И.О. Злой Королевы

Глава 20

Кусочек скорлупы вывалился наружу. Яйцо потеряло прежнюю яркость и теперь казалось обугленным.

В дыру высунулась любопытная мордочка. Пупырышки на носу Валата еще не превратились в жесткие шипы, как у его матери, и выглядели очаровательно. Все мы умиленно ахнули.

Малыш окинул нашу живописную, немного растерянную группу подозрительным взглядом и вопросительно пискнул.

Галата что-то ему ответила. Истинного языка драконов я не понимала. Да и никто не понимал, даже жрецы Драконьего Бога. Тарун объяснял это так: ящеры общались с людьми на своем самом примитивном наречии, а остальное, по понятным причинам, было нам недоступно.

Я надеялась, что фраза Галаты означала что-то вроде «Это люди, они наши друзья. Запомни: друзей не едят», а не звучала как «А это те самые придурки, из-за которых я все время отвлекалась и бросала тебя одного».

Наконец, яйцо окончательно растрескалось, рассыпалось, и Валат кубарем выкатился наружу. Галата любовно подхватила его за складочку на загривке и поставила на еще не твердые лапы.

Новорожденный громко зачирикал, расправляя крылышки. Сейчас прозвище Маленькое Крыло подходило ему как никогда лучше. Но я была уверена, что в итоге из крошечного алого комочка вырастет огромный и грозный ящер.

Что-то будто толкнуло меня в спину. Я упала на одно колено, склонив голову перед будущим Великим Валатом. Остальные последовали моему примеру. И Эвейн тейр Фэрэль, маячивший неподалеку, тоже, к моему удивлению, почтительно поклонился новорожденному.

Маленькое Крыло оглядывал нас с подозрением. Зато Галата одобрительно скалилась.

Первые сутки Валат... ел. И вторые, и третьи тоже. Галата отрывала для него самые сочные куски крольчатины, слегка разминала их зубами и отправляла в пасть дитятку. Если бы сама дракониха не помогала Таруну и Кайлу добывать мясо, парни точно забегались бы до изнеможения – в крошечного детеныша влезало неимоверное количество еды.

За три дня драконыш вырос почти вдвое, но затем его аппетит уменьшился. Крылышки Валата расправились и перестали напоминать скомканную тряпку.

«Скоро сможет летать?» — поинтересовалась я у драконихи.

«Только через пять новолуний, — призналась та. — Маленькое Крыло очень уязвим сейчас. Помни, ты обещала его защищать».

«Вряд ли я сделаю это лучше, чем ты», — с тревогой заметила я.

Галата не в первый раз заводила разговор о моей роли телохранителя для растущего дракончика. Я каждый раз напоминала ей, что слаба как физически, так и магически. Но дракониха продолжала настаивать.

«Я прошу не о физической защите. Я чувствую нити зла, которые тянутся к Маленькому Крылу. Но не только к нему Ты защитишь его, Пришлая. Ты защитишь всех драконов, когда это понадобится. Все, что нужно, у тебя уже есть».

«Не понимаю», — я покачала головой.

«В свое время поймешь».

«Кто может угрожать Маленькому Крылу?»

Галата повернула морду в сторону беловолосого паладина, устроившего тренировку у осыпавшегося забора. Как раз минуту назад я косилась в его сторону — морозоустойчивый рыцарь повадился при каждом удобном случае демонстрировать свою прекрасную физическую форму. И сейчас он опять выступал в одних штанах.

«Он?!»

«Возможно».

«Это что получается: держи врага поближе? Ты поэтому уговорила нас разрешить ему поселиться в амбаре? Не из-за заклятия?»

«Может быть. Но я не говорила, что зло исходит именно от него».

«Как же я устала от твоих загадок!»

Галата фыркнула: это еще не загадки.

«И все-таки Орден Света, — подытожила я, испытывая странное, горькое разочарование. Как будто меня предал друг. Но мы с Эвейном никогда не были друзьями и не могли бы стать ими даже в самых смелых фантазиях. Он паладин Света, а я, вообще-то, злая колдунья... ну, по крайней мере, ей считаюсь.— Но зачем Ордену Света причинять вред Валату?»

Галата потянулась, и Маленькое Крыло попытался повторить ее позу. Не удержался на лапах – перевесила большая голова – и кувыркнулся в снег. Обиженно закряхтел, косясь на маму, которая делала вид, что не замечает проблемы. Выбрался, но мигом вскарабкался мне на колени – погреться. Галата была не против, и я накрыла малыша кончиком накидки. Под ней пахло Унциком, и, обнюхивая мех, Валат на всякий случай грозно зашипел.

«Солнце поглотило всех богов на своем пути, — дракониха снизошла до объяснений, и я поняла, что так она иносказательно рассказывает об искоренении Орденом иных религий. — Только Драконий Бог стоит у него на пути».

«Разве он существует?»

«Так вы, люди, называете нашу магию в целом: нашу способность поддерживать людское племя в трудные времена, наши мудрые советы, которые не раз вас спасали… нашу память. У драконов общий разум. Вам это кажется чем-то божественным, — Галата помолчала. — Не все помнят, как много столетий назад в этот мир пришли великие маги из других сфер».

«Сфер?»

«Миров. Они были умелыми и сильными, те маги. И очень жадными. Им нужны были земли... и рабы. Как вы в вашем мире называете маленькие коробочки, в которых запасают и хранят энергию?»

«Батарейки? Накопители? Стоп, люди нужны были этим магам как...?»

«Накопители. Ходячие запасы жизненной силы. Использование магических каналов истощает ауру, а высосать человека – проще простого. Мы тоже умеем это делать. Но не делаем».

Я сглотнула вязкую слюну, борясь с тошнотой.

«Вас защитили драконы, — продолжила Галата. — это они вас спасли, уничтожив пришлых магов, использовав их же оружие. Мы не подчиняемся чарам, нас невозможно заколдовать. Высшие жрецы Ордена Света хорошо помнят ту историю и не исключают возможности ее повторения. Может, через сто лет, а может, завтра, но однажды наш мир привлечет внимание других Сфер. Остальное ты сама понимаешь».

Да, я прекрасно понимала, к чему ведет дракониха. Трудно поймать и тем более приручить взрослого дракона. Другое дело – малыш. Один, вне крупного Гнезда, защищенный лишь матерью-одиночкой. Его можно вырастить в подчинении. Ставить над ним эксперименты, использовать в создании нового вида, послушного и непобедимого.

«Некоторые из тех магов, — Галата снова заговорила, и я вздрогнула, — остались в этом мире, приняв его законы. Они нас слышали, а их потомки слышат до сих пор».

«И я...»

«Моргата – потомок одного из таких магов. Ты можешь это отрицать. Но все не так просто. Дело в том, что твоя переместившаяся душа... у нее тоже имеются магические силы. Какие – тебе еще предстоит раскрыть. Пути судьбы неисповедимы: ты связана с нами, а мы с тобой. Замок Дун, — проговорила Галата в завершение разговора. — Сейчас опасность исходит оттуда».

… Итак, масло ромашки, примерно пять грамм. Бисаболол, который содержится в знакомом нам с детства цветочке, – отличная успокаивающая и антибактериальная штука.

Ланолин. В деревне мне сказали, честно глядя в глаза, что во время его изготовления, то есть вываривания овечьей шерсти, ни одна овца не пострадала. Это прозвучало спорно, поскольку в этот момент за сараем продавцов ценного продукта разделывался крупный баран. Но поскольку я и сама являлась высшим звеном пищевой цепочки, пришлось поверить на слово.

Кстати, баранина весьма разнообразила наш и драконий стол. Мы стали достаточно обеспеченны, чтобы покупать мясо тушами и серебряную проволоку мотками.

Из нескольких гатов (*) серебряной нити Кайл скрутил мне крошечный венчик для сбивания косметических ингредиентов. И удобно, и целебные свойства серебра никто еще не отменял.

(* гат – примерно полметра)

А еще выяснилось, что если взбить яичные белки с медом этим самым серебряным венчиком, получится отличный гоголь-моголь. Освоив рецепт, Кайл и Трисс почти полностью опустошили корзинку с яйцами. Клара заметила это, когда под слоем сена из пяти дюжин ценного куриного продукта осталось всего полторы дюжины. Матушка жестко пресекла ставшее почти традицией ежевечернее изготовление высокобелкового десерта. Дети обиделись.

Нет, мелким в сладком мы не отказывали: покупали леденцы, мед и фруктовую пастилу. Но как выяснилось, гоголь-моголь из белков по вкусовым качествам превосходит оный из желтков. Хорошо, что желткам нашлось применение в потрясающей яичной лапше.

Из остатков проволоки Аста сплела несколько красивых браслетов. Решили поставить их производство на поток – они раскупались не хуже амулетов.

Одним словом, наш банковский счет (мешочек с койнами, который хранился у Клары) потихоньку пополнялся. Я тоже твердо вознамерилась внести свою достойную лепту. Особые надежды я возлагала на крем с ромашкой, поэтому попросила Асту нарисовать желто-белые цветочки на глиняных баночках.

Эвейн тейр Фэрэль продлил проживание в нашем уютном отеле. Он даже подвязался помогать Таруну в доставке дров и драконьей воды. Галата продолжала выказывать паладину свое расположение.

Но все мое нутро протестовало. После слов драконихи о возможной причастности нашего гостя к козням Ордена Света мне стало тяжело с ним общаться, притворство и в моей прежней ипостаси давалось мне с трудом. Однако я старалась сдерживаться. Кажется, получилось у меня так себе, и рыцарь что-то заподозрил. Стало заметно, что у него постоянно находились дела... рядом со мной. Вот и сейчас он беззастенчиво уселся на кухне с кружкой яблочного чая.

К маслам и ланолину я добавила воск. Теперь водная фаза. Ну, тут все просто: отвары и драконья вода. Эмульгаторами, превращающими масло и жидкость в однородную, массу, послужили яичные белки и сливки (Кайл и Трисс косились на меня с упреком). Взбить венчиком, осторожно ввести масла в водную часть и... вуаля! Эмульсия получилась именно такой, как задумывалась: легкой, не слишком текучей и не чрезмерно густой. Жаль, что в глиняной баночке нашего производства не была видна прекрасная структура крема.

Ровно с этого момента все упиралось в стойкость эмульсии. С учетом здешней логистики мне требовалась гарантия, что косметический продукт не испортится и не потеряет своих свойств хотя бы месяца… четыре.

Кажется, я высказала свои опасения вслух, потому как Эвейн вдруг кашлянул и вежливо заметил:

— Я владею мастерством магических петель.

— Петель?

Присутствие паладина меня неимоверно бесило. Посторонний зритель отвлекал: тем, с каким интересом следил за моими действиями, откидывая назад свои чудесные блестящие волосы (любая мечтающая стать платиновой блондинкой девушка обзавидовалась бы), тем, как щурился и восхищенно улыбался. Притворщик. Но не выгонишь же, все-таки постоялец.

— Так мы называем руны света.

— А-а-а, — кисло протянула я, вспомнив свое знакомство с рыцарским инструментарием. — И что?

— Есть петли, консервирующие пищу. Как раз на четыре-пять месяцев. Думаю, такая руна помогла бы сохранить ваш крем. Позвольте помочь.

— Не позволю! — поспешно выпалила я.

Но рыцарь уже поднял руки над столом, не обратив внимания на мои протесты.

С его пальцев сорвалось яркое золотое свечение, сложившееся в крутящийся диск из мелких символов – Руна Света, чем-то похожая на ту, которую Аста однажды начертила углем на полу.

В этот раз обошлось почти без головной боли. Сознание просто начало отключаться. Сосредоточенное лицо паладина поплыло перед глазами. Сползая со стула, я увидела, как символы золотыми искрами осыпались в мой крем.

Открыв глаза, я обнаружила, что лежу на кушетке, застеленной шкурами. Под головой – творение Асты, хорошенькая холщовая подушечка с маками. Над головой – спонтанный консилиум. Судя по лицам, Трисс, Кайл и Эвейн решают, под какой сосной меня лучше прикопать по-тихому, чтобы остальные не переживали.

— Жива, — хрипло оповестила я коллектив. — Просто надышалась... парами.

Паладин, наблюдавший косметологический процесс с начала до эпического конца, скептически поднял бровь. А ведь он это специально. Проверял? Наверняка. Значит, что-то подозревает. Никто из моих друзей не мог бы меня выдать – Клара поставила примитивную магическую защиту от болтливых языков – получается, рыцарь сам догадался. Словно услышав мои мысли, Эвейн проговорил:

— А я уж было заподозрил, что вы поражены тьмой, милая Мара. Обычно светлые руны не переносят две категории людей: последователи черной магии и подземники. Но вы не умерли...

Ага, какая досада!

— … вы лишь потеряли сознание.

— Надышалась ромашкой, — радостно уточнила я. — Коварное растение. Очень успокаивает. В больших дозах просто вырубает наповал. А что уж говорить об имбирном масле...

— Хм... — сочувственно заметил паладин, подняв ОБЕ брови.

Я проверила крем и не поверила своим глазам. В отличие от меня, на косметический продукт Светлая магия оказала весьма благотворное воздействие: эмульсия окончательно стабилизировалась, исчезли побочные запахи, вроде сырости от яичного белка. Крем пах медом, имбирем и ромашкой. И еще чем-то неуловимо парфюмерным, чрезвычайно притягательным. Переложи я эмульсию в привычную тару, уверена, она составила бы конкуренцию популярнейшим брендовым продуктам.

Я нанесла каплю на руки. Сухая кожа с благодарностью в считанные секунды впитала целебный увлажнитель.

Оценивающе покосилась на паладина, занявшего место у камина. Рыцарь погрузился в какой-то свиток и хмурился. В моей голове бродила туманная мысль, нехорошая, антигуманная, но весьма перспективная: схватить, запереть и периодически под пытками заставлять консервировать и заряжать мою косметику. Так мы за год разбогатеем. И лучезарному адепту Ордена его долю выдадим, мы ж не нелюди какие-нибудь.

Это во мне явно заговорила Моргата. Марина Солонцова вряд ли додумалась бы до такого экстрима. А вот Моргате пленять и подвергать пыткам было явно не впервой.

Эвейн тейр Фэрэль пошевелился, словно почувствовав мой взгляд, и чарующая фантазия лопнула в воображении, словно мыльный пузырь. Буду просить Клару консервировать крема ее слабенькими заклятиями. По одежке протягивай ножки.

— Что? — спросил паладин, подняв на меня вопросительный взгляд.

— Ничего. Кота ищу. Никто не видел Унцика?

Встревоженные Трисс и Кайл, переглянувшись, помотали головами. И все мы дружно бросились искать пушистика по этажам амбара.

С момента появления на свет Маленького Крыла нашему котэ было строго-настрого запрещено покидать сад. Мы даже поводок для него соорудили и выгуливали по очереди – боялись, что при встрече драконыш случайно его покалечит. Или наоборот.

Валатик уже доставал мне до колена и отрастил набор острых крючков на концах крыльев, зубищ и шипов. Унцик достиг размеров лесной рыси, научился охотиться на мелкую дичь и тоже в обиду себя не давал. В его случае фраза «страшнее кошки зверя нет» приобретала особый смысл. Я подозревала, что при желании (очень большом) с такими габаритами и природным оружием в виде когтей и зубов для Унцика было вполне по силам убить человека.

Конечно же, заточение пришлось Унцику не по нраву. Он делал вид, что подчиняется, а сам поглядывал в сторону дверей. И вот, сбежал. Не обязательно через дверь. Мог и через чердак смыться, там совиное окошко – готовый кошачий лаз.

Я первой выскочила из амбара и увидела следы Унцика на подтаявшем снегу. Они вели в руины. Спеша в логово Галаты, я молилась, чтобы два зверя не покалечили друг друга. Было страшно представить гнев драконихи, если наш кот-переросток обидит ее малыша.

Вскарабкавшись по камням, я узрела Галату на ее любимым заборе, спокойную и невозмутимую. Она по-прежнему время от времени согревала дыханием камни у гнезда Маленького Крыла, и сейчас от них исходило ровное тепло.

Внутри сооружения примостились Валатик и Унцик. Маленькое Крыло развалился на спине, кот старательно вылизывал ему нежный живот с еще пока мягкой чешуей. Я сразу вспомнила, как сладко мурчал Унцик, сидя на камнях у яйца, ожидая вылупления Валата. Как я могла подумать, что умный котик сможет причинить вред нашему маленькому другу?

«Пушистый зверь – твой фамильяр,— с укоризной подтвердила Галата.— А мой сын – твой воспитанник. Мы все в одной лодке».

«Ты права, — признала я, присев на обломок мраморной арки. — Я все время мыслю категориями моего мира. В нем животные разумом не обладают. Хотя смотря какие животные. За котов, собак, лошадей и дельфинов говорить не рискну».

Фамильяр, надо же. Насколько я помнила, это означало, что мы с котом, помимо негласного, но сакрального договора «кошак и раб-владелец», (нарушение которого даже в моем мире грозило кармическим проклятием), связаны еще и магией.

«Пришлая, ты пропадала. Я перестала тебя слышать. Ненадолго. Зачем ты вернулась, — сообщила мне Галата.

Отвлеклась на буйно играющих Унцике и Валатике и не сразу сообразила, о чем она говорит. Дракониха имела в виду тот момент, когда меня отключило из-за Светлой руны. Я рассказала ей о проделках паладина и своих подозрениях.

«Ты смешная и глупая, как дитя, — дракониха вздохнула. — Сколько тебе ни объясняй, в корень не смотришь. Разумеется, тебе вредны светлые руны. Ты потомок магов, вторгшихся в наш мир. Он – наследник тех, кого мы учили сражаться с чужаками. Вообще-то, ты должна была умереть. Но ты не одна. Вас двое, Моргата и ты. И ты уже начала привыкать».

«Это драконы научили рыцарей Ордена пользоваться светлыми рунами?» — изумилась я.

«Тогда они еще не были рыцарями. Когда война закончилась, неблагодарные ученики вычеркнули из своей памяти и хроник имена Первых учителей-драконов. Великий Осальт, Грозный Тануб, мудрый Ларат – мы-то помним своих родичей до первого поколения. Мы не делали больших различий между магами, которые поняли суть нашего мира, прониклись его красотой и захотели жить в согласии с его обитателями, и между последователями солнечного Бога. Мы давали знания всем. Теперь Орден ненавидит нас и желает подчинить.

«Как потомок магов-вторженцев Моргата для Ордена – красная тряпка для быка», — вздохнула я.

«В дороге тебя спасли темные маги. Они уничтожили предателей из свиты, ведь по приказу твоей падчерицы кто-то из них мог вернуться и закончить дело. Впрочем, я слишком много говорю сегодня, — опомнилась Галата. — дальше думай сама».

Дракониха отвернулась, греясь под первыми теплыми лучиками солнца. Весна тихо вступала в Долину, но неохотно поднималась на возвышенность. Словно издеваясь, оно высветило всю убогость щербатых руин. Мне остро захотелось увидеть свой замок. Увидеть настоящий Вайсдан. В этом мире мне мало что принадлежало, и наследство досталось... такое себе. Так пусть хоть дом вернут.