И.О. Злой Королевы

Глава 19

Я покосилась в сторону Кайла. Парень усердно рубил дрова у хозяйственных построек.

— Эрхард... ты, же знаешь, Тарун, я вообще его не помню.

— У Кайла необычные глаза, — заметил орк. — Искристые, как у потомков морских южных драконов, впитавших силу моря.

— Но как Жавена могла узнать в нем бастарда короля? — недоумевала я. — Мало ли людей с яркими глазами. И почему выжившего потомка Эрхарда отдали какой-то подозрительной даме с низкой социальной ответственностью?

— Я ничего не знаю, — напомнил Тарун. — нянечка скончалась раньше, чем успела рассказать подробности. Мы даже не знаем, можем ли доверять ее словам. Она была стара и хотя по слухам до самого конца оставалась в здравом уме...

Орк развел руками.

В общем, происхождение Кайла и причина осведомленности Жавены остались для нас тайной. Как и все, связанное с Трисс. Ведь глаза у мальчишки и девочки были очень похожи. Искры. Море.

Я усиленно наблюдала за Кайлом, пытаясь найти в поведении подростка нечто необычное. Сама не знала, чего ждала. Уж не королевских манер, это точно.

Встречаясь с ним взглядом, жизнерадостно улыбалась. Теперь Кайл начал шарахаться и от меня.

Прошел семиднев, так здесь называли неделю. Довольные постояльцы, впечатленные спектром услуг, расплатились и выселились.

Эвейн тейр Фэрэль пожаловал на постоялый двор в первый день последнего семиднева зимы. Явился не запылился. Сразу обратился к Кларе за благословением домашнего очага, соблюдая старинную традицию, чем вызвал одобрение нашей Старшей.

Положенную по договору порцию драконьей воды выпил полную плошку и ни разу не подавился подношением от конкурентной религии. Даже не икнул, зараза солнцелюбивая.

Галата приняла паладина милостиво и позволила ему лицезреть растрескавшееся Яйцо. Зато Клара задумчиво проговорила под нос вслед парню:

— А на нем-то чары. Добровольно принятые, между прочим, но какие-то... странные. Нехорошие. Мертвечиной попахивают.

— Есть такое, — с видом знатока кивком подтвердила Аста. — Подозрительно.

— Добровольно принятые? — встрепенулась я. — Как это?

— Такое иногда практикуется, — подтвердила Клара. — Хотя храмами не приветствуется. Парень с девицей могут связать себя заклятием перед долгой разлукой, чтобы чувствовать, жив ли другой. Вассал может принять «поводок» по велению господина.

— Они его истощают, — с брезгливым выражением перебила Клару Астелла, — эти чары. Высасывают из него жизнь.

— А это как? — я жадно впитывала новую информацию.

— Если на другом конце «поводка» его невеста или жена... хм… может, она сильно ревнует. Возможно, поручение дала. Например, отправила на подвиги и велела без славы и денег не возвращаться.

— Такое и у нас случается, — подтвердила я.

— Или поручила что-нибудь добыть: амулет от бесплодия, рецепт зелья для вечной молодости.

—... или Аленький цветочек. Похоже, наш парень в токсичных отношениях.

— Он испил драконьей воды, — обнадежила нас Клара. — Давние, грамотно наведенные и добровольно принятые чары – это, конечно, не зубная боль или подагра, просто так из тонкого тела не вымоются. Однако через время ослабнут, верьте моему слову.

Рыцарь вернулся от Галаты. Кайл, наш портье, уже оттащил его заплечный мешок в комнату, а Тарун пристроил коня в стойло. Клара готовила обед. Аста перебирала одеяла, выбирая самое длинное. Система «все включено» в ее средневековой версии работала как часы.

Эвейн сам сбил весь налаженный процесс, отправившись за амбар. Может, в его в родовом замке всегда так делали – раздевшись донага, если не считать целомудренно обернутой вокруг бедер тряпицы, обтирались снегом, но мне даже смотреть на него было холодно.

Но я стояла и завороженно глядела на полуобнаженного парня через узкое окошко в чулане, где накануне случайно оставила свою торбу с зеркалом. Бицепсы… трицепсы… косые мышцы… все это добро играло на выглянувшем солнышке, заставляя забывать о вечном и вспоминать бренное.

Я думала… неважно, о чем думала. О чем еще могла думать девица без личной жизни, по слухам не тронутая своим мужем?

— А-а-а, — томно простонал кто-то за моей спиной.

Так громко, что Эвейн начал оборачиваться, а я присела, чтобы себя не выдать.

— А-а-а-х, — проникновенно повторил женский голос.

Зеркало! В торбе! Нашло момент, чтобы пробудиться!

Я вытащила Зеркало из сумки. Оно со смаком транслировало полуобнаженного паладина.

— И как ты только умудрилось зарядиться? — прошипела я.

Вместо ответа вредный артефакт тут же отразил злую меня. Намек получился более чем прозрачным. Это МОИ эмоции. Это я передала артефакту энергию.

— Отбой! — велела я.

Зеркало не послушалось, продолжая издавать неприличные звуки.

— Выключись!

Меня опять проигнорировали.

Вот тут я реально разозлилась. Физически почувствовала, как внутри меня растет и раздувается темное... нечто. Из горла вырвался грозный рык, а с кончиков пальцев сорвались струйки черного дыма.

Зеркало завибрировало и затряслось, чуть не выскочив из рук. Издав испуганный писк, оно показало мне стол, а на нем несколько реторт, ступку и крошечный стеклянный флакон с чем-то вроде вожделенной косметической эмульсии. Чьи-то невидимые руки подняли искрящуюся реторту и перелили опалесцирующую жидкость во флакон. Содержимое реторты очень напоминало драконий эликсир с искрами в тот момент, когда Галата пролила его на землю.

— Предлагаешь мир? — немного остыв, поинтересовалась я.

Зеркало с готовностью показало, как содержимое флакона перемешивается стеклянной палочкой и затыкается пробкой.

— Ладно. В принципе, идея неплоха, — проворчала я. — Давно бы так.

Весь мой гнев улетучился. Темные дымки втянулись в пальцы. А я, оказывается, пока еще полна сюрпризов.

По сути, Зеркало подсказало решение проблемы, над которым я билась несколько недель. Теперь я знала, как консервировать свои самодельные косметические шедевры. У меня даже голова закружилась при мысли о том, какие перспективы передо мной открываются. Кремы! Эмульсии! Даже сыворотки!

Драконий эликсир сам по себе отличный актив. Кайл, к примеру, тайком лечит им свои подростковые прыщики. А Клара настаивает на нем травы. У меня руки зачесались проверить подсказку Зеркала.

Я совсем забыла про паладина. Велела Зеркалу отключиться (шокированный артефакт беспрекословно подчинился) и вышла в гостиную.

Эйвен уже был там, если и посиневший от свежего снежка, то только слегка.

— У нас много горячей воды, — суховато сообщила ему я. — Совершенно нет необходимости подвергать тело пыткам. Или вы осознанный мученик?

Сразу вспомнился фан Пого, истязавший плоть голодом с утра и ровно до того момента, как Клара вынимала из печи пироги.

— Мученичество не является рыцарской стезей, — с некоторым сожалением заметил Эйвен. — Мы защитники и воины. Я с детства привык к лишениям. Таков удел всякого, кто путешествует ради подвига и достижения богоугодных целей.

— Вы не в пустыне и не в горах, — с раздражением напомнила я гостю. — У нас, у простых людей, не принято отказываться от божьих даров. Что Бог дал – тем и пользуемся. Впрочем, могу пересчитать стоимость проживания, снег у нас все-таки бесплатный.

Рыцарь неожиданно призадумался и, к моему удивлению, выдал:

— Вы совершенно правы, Дева Мара. Нельзя отвергать дары Господа нашего. Я слишком долго служил сильным мира сего и погряз в гордыне.

Парень с покаянным видом поклонился. Я пожала плечами. Интересно, с какими-такими сильными этого мира он до недавнего времени тусовался.

— Как мне вас называть? — спросил тейр Фэрэль. — В первом имени не много почтения. Судя по манерам и речи, вы не из общинников, а из знатного сословия, как и Кайл, и ваша...

—... кузина Аста, — подсказала я. А затем напыщенно процитировала любимую отмазку Клары: — Все мы тут всего лишь служители Драконьего Бога. И дабы обуздать тщеславие, отказались от имен и всякого... личного. Особенно Кайл и малышка Трисс.

Паладин, с его настойчивым подозрительным интересом, намек понял. По крайней мере, в его глазах отразилась закономерная досада.

Я же прихватила торбу с Зеркалом и отправилась в сад. Раньше зависала в соцсетях, в этот раз погуглю в местной инфосфере. Как заряжать артефакт, я теперь знала. Правда, способ зарядки меня не очень устраивал.

Я планировала заняться поиском ингредиентов для моего маленького будущего предприятия по изготовлению косметики, а вместо этого произнесла:

— Зеркало, Зеркало, покажи мою падчерицу Белоснежку. Только, пожалуйста, без взбрыков.

Артефакт послушно изобразил Камиллу, стоявшую на крепостной стене. Королева глядела наверх, ее алые губы были капризно искривлены, взгляд блуждал.

— Что там, в небе? — тихо спросила я, как будто Камилла могла меня услышать.

Зеркало изменило ракурс обзора.

Драконы. Там, в небе, парили драконы. Изумрудные, серые, черные, ярко-желтые, синие – оттенка густого индиго...

Солнце играло на их чешуе, снежные пики гор, окружавших замок Дун, содрогались от громких протяжных криков. Белоснежка каждый раз морщилась и встряхивала волосами.

Нет, это не Зеркало научилось, наконец, нормально транслировать звуки. Крики волшебных существ к изображению добавила моя память.

Вон Болат, иссиня-черный вожак стаи, я привезла его с собой из Северного Гнезда. Он был частью моего приданого. Смешно. Драконы никогда и никому не принадлежали. Болат согласился последовать со мной, чтобы создать новое Гнездо. В старом нескольким вожакам стало тесно.

Справа от него – добродушная дракониха Алация, неизменная подруга Болата. Ее мне подарили послы Амалетина, королевства к западу от Гессланда. Подарили? Неправильное слово. Алация сама захотела переселиться в новое место.

Дети Болата и Алации, еще подростки по драконьим меркам, парят над башнями. Как и другим драконам в таком возрасте, им еще очень интересны люди – до первого в них разочарования.

Покусывая губы, Белоснежка наблюдала за беспорядочным метанием Королевского Гнезда.

— Что вы так носитесь? — раздраженно пробормотала она под нос. — Дьюз!

И снова это были не звуки из Зеркала. Оказалось, что Моргата умеет читать по губам. Весьма полезный навык, учитывая обстоятельства.

На зов королевы явился ярко одетый вельможа. Его я тоже вспомнила. Барон Персиваль Дьюз, адепт Ордена Света, любитель пестрых нарядов. Маленький человечек, который всегда казался смешным щеголем, неспособным на что-то большее, чем следование моде. На самом деле барон был жестким, жадным, несгибаемым и очень мстительным. Многие придворные могли бы рассказать, насколько сильно недооценили его способности… если бы могли говорить из могил.

— Что происходит? — спросила его Камилла. — Я скоро оглохну. Что с драконами?

— Стая опять попыталась покинуть Гнездо, — пояснил Дьюз. — Болат уговорил их вернуться.

— Откуда ты знаешь? Ты не слышащий, — усомнилась Белоснежка.

— С тех пор, как вы назначили меня Хранителем Гнезда, я много наблюдал за драконами и кое-чему научился. Болат укусил Лагайна прямо в полете. Стая повернула и... а вот дальше я не понял, — Дьюз виновато поправил пышный воротник. — Они все начали кружиться над замком. Гнездо уже целый час так орет... Летает и орет.

Лагайн. Узнаю его повадки. Второй по силе, он при каждом удобном случае шел против Болата, но и всегда ему уступал. У драконов свои способы поддерживать иерархию.

В отличие от других крепостей Дун так и не стал центром Гезза. Город вырос чуть поодаль, вокруг храма Драконьего Бога. В стародавние времена именно храм давал столице много больше, чем вотчина Райсванов, семьи, из которой пошел королевский род: защиту, еду в голодные годы, благословение, лечение...

Все это пронеслось в голове с бешеной скоростью. Галата как-то упоминала, что, возможно, воспоминания Моргаты будут возвращаться по мере необходимости.

В том, что в этом пробудившемся кусочке памяти с информацией о драконах и замке имелось много важного, я убедилась через несколько секунд. Я даже поняла, что именно взволновало Королевское гнездо (а также узнала, что при дворе Камиллы имеется дефицит кадров по работе с летучими ящерами) – появление нового детеныша.

Галата торжествующе взревела. Ее вопль провозглашал, что Маленькое Крыло, будущий грозный и великий Валат, надежда людей и драконов, Миротворец и Посредник, явил себя миру.