И.О. Злой Королевы

Глава 4

Войдя, я поклонилась и сделала особый знак надо лбом. Заранее, сославшись на потерю памяти, выспросила у Клары, как себя вести. Эти знаком я как бы выказывала уважение заведению и показывала, что я человек, а не нежить.

Помещение таверны представляло собой закопченный зал со столами в форме буквы «Г» вокруг монументальной стойки. Сбоку находились лестницы, ведущие на второй этаж. По залу сновали девицы с подносами. Никто не обратил на нас особого внимания, постояльцы оценили наш вид и вернулись к еде, а выглядели мы как две уставшие, особо не приметные дамы.

Женщин тут тоже было много. Я сделала вывод, что их пускают в публичные, если так можно выразиться, места наравне с мужчинами. Одна молодая девица даже расположилась у стойки на небольшом подиуме. В руках она держала что-то вроде лютни и перебирала струны, тихо напевая.

— Матушка? — к нам подбежал молодой человек с талией, обмотанной кожаным фартуком, точь в точь официант из моей любимой кофейни. — Клэй к вашим услугам. Добро пожаловать в таверну «У королевы».

Парень поклонился Кларе. Все-таки правильно мы сделали, что не стали изображать госпожу и служанку, а притворяемся тетушкой и племянницей. Я бы точно растерялась, не зная местных реалий, обратись ко мне с вопросом.

Клара слегка склонила голову в ответ на глубокий (но не очень) поклон «администратора». Тот четко определил статус гостьи: не госпожа и не чернь, почтенная представительница ремесленного сословия, стоящего наравне с купечеством.

— Мы с племянницей путешествуем по святым местами, посещаем Драконьи храмы (а вот это для меня новость!). Нам нужны комната с двумя кроватями и амулетами от кровососов, хорошая мясная еда и доступ в помывочную.

— Сколько дней? — деловито осведомился молодой человек.

— Один.

— Оставайтесь подольше, сюда идет снежный шторм.

Клара тревожно нахмурилась:

— Тогда… поживем, пока не распогодится.

Клэй назвал сумму: двести медных койнов. Клара заплатила ему серебром. У них ловко и быстро получилось рассчитаться к взаимному удовольствию (судя по широкой улыбке на лице парня, без чаевых не обошлось), а я тут же сбилась в пересчете меди на серебро. Нужно будет как следует изучить тутошнюю систему расчетов.

Пока мы ждали, когда освободится столик, Клэй повел нас наверх. Клара безошибочно повернула налево.

— Я уже у вас бывала, давно, правда, — пояснила она, — а вот моя племянница Мара тут впервые.

Клэй окинул меня равнодушным взглядом. Мной вообще никто особо не заинтересовался, даже пожилой владелец таверны, встретившийся на лестнице и лично нас поприветствовавший.

Полагаю, Моргату тут запомнили совсем другой, уж точно не скромно одетой утомленной девицей в плотном тюрбане и без особых украшений. Легкая вуаль, срезанная с королевского платья, удачно прикрывала лицо до подбородка – симпатичная юная паломница предпочитала прятаться от мужских взглядов.

Мы решили отдохнуть и помыться перед ужином. При гостинице обнаружилась скромная банька. Служанка едва успевала приносить нам ведра с горячей водой. Местное мыло было довольно едким и грубым, но я сумела вымыть им волосы.

Правда, они тут же спутались, но та же служанка, вникнув в мою проблему, деловито кивнула и за полкойна серебром сбегала за особым маслом. Темное, густое и ароматное, оно мгновенно впиталось в пересушенную копну и позволило без проблем ее расчесать. Я купила несколько флаконов впрок и выпытала у банщицы, где еще можно его раздобыть. Оказалось, на ярмарках – масло привозили купцы с востока.

— Какое же невероятное удовольствие, — пробормотала Клара, когда мы вернулись в комнату. — Мои старые кости прогрелись, я словно родилась заново.

Удивительно, но от пожилой женщины и прежде не исходило никакого неприятного запаха (она умудрялась мыться и в хижине, растирая тело кашицей из хвои), а сейчас пахло лавандой. Клара начала было извиняться за то, что мы сильно потратились на ночлег, купание и еду, но я сразу пресекла все попытки выставить себя виноватой:

— Серебро у нас есть, — сказала я. — Вот золото побережем, да и, думаю, нечего им тут светить. Нам не по статусу, да?

— Верно.

— Но остальное стоило того. Только скажи, Клара, мы ведь паломницы… или что-то вроде этого. Разве пристало нам есть мясо?

— Как раз наоборот, — удивилась пожилая женщина. — Мы посещаем Драконьи храмы, едем в Северное Гнездо. Мясо усилит наши духовные силы. Все так делают.

— Ага, — сказала я, отследив некую причинно-следственную связь и не решаясь задавать больше вопросов. И так веду себя, как чужестранка.

— Я ведь не случайно выдаю нас за приверженцев драконьей веры. Тебе, девочка, нужно восстановить силы. Для этого понадобится животная еда: мясо, яйца, молоко, фрукты, мед диких пчел. Все это едят драконы.

Ну, тому, что драконы здесь вроде как часть фауны, я как-то не удивилась. А вот дракона в роли Винни-пуха, кружащего над лесным ульем, представить удалось не сразу.

Нам подали мясное рагу, яичницу и мед с молоком на десерт. Очевидно, мы были не первыми гостями-паломниками по драконьим местам.

За час до полуночи зал озарился пламенем свечей. Подслушав разговор супружеской четы, сидевшей за соседним столиком, я выяснила, что требовалось много живого огня, дабы защитить людное место от бродящей во Тьме нечисти. А ведь и Клара в хижине ставила на окна самодельные лампадки. И что-то нашептывала, стоя возле двери.

Жутковато.

Через окошки из грубого стекла видна была растущая луна. Даже сейчас она выглядела как-то угрожающе. Я скорее почувствовала, чем поняла, что ночь полна иных существ, отличных от человека. И они не прочь поживиться… нами. В конце концов, я видела, как восстал мертвец, превращаясь в вурдалака.

И люди Карона, бросая меня на дороге, были полностью уверены, что я не выживу. И вороны… они ведь и сюда сани сопровождали. Сколько же еще удивительного мне предстоит узнать о новом мире? Как хорошо, что я встретила Клару!

Я ела и осторожно посматривала по сторонам. Люди как люди, только одеты непривычно. Кто-то стар, кто-то молод. Много торговцев, но есть и просто семьи, возвращающиеся из столицы королевства, города Гезза.

Таверна стояла на очень хорошем месте, на пересечении дороги из Гезза и северного тракта. Однако еще несколько постоялых дворов дальше по пути тоже зазывали к себе гостей. Люди спешили добраться до них затемно и часто задерживались на несколько дней. Конкуренция.

Этим вечером многие с тревогой поглядывали в окна, за которыми еще несколько часов назад безоблачное небо постепенно затягивалось пухлыми, тяжелыми тучами.

Местный прогноз погоды с доставкой на дом от ведуньи из ближайшего поселка – немолодая худощавая женщина тоже была тут, сидела над кружкой пива, накручивая на палец косицу, украшенную глиняными бусинами разного цвета – сбывался на глазах.

Клара помрачнела. Задерживаясь, мы сокращали расстояние между нами и сыскными приказниками, которые теоритически могли уже хватиться людей королевы.

Я тем временем планомерно уничтожала рагу и яичницу и наблюдала за девушкой-бардом. Та исполнила несколько приятных песен и теперь сидела на своих импровизированных подмостках. Было заметно, что музыкантша плохо себя чувствует: она покашливала в кулачок, на бледном лбе выступил пот, а щеки пламенели.

— Кажется, она больна, — я кивнула Клэю на девушку. — Ей бы чего-нибудь горячего и прилечь.

— Говорил я Агнесс, — с досадой тряхнул длинными волосами парень, — поменьше выходить на холод. Лишь бы заразу какую не подхватила. Хозяин заплатил ей за три вечера. Пусть отрабатывает, сама виновата.

— А сколько заплатил? — вырвалось у меня.

— Два койна серебром. Хорошие деньги. Все, чтобы развлекать гостей. Сейчас все едут с ярмарки, лучший способ заманить побольше народу – как следует их развлечь. Агнесс знает много мелодий, песен и историй.

— Она еще и рассказчица? — осведомилась Клара, которая тоже с сочувствием поглядывала на захворавшую бардессу.

Клэй кивнул:

— И вот как раз завела свою лучшую историю.

Агнесс начала рассказ, подыгрывая себе на лютне, иногда начиная подпевать. Гомон стих, гости таверны с любопытством прислушивались к истории.

—… Случилось так, что герцог Бейлан был дурак, — Агнесс пела с заметным трудом, у нее явно болело горло. — Поверил графу Ритки, а тот обобрал его до нитки. Отдал пять тысяч серебром за шахту вглубь земли, а получил большой облом, когда все гномы враз ушли.

А ведь ничего сложного: рифмуй, как бог на душу положит, и побренькивай. Агнесс продолжала повествовать о герцоге, который мнил себя всезнайкой, но верил всем, кто лил елей в его уши. Стоило похвалить его эрудицию и ум, и льстец попадал в круг доверенных лиц.

История складывалась интересная. Но девушке становилось все хуже. Наконец, голос у нее сорвался, и она почти задохнулась в лающем кашле.

— Я ее заменю, — решительно сообщила я. — Передай хозяину, музыка и истории будут. А Агнесс пусть подлечится. Договорились? Что?

Клэй вытаращился на меня, как на говорящую зверушку. Потом перевел взгляд на «тетушку». Ах да, я ведь незамужняя дева, значит, должны себя вести скромно, подчиняться, следовать мнению старших, а не отдавать команды.

— Матушка? — Клэй растерянно обратился к Кларе.

Та важно кивнула и – я прямо восхитилась ее дипломатичностью – легко разрулила ситуацию:

— Устами моей племянницы Мары иногда говорит Великий Дракон, — с чувством протянула она. — Именно поэтому я в свои годы рискнула отправиться в столь долгое и опасное путешествие. Пусть поможет бедняжке.

— Я хорошо играю, пою и рассказываю, — добавила я. — Ваши гости останутся довольны.

Словно и впрямь какие-то сверхъестественные силы потянули за язык и внушили уверенность в себе. Но не лишать же девушку заработка. Одета она бедновато и питается скорей всего не очень хорошо. А еще целый день развлекает жующую публику.

Сама я в свое время действительно пробовала играть на разных видах струнных. Помимо виолончели, моего основного инструмента, освоила и гитару, и балалайку, и даже с лютней и ситаром была знакома.

Будучи студенткой выпускного курса, подрабатывала в оркестре средневековой музыки, которая исполнялась в местном костеле. Я делала это не ради денег, а ради куража и возможности потусоваться с друзьями. Там мы с Мишей и познакомились.

Что со мной стало? Куда делась веселая, жизнерадостная виолончелистка Марина, душа компании? Мне бы сейчас сюда те ее задорность и бесстрашие.

Агнесс уже с трудом соображала и не сразу поняла, что от нее хотят, а в теплой бане просто легла на полку и закрыла глаза. Я доверила ее Кларе и банщице, судя по всему хорошо знакомой с натуральной медициной. Они пропарили девушку, растерли и напоили отварами. Уводя, обработали банный закуток уксусом.

А я сняла вуаль, взяла лютню и вышла к зрителям. Никто не спешил меня узнавать. К тому же мы с Агнесс были похожи – темные волосы, яркие губы, широкие брови, и кто-то, возможно, даже не заметил подмены.

— История Гамлета, принца… северных земель, печальная и поучительная, — громко объявила я, садясь.

А почему нет?

На меня напал было сценический ступор, хорошо мне знакомый по немногочисленным выступлениям в юности, но я храбро выпалила вертящуюся на языке заготовку:

— На севере жил один молодец, отца потерял, мать пошла под венец. Но парень узнал от духа отца, что в замке пригрели они подлеца…

При упоминании призрака все гости таверны разом замолчали и повернулись к «сцене». Приободрившись, я начала подробно развивать тему общения Гамлета и короля. Зрители заохали, когда я кривыми стихами поведала об отравлении законного монарха и вероломстве вдовы.

Мать Гамлета была категорически осуждена. Никто не пожалел изменщицу. Простые крестьяне и богатые торговцы одинаково понимающе качали головами: бабы, все беды от них.

В конце все рыдали. Клэй, слуги и хозяин таверны терли покрасневшие глаза. Особенно расчувствовался народ на сценах безумия и гибели Офелии. Даже кончина главного героя произвела на них меньшее впечатление.

— Бедняжка, ох бедняжка, — повторяла ведунья и по совместительству предсказательница погоды, вытирая льющиеся из глаз слезы. — Погибла за любовь.

Прорыдавшись, гости принялись бурно выражать свой восторг. Клара быстро сориентировалась и прошлась вдоль столиков с миской, в которую падали медные монеты и мелкое серебро.

— Дань Великому Дракону, — важно повторяла она.

Да-да, это мы не для себя, это на храм.

После выступления я поднялась в нашу комнату. Для Агнесс соорудили спальное место у окна. Я не слишком боялась заразиться, потому что понимала, что певица просто простудилась. Она волновалась за свою пегую лошадку Овсянку и часто бегала в конюшни, накинув лишь шаль.

Агнесс слегка забеспокоилась, узнав, что я ее подменила. Но я заверила девушку, что не собираюсь отнимать у нее кусок хлеба. Даже больше, расскажу несколько историй для расширения ее репертуара. Раз тут так любят душераздирающие драмы, то на них и стоит делать ставку. «Король Лир», например. Ну чем не вариант? И финал поучительный. А у Шекспира еще есть отличные комедии.

Шекспироманкой была моя мама. В детстве мне частенько читали Великого Барда вместо сказок. Странно, что он мне не опротивел. Вот, пригодился даже.

Агнесс успокоилась и все благодарила меня и Клару за сострадание. А мне бы и в голову не пришло оставить коллегу в беде. Как-нибудь, в тесноте да не в обиде, переночуем.

Ночью разыгрался настоящий ураган. Зато утром в окрестностях царила полная тишина. К сожалению, выехать сразу мы не смогли. На расчистку одного только двора постоялого двора у слуг ушло полдня. А что уж говорить о тракте. Оставалось только ждать очередного обоза, сопровождаемого магами. Как я выяснила, здесь это было обычной практикой в снежные месяцы.

После заката я снова вскарабкалась на «сцену». На этот раз я решила пересказать «Слугу двух господ». С удивлением увидела, что сегодня в трапезную спускаются даже те гости, кто раньше предпочитал проводить вечера в своих комнатах.

Сюжет я немного упростила, но зрители радостно внимали приключениям Труффальдино. В качестве музыкального сопровождения использовала мелодию собственного сочинения. Ведь когда-то я писала музыку… тоже до Миши.

Но справедливости ради это не его старания привели к тому, что я сделалась вышколенной домохозяйкой. Я всегда любила готовить и в целом вести дом. Но стихи и музыку я тоже любила. Поэтому сейчас получала истинное наслаждение.

Непритязательные гости таверны слушали меня раскрыв рты. Они не замечали моих огрехов в исполнении на непривычном мне инструменте и рифмовании историй.

В самом финале истории двери таверны распахнулись. На пороге появились вооруженные люди. С ужасом я узнала в одном из них горбатого гнома Белоснежки, кинувшего в меня кошелек.

— Добрые люди, — обратился к притихшим гостям командир отряда, мрачного вида господин с коротким мечом, — не по прихоти, но ради безопасности королевства мы обыщем ваши комнаты. Ищем беглецов и убийц, погубивших людей будущей королевы Камиллы. Клянемся, что невиновные не пострадают.

Приказники затопали сапогами по лестнице, а гном обошел трапезную. По мне он лишь скользнул взглядом. Я пыталась сохранить спокойствие, наигрывая незамысловатое попурри из знакомых мелодий. Пусть меня не узнали. Но они вот-вот обнаружат в нашей комнате Агнесс, допросят Клару – и начнется!

Когда приказники спустились, несолоно хлебавшие и разочарованные, я тихонько выдохнула. Отряд даже послушал мою песню о драконе и принцессе, полный экспромт, но никто не закричал: «Взять ее!». Приказники мирно отужинали и отправились спать.

Я тоже тихонько прошмыгнула наверх. Клара и Агнесс были в комнате, встревоженные, но невредимые.

Я крепко обняла Клару и со всхлипом сказала:

— Прости. Я в тебе усомнилась, вдруг подумала, что ты меня выдашь.

— Я понимаю, о чем ты, девочка, — тихо ответила пожилая женщина. — Думаю, выдав тебя, я получила бы и свой дом, и деньги, и твое имущество. Но нет. Повидав много зла, я поняла, что нельзя множить скорби. Боги воздадут по заслугам всем. Ты не заслужила предательства.

— А ты… ты замечательная, — снова хлюпнула носом я.

Даже у Агнесс подозрительно заблестели глаза. Творцы вообще народ чувствительный.

После отъезда приказников (мы все выдохнули с облегчением, даже кот, которого Клара как главную улику вообще скрыла при помощи магии) работники постоялого двора сняли доску с моим изображением. Теперь ничего не напоминало, что таверну назвали в честь королевы Моргаты.

Малевать нынешнюю королеву художники от слова «худо» не спешили. Конечно, добрая Белоснежка может и наподдать, это при Злой Королеве можно было изгаляться, как хочешь.

Мы выехали вслед за первым обозом, рискнувшим отправиться в путь по северному тракту. Через полчаса нас догнал всадник. Всадница. Мы с Кларой разинули рты, узнав в ней Агнесс.

— Я с вами, — заявила она.

— Куда? — опешила я.

— На север. Скоро начнутся земли барона Холенца, оставите меня в его владениях.

Я вспомнила о простуде девушки и свирепо на нее набросилась:

— Ты с ума сошла? Ты болеешь! Не знаю, что тебе понадобилось у этого твоего… Холензима, но мне не хочется сгружать ему твой труп! Еще и виноватыми с Кларой останемся!

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Агнесс бодрым голосом без признаков хрипоты. — Вся простуда окончательно испарилась, когда я приняла решение. И нахлебницей не буду. Вот! — эта… неблагоразумная редиска, иначе и не скажешь, продемонстрировала нам битком набитую торбу. — Купила у повара в таверне вяленого мяса, сыра и хлеба. И одета я тепло, в такую же непогоду из дома уезжала.

Я, наконец, обратила внимание на одежду Агнесс. Странно, но ее плащ был не намного хуже того, что выделили Моргате. Сапоги на меху из крепкой кожи, теплая юбка из хороший плотной шерсти... Разве что украшений не было, только дешевенькие бусы и браслеты, в которых певица выступала в таверне, и незамысловатая медная фибула на плаще.

Если учесть грамотную речь, умение музицировать и сочинять стихи в таком юном возрасте, то напрашивался вывод, что с образованием у Агнесс все в порядке. И вся она какая-то… интеллигентная.

Клара одобрительно кивнула:

— К вечеру доберемся до Вороньей Пади, там переночуем и пополним запасы. Втроем намного легче.

Котеныш, словно услышав старушку, высунул нос из-под ее шали и возмущенно пискнул.

— Он говорит, что вчетвером, — со всей серьезностью «перевела» Клара.

Мы с Агнесс рассмеялись:

— Хорошо хоть лошади молчат, — хихикнула я. — Но они тоже наши друзья.

— Ага, мою зовут Овсянкой, как птичку. А твой кот похож на горного барса, — заметила Агнесс.

— Разве бывают черные барсы? — усомнилась я. — Я думала, они только бело-серые.

— Бывают, — подтвердила Клара. — Горные жители зовут их «унци». Они водятся на черных горных склонах по соседству с драконами. Те часто опаляют камни своим огненным дыханием, и унци поменяли окрас.

— Значит, будешь Унциком, — сообщила я котенышу. — Барсик – это как-то банально.

С одной стороны, никаких затруднений в выражении мыслей у меня здесь ни разу не возникло, лишь некоторые понятия были незнакомы. С другой, я чувствовала, что говорю на ином языке и многие слова в нем загоняют меня в когнитивный диссонанс. Например, с «барсом» уменьшительно-ласкательное как-то не складывалось, а вот с «унци» почему-то зазвучало прекрасно.

Мы с Агнесс по очереди грелись в санях под шкурами. А я вспомнила свои навыки верховой езды и взгромоздилась на Овсянку.

Одно время Миша пытался сдружиться с одним высокопоставленным чиновником и начал подсовывать меня в подружки его жене. Мы были одного возраста, но очень отличались по мировоззрению.

Мадам Качалова была помешана на лошадях и скачках. Вот и пришлось мне осваивать седло.

Лошади мне понравились, а вот жена чиновника, самодовольная, избалованная особа, которая считала простых людей прахом под своими ногами, – нет. Тогда я впервые возразила мужу и не поддалась на его уговоры продолжить «дружбу».

Наверное, именно после этого наши отношения и начали ухудшаться, медленно, но верно. Миша не простил непокорства, по его мнению, я должна была стать его верной, послушной соратницей.

Лошадка Агнесс покорно меня приняла, и я в какой-то степени получала удовольствие от поездки. Замерзала, отдавала Овсянку Агнесс и снова лезла в сани. Клара с Унциком подремывали, а мы с певицей болтали.

— Почему Клэй тебе не помог, когда ты заболела? — спросила я. — Окрысился. Ополчился на тебя как будто.

— Так и есть, — кивнула бардесса. — Посватался, а я ему отказала. Мне многие проходу не давали, а Клэй вроде как первое время меня защищал. Я была рада нашей дружбе. Видимо, я подала ему ложную надежду.

— Не мужик, а… неважно, — буркнула я. — Из тех, кто считает, что кто первой девушке помог, тому она и предназначена. А ты ведь не из простого сословия, верно?

Агнесс кивнула и замолчала, а я не стала расспрашивать ее дальше. Мало ли у кого какие тайны.

Вечером мы добрались до Вороньей Пади, села, с которого начинались земли барона Холенца. Местечко скорее напоминало небольшой городок, а не поселок. В нем как раз проходила зимняя ярмарка.

Мы с трудом нашли местечко на постоялом дворе, и до таверны «У королевы» ему было далеко. Засыпая в общем зале на полу, я переживала за свои волосы. Клопы тут точно водились – храпящий народ чесался, как бешеный. Шкуры-то мы проветрим на морозе, а вот прочие паразиты…

К счастью, оказалось, что Клара купила особое масло у банщицы из таверны. Оно пованивало дегтем, который перебивал запах гвоздики, камфоры и прочих более приятных ингредиентов, но уж лучше деготь, признанное в народной медицине средство, чем кровососы. Немного тягучей смеси на тряпицы – и, обложившись «ароматными» лоскутами, мы спокойно проспали всю ночь.