый, но всё нарастающий визг и скрежет. Серая река приближалась. Каждая секунда на счету. Прошла минута, показавшаяся вечностью. Наконец, Олеся вздрогнула и моргнула. В глазах снова появился осмысленный блеск.

— Там пусто, — отчиталась она. — Ну, почти пусто. В большом зале никого нет. На кухне тоже. Спуск в подвал за барной стойкой, там железная дверь. А…

Она запнулась.

— Что «а»? — нетерпеливо спросил я.

— А за стойкой кто-то спит, — договорила она. — Человек. Ну, бывший человек. Мутант первого уровня. Он просто лежит и не двигается.

Я напрягся. Один мутант не проблема. Но любая задержка может стать фатальной.

— Мы его быстро… — начал Борис, поигрывая молотом.

— Нет! — перебила его Олеся. Её голос внезапно стал требовательным. — Не убивайте его! Пожалуйста!

Она посмотрела на меня умоляющими, полными надежды глазами.

— Он всего лишь первого уровня. А я уже третьего! Я должна смочь! Я хочу его приручить! У меня же получится, правда, Лёша? Система говорит, что разница в уровнях увеличивает шанс!

В кузове снова повисла тишина. Визг крыс становился всё громче.

— Ну, конечно, — не выдержала Искра, театрально всплеснув руками. — Нам же мало зоопарка! Лемур, два боевых кота, тридцать пять вонючих жуков… Для полного счастья не хватает только ручного зомби! Отличная идея, поддерживаю! Будет нам коктейли мешать в винном погребе.

Я посмотрел на Олесю. Всё это напоминало какой-то сюр. Посреди апокалипсиса восьмилетняя девочка, с глазами, полными детской веры в чудо, умоляла разрешить ей приручить зомби. Ну ладно, не зомби, а какого-то мутировавшего чувака.

— Лёша, ну пожалуйста! — Олеся смотрела на меня так, словно я был последней инстанцией, решающей судьбы миров. — Он же один! И слабенький! Я справлюсь!

Я устало потёр лицо. Руки дрожали, а в голове звенел колокол. Каждая клетка моего тела вопила об отдыхе, о тишине, о том, чтобы этот кошмар просто прекратился хотя бы на час. А вместо этого мне предлагали поучаствовать в рискованном цирковом номере с приручением двуногого мутанта, пока на нас надвигается цунами из плотоядных грызунов.

— Олеся, у нас нет времени, — ответил я с энтузиазмом скрипучей, несмазанной телеги. — Каждая секунда на счету.

— Но я быстро! Я обещаю! — она сложила ладошки в умоляющем жесте.

— Конечно, быстро, — вклинилась Искра, перебирая жезл пальцами. — Пять секунд на приручение, а потом ещё полчаса будем думать, как объяснить твоему папе, когда он очнётся, почему рядом с его дочерью ошивается мутант в ливрее. Что-то подсказывает, что он испытает резкий психологический дискомфорт. Не расстраивайся, если он снесёт твоему новому питомцу башку и даже не спросит, как звали.

Даже сомневаться не стоит, что примерно так всё и произойдёт. Но в глазах Олеси стояло такое отчаяние, такая мольба, что я невольно вспомнил себя, когда Система подарила мне «Тигель Инженера». Этот восторг, это предвкушение новых, невероятных возможностей. Лишить её этого сейчас, значит потушить огонёк, который делал её не только выжившей, а приручителем.

— Ладно, — выдохнул я. Решение далось тяжело. — Твоя взяла, повелительница чудищ. Но с одним условием. Если эта штука дёрнется не в ту сторону, Женя стреляет. Без предупреждения. Поняла?

Олеся просияла. Её лицо мгновенно преобразилось, на щеках появился румянец, а глаза заблестели так, словно ей подарили самую желанную игрушку в мире.

— Поняла! Спасибо, Лёша! Ты самый лучший!

— Ага, сейчас ты так говоришь, — пробормотал я себе под нос. — Посмотрим, что скажешь, когда эта тварь на нас кинется. Он хоть и первого уровня, но это не мутант-котик или жучок. Он значительно крупнее и рожа крайне мерзкая.

Я с трудом поднялся, опираясь на борт.

— Борис, Женя, Олеся, за мной. Медведь, командир на тебе. Остальные прикрываете. Быстро!

Не дожидаясь ответов, откинул задний борт кузова и перевалился через край. Ноги подогнулись, но я устоял. Борис спрыгнул следом, тяжёлые берцы гулко ударили по асфальту. Женя бесшумно соскользнул на землю, уже держа наготове пневматическое ружьё. Олеся, подгоняемая нетерпением, спрыгнула сама, едва не упав, но тут же выпрямилась и оправила косичку, готовясь к своему звёздному часу.

Мы рванули к главному входу в «Версаль». Разбитые стеклянные двери зияли чёрными провалами. Внутри царил полумрак и запах запустения — смесь пыли, пролитого алкоголя и типичной гнили, которой разит от мутантов, хоть они и живые.

— Женя, — тихо скомандовал я, — держи его на мушке. Любое резкое движение в нашу сторону, стреляй на поражение.

Парень молча кивнул. Лицо стало ещё более сосредоточенным и серьёзным. Он вскинул ружьё, прижав приклад к плечу. Я достал свой Инструмент в виде топора. Мы двинулись вглубь ресторана, стараясь ступать как можно тише. Дорогие ковры, втоптанные в грязь, глушили наши шаги. Перевёрнутые столы, разбитая посуда, хрустальные осколки, сверкающие в полумраке, как россыпь бриллиантов. Картина былого пиршества, прерванного концом света.

Олеся уже была здесь в шкуре лемура, так что уверенно вела нас к барной стойке из тёмного, полированного дерева. Та выглядела почти нетронутой, если не считать нескольких глубоких царапин, опрокинутых кружек и пустых бутылок.

И за ней, на полу, лежал он.