И.О. Злой Королевы

Глава 10

Ветер крепчал. Дело шло к настоящей снежной буре. Вороны исчезли, а совы под крышей шумно, тревожно встряхивались.

Я то и дело подходила к импровизированной кладовой, для которой мы приспособили нишу с яблоками, и с тревогой пересчитывала запасы. Консервирующее заклятие еще держалось, но овощи начали подсыхать. Впрочем, мы съели почти весь «батат» и редьку.

Из провизии у нас остались крупы, полмешка муки и немного сушеного мяса. Мы рассчитывали на рыбу и силки, не ожидая, что на Вайсдан обрушится непогода.

Это нам урок на будущее. Расслабляться нельзя, даже если кажется, что можно.

Шло время, я начала беспокоиться о детях. Наконец они появились, шумно ввалившись в двери амбара. Кайл тянул за собой... пони? Нет, крепенького ослика. Животное, вопреки устоявшимся стереотипам, шустро следовало за ребятней.

Кайл и Трисс объяснили, что поймали ослика на звериной тропе. Тот целеустремленно топал к замку. Сообразительные дети навьючили на него несколько вязанок с хворостом, но осел не оказал никакого сопротивления.

На нем было надето немаленьких размеров добротное седло, а уздечка показалась нам дорогой, не из числа тех, что цепляют на свой вьючный скот простые крестьяне. Попав в амбар, ослик сразу направился к двери в пристройку и требовательно заголосил.

— Сдается мне, это он тут жил, — озадаченно крякнула Клара.

— Потом разберемся, кто тут законный собственник, а кто незваный гость, — сказала я, открыв ослу дверь.

По крайней мере, понятно, для кого предназначались запасы сена.

«Законного собственника» пришлось накормить и напоить. Ослик невозмутимо жевал сено в загоне, но из хлипкой пристройки мы, в конце концов, перевели его в угол амбара к Овсянке и Глории. Я как-то уже смирилась с запахом конюшни в амбаре, а остальные вообще никак на него не реагировали. Вот пройдет буря, и что-нибудь придумаем.

И снова возникли сомнения в благополучном исходе нашей слабой попытки выжить. Дров было много, но я успела убедиться, как быстро они сгорают в печи во время холодов. Если кончатся дрова, мы попросту замерзнем.

С трудом притащили по усилившемуся ветру несколько толстых веток засохших яблонь. Однако инструмента, чтобы расколоть их на чурбаки, в амбаре не имелось.

Я вспомнила свое «пионерское» детство и попросила Кайла обломать мелкие веточки и сунуть одно бревно концом в очаг. Будем подпихивать по мере сгорания, как делали мы в лагере, главное, чтобы кто-то один не спал, а следил за прогоранием бревнышка.

Ужин получился каким-то мрачным. Даже болтушка Трисс присмирела, вздрагивая от сильных ударов ветра по стенам амбара.

— Не переживай, деточка, — ласково сказала ей Клара. — Наше убежище крепкое, стоит уже много лет и еще простоит, потому что строили его с умением и старанием. Нечто это первая буря в здешних краях?

Не первая, подсказали смутные воспоминания.

Нас немного развлек Унцик. Его почему-то страшно заинтересовал новый член команды – ослик. В конце концов, котеныш настолько обнаглел, чтоб вскарабкался ослу на спину и уселся там как ни в чем не бывало. У скакуна-коротышки, к нашему удивлению, нахальное поведение Унцика никаких отрицательных эмоций не вызвало. Ну оседлал его зверь заморский, невиданный, ну и что? Даже теплее стало.

Получилось, что из-за бури мы поужинали раньше обычного. Спать не хотелось. Каждый пытался развлечься чем мог.

Кайл и Трисс обнаружили мешочек с местным аналогом лото (маленькими, с фалангу большого пальца разноцветными деревянными бочонками) в седельной сумке ослика. Со скуки дети принялись играть в игру "что в мешочке?", загадывая друг другу незамысловатые фанты.

Клара распустила теплую кофточку Унцика, из которой кот уже вырос, и принялась вязать новую, размером побольше. Аста спарывала кружево и жемчужный бисер со своих платьев, делая их менее заметными.

Я пыталась оттереть какую-то липкую мутную гадость со своего единственного зеркала. Серебряная пластина постепенно очищалась. И опять мне показалось, что отражающая поверхность не поспевала за отражением. Как будто зеркало было цифровым устройством, подвисающим из-за нестабильной сети.

И в разгар «тихого, спокойного» вечера в дверь амбара громко постучали.

— Кто там?! — испуганно выкрикнула Клара.

В ответ донесся негодующий вопль, смысл которого до неразборчивости исказил ветер.

Аста, стуча зубами, подвинулась ближе ко мне. Бедняжке во всем чудились происки ее брата. Клара встала и решительно вооружилась толстым сучковатым поленом. Кайл, дежуривший у очага, последовал ее примеру.

Стук продолжался. Судя по грохоту, к нам пожаловал великан. Двери амбара уже не казались такими уж мощными и надежными.

— Впустите его! — вдруг вырвалось у меня.

— Ты уверена? — осторожно спросил Кайл, поигрывая поленцем.

Парень храбрился, но в глазах его тоже плескался страх. У каждого из нас имелось прошлое, последствий которого следовало опасаться.

— Уверена, — сказала я, но на всякий случай вынула свой кинжал из ножен. Они всегда лежали в изголовье моей постели.

— Ты что, знаешь, кто там? — Кайл мотнул головой в сторону дверей, которые продолжали сотрясаться.

— Я... ну... вроде… — как объяснить парню, что во мне иногда просыпается память прежней хозяйки тела?

Я не знала, кто за дверью – Моргата знала.

Кайл пожал плечами и пошел открывать. Стоило ему отодвинуть запор, внутрь ворвалась буря. Вместе с ней в амбар внесло белую приземистую фигуру.

С перепуга мне показалось, что к нам вошел живой снеговик.

Ночной гость, надо отдать ему должное, сразу бросился помогать Кайлу закрывать двери. И лишь справившись с ними, предстал перед нами во всей красе.

Это был человек небольшого роста, но впечатляющей ширины. О таких говорят: «косая сажень в плечах». Лицо и одежда с трудом угадывались под снежной коркой, облепившей мужчину. Понятно было только, что он тепло одет и бородат.

Гость раздраженно стряхнул ледяные катышки с капюшона меховой куртки, усов и бороды.

— Кто вы и что делаете в моем доме? — прорычал он.

Все мы подавленно молчали. Никто не ожидал, что таинственный незнакомец, обеспечивший нас фруктами и сеном, вернется в свое жилье.

И только я чувствовала необычайное волнение. Это были эмоции Моргаты. Она-то узнала загадочного пришельца и с недоверчивой радостью вглядывалась в его черты. Тот тоже обратил на нее... на меня… внимание.

Брови незнакомца поползли вверх, а рот в обрамлении ледяных сосулек удивленно приоткрылся:

— Катарина, — выдохнул гость. — Катти, девочка!

— Тарун! — взвизгнула я...

И с разбегу запрыгнула на шею незнакомцу.

Да какому незнакомцу?! Я, вернее Моргата, прекрасно знала этого человека. Не человека – полуорка-полугнома.

Тарун долгие годы служил при замке. Он был чем-то вроде консультанта при моем отце, герцоге тейр Вайслане. Преданный помощник, он занимался торговлей с гномами из Предгорного королевства. Заодно, будучи наполовину орком, ведал вопросами безопасности замка, нанимая своих сородичей-орков (лучших воинов до самых Ледяных земель по версии местных землевладельцев) для охраны Вайсдана.

Он учил меня стрелять из лука и скакать верхом. Это с ним я относила дары смертельно-опасным драконам в Северном Гнезде. С ним бродила по окрестным деревням, помогая присматривать за порядком и безопасностью. Он сопровождал обоз, в котором четырнадцатилетнюю меня доставили ко двору.

— Катарина, — Тарун гладил меня по спине. — Ты жива. Я знал, что ты спасешься… Моя девочка!

Мне было непривычно его обнимать. Подростком Катарина-Моргата была щупленьким цыпленком, а сейчас догнала Таруна, несмотря на свой средний рост. Кажется, мама у него была орчихой, а отец – гномом. И род… Тарун происходил не из последней по знатности семьи.

Сам он очень любил свою маму и полагал себя орком. В орочьих семьях вообще считалось, что раса наследуется по материнской линии.

— Это Тарун, — я представила гостя амбарному обществу. — Он служил у моего отца.

Орк кивнул, внимательно рассматривая представшую перед ним публику. Кивнул Кайлу, добродушно зыркнул на Трисс, выглядывающую из-за спины «братца», с уважением поклонился Кларе и… помедлив… Асте.

Манеры гостя произвели на всех приятное впечатление. Аста перестала дрожать, а Трисс так расхрабрилась, что продемонстрировала Таруну котенка. Мол, с ним ты еще не поздоровался. Впрочем, Унцик, увидев орка, благоразумно шмыгнул в загородку для лошадей.

— Мой осел! — воскликнул Тарун, разглядев в загоне наше недавнее четвероногое приобретение. — Масуф, дружище! Ты добрался домой!

Оказалось, что буря застигла Таруна и его скотинку выше, на горном перевале. На них обрушилась лавина. К счастью, ослик сумел увернуться от снега, а Тарун спрятался под грудой бурелома. Орк очень обрадовался, что пройдоха Масуф сумел избежать смерти в волчьих зубах и клыках нечисти и добрался до амбара.

Орк вернулся из долгого путешествия в столицу. Ушел поздней осенью, а возвратился лишь сейчас.

— Хотел узнать что-нибудь о твоей судьбе, Катти, — объяснил он, приведя себя в порядок (переодевшись и очистив плащ и штаны от ледышек) и набив живот жареной рыбой и супом со сладкими кореньями. — Мы с тобой сколько не виделись? Семь лет? Очень я переживал, когда пришло известие о бунте. Да…

Орк уставился на огонь, погрузившись в воспоминания и тяжело вздыхая. Кайл удивленно переводил взгляд с меня на гостя. Видимо, его смущало, что Мара вдруг стала Катариной.

— Но я жива, — улыбнулась я. — Меня держали в темнице замка Дун, но не казнили. ОНА… не казнила, пощадила… вроде как.

— Еще б она посмела, — фыркнул Тарун. — А ты, полагаю, разыграла козырную карту, Катти? Моя школа.

— Карту? — небрежно бросила я, делая вид, что понимаю, о чем идет речь.

— Ту самую, — кивнул Тарун, удовлетворенно шурясь. — Ты нужна им живой. Кто еще, кроме тебя, в случае чего может справиться с королевскими драконами, символами монаршей власти?

«Но Камилла пыталась меня убить», — чуть не ляпнула я. Но промолчала. Что я вообще знаю? Кому «им»? Что если я нужна вовсе не Белоснежке?

— Значит, вы нашли тут убежище, — констатировал Тарун и, хмыкнув, еще раз обвел взглядом амбар. — Сразу чувствуется женская рука. Так чисто у меня никогда не было.

— А я как раз собирался по погоде бревна обтесать и поставить перегородки, — обиженно вставил Кайл, видимо, посчитав, что его «мужскую руку» незаслуженно оставили без внимания.

— Не так-то это просто, — орк огладил свежепричесанную и подстриженную бороду. — Да и кто ж зимой доски строгает? Дерево-то оно сырое, ему просохнуть надобно. И все-таки неплохо вы тут справились одни, четыре дамы и мальчонка.

— Одни, мой господин, совсем одни, — горестно вздохнула Клара, хитро поглядывая на орка из-под век.

Тарун смутился:

— Да какой же я для вас господин, матушка? По отцовской линии оно, конечно, были у нас в роду кнеги (*), А если по маминой считать, то я такой же общинник, как и вы.

(*) кнеги – гномьи князья

— А как случилось, что ты живешь тут? — сообразила я.

Что-то припоминалось такое... насчет владения Таруном немаленького родового гнезда где-то на севере, на землях его отца. Эх, память! То, что было не со мной, помню, но мелочь. А главное – отбито напрочь!

— Завтра увидишь, — сказал орк, почему-то мне подмигнув. — Тебе понравится, обещаю.

С собой Тарун приволок увесистый заплечный мешок с пожитками: одеждой, нехитрым дорожным скарбом, вроде медного ковша и плошек, и шкурами. По пути он грустил – в Геззе ему сказали, что Моргату изгнали на Север, в царство троллей.

— А те, сама знаешь, людей, конечно, любят, — Тарун покосился на Трисс, — но не в… хорошем смысле, а в том самом… кулинарном.

— Они их жрут? — мигом заинтересовался ребенок-ушки-на-макушке.

— Ну… — орк погладил мелкую по голове, — это если только поймают.

Спасибо, успокоил. Но Трисс, и не к тому привыкшая, многозначительно кивнула и вернулась к игре с Унциком. А я решила для себя, что к троллям ни ногой.

— Поэтому я был очень рад видеть тебя живой и здоровой, Катти, — заключил Тарун.

Орк сам вызвался расположиться поближе к дверям. Храпел он творчески, с переливами, покряхтыванием и трубным носовым гудением. Я с тоской вспоминала о своих удобненьких берушах. Сколько же приятных мелочей имелось у меня дома, а я их не ценила.

Утро началось с голоса Таруна. Буря закончилась, и вид вокруг Вайсдуна поражал своей заснеженной красотой. Однако сам замок казался голым костяком обглоданного зверя. Снег почему-то не ложился на его руины, даже снежинки залетали туда неохотно.

Орк расхаживал по амбару, оценивая фронт работ.

— Пристройку надо бы расширить, перевести туда осла и лошадей, негоже людям и скотине соседствовать под одной крышей. Углы отгородим, каждому достанется местечко. Наведаюсь в Ольховый дол, есть у меня там знакомцы, мигом перегородки поставят из сухих досок. Заодно и дадим трудовому люду подзаработать.

— Кто-то еще остался в деревнях при замке? — осторожно спросила я.

— В Нижнем Вайсе людей немного, нет работы, некому сбывать урожай, а вот в Верхнем… там паломники, но это не надолго. Эх, — Тарун огорченно покачал головой. — Еще приходят к Гнезду, бедолаги.

— Почему? — вырвалось у меня.

И я тут же поняла, что попала впросак – орк посмотрел на меня озадаченно.

— После отлета драконов из Северного Гнезда поклоняться там некому и нечему. Ты не знала?

Я покачала головой.

— Они тебе не сказали? Драконы улетели после бунта, когда Совет объявил, что тебя будут судить за… сама знаешь, за что, — объяснил Тарун.

Если что, я не верю, что покушалась на Белоснежку. Насколько я успела понять характер Моргаты, она скорее выдала бы падчерицу замуж… подальше, а не травила бы ее любимым с детства фруктом.

— Никто не знает, куда они отправились. Северное Гнездо существовало в Верхнем Вайсе с незапамятных времен. И вдруг… Несколько жрецов осталось в храме. Собираюсь к ним наведаться. Пойдешь со мной, как раньше, Катти?

— Конечно!

— А сейчас… Я обещал показать тебе причину, по которой остался при замке. Идем.

Я оделась и покорно последовала за орком. Тарун повел меня к руинам замка… и прямо внутрь. Его, казалось, не смущал жутковатый вид развалин. Он смотрел по сторонам и вверх.

— Ты знаешь, кто это сделал? — осмелилась спросить я, осторожно пробираясь между камнями. — Заклятие…

— Само собой. И ты наверняка догадываешься, — кивнул Тарун.

— Ну да, — промямлила я.

— Это случилось не при мне, но тут и гадать не нужно. Сама понимаешь, для Ордена важно стереть саму память о тейр Вайсланах. А вот ты им еще можешь пригодиться, только слабая, лишенная дома и семьи – опоры. Понимаешь?

Еще бы. Лиши человека корней, достоинства – и он ослабеет. Моргату специально загнали в угол… попытались загнать. Они же не знали, что она – это я. Может, мой супруг был прав: я тихая и не слишком люблю конфликты. Но годы жизни рядом с властным мужчиной развили во мне необычайную гибкость. В угол меня загнать сложно – вывернусь, еще и в мышиной норке под плинтусом единомышленников найду.

— Расскажи, что с тобой приключилось, пока мы ждем, — попросил Тарун.

Кого ждем? Не крылатого ли обитателя руин, навещавшего нас накануне?

— Начать с того, что мне стерли память… — прокашлялась я. — И я ничего не помню… почти ничего.

— Тогда понятно, — лицо Таруна разгладилось, — а то я уж решил… что ты того… не ты вовсе.

Я рассказала о предательстве Карона и его людей, встрече с Кларой, Астой, Трисс и Кайлом.

— Орден, — прищурился орк, услышав об убийстве отряда сопровождения двумя загадочными магами. — Я же говорил. Ты им нужна живой.

Так-так-так. Что-то начинает проясняться. Только я собралась задать еще один наводящий вопрос, орк задрал голову и радостно взревел:

— А вот и она!

Я тоже взглянула на небо, и в тот же миг на меня спикировало что-то огромное, ревущее, изрыгающее огонь.