Хроники Стальной Войны

ГЛАВА 11: ПЕПЕЛ ИМПЕРИЙ

Главный конференц-зал "Возмездия" был преобразован для исторической церемонии. Длинные столы были расставлены в форме подковы, за которыми разместились представители всех фракций "Стальной Галактики" — дипломаты в изысканных одеждах, военные в парадной форме, политические лидеры с торжественными выражениями лиц.

В центре подковы стоял отдельный стол, за которым сидел Верховный Кардинал Мелехий и трое других высокопоставленных представителей Экзархата, все в традиционных пурпурных одеяниях, но без знаков религиозного сана — условие, на котором настояла "Стальная Галактика".

Зейлор наблюдал за церемонией, стоя у стены рядом с Тессой. Он не был официальным представителем какой-либо фракции, но его присутствие было символически важным — единственный настоящий псионик, сыгравший ключевую роль в победе над Экзархатом.

Адмирал Валентайн, в полной парадной форме с десятками наград, выступил вперёд для официального открытия церемонии:

— Представители народов галактики, — начал он торжественным голосом. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы официально завершить одну из самых разрушительных войн в истории нашей цивилизации. Война с Экзархатом Пурпурного Пламени длилась более трёх лет, унесла триллионы жизней и разрушила тысячи миров. Сегодня мы ставим точку в этом конфликте.

По залу пронёсся одобрительный шёпот. Многие дипломаты кивали, некоторые военные сохраняли каменные выражения лиц, вспоминая павших товарищей.

— Эта победа стала возможной благодаря беспрецедентному единству народов галактики, — продолжил адмирал. — Благодаря храбрости наших солдат, мудрости наших лидеров и решимости каждого гражданина "Стальной Галактики".

Зейлор напрягся, услышав эти слова. Он ожидал услышать упоминание о своей роли в победе — о том, как он остановил вторжение Осколков Бездны на Талосе Прайм, как нейтрализовал десятки их фрагментов по всей галактике, как помог раскрыть истинную природу врага. Но адмирал продолжал говорить об абстрактных "героях" и "объединённых усилиях", не называя конкретных имён.

— Перед нами лежит документ о безоговорочной капитуляции Экзархата Пурпурного Пламени, — адмирал указал на голографическую проекцию текста, висящую над центральным столом. — Этот документ фиксирует условия капитуляции, права и обязанности сторон, а также гарантии для гражданского населения бывших территорий Экзархата.

Он повернулся к Мелехию:

— Верховный Кардинал, как высший из оставшихся иерархов Экзархата, вы уполномочены подписать этот документ от имени вашей организации. Подтверждаете ли вы своё согласие с условиями капитуляции?

Мелехий медленно поднялся. Несмотря на поражение и унижение, он сохранял достоинство:

— Я, Верховный Кардинал Мелехий, последний из Высшего Конклава Экзархата Пурпурного Пламени, подтверждаю своё согласие с условиями капитуляции. — Его голос был твёрд, но в нём слышалась глубокая горечь. — Экзархат, каким мы его знали, прекращает своё существование.

Он подошёл к голографическому документу и приложил руку к специальной панели, оставляя свой биометрический отпечаток — современная форма подписи, невозможная для подделки. Трое других представителей Экзархата последовали его примеру.

Затем настала очередь представителей "Стальной Галактики". Один за другим они подходили к документу, оставляя свои подписи. Адмирал Валентайн подписал последним, как главнокомандующий объединённым флотом.

— Документ о капитуляции Экзархата Пурпурного Пламени официально подписан и вступает в силу немедленно, — объявил адмирал. — С этого момента все боевые действия между силами "Стальной Галактики" и бывшего Экзархата прекращаются. Все территории, ранее контролируемые Экзархатом, переходят под временное управление Коалиционной Администрации до установления постоянных форм правления.

По залу пронеслись аплодисменты. Многие дипломаты и военные обменивались рукопожатиями, поздравляя друг друга с окончанием конфликта. Зейлор стоял неподвижно, чувствуя растущее раздражение. Все эти люди праздновали победу, словно она была исключительно их заслугой. Словно не он рисковал жизнью на Талосе Прайм, противостоя самому Осколку Бездны. Словно не он открыл способ нейтрализовать их фрагменты, предотвратив множество новых вторжений.

"Они забывают" — горько подумал он.

"Возможно, они просто принимают твой вклад как должное," — отозвалась Елена в его сознании, пытаясь успокоить. "Ты для них герой, это все знают."

Но Зейлор чувствовал, что дело не только в этом. За три года войны политики и военачальники постепенно оттесняли его от принятия ключевых решений, использовали его способности, когда это было удобно, но старались ограничить его влияние. Он был оружием, инструментом, но не равным партнёром.

Адмирал Валентайн продолжил речь:

— Сегодня мы закрываем мрачную главу истории галактики и открываем новую — главу восстановления и мира. Перед нами стоят огромные задачи: восстановить разрушенные миры, вернуть беженцев в их дома, создать новую систему безопасности, которая предотвратит повторение подобных конфликтов.

Зейлор ожидал, что теперь, наконец, адмирал упомянет его роль и планы по созданию специального подразделения для противодействия Осколкам Бездны. Но вместо этого Валентайн начал перечислять заслуги различных политических и военных лидеров, многие из которых, насколько знал Зейлор, провели всю войну в относительной безопасности Цитадели, далеко от передовой.

— Особую благодарность хочу выразить канцлеру Лорису, чья дипломатическая мудрость помогла сохранить единство нашего альянса в самые трудные моменты, — говорил адмирал. — Архивариусу Зентаре, чьи научные открытия дали нам технологическое преимущество. Верховному Навигатору Эллиану, чьи флоты всегда приходили на помощь в критический момент.

Имя Зейлора так и не прозвучало. Словно единственный настоящий псионик галактики, человек, остановивший вторжение Осколков Бездны, был настолько незначительной фигурой, что не заслуживал даже упоминания в исторической речи.

Тесса, стоявшая рядом с ним, заметила его напряжение:

— Ты в порядке? — тихо спросила она.

— Нет, — коротко ответил Зейлор. — Не в порядке.

Церемония продолжалась. После адмирала выступили другие высокопоставленные лица, каждый из которых говорил о своём вкладе в победу, о планах на будущее, о важности единства. Никто из них даже не взглянул в сторону Зейлора, словно его присутствие было несущественным.

Наконец, когда последний оратор закончил свою речь, адмирал Валентайн объявил:

— На этом официальная часть церемонии завершена. Приглашаю всех на приём, который состоится в Большом зале.

Зейлор не двинулся с места, когда дипломаты и военные начали покидать конференц-зал. Тесса встревоженно смотрела на него:

— Зейлор, что происходит? Ты выглядишь… рассерженным.

— Я и есть рассержен, — ответил он, не скрывая горечи. — Ты заметила, что за всю церемонию ни один из выступавших не упомянул мою роль в победе? Ни слова о Талосе Прайм, ни слова о нейтрализации фрагментов Осколков, ни слова о том, что без псионических способностей вся эта война могла закончиться совсем иначе.

— Я уверена, это просто недосмотр, — попыталась успокоить его Тесса. — Все знают, что ты сделал для галактики.

— Знают, но предпочитают молчать об этом, — горько усмехнулся Зейлор. — Потому что признание моей роли означало бы признание того, что я заслуживаю равного места за столом принятия решений. А этого они не хотят. Им нужен псионик как оружие, но не как равный.

К ним подошёл адмирал Валентайн, заметивший, что Зейлор не последовал за остальными на приём:

— Зейлор, Тесса, вы не идёте? — спросил он. — Ваше присутствие важно для…

— Для чего, адмирал? — перебил его Зейлор. — Для создания видимости, что "Стальная Галактика" ценит своего единственного псионика? Потому что ваша речь говорила об обратном.

Адмирал выглядел удивлённым:

— О чём ты говоришь?

— О том, что в вашей длинной речи о победе, о героях, о заслугах, вы не нашли места даже для упоминания о моей роли, — прямо сказал Зейлор. — Ни слова о Талосе Прайм, где я остановил вторжение Осколков Бездны ценой почти собственной жизни. Ни слова о десятках миссий по нейтрализации их фрагментов. Ни слова о технологиях противодействия, которые я помог разработать.

Валентайн нахмурился, его лицо приняло жёсткое выражение:

— Зейлор, это была официальная церемония капитуляции Экзархата, а не вручение медалей героям. Мы отдадим должное всем, кто внёс вклад в победу, в надлежащее время и в надлежащем месте.

— В надлежащее время? — Зейлор не скрывал возмущения. — Три года я сражался на передовой этой войны. Три года рисковал жизнью, противостоя угрозе, которую никто другой не мог даже понять. И вы говорите мне о "надлежащем времени"?

— Я не буду обсуждать это здесь, — отрезал адмирал. — Если у тебя есть претензии к протоколу церемонии, можешь подать официальную жалобу через соответствующие каналы.

Вокруг Зейлора начало формироваться слабое голубое сияние — видимое проявление его псионической энергии, реагирующей на его эмоциональное состояние. Несколько охранников, заметивших это, напряглись и положили руки на оружие.

— Зейлор Морвейн, — голос адмирала стал официальным, — я вынужден просить вас немедленно деактивировать ваши псионические способности. Использование псионики в официальном помещении без разрешения является нарушением протокола безопасности.

— Протокол безопасности? — Зейлор горько усмехнулся. — Вы боитесь меня, адмирал? После всего, что я сделал для защиты галактики?

— Это не вопрос страха, а вопрос порядка, — твёрдо ответил Валентайн. — Правила одинаковы для всех, даже для героев войны.

Зейлор почувствовал, как гнев поднимается внутри него волной. Часть его хотела выпустить этот гнев, продемонстрировать свою силу, заставить этих бюрократов уважать его. Но другая часть — та, что всегда стремилась защищать и служить — понимала, что это только усугубит ситуацию.

"Не делай этого," — прозвучал голос Елены в его сознании. "Не давай им повода использовать твой гнев против тебя."

Зейлор глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Голубое сияние вокруг него начало тускнеть, но не исчезло полностью.

— Я заслуживаю большего, адмирал, — тихо сказал он. — Не наград или почестей. Просто признания того, что я сделал. Того, чем пожертвовал.

— И ты получишь это признание, — ответил Валентайн, его тон смягчился. — Но не таким образом. Не через конфронтацию.

В этот момент в зал вошли ещё несколько охранников, привлечённых напряжённой ситуацией. Их присутствие только усилило ощущение угрозы.

— Зейлор Морвейн, — официально произнёс командир охраны, — я вынужден просить вас проследовать с нами для дебрифинга по поводу инцидента с несанкционированным использованием псионических способностей.

Тесса встала между Зейлором и охранниками:

— Это недоразумение. Зейлор не намеревался никому угрожать. Его псионические проявления были непроизвольной реакцией на эмоциональное напряжение.

— Тем не менее, протокол требует официального расследования любого несанкционированного проявления псионики в правительственных помещениях, — настаивал командир. — Это стандартная процедура, не арест.

Зейлор понимал, что происходит. Это был не просто "дебрифинг" — это была попытка изолировать его, возможно, даже нейтрализовать его способности под предлогом безопасности. Но он также понимал, что сопротивление только подтвердит их худшие опасения и предоставит оправдание для более жёстких мер.

"Иногда мудрость заключается в том, чтобы отступить," — сказала Елена. "Это не поражение, а стратегическое отступление."

Зейлор кивнул, больше себе, чем кому-либо ещё. Голубое сияние вокруг него полностью погасло.

— Хорошо, — спокойно сказал он. — Я пойду с вами. Но я хочу, чтобы было официально зафиксировано: я не совершал никаких враждебных действий. Моя псионическая реакция была непроизвольной и не представляла угрозы.

— Зафиксировано, — кивнул командир охраны. — Пожалуйста, следуйте за нами.

Тесса схватила Зейлора за руку:

— Я пойду с тобой.

— Нет, — он мягко высвободил свою руку. — Тебе лучше остаться здесь. Узнай, что они планируют. И… будь готова к худшему.

Он повернулся и пошёл за охранниками, сохраняя спокойствие и достоинство. Адмирал Валентайн наблюдал за этой сценой с нечитаемым выражением лица.

Зейлора привели в небольшую камеру без окон, глубоко в недрах комплекса безопасности. Это было не просто помещение для дебрифинга — это была специально оборудованная камера для содержания псиоников, с полем подавления псионических способностей и усиленными стенами.

— Снимите верхнюю одежду и все личные вещи, — приказал один из охранников, крупный мужчина с жёстким взглядом. — Стандартная процедура.

Зейлор молча подчинился, понимая, что сопротивление только усугубит ситуацию. Он снял свою форменную куртку и передал её охраннику.

— Всё, — сказал он. — У меня нет с собой личных вещей.

— Проверим, — охранник активировал ручной сканер и провёл им вдоль тела Зейлора. — Чисто. Теперь сядь на стул и положи руки на подлокотники.

Зейлор сел на металлический стул в центре камеры. Как только его руки коснулись подлокотников, из них выдвинулись фиксаторы, надёжно блокируя его запястья.

— Это тоже часть стандартной процедуры? — спросил он, чувствуя, как нарастает беспокойство.

— Для псиоников — да, — ответил охранник с недоброй усмешкой. — Мы не можем рисковать.

Командир охраны, который до этого молча наблюдал, сделал шаг вперёд:

— Зейлор Морвейн, вы обвиняетесь в несанкционированном использовании псионических способностей в правительственном учреждении, неуважении к высшему командованию и потенциальной угрозе государственной безопасности.

— Что? — Зейлор был ошеломлён. — Это не "дебрифинг". Это допрос по обвинению!

— Называй как хочешь, псионик, — грубо сказал командир. — Но ты переступил черту. Думаешь, твои способности ставят тебя выше закона? Выше правил, которым подчиняются все остальные?

Зейлор понял, что происходит. Это была не просто процедура безопасности — это была месть. Месть тех, кто всегда боялся его силы, кто видел в нём угрозу устоявшемуся порядку.

— Я никогда не считал себя выше закона, — спокойно ответил он. — Я всегда служил на благо галактики, рисковал жизнью для защиты миллиардов.

— Красивые слова, — усмехнулся командир. — Но мы видели, как ты смотрел на адмирала. Видели твою ярость, твою… силу. Что, если однажды ты решишь, что знаешь лучше, что нужно галактике? Что, если решишь взять власть в свои руки?

— Я никогда не стремился к власти, — твёрдо сказал Зейлор. — Только к справедливости.

— Все тираны начинают со "справедливости", — ответил командир. — А заканчивают диктатурой.

Он кивнул двум охранникам:

— Научите его уважению. Только осторожно — никаких следов на лице.

Зейлор напрягся, понимая, что сейчас произойдёт. Два охранника подошли к нему с электрошоковыми дубинками — специальными устройствами, разработанными для подавления нервной системы без оставления внешних повреждений.

— Это незаконно, — сказал Зейлор, глядя прямо в глаза командиру. — Вы превышаете свои полномочия.

— А кто узнает? — усмехнулся тот. — Твоё слово против моего. А учитывая твоё… нестабильное состояние… кому поверят?

Первый удар пришёлся в солнечное сплетение. Боль была как электрический разряд, прошедший через всё тело. Зейлор стиснул зубы, не желая давать им удовлетворение от своего крика.

— Это за моего брата, — прошипел охранник. — Он погиб на Талосе Прайм, пока ты играл в героя.

Второй удар пришёлся по рёбрам. Зейлор почувствовал, как от боли темнеет в глазах.

— А это за всех, кто погиб, пока ты набирался сил для своего "великого подвига", — сказал второй охранник.

Удары продолжались — методичные, расчётливые, нацеленные на причинение максимальной боли без видимых повреждений. Зейлор пытался абстрагироваться, уйти в глубины своего сознания, где его ждала Елена.

"Держись," — шептала она. "Это пройдёт. Они не могут сломить тебя."

Но боль была реальной, и с каждым ударом становилось всё труднее сохранять ясность мысли. Поле подавления псионики блокировало его способности, не давая использовать их даже для самозащиты.

— Достаточно, — наконец сказал командир, когда Зейлор уже едва оставался в сознании. — Оставьте его на ночь здесь. Пусть подумает о своём поведении.

Охранники отступили, явно удовлетворённые своей работой. Они освободили запястья Зейлора от фиксаторов, и он бессильно сполз со стула на холодный пол камеры.

— Завтра продолжим дебрифинг, — сказал командир, направляясь к выходу. — Может быть, к тому времени ты научишься уважению.

Дверь камеры закрылась с тяжёлым лязгом, оставив Зейлора в полутьме, наедине с болью и горькими мыслями. Он лежал на полу, чувствуя, как каждый вдох отдаётся мучительной пульсацией в рёбрах.

"Они боятся тебя," — сказала Елена. "Это не оправдывает их действий, но объясняет их. Страх делает людей жестокими."

— Я никогда не давал им повода бояться меня, — прошептал Зейлор. — Я всегда был на их стороне.

"Дело не в том, что ты сделал, а в том, что ты можешь сделать. Твоя сила — это то, что они не могут контролировать, и это пугает их больше всего."

Зейлор попытался сесть, морщась от боли. Его рёбра, возможно, были сломаны, но без псионических способностей он не мог провести самодиагностику или начать ускоренное исцеление.

Время тянулось бесконечно медленно. Без окон и часов невозможно было определить, сколько прошло — минуты, часы или целая ночь. Боль постепенно притуплялась, сменяясь онемением. Зейлор погрузился в полудрёму, балансируя на грани сознания.

Новость о задержании единственного псионика галактики распространилась со скоростью квантовой связи. Кто-то из присутствовавших на церемонии снял происходящее на личный коммуникатор, и запись мгновенно разлетелась по всем информационным каналам.

Уже через несколько часов на улицы крупнейших городов по всей галактике вышли тысячи людей. Они несли голографические проекции Зейлора, плакаты с лозунгами "Справедливость для псионика" и "Освободите героя". В некоторых местах демонстрации переросли в столкновения с силами безопасности.

На популярном межзвёздном канале "Голос Галактики" шло экстренное включение самого рейтингового политического ток-шоу "Без цензуры с Арией Т'Зан". Известная своей беспощадностью журналистка альтерийского происхождения собрала в студии впечатляющий состав гостей: бывшего дипломата СЗР, военного аналитика, историка Галактической войны и психолога, специализирующегося на посттравматических расстройствах у ветеранов.

— Добро пожаловать на экстренный выпуск "Без цензуры", — начала Ария, её синяя кожа контрастировала с ярко-красным костюмом. — Сегодня мы обсуждаем самый шокирующий скандал последних лет: как "Стальная Галактика" отблагодарила человека, спасшего нас всех от вторжения Осколков Бездны. Спойлер: задержанием в день величайшего триумфа!

На экране появились кадры из конференц-зала — Зейлор, окружённый охранниками, спокойно идущий с ними, хотя на его лице читалось глубокое разочарование.

— Эти шокирующие кадры были сняты всего несколько часов назад на официальной церемонии капитуляции Экзархата, — продолжила Ария. — То, что должно было стать моментом триумфа и единства, превратилось в позорную демонстрацию неблагодарности и страха перед тем, кто спас галактику.

Она повернулась к своему первому гостю:

— Посол Дрейк, вы двадцать лет проработали в дипломатическом корпусе СЗР. Как вы объясните такое вопиющее пренебрежение к герою войны?

Бывший дипломат, седовласый мужчина с аристократической внешностью, покачал головой:

— Это необъяснимо, Ария. За свою карьеру я видел множество политических просчётов, но этот… этот выходит за рамки простой ошибки. Это систематическое стирание роли псионика Морвейна из официальной истории войны.

— Стирание? — подхватила Ария. — Вы говорите о намеренной политике?

— Судите сами, — развёл руками Дрейк. — За последние полгода имя Зейлора Морвейна постепенно исчезало из официальных отчётов о военных операциях. Его миссии классифицировались как "специальные операции СЗР" без упоминания конкретных участников. Его предложения по противодействию Осколкам Бездны отклонялись или откладывались. И, наконец, эта церемония капитуляции — финальный аккорд в симфонии забвения.

— Полковник Рейнор, — Ария обратилась к военному аналитику, суровому мужчине с шрамом через всё лицо, — как военный, как вы оцениваете вклад Зейлора Морвейна в победу над Экзархатом?

— Без псионика Морвейна мы бы проиграли эту войну, — прямо ответил полковник. — И это не преувеличение. На Талосе Прайм он в одиночку остановил вторжение, которое могло уничтожить всю органическую жизнь в галактике. Затем он нейтрализовал десятки фрагментов Осколков Бездны, каждый из которых мог стать новой точкой входа для вторжения. Он разработал методы противодействия их влиянию, которые спасли миллиарды жизней.

— И всё это без официального признания? — подняла брови Ария.

— Хуже, — мрачно сказал Рейнор. — По моим источникам, военное командование намеренно преуменьшало его роль в официальных отчётах, опасаясь, что растущая популярность псионика может подорвать их собственный авторитет.

На экране появились кадры массовых демонстраций, которые уже разворачивались на разных планетах. Тысячи людей с плакатами "Справедливость для Зейлора" и "Освободите героя" заполняли улицы городов. В некоторых местах протесты становились всё более ожесточёнными — демонстранты сталкивались с силами безопасности, требуя освобождения псионика.

— Общественность не согласна с официальной позицией, — прокомментировала Ария. — По всей галактике проходят спонтанные демонстрации в поддержку псионика Морвейна. Доктор Лиара, как психолог, как вы объясните такую мощную эмоциональную реакцию?

Психолог, элегантная женщина с задумчивым взглядом, ответила:

— Люди нуждаются в героях, Ария. Особенно после долгой и разрушительной войны. Зейлор Морвейн стал символом надежды для миллиардов существ. Его уникальные способности, его самоотверженность, его почти мифологическая битва с Осколком Бездны на Талосе Прайм — всё это создало образ классического героя, защитника, спасителя. И когда люди видят, что этого героя предают те, кому он служил… это вызывает глубокое чувство несправедливости и гнева.

— Профессор Хендрикс, — Ария обратилась к историку, — как это событие будет записано в истории галактики?

Историк, пожилой мужчина с аккуратной бородкой, покачал головой:

— Это зависит от того, чем закончится текущий кризис. Но уже сейчас можно сказать, что попытка вычеркнуть Зейлора Морвейна из истории Галактической войны провалилась. Благодаря этому скандалу его имя, напротив, будет ещё прочнее связано с победой над Экзархатом. Ирония судьбы — пытаясь преуменьшить его роль, власти "Стальной Галактики" лишь подчеркнули её.

— А что насчёт политических последствий? — спросила Ария. — Мы получаем сообщения о том, что несколько пограничных миров угрожают выйти из состава "Стальной Галактики" в знак протеста.

— Это лишь верхушка айсберга, — ответил бывший дипломат Дрейк. — Внутри самого Верховного Совета идёт ожесточённая борьба. Некоторые фракции требуют немедленного освобождения Зейлора и публичных извинений, другие настаивают на продолжении его изоляции, опасаясь его растущей популярности. Но самое опасное — это то, что Государство Вершины уже использует этот кризис в своей пропаганде.

На экране появились кадры официального обращения Верховного Вождя Клейда. Суровый лидер Пиктории говорил о "предательстве героев" и "моральном разложении" "Стальной Галактики".

— Вот что действительно тревожит, — сказал полковник Рейнор. — Пока мы погрязли во внутренних конфликтах, наш главный противник наращивает силы и использует нашу слабость. Государство Вершины уже мобилизовало свои пограничные флоты, якобы для "защиты от возможных беспорядков", но на самом деле — готовясь к возможной экспансии.

— И всё это из-за одной забытой благодарности в речи, — покачала головой Ария. — Кажется невероятным, что такая, казалось бы, мелочь может привести к галактическому кризису.

— Это не мелочь, — возразил посол Дрейк. — Это симптом глубокой проблемы в нашей политической системе. Страх перед индивидуальной силой, которую нельзя контролировать институционально. Зейлор Морвейн представляет собой уникальную угрозу для бюрократического аппарата "Стальной Галактики" именно потому, что его сила не зависит от их санкции.

— У нас есть эксклюзивная информация, — Ария перешла к следующей теме, её голос стал ещё более серьёзным. — По нашим источникам, псионик Морвейн не просто задержан. Наши информаторы сообщают, что он подвергается… жестокому обращению в камере для дебрифинга.

Студия замерла в шокированном молчании.

— Вы… вы уверены в этой информации? — наконец спросил историк, его лицо побледнело.

— К сожалению, да, — мрачно ответила Ария. — Мы получили эту информацию из трёх независимых источников внутри службы безопасности. По их словам, Зейлор Морвейн подвергся избиению со стороны охранников, действующих по прямому указанию высокопоставленных лиц.

— Это… это военное преступление, — выдохнул посол Дрейк. — Пытки героя войны, человека, спасшего галактику… Это невообразимо.

— И тем не менее, это происходит прямо сейчас, — сказала Ария. — Мы пытались получить комментарий от официальных представителей "Стальной Галактики", но они отказываются от любых заявлений, ссылаясь на "продолжающееся расследование".

На экране появились новые кадры — демонстрации становились всё более массовыми и ожесточёнными. В некоторых городах протестующие штурмовали правительственные здания, требуя немедленного освобождения Зейлора.

— Ситуация накаляется с каждой минутой, — прокомментировала Ария. — Мы получаем сообщения о том, что на нескольких планетах местные власти отказываются выполнять распоряжения центрального правительства, заявляя о своей поддержке псионика Морвейна.

— Это начало гражданской войны, — мрачно сказал полковник Рейнор. — И всё из-за того, что несколько высокопоставленных чиновников не смогли преодолеть свою гордыню и страх.

— Мы продолжим следить за развитием ситуации, — Ария повернулась к камере. — После короткой рекламы к нам присоединится бывший член Верховного Совета, который расскажет о закулисных играх власти и о том, почему псионик Морвейн стал неудобной фигурой для политической элиты. Оставайтесь с нами.

На Новой Терре, столичной планете, где проходила церемония капитуляции, ситуация полностью вышла из-под контроля. То, что началось как небольшая демонстрация перед правительственным кварталом, в течение нескольких часов превратилось в полномасштабное восстание. Десятки тысяч людей заполнили центральную площадь, скандируя: "Освободите Зейлора!" и "Долой предателей!".

Губернатор Новой Терры, Маркус Хейден, наблюдал за происходящим из своего кабинета с растущим ужасом.

— Как это могло произойти так быстро? — спрашивал он своих советников. — Ещё утром мы праздновали историческую победу, а теперь у нас полномасштабный бунт!

— Социальные сети, сэр, — ответил советник по коммуникациям. — Запись задержания псионика Морвейна разлетелась со скоростью квантовой связи. А теперь появились сообщения о том, что его пытают в камере для дебрифинга. Люди в ярости. Особенно те, кто лично был спасён им во время войны.

— Но это же просто стандартная процедура! — воскликнул губернатор. — Он не арестован, а временно задержан для дебрифинга!

— Люди не верят в это, сэр, — покачал головой советник. — Особенно после того, как "Голос Галактики" выпустил специальный репортаж о жестоком обращении с ним. Для них это выглядит как неблагодарность и предательство. Герой войны, спасший галактику, избит в камере в день величайшего триумфа.

В этот момент в кабинет вбежал начальник службы безопасности:

— Губернатор! Демонстранты прорвали внешний периметр! Они направляются к правительственному комплексу!

— Что?! — Хейден вскочил с места. — Где силы безопасности? Почему они не останавливают их?

— Сэр, многие офицеры отказываются применять силу против демонстрантов, — ответил начальник службы безопасности. — Некоторые даже открыто выражают солидарность с протестующими. Они говорят, что не будут стрелять в людей, защищающих героя галактики.

— Это безумие! — закричал губернатор. — Я требую немедленной военной поддержки! Свяжитесь с орбитальным командованием!

— Мы пытались, сэр, — ответил офицер связи. — Но адмирал Чен отказывается вмешиваться. Он заявил, что флот не будет использован против мирных граждан, выражающих законное возмущение.

Губернатор подошёл к окну, глядя на море людей, заполнивших площадь. Их было так много, что казалось, будто сама земля движется. Над толпой парили голографические проекции Зейлора — кадры его героических сражений против Осколков Бездны, моменты, когда он спасал целые планеты от уничтожения.

— Это выходит из-под контроля, — прошептал Хейден. — Как один человек может вызвать такой хаос?

— Не один человек, сэр, — тихо ответил советник по безопасности. — А символ. Зейлор Морвейн стал символом всего, что люди ценят — героизма, самопожертвования, борьбы против невозможных шансов. И когда этот символ предали те, кому он служил… это разбило последние иллюзии о справедливости системы.

Внезапно здание содрогнулось — первые группы демонстрантов достигли правительственного комплекса и начали штурм.

— Нам нужно эвакуироваться, сэр, — решительно сказал начальник службы безопасности. — Прямо сейчас. Мы не можем гарантировать вашу безопасность здесь.

Губернатор кивнул, его лицо побледнело от страха:

— Ведите.

В Цитадели, тайной базе "Стальной Галактики", экстренно собрался Верховный Совет. Атмосфера была напряжённой до предела — некоторые члены Совета открыто обвиняли друг друга в провоцировании кризиса, другие требовали немедленных и решительных мер.

Адмирал Валентайн, бледный и осунувшийся, сидел во главе стола, принимая на себя основной удар критики.

— Как вы могли допустить такую катастрофическую ошибку? — кричал представитель Федерации Вольных Технологий. — Задержать единственного псионика галактики на официальной церемонии, а затем допустить, чтобы его избивали в камере? Это за гранью некомпетентности!

— Я ничего не знал о жестоком обращении, — упрямо отвечал адмирал. — Морвейн был задержан в соответствии с протоколом безопасности. Я не давал никаких распоряжений о применении силы.

— И вы ожидаете, что мы поверим в это? — вмешался представитель Конфедерации Облачных Колоний. — Вся галактика видела, как вы публично унизили его, проигнорировав его заслуги в своей речи. А теперь мы узнаём из межгалактических новостей, что его пытают в камере!

Адмирал не нашёлся с ответом. В этот момент в зал заседаний вбежал офицер связи:

— Срочное сообщение! Новая Терра в хаосе! Правительственный комплекс захвачен демонстрантами, губернатор Хейден эвакуирован!

По залу пронёсся шокированный шёпот.

— Что с орбитальной обороной? — спросил адмирал.

— Адмирал Чен отказывается вмешиваться, сэр, — ответил офицер. — Он заявил, что флот не будет использован против гражданского населения, выражающего законное недовольство.

— Это неподчинение приказу! — выкрикнул Валентайн. — Я лично подпишу ордер на его арест!

— Вы ничего не подпишете, адмирал, — холодно сказал канцлер Лорис, представитель Республики Тарсидиан. — Верховный Совет только что проголосовал за ваше временное отстранение от должности до завершения расследования инцидента с псиоником Морвейном.

Валентайн побледнел ещё больше:

— Вы не можете… это незаконно!

— Вполне законно, — ответил канцлер. — Статья 47 Хартии "Стальной Галактики" позволяет Совету отстранить любого должностного лица в случае чрезвычайной ситуации. А сейчас, безусловно, чрезвычайная ситуация.

Двое охранников подошли к адмиралу:

— Сэр, пройдёмте с нами.

Валентайн встал, его лицо исказилось от гнева:

— Вы все пожалеете об этом. Когда Морвейн поймёт, какую власть имеет над массами, вы вспомните, что я был единственным, кто пытался предотвратить эту катастрофу.

Когда адмирала вывели из зала, канцлер Лорис обратился к остальным членам Совета:

— Мы должны немедленно принять меры для стабилизации ситуации. Во-первых, освободить Зейлора Морвейна и принести ему официальные извинения. Во-вторых, начать расследование инцидента с применением силы против него. В-третьих, организовать специальную церемонию признания его заслуг.

— А что, если уже слишком поздно? — спросил архивариус Зентара. — Что, если он не примет наши извинения после такого обращения?

— Тогда мы будем иметь дело с последствиями, — мрачно ответил канцлер. — Но сейчас наш приоритет — предотвратить полномасштабный галактический кризис. И для этого нам нужен Зейлор Морвейн на свободе и, желательно, не жаждущий мести.

На борту роскошного личного корабля "Аврора", направляющегося к Новой Терре, Верховный Координатор Аэлин Арн'Тарос просматривала новостные каналы с растущим ужасом. Она вернулась из дипломатической миссии на отдалённой планете и только что узнала о происходящем.

— Невероятно, — пробормотала она, глядя на кадры массовых беспорядков, охвативших крупнейшие планеты "Стальной Галактики". — Как они могли допустить такую ошибку?

Её личный помощник, стоявший рядом, осторожно заметил:

— Адмирал Валентайн всегда опасался псионика Морвейна. Он считал его потенциальной угрозой.

— И превратил его в реальную угрозу своими действиями, — покачала головой Аэлин. — Зейлор никогда не стремился к власти или особому положению. Он просто хотел признания своих заслуг и возможности продолжать защищать галактику.

На экране появились новые кадры — штурм правительственного комплекса на Новой Терре, бегство губернатора, горящие здания администрации.

— Мы теряем контроль, — тихо сказала Аэлин. — Если не остановить это сейчас, "Стальная Галактика" может развалиться на части. И кто выиграет от этого? Только наши враги.

Она активировала коммуникатор:

— Капитан, максимальная скорость к Новой Терре. Используйте экстренный гиперпространственный коридор, если потребуется.

— Есть, Верховный Координатор, — отозвался голос капитана. — Расчётное время прибытия — четыре часа.

— Слишком долго, — покачала головой Аэлин. — Найдите способ сократить это время.

Она повернулась к голографической карте галактики, где красными точками были отмечены очаги восстаний. Их становилось всё больше с каждой минутой.

— Подготовьте мне прямую связь с комплексом безопасности на Новой Терре, — приказала она помощнику. — Я хочу лично поговорить с командиром, удерживающим Зейлора Морвейна.

— Мы пытались, — ответил помощник. — Но все официальные каналы связи блокируются. Похоже, там полный хаос.

Аэлин сжала кулаки:

— Тогда подготовьте мне обращение для галактического вещания. Я должна хотя бы попытаться остановить это безумие, пока мы в пути.

Через несколько минут она стояла перед голографической камерой, готовая к трансляции на все доступные информационные каналы.

— Граждане "Стальной Галактики", — начала она, её голос звучал твёрдо и уверенно. — Я, Верховный Координатор Аэлин Арн'Тарос, обращаюсь к вам в момент глубокого кризиса. Мне стало известно о недопустимых действиях в отношении псионика Зейлора Морвейна — героя, чья роль в победе над Экзархатом Пурпурного Пламени неоценима.

Она сделала паузу, давая словам вес:

— Я официально заявляю, что действия по задержанию и последующему обращению с Зейлором Морвейном были предприняты без моего ведома и одобрения. Более того, они противоречат всем принципам, на которых основан наш союз. Я немедленно отдаю приказ о его освобождении и приношу ему, а также всем гражданам "Стальной Галактики", свои глубочайшие извинения за этот недопустимый инцидент.

Её лицо стало ещё более серьёзным:

— Я обещаю, что все причастные к этому позорному делу будут привлечены к ответственности, независимо от их ранга или положения. Адмирал Валентайн уже отстранён от должности, и расследование его действий начнётся немедленно.

Она обратилась напрямую к протестующим:

— Я понимаю ваш гнев и разделяю его. Но прошу вас: не разрушайте то, что мы все вместе защищали в этой войне. Не давайте нашим врагам шанса воспользоваться нашими внутренними разногласиями. Я лично направляюсь на Новую Терру, чтобы разрешить этот кризис и восстановить справедливость.

В заключение она добавила:

— Зейлор Морвейн заслуживает не только нашей благодарности, но и нашего глубочайшего уважения. Его место — не в камере для дебрифинга, а среди героев, чьи имена будут вписаны золотыми буквами в историю галактики. И я сделаю всё возможное, чтобы исправить эту ужасную несправедливость.

Трансляция завершилась, и Аэлин опустилась в кресло, чувствуя тяжесть ответственности.

— Надеюсь, этого достаточно, чтобы хотя бы замедлить распространение хаоса, — сказала она помощнику. — Но настоящая работа начнётся, когда мы прибудем на Новую Терру.

— А если мы не успеем? — осторожно спросил помощник. — Если псионик Морвейн решит использовать свою силу для мести?

Аэлин задумалась:

— Я знаю Зейлора. Он не мстителен по природе. Но каждый человек имеет предел терпения. И я боюсь, что мы могли перейти эту черту.

Зейлор лежал на холодном полу камеры, балансируя на грани сознания. Боль от побоев притупилась, сменившись онемением. Без псионических способностей, блокированных полем подавления, он не мог ускорить исцеление или даже точно оценить степень своих повреждений.

"Держись," — голос Елены в его сознании был единственной связью с внешним миром. "Я чувствую… что-то происходит. Люди знают о тебе. Они восстают."

— Восстают? — прошептал Зейлор. — Я не хотел этого. Я никогда не стремился стать причиной конфликта.

"Иногда мы становимся символами помимо нашей воли," — мягко ответила она. "Ты стал надеждой для миллиардов. И когда эту надежду попытались сломить…"

Внезапно дверь камеры с грохотом открылась. Зейлор с трудом повернул голову, ожидая увидеть вернувшихся охранников для нового раунда "дебрифинга". Но вместо них в камеру ворвалась группа людей в гражданской одежде, вооружённых импровизированным оружием.

— Мы нашли его! — крикнул кто-то. — Здесь! Псионик здесь!

К Зейлору подбежала женщина, судя по одежде — медик.

— Боги, что они с вами сделали? — прошептала она, быстро осматривая его повреждения. — Сломанные рёбра, внутреннее кровотечение, возможное сотрясение…

— Кто… вы? — с трудом выговорил Зейлор.

— Мы с вами, — ответил один из мужчин, отключая поле подавления псионики с помощью взломанного пульта. — Вся галактика с вами, псионик Морвейн.

Зейлор почувствовал, как с исчезновением поля его способности начинают возвращаться. Слабо, медленно, но неуклонно. Он сосредоточился на самодиагностике и базовом исцелении, направляя энергию на самые серьёзные повреждения.

— Что происходит? — спросил он, пока медик вводила ему регенеративные препараты.

— Восстание, — коротко ответил мужчина. — Когда запись вашего задержания разлетелась по сети, люди вышли на улицы. А когда "Голос Галактики" сообщил, что вас пытают… это стало последней каплей.

— Мы захватили комплекс безопасности час назад, — добавила другая женщина, держащая импровизированное энергетическое копьё. — Охрана сопротивлялась, но многие просто сложили оружие, когда поняли, что мы пришли за вами.

— Нужно уходить, — сказал мужчина. — Правительственные войска могут контратаковать в любой момент.

С помощью медика и ещё нескольких людей Зейлор поднялся на ноги. Его псионические способности медленно восстанавливались, позволяя частично блокировать боль и ускорять регенерацию тканей.

— Куда вы меня ведёте? — спросил он, когда группа начала двигаться по коридорам комплекса.

— В безопасное место, — ответила женщина с копьём, её глаза горели решимостью. — Там ты сможешь полностью восстановиться и решить, что делать дальше.

Они вышли из секции камер в главный коридор комплекса безопасности. Повсюду лежали обезоруженные охранники, некоторые с ранениями. Гражданские повстанцы контролировали все ключевые точки здания.

— Сколько людей участвует в этом… восстании? — спросил Зейлор, с трудом осознавая масштаб происходящего, его сердце сжалось от мысли о возможных жертвах.

— Миллионы, — ответил мужчина, в его голосе звучала гордость и волнение. — Только на Новой Терре более трёх миллионов вышли на улицы. Правительственный комплекс захвачен, губернатор бежал. И это не только здесь — по всей галактике люди восстали, требуя справедливости для тебя.

Зейлор был потрясён до глубины души. Слёзы навернулись на его глаза — не от боли, а от осознания того, что для стольких людей он стал символом надежды. Он никогда не стремился к такой власти над умами людей, никогда не хотел становиться символом восстания.

"Иногда наша судьба выбирает нас, а не мы её," — сказала Елена, её голос в его сознании был полон сострадания. "Теперь ты должен решить, как использовать эту неожиданную силу."

Группа вышла из комплекса безопасности через боковой вход. Снаружи их ждала огромная толпа — тысячи людей, скандирующих имя Зейлора, размахивающих самодельными флагами с его изображением.

Когда они увидели его, поддерживаемого спасителями, толпа взорвалась оглушительным рёвом одобрения. Люди плакали, кричали, протягивали руки, пытаясь прикоснуться к нему. Многие рыдали открыто, не скрывая своих эмоций.

— Видишь? — сказала женщина с копьём, её собственные глаза блестели от слёз. — Ты для них надежда. Символ всего, за что мы сражались в этой войне.

Зейлор был ошеломлён этим проявлением народной любви. Комок подступил к горлу, и он с трудом сдерживал собственные эмоции. Несмотря на боль, он выпрямился, опираясь на свои восстанавливающиеся псионические способности, и поднял руку в приветствии. Толпа отреагировала новым взрывом восторга.

— Нам нужно двигаться, — настойчиво сказал мужчина, тревожно оглядываясь. — Здесь слишком открыто.

Они начали пробираться сквозь толпу, которая расступалась перед ними, образуя живой коридор. Люди тянулись к Зейлору, касались его одежды, шептали слова благодарности и поддержки. Одна пожилая женщина упала перед ним на колени, рыдая и благодаря за спасение её внуков на Талосе Прайм.

Внезапно над площадью пронеслась серия взрывов — правительственные силы начали контратаку, пытаясь рассеять толпу и вернуть контроль над ситуацией. В воздухе появились боевые дроны, стреляющие шоковыми гранатами и газовыми капсулами.

— Быстрее! — крикнула женщина с копьём, паника отразилась на её лице. — К транспорту!

Но Зейлор остановился. Он видел, как люди в панике разбегаются, как некоторые падают, пораженные шоковыми зарядами или задыхаясь от газа. Матери прижимали к себе детей, пытаясь защитить их своими телами. Эти люди рисковали жизнью, чтобы спасти его. Он не мог просто бежать, оставив их на произвол судьбы.

— Нет, — твёрдо сказал он, его голос дрожал от эмоций. — Я не оставлю их.

Его псионические способности, хоть и не полностью восстановленные, были достаточно сильны для того, что он задумал. Зейлор сконцентрировался, собирая энергию. Голубое сияние окружило его фигуру, становясь всё ярче.

— Что ты делаешь? — встревоженно спросила медик, её глаза расширились от страха. — Твоё тело ещё не восстановилось!

— То, что должен, — ответил Зейлор, в его голосе звучала решимость, смешанная с болью.

Он высвободил накопленную энергию в форме огромного псионического купола, охватившего всю площадь. Шоковые гранаты и газовые капсулы, попадая в купол, нейтрализовались, превращаясь в безвредные искры. Дроны, пытавшиеся пробиться сквозь барьер, теряли управление и падали на землю.

Толпа замерла в благоговейном трепете, многие плакали от облегчения, глядя на светящийся голубой купол, защищающий их от атаки. Зейлор стоял в центре, его фигура излучала энергию, а лицо, несмотря на следы побоев, выражало решимость и силу.

В этот момент на площади появился новый транспорт — роскошный правительственный шаттл, приземлившийся на свободном пространстве. Его двери открылись, и на трап вышла Верховный Координатор Аэлин Арн'Тарос, одна, без охраны.

Толпа затихла, наблюдая за этой сценой. Аэлин медленно подошла к границе псионического купола. Зейлор, узнав её, позволил барьеру расступиться, образуя проход.

— Зейлор, — её голос был чётким и ясным, усиленный микрофоном, чтобы все могли слышать, но в нём звучала неподдельная боль и раскаяние. Она намеренно обратилась к нему на "ты", отбросив формальности. — От имени Верховного Совета "Стальной Галактики" я приношу тебе глубочайшие извинения за недопустимое обращение, которому ты подвергся.

Она остановилась в нескольких шагах от него, её глаза блестели от непролитых слёз:

— То, что произошло с тобой, противоречит всем принципам, за которые мы сражались в этой войне. Адмирал Валентайн отстранён от должности, и все причастные к этому позорному инциденту будут привлечены к ответственности.

Зейлор смотрел на неё, пытаясь определить искренность её слов. Его псионические способности, хоть и ослабленные, позволяли ему чувствовать эмоции людей. И он видел, что её горе и стыд были настоящими.

— Почему сейчас? — спросил он, его голос дрогнул от переполнявших его чувств. — Почему не раньше, когда меня избивали в камере?

— Я не знала, — честно ответила Аэлин, слеза скатилась по её щеке. — Я только что вернулась из дипломатической миссии и сразу направилась сюда, как только узнала о происходящем. — Она сделала паузу, с трудом сдерживая эмоции. — Я виновата в том, что не предвидела такого развития событий, не защитила тебя от тех, кто боялся твоей силы. И за это я тоже прошу прощения.

Зейлор чувствовал, что она говорит искренне. Но он также понимал, что ситуация вышла далеко за рамки личных извинений.

— Дело не только во мне, — сказал он, указывая на толпу вокруг, его собственный голос дрожал от волнения. — Эти люди восстали не просто из-за моего задержания. Они восстали, потому что увидели, как система, которую они защищали, предала свои собственные идеалы.

Аэлин кивнула, не скрывая своих слёз:

— Ты прав. И именно поэтому я здесь — не только чтобы извиниться перед тобой, но и чтобы предложить путь вперёд. — Она повернулась к толпе, её голос дрожал от эмоций. — Граждане "Стальной Галактики"! Я предлагаю немедленное прекращение всех враждебных действий с обеих сторон. Правительственные силы будут отведены, все задержанные в ходе протестов — освобождены. В обмен я прошу вас также сложить оружие и позволить нам начать процесс восстановления доверия.

Она снова обратилась к Зейлору, протягивая ему руку:

— А тебе, Зейлор, я предлагаю не просто место в Верховном Совете. Я предлагаю тебе пост Верховного Маршала Оборонных Сил "Стальной Галактики" — высшую военную должность, с полным контролем над всеми оборонными системами и флотами нашего союза. Не как символу или оружию, а как лидеру, способному защитить нашу галактику от любых угроз, внешних и внутренних.

По толпе пронеслась волна удивлённых возгласов. Это предложение было беспрецедентным — никогда ещё псионику не предлагали такую власть. Некоторые кричали, что это уловка, другие призывали принять предложение и остановить кровопролитие.

Зейлор был ошеломлён. Верховный Маршал — это не просто высокая должность, это почти неограниченная военная власть. С такими полномочиями он мог бы действительно изменить систему, обеспечить защиту от возвращения Осколков Бездны, предотвратить повторение ошибок прошлого.

"Что ты думаешь?" — мысленно спросил он Елену, его внутренний голос был полон сомнений и тревоги.

"Это огромная ответственность," — ответила она с теплотой и пониманием. "Но если кто-то и способен нести её достойно, то это ты. Только помни — такая власть может изменить даже самые чистые сердца. Будь осторожен."

Зейлор глубоко вздохнул, чувствуя, как его псионические способности продолжают восстанавливаться, исцеляя повреждения от побоев. Слеза скатилась по его щеке — слеза не боли или горечи, а освобождения и решимости.

— Я принимаю твоё предложение, Аэлин, — наконец сказал он, намеренно обращаясь к ней по имени, без титула. — Не ради власти или признания, а ради защиты всех живых существ нашей галактики. Я клянусь использовать эту должность не для мести или контроля, а для создания системы, которая никогда больше не предаст своих героев и не оставит беззащитными своих граждан.

Он повернулся к толпе, его голос окреп, наполнился страстью:

— Я прошу вас сложить оружие! — крикнул он, и в его словах звучала мольба. — Насилие никогда не было моим путём, и я не хочу, чтобы оно становилось вашим. Как ваш новый Верховный Маршал, я клянусь защищать не только наши границы от внешних врагов, но и права каждого гражданина внутри них. Дайте мне шанс изменить систему изнутри, вместо того чтобы разрушать её. Слишком много крови уже пролито в этой войне. Пусть сегодня станет днём, когда мы начали строить мир, а не разрушать его!

Люди начали переговариваться между собой. Многие плакали, их лица отражали внутреннюю борьбу между гневом и надеждой. Некоторые выглядели разочарованными, другие — облегчёнными. Но постепенно напряжение начало спадать. Первые повстанцы опустили импровизированное оружие.

— Спасибо, — тихо сказала Аэлин, её глаза всё ещё блестели от слёз. — Ты только что предотвратил гражданскую войну.

— Не благодари меня раньше времени, — ответил Зейлор, его собственные эмоции наконец прорвались наружу, и голос дрогнул. — Теперь мы должны доказать, что это было правильное решение. И это будет намного сложнее, чем остановить сегодняшнее насилие.

Аэлин протянула руку, и после мгновения колебания Зейлор принял её. Они стояли, держась за руки перед лицом всей галактики, символизируя новое начало — рождённое из боли, предательства и прощения. Верховный Координатор и Верховный Маршал, дипломатия и военная мощь, объединённые общей целью — защитой будущего для всех разумных существ.