Император Пограничья 14

Глава 9

Боль в груди усилилась, разлилась жаром под рёбрами. Дыхание участилось — воздуха не хватало, словно кто-то сдавил лёгкие. Холодный пот прошил спину. Пальцы левой руки онемели, покалывание побежало вверх по предплечью. Голова закружилась — не сильно, но достаточно, чтобы пол качнулся под ногами. Зрение на мгновение затуманилось по краям, потом прояснилось. В горле встал ком. Тошнота подкатила волной, я с усилием проглотил её.

Взгляд скользнул по залу. Толпа аристократов. Официанты. Кто-то из них — отравитель. Или кто-то подкупил официанта. Мой взгляд уловил довольную усмешку на лице одного из людей из окружения Воронцова. Или мне показалось? Паранойя?

Внутренний голос был холоден: «Кто-то решил, что выборы — слишком сложный путь. Проще убрать конкурента».

— Прохор? — голос Ярославы был встревоженным. Она заметила мою бледность.

Я сжал её руку:

— Шампанское. Не пей. Яд.

Ярослава рядом со мной напряглась. Её рука, отведённая в сторону и немного назад, была готова сформировать клинок из сжатого до бритвенной остроты воздуха.

— Там, — прошептала она, кивая в сторону служебного выхода. — Официант. Тот, что наливал нам шампанское. Он уходит.

— Захвати… его, — с трудом прошипел я. — Не дай… уйти.

— Как же…

— Справлюсь. Действуй.

Ярослава быстрым шагом скользнула сквозь толпу. Зал всё ещё шумел. Никто не замечал, но вот…

Сначала Кисловский ухватился за горло. Его полное лицо побагровело, глаза вылезли из орбит. Он попытался что-то сказать, но изо рта вырвался только хрип. Через мгновение его грузное тело рухнуло на пол, опрокинув столик с закусками.

Потом упал Воронцов. Глава рода Воронцовых схватился за грудь, лицо исказилось от боли. Его колени подогнулись, и он повалился на бок, начиная корчиться.

Скрябин был третьим. Худой чиновник уронил свою проклятую папку и схватился за горло обеими руками, словно пытаясь разорвать невидимую удавку. Его тело согнулось пополам, и он упал лицом вниз.

Ладыженская даже не успела закричать. Она просто побледнела, как мел, пошатнулась и тихо осела на пол, придерживаясь за спинку стула — уже в падении вокруг неё вспыхнула изумрудная аура целебной магии. Бокал выпал из её руки, разбился о паркет.

Зал взорвался паникой. Женщины закричали. Кто-то опрокинул стол. Аристократы шарахались в стороны от падающих кандидатов, словно от чумных. Официанты замерли с подносами в руках, не понимая, что происходит.

А я стоял и смотрел на этот хаос, чувствуя, как яд разливается по моим венам. Металлический привкус во рту усилился. Сердце билось часто и неровно. В груди кололо с каждым вдохом. Времени на раздумья не было.

Я закрыл глаза и активировал Железную кровь.

Заклинание ударило изнутри, как раскалённый молот. Кровь в венах загустела, стала тяжёлой, вязкой. Я почувствовал, как каждая капля превращается в жидкий металл, растекаясь по организму. Жжение. Невыносимое жжение в каждом сосуде, в каждой артерии. Словно расплавленное железо текло вместо крови.

Металлические частицы связывали яд, обволакивали его молекулы, нейтрализовали. Организм начал выводить отраву через поры кожи. Я почувствовал, как лоб покрывается испариной. Не обычной — холодной, с металлическим блеском. Капли выступали на висках, стекали по шее. Кожа рук тоже заблестела странным серебристым отливом.

Процесс был болезненным, но быстрым. Тридцать секунд — и яд нейтрализован. Ещё тридцать — и выведен. Сердце постепенно успокаивалось, возвращаясь к нормальному ритму. Жжение в венах отступило.

Я открыл глаза и увидел, что все смотрят на меня. На меня — единственного, кто остался стоять.

Воронцов, хрипя от боли и корчась на полу, поднял голову. Его лицо было искажено агонией, но в глазах горела ненависть. Он попытался что-то сказать, закашлялся кровью, но всё-таки выдавил из себя:

— Это… он! — голос прозвучал сдавленно, хрипло. — Платонов… отравил… нас всех! Только он… остался жив… потому что знал… о яде!

Толпа замерла. Сотни взглядов устремились на меня. Недоверие. Подозрение. Страх.

— Арестовать его! — закричал кто-то из толпы.

— Это убийца!

— Он отравил кандидатов!

Но раздались и другие голоса:

— Бред! Зачем ему убивать соперников на глазах у всех?

— Он сам пил того же шампанского!

— Посмотрите на него — он тоже пострадал!

Аристократы в шоке разделились на два лагеря. Одни требовали моего немедленного ареста, другие защищали. Зал гудел, как растревоженный улей.

Я поднял руку, призывая к тишине:

— Охрана! Зал опечатать! Никто не выходит, пока не разберёмся!

Ярослава сканировала зал, автоматически оценивая угрозы. Годы наёмничества выработали рефлекс — в любой ситуации знать, где выходы, кто вооружён, кто опасен, а ещё — запоминать лица. Её взгляд зацепился за официанта у служебной двери. Мужчина средних лет в чёрном жилете поверх белой накрахмаленной рубашки двигался слишком… правильно. Не суетился, не паниковал, как остальные слуги. Плавно скользил между группами аристократов, держась в тени колонн.

Профессионал.

Именно этот человек налил им игристого.

Получив отмашку от Прохора, княжна быстрым шагом нырнула в толпу, скользя сквозь неё, как форель в стремительном морском течении.

Официант, почти добравшийся до служебной двери, замер на мгновение. Потом его голова развернулась в сторону Ярославы и Прохора. Взгляд встретился с княжной — холодный, оценивающий, без тени страха. Профессионал понял, что его раскрыли.

И побежал.

Не обычный бег испуганного человека. Взрывной старт, как у спринтера. Тело в движении стало текучим, почти нечеловечески гибким. Охранник попытался преградить путь — официант даже не замедлился, обманным движением ушёл влево, развернулся, проскользнул мимо. Опрокинутый стол на пути — перепрыгнул одним прыжком, не касаясь руками. Две аристократки случайно загородили проход — он буквально протёк между ними, не задев ни одну.

Ярослава перешла с шага на бег, оставив туфли на высоком каблуке далеко позади. Воздух вокруг неё сгустился, превратился в невидимые потоки. Она направила их себе под ноги и за спину — воздушная подушка и толчок одновременно. Тело рванулось вперёд, скорость удвоилась.

Служебная дверь распахнулась под рукой беглеца, и он исчез в коридоре. Княжна влетела следом через три секунды. Узкий служебный коридор, низкие потолки, тусклое освещение от редких светокамней. Впереди мелькнула белая рубашка — отравитель уже метров на двадцать впереди.

Быстрый. Слишком быстрый.

Засекина ускорилась, но расстояние не сокращалось. Официант бежал с лёгкостью, которая выдавала либо магическое усиление, либо годы специальных тренировок. Возможно, и то, и другое.

Коридор закончился лестницей вниз. Беглец не стал спускаться по ступенькам — одним движением перемахнул через перила, схватился за них рукой и использовал как точку опоры. Его тело описало дугу в воздухе, ноги пронеслись над нижним пролётом. В последний момент он отпустил перила, сгруппировался и приземлился на площадку между этажами, согнув колени для смягчения удара. Даже не останавливаясь, он оттолкнулся и перемахнул через следующие перила, повторяя манёвр. Профессионал. Гимнастическая подготовка, акробатика.

Ярослава не стала повторять его трюк. Она просто прыгнула в пространство между пролётами лестницы — прямо вниз, через пустоту. Воздух вокруг неё сжался, образуя невидимую подушку. Её падение замедлилось, превратившись в плавное парение. Она приземлилась на нижний этаж мягко, почти беззвучно, едва согнув колени. Аэромантия. Не замедлилась ни на секунду, сразу рванула вперёд.

Кухонный блок. Огромные печи, столы с разделанной дичью, котлы с кипящим бульоном. Повара замерли, увидев мчащуюся через их владения погоню. Беглец на ходу опрокинул за своей спиной стеллаж с посудой — тарелки, кастрюли, ножи посыпались на пол. Ярослава перепрыгнула через груду, но это замедлило её на секунду.

Проклятье.

Следующий коридор. Длинный, прямой. Официант на полном ходу дёрнул за ручку двери справа — заперто. Слева — тоже. Он не замедлялся, проверяя двери на ходу. Искал выход.

Ярослава призвала Аэромантию с первого же шага, но агент почти не приближался. Он нёсся вперёд с нечеловеческой лёгкостью, словно его ноги были пружинами. Магическое усиление? Алхимические стимуляторы? Годы специальных тренировок? Засекина не знала, но факт оставался фактом — даже с магией она едва догоняла его. Расстояние сокращалось медленно, слишком медленно.

Отравитель обернулся на секунду — его глаза встретились с её взглядом. Он понял, что за ним гонится маг. Но не испугался. Только ускорился ещё больше.

Впереди показался поворот направо. Официант, не снижая скорости, схватился за дверной косяк и буквально швырнул себя за угол. Акробатика на грани возможного.

Ярослава использовала воздух как тормоз, чуть погасив скорость перед поворотом. Развернулась. Новый коридор — парадный, с картинами на стенах и коврами на полу. Двое слуг с подносами шарахнулись в стороны.

Беглец мчался к большим двойным дверям в конце коридора. Балконная терраса. Он собирался прыгнуть.

— Врёшь, не уйдёшь! — прошипела девушка.

Ещё один толчок воздуха. Она буквально скользнула по воздушной подушке, преодолев двадцать метров за три секунды. Рука протянулась вперёд.

Противник распахнул дверь на балкон. Холодный ночной воздух ворвался в коридор. Он уже занёс ногу на перила.

Пальцы Ярославы схватили воротник его рубашки.

Отравитель попытался вырваться, дёрнулся вперёд. Сильный. Тренированный. Но против магически усиленного тела он не имел шансов. Её мышцы, насыщенные энергией пробуждённого дара, были плотнее, выносливее, сильнее обычной человеческой плоти. Они превосходили возможности обычного человека в разы. Такого результата не добиться никакими тренировками.

Засекина резко дёрнула противника на себя и швырнула вниз. Его тело с глухим ударом врезалось в каменный пол балкона. Он попытался перевернуться, подняться, но княжна уже навалилась сверху. Её босая нога с силой вонзилась в его солнечное сплетение. Воздух вышел из лёгких беглеца со свистом. Он согнулся, задыхаясь, и в этот момент колено, мелькнувшее сквозь разрез затрещавшей ткани вечернего платья, встретилось с его лицом. Под хруст сминаемого набок носа, свет в его глазах погас.

Закинув его себе на плечо, Ярослава понесла тело обратно через коридоры. Её дыхание было тяжёлым, пот стекал по вискам, но хватка не ослабла ни на секунду. Слуги и охрана расступались, глядя на княжну с благоговением и страхом.

В зале уже появились целители. Несколько магов из числа присутствующих бояр склонились над пострадавшими кандидатами. Кто-то кричал распоряжения, кто-то требовал принести артефакты, противоядия, медицинские инструменты.

Я подошёл к Скрябину. Худой чиновник лежал неподвижно, лицо посинело, изо рта шла пена. Целитель, пожилой боярин с сединой в бороде, присутствующий на мероприятии, покачал головой:

— Поздно. Он уже не дышит.

Кисловский корчился на полу, его грузное тело содрогалось в конвульсиях. Двое целителей работали над ним, приложив руки к грудной клетке. Свечение магии окутывало тело главы Таможенного приказа.

— Успеем, — сказал один из них напряжённо. — Но это сложный яд. Многокомпонентный.

Ладыженскую уже успели осмотреть. Престарелая боярыня была без сознания, но дышала — слабо, прерывисто, но дышала. Если бы она сама не начала исцелять себя, её вряд ли бы успели спасти.

Воронцов всё ещё хрипел на полу, его тело постепенно затихало. Молодая боярыня из неизвестного мне рода работала и над ним.

Охрана из гвардейцев лишь обеспокоенно кружила по залу, не понимая, что делать. Двери закрыли, и у каждой стояла по паре вооружённых бойцов, но им явно не хватало инструкций от начальства. Вот только начальство в лице полковника Ладушкина, насколько мне известно, сгинуло под стенами южного форта.

Одна из дверей с грохотом распахнулась, заставив стоящих возле неё бойцов, вздрогнуть, и в помещение вошла Ярослава, таща за собой окровавленное тело.

Зал ахнул. Аристократы шарахнулись в стороны, освобождая проход. Княжна волокла беглеца за воротник, не обращая внимания на то, что его ноги безвольно волочились по мраморному полу. Чёрный жилет официанта был разорван на плече, на лице красовался свежий синяк, из сломанного носа и разбитых губ сочилась кровь.

— Поймала, — коротко бросила Ярослава, останавливаясь рядом со мной.

Миг, и она зарядила ему сильную пощёчину. Голова отравителя мотнулась из стороны в сторону, взгляд не фокусировался. Мужчина был в сознании, но явно оглушённый.

— Воды, — приказал я одному из гвардейцев.

Тот принёс графин. Я вылил всё содержимое на голову пленнику. Незнакомец дёрнулся, закашлялся, наконец сфокусировал взгляд. Холодный, расчётливый. Профессионал приходил в себя быстро.

Бояре начали подступать ближе, образуя плотный круг вокруг нас. Любопытство пересилило страх. Кто-то шептался с соседом, кто-то вытягивал шею, пытаясь получше разглядеть пленника. Харитон, всё ещё бледный и хрипящий, протиснулся вперёд, опираясь на руку одного из своих людей.

— Это он? — прохрипел глава рода Воронцовых. — Отравитель? Или всего лишь ваш актёр, маркграф? Удобно, что именно вы его «поймали». Удобно, что именно вы остались невредимы.

Я медленно повернулся к нему. Харитон держался за руку своего человека, лицо всё ещё было бледным, но в глазах горел фанатичный огонь.

— Боярин, — произнёс я ровно, — вы сейчас обвиняете меня в том, что я отравил четырёх кандидатов на глазах у сотен свидетелей, включая себя самого, чтобы потом героически поймать собственного агента? Это ваша версия?

— А почему бы и нет? — собеседник сделал шаг вперёд, пошатнулся, но продолжил. — Вы единственный, кто не пострадал! Вы знали о яде! Всё это — спектакль!

— Тогда наблюдайте внимательно, — отрезал я. — И запоминайте каждое слово. Потому что если этот человек окажется моим агентом, можете требовать моего ареста, но если нет — я потребую от вас публичных извинений за клевету. При всех присутствующих. А в случае их отсутствия вызову на дуэль. Вам всё ясно?

Аристократ сжал челюсти, но кивнул.

— Хорошо, — я повернулся обратно к агенту. — Сейчас узнаем правду.

Взгляд официанта был холодным, отстранённым. Специалист до мозга костей.

— Кто тебя послал? — спросил я негромко.

Молчание.

— Отвечай! — повторил я, и в голосе зазвучала Императорская воля.

Давление легло на разум агента, как тяжёлая плита. Я чувствовал, как он сопротивляется, как пытается выстроить ментальные барьеры. Хорошая подготовка. Но недостаточная.

— Дмитрий… Корсаков, — выдавил он наконец сквозь стиснутые зубы.

— Кто тебя нанял?

— Павел Сухов.

— Кто такой Сухов?

— Посредник… Он даёт задания.

— Как ты с ним связываешься?

Агент дёрнулся, пытаясь вырваться из хватки Ярославы. Бесполезно. Императорская воля давила сильнее, и он застонал от боли.

— Он сам находит меня. Передаёт инструкции.

— Где?

— Разные места. Меняет каждый раз.

Интересно. Классическая конспирация. Куратор держит агента в неведении, сам выбирает места встреч.

— Как ты должен был доложить о выполнении задания?

Пауза. Агент корчился, его лицо исказилось, но я был неумолим.

— Прийти на место через час после выполнения. Складские помещения на окраине. Восточная сторона напротив трактира «Хромая утка».

— Сухов будет там?

— Да.

— Кто стоит за Суховым? Кто настоящий хозяин?

— Не знаю! — агент почти закричал. — Сухов не говорил. Только приказ. Передал аванс. Ничего больше!

Собеседник не врал. Его действительно держали в неведении, чтобы при допросе не смог выдать всю структуру. Стандартное построение подпольной организации — агенты разделены на изолированные звенья и не знают друг о друге. Если одно звено провалится, остальные останутся в безопасности.

Воронцов, хрипло дышавший, закричал:

— Как удобно использовать магию для допроса. Кто проверит, что вы не вкладываете ему в голову нужные слова? Может, вы просто заставляете его лгать?

Я посмотрел на него холодно:

— Тогда поезжайте со мной, — ответил я холодно. — И убедитесь сами, что этот Сухов существует. Или вы предпочтёте остаться здесь и продолжать визжать о заговоре? Приглашаю всех желающих присоединиться ко мне.

Глава рода Воронцовых, всё ещё бледный, уставился на меня с ненавистью, но промолчал.

Десяток бояр вызвались ехать со мной. Любопытство, желание увидеть правду своими глазами, а может, просто азарт — мотивы были разными. Воронцов, шатаясь и придерживаясь за стену, тоже пошёл.

Пока мы ехали на окраину города в нескольких машинах, со мной уже связался Коршунов, которого Ярослава ввела в курс ситуации:

— Мозги набекрень, воевода! Этот тип появился во дворце только вчера. Подменил настоящего официанта, который внезапно «заболел». Чистая работа. Мастак.

— Кто за ним стоит?

— Если б я знал, но дельце пахнет скверно. Слишком всё аккуратно, слишком продуманно.

Складские помещения на восточной окраине представляли собой ряд старых кирпичных зданий. Мы окружили нужный склад. Я вошёл первым, Ярослава прикрывала. Воронцов и бояре следовали за нами.

Сухов был внутри. Мужчина лет сорока, невзрачный, в тёмной куртке и джинсах. При виде нас его правая рука дёрнулась к карману. Я мгновенно среагировал — чужой пистолет, прорвав ткань, вылетел ко мне и завис в воздухе. Павел, если и удивился, то виду не показал. Лишь его челюсть дёрнулась — весьма характерным образом. Он раскусывал капсулу.

Я среагировал мгновенно. Металломантия ударила точечно, сфокусированно. В задних зубах Сухова имелись пломбы — я чувствовал их даже отсюда. Мгновенно нащупал металл, схватился за него магией и приказал растечься.

Жидкий металл хлынул в рот агента, обволакивая язык, нёбо, внутреннюю поверхность щёк. Яд из раскушенного фальшивого зуба встретился с металлическим барьером — капли отравы остались изолированными, не попав в кровоток через слизистую.

Павел захрипел, попытался сплюнуть, сжал челюсти. Я рванул металл на себя магией. Сгусток с захваченным ядом вылетел сквозь стиснутые до хруста зубы — один из передней четвёрки не выдержал давления. Его выбило вместе с металлом. Противник взвыл, схватился за окровавленный рот.

Металлический шарик с вкраплениями яда шлёпнулся на пол склада. Я раздавил его каблуком, размазав по бетону.

— Не стоило, — сказал я холодно.

Сухова скрутили и поставили на колени. Кровь всё ещё сочилась из его рта, окрашивая подбородок. Он сплюнул, вытер губы тыльной стороной ладони и посмотрел на меня с холодной ненавистью.

— Кто ты? — спросил я, и не церемонясь.

Сухов попытался сопротивляться. Я видел, как напряглись мышцы его шеи, как сжались челюсти. Но Императорская воля давила, неумолимая, как жернов.

— Павел Сухов, — выдавил он наконец. — Куратор агентурной сети.

— Чьей сети?

Пауза. Борьба. Воля усилилась, и пленник застонал.

— Гильдии Целителей.

Шёпот пробежал по рядам бояр. Воронцов, стоявший в первом ряду, дёрнулся вперёд:

— Лжёт! Вы заставляете его лгать!

Я не обратил на него внимания, продолжая давить на разум агента:

— Зачем Гильдия организовала отравление кандидатов?

— Месть, — Сухов говорил монотонно, его разум трещал по швам. — За убийство Железнова и усиленных бойцов под стенами Угрюма.

— Какова была цель операции?

— Убить всех кандидатов. Погрузить княжество в хаос междуцарствия. Не дать вам укрепиться.

Тишина. Мёртвая тишина. Даже Воронцов замолчал.

— Кто отдал приказ?

— Не знаю. Приказы приходят через цепочку. Я знаю только своё звено.

Я перестал давить, и Павел осел на пол, тяжело дыша. При обыске у него нашли магофон и несколько порций мутной жидкости, которая наверняка окажется ядом. Улики были неопровержимыми.

Когда я повернулся к боярам, они смотрели на меня по-новому. В глазах некоторых читалось уважение, смешанное с опаской. Боярин Селезнёв, пожилой аристократ с седыми бакенбардами и короткими усиками, первым нарушил молчание:

— Маркграф Платонов, вы спасли нас от катастрофы.

— Вы раскрыли заговор, — добавил другой боярин, кивая. — Если бы не ваша решительность и быстрота…

— Княжество было бы обезглавлено, — закончил третий.

Дворяне переглядывались, кивали, шептались между собой. Кто-то одобрительно похлопал соседа по плечу. Кто-то смотрел на меня с неприкрытым восхищением.

А Харитон Воронцов стоял в стороне, опираясь на стену склада. Его лицо было бледным — не от яда, а от ярости. Челюсти стиснуты так сильно, что желваки ходили ходуном. Руки сжались в кулаки, костяшки побелели.

Наши взгляды встретились.

В его глазах горела такая ненависть, что казалось, воздух между нами раскалялся. Я оказался невиновен. Более того — я стал героем. Человеком, который раскрыл заговор, захватил преступников, спас княжество от хаоса. Именно тем, кого избирают князьями в кризисные времена.

Он ничего не сказал. Только продолжал смотреть на меня с такой яростью, что я почти физически ощущал её вес. Потом резко развернулся и пошёл к выходу, не оглядываясь.

— Боярин Воронцов, — окликнул я его спину. — Вы обещали извиниться за клевету. Я всё ещё жду.

Харитон остановился на мгновение. Плечи напряглись.

— Приношу… — с трудом прокаркал он, будто грыз лимон насухую, — вам… извинения.

Так и не обернувшись, он продолжил идти, пока его фигура не растворилась в темноте за дверью склада.

Боярин Селезнёв подошёл ближе, понизив голос:

— Он не простит вам этого, маркграф. Вы выставили его дураком в глазах всего боярства.

— Он сам себя дураком выставил, — парировал я. — Я просто дал ему возможность убедиться в правде.

— Тем хуже для него, — усмехнулся Селезнёв. — И тем лучше для вас. После сегодняшнего… думаю, исход выборов предрешён.

На следующий день все газеты Владимира вышли с кричащими заголовками. «Покушение на кандидатов!» «Гильдия Целителей попыталась устранить претендентов на престол!» «Маркграф Платонов раскрыл заговор и спас жизни!»

Выборы приближались. И теперь со смертью Скрябина и самоотводом Ладыженской исход стал очевиден для всех.