Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!

Глава 36

Рот был приоткрыт, генерал Реннер смотрел на меня, не отрываясь, с чем-то вроде… нежности?

Пока в голову не полезло еще больше глупостей, я отодвинулась и закрыла глаза. Почувствуй магию. Что значит “почувствуй”? Это же не рука или нога…

Я пыталась до поздней ночи, когда уже луна начала садиться, но у меня так ничего и не вышло.

— И какой здесь правильный ответ? — обернувшись, спросила я у генерала Реннера.

— Ты сама должна понять.

В душу закрались нехорошие подозрения о том, что он просто-напросто решил меня обмануть, но сил лезть в бутылку не было.

— Тогда продолжу завтра. Доброй ночи.

— Не думал, что ты так легко сдашься.

Уж не знаю, как на это отреагировала бы Ивари, но я ответила честно:

— Генерал Реннер, завтра утром мне нужно встать до завтрака, разбудить детей, помочь им одеться, накормить, потом купить в городе продукты и сходить с детьми в лес, как я и обещала. Я не могу позволить себе ночами напролет тренироваться. Доброй ночи.

— Ты бы могла себе это позволить, если бы вернулась со мной в столицу и прекратила заниматься ерундой.

— И что дальше?

Генерал Реннер ухмыльнулся.

— Догадайся.

У меня не было ни сил, ни желания продолжать разговор. Я, по правде говоря, чудовищно устала. И от реакции собственного тела на этого дракона — тоже. Иногда мне казалось, что он — что-то большее, чем шовинистское самомнение и характерная для жителей этого мира слепота, что он умеет заботиться и может измениться.

Иногда — чаще всего — я называла себя идиоткой за такие мысли. Люди не меняются, увы. Уверена, это относится и к драконам тоже. Тем более закостенелым великовозрастным драконам, которые привыкли, что толпы солдат внемлют каждому их слову.

Или как там считают солдат? Ротами? Понятия не имею.

— До завтра. Уже поздно, у меня слипаются глаза

Я схватила с земли фонарь и зашагала к дому.

— Иви.

Нет меня.

Генерал Реннер догнал меня и дернул за руку.

— Я даю тебе время до зимы, — проговорил он мне в ухо. — После этого... Или я — или тюрьма. Надеюсь, я ясно выразился.

Что? От испуга сердце ухнуло в пятки.

— Пусти!

Я обернулась.

Потянув меня к себе, генерал Реннер наклонился ближе, почти дотронувшись своими губами до моих, а затем ухмыльнулся. Разжал пальцы, и я отшатнулась.

Стиснув фонарь, я попятилась и заспешила к дому, уговаривая себя не бежать.

Вот мы и перешли к угрозам — не прошло и пары месяцев.

Черт! Проклятье-проклятье-проклятье!

Я не могу бросить детей — а у генерала Реннера есть рычаги, чтобы заставить меня делать то, что ему нужно, в том числе забрать меня в столицу против воли или посадить в тюрьму "на перевоспитание". Вернее, не меня, а Ивари, но сейчас это одно и то же. Как же быть? Ладно. У меня есть время до зимы. Я с трудом перевела дух и едва не споткнулась о выступающую кочку.

— Иви, — снова прозвучало мне вслед. Голос был усталым и спокойным. — Ты ничего не сможешь изменить. Неблагая магия, из-за которой всегда начинаются беды, все равно возьмет верх. Несмотря на то, что эти эти дети… возможно, не совсем такие, какими их все считают.

Я замерла.

— Генерал Реннер. А вы на моем месте смогли бы их бросить?

Не дождавшись его ответа, я снова зашагала к дому — и в этот раз меня уже никто не остановил. Поднявшись в свою спальню, я рухнула на кровать и проворочалась до самого утра.

Только на рассвете сообразила, что давно не находила среди своих вещей плетеных куколок Мелиссы, призванных меня отпугнуть, и от этого на сердце глупо потеплело.

Утром Юджин напросился со мной в город за покупками. А я спешила сбежать из дома раньше, чем генерал Реннер спустится вниз и придется иметь с ним дело.

— Зачем? Я сама все куплю, ты пока займись Лили, попробуй ее разговорить.

Привычные дела слегка отвлекали от ползущего по спине ужаса. Успокаивало только то, что у меня есть время что-нибудь придумать. А пока… задержка речи Лили меня не на шутку беспокоила. Если Софи, как выяснилось, просто общалась по-другому, то Лили, которая в свои почти три года изъяснялась исключительно нечленораздельными звуками, — становилась проблемой.

Любой воспитатель знает, что второго шанса сформировать у ребенка речь, скорее всего, уже не будет, так что медлить было нельзя.

Наряду с остальными заботами добавилась еще и эта, какая-то даже слишком обычная по сравнению со всем остальным.

— Но леди, ведь это моя обязанность — ходить за покупками! Как же вы все принесете? — он уставился на меня огромными волчьими глазами.

— Юджин, у нас всего лишь хлеб закончился, я справлюсь.

— Тем более! Хлеб ведь тяжелый!

Смотрел он на меня исключительно честно, и я недоверчиво прищурилась.

Это что это у нас тут происходит? А почему я ничего не знаю?

— Мне все равно нужно к Абу. Но, раз уж ты настаиваешь, можем сходить вместе.

Подходил к концу последний месяц лета — пора было подбить счета с Абом, который был постоянным поставщиком мазей от ушибов и царапин, микстур от поноса и прочих совершенно необходимых вещей в доме, где растут шестеро активных, здоровых и любопытных детей.

А еще нужно не забыть мазь от ожогов. На всякий случай. У Лили начинался тот самый переходный возраст трех лет — если она ничего не сожжет в это время, то я съем свои ботинки.

Продолжая размышлять об этом, я схватила корзинку, вышла из столовой в холл и замерла.

У открытой двери стояла Мелисса с выражением лица таким, как будто ее застали на месте преступления. Тут только я сообразила, что заставило меня насторожиться: ветер, которому просто неоткуда было взяться в холле.

Вздернув подбородок и прямо глядя мне в глаза, Мелисса с вызовом сказала:

— Я решила здесь прибраться! У Берта аллергия на пыль, он чихает!

“Чего?” — раздался с улицы удивленный голос Берта, который даже не знал, что такое аллергия.

Я сглотнула, не веря своим глазам. Неужели? Не спугнуть бы!

— Ты сделала это магией? Вымела из холла весь мусор?

— А если и так — то что? — вызов в голосе Мелиссы стал еще более явным, она скрестила на груди руки. — Ты сама говорила, что мы можем пользоваться своей силой. Что, передумала? Накажешь теперь?

Кажется, именно этого она от меня и ожидала. Кажется, я кое-что важное поняла о Мелиссе за последнее время: она как будто нарочно нарывалась на наказания и крики. Как будто хотела получить подтверждение того, что я — такая же. Как Долорес, как ее родители — как все те, кто сначала обращался с ней плохо, а потом бросил.

“Давай, покажи свое истинное лицо! — как будто кричало все ее поведение. — Я же знаю, что ты — такая же, как они все!"

Я мысленно вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. Даже сейчас она от меня ждала предательства и новостей о том, что я врала все это время.

— Нет. Ты молодец, здорово вышло! Спасибо. Покажешь, как ты это сделала? У меня никак не выходит совладать с моей собственной магией, может, разберемся вместе?

Еще кое-что важное, что я заметила — Мелисса чувствовала себя уверенно, только когда кого-то опекала или учила. Мне это было даже на руку, потому что более незаменимого в приюте человека, который приглядывает сразу за всеми, и представить сложно.

Она удивленно заморгала, приоткрыла рот, а затем снова напустила на лицо презрительное выражение.

— Посмотрим.

— Как скажешь, — улыбнулась я, выходя наружу и с трудом сдерживаясь от того, чтобы не стиснуть ее в объятьях.

Настроение резко поползло вверх.

Мимо двери как раз проходили рабочие, которые собирались чинить крышу.

— Доброе утро, — поздоровалась я.

Всего их было трое, главный кровельщик, мастер Линнер, и двое его подчиненных. Обычные работяги из города, в серой одежде, с лестницей и ящиками инструментов. Разговаривали они исключительно с генералом Реннером — и то потому, что он не оставил им выбора.

Пару раз я просила няню Урусулу предложить им обед, но рабочие каждый раз отказывались: не хотели есть ничего со стола “отродий”.

Вот и сейчас мастер Линнер сквозь зубы пробормотал приветствие, а один из его рабочих демонстративно сплюнул на землю.

Оставалось только догадываться о том, сколько денег им пообещал генерал Реннер, чтобы они согласились на работу. Ну, или как сильно запугал. Может, все вместе.

Размышляя об этом, а еще о том, зачем Юджину вдруг понадобилось в город, я шагала вперед по дороге.

Когда гравий сменился брусчаткой, а вокруг зазвучали голоса, я подняла взгляд — и тут же замерла.

— Леди? — позвал Юджин, ссутуливаясь.

В городе он всегда сутулился сильнее обычного и начинал нервно теребить похожие на шерсть жесткие волосы.

Я качнула головой.

Мое внимание привлекло объявление на столбе, от которого не получалось отвести взгляд.

“Ярмарка талантов! — гласили огромные буквы, нарисованные черной краской. — Сто золотых самому яркому таланту! Прояви себя и получи приз! Дата проведения: праздник середины осени. Место: главная площадь”.

Ниже была приписка: “Победителю также достанется туша кабана с фермы Дирков и пять мешков яблок”.

Неплохо! Целых пять мешков. И туша кабана… По-царски. Не говоря уже о кругленькой по меркам провинции сумме золотых.

— Юджин, а это что? — тихо спросила я. — Юджин? Юджин!

— А? — он, засмотревшийся на что-то неподалеку от бакалейной лавки, наконец соизволил обратить на меня внимание. — А! Так ярмарка талантов, леди.

Я закатила глаза. Юджин был хорошим, но иногда… Вздохнув для успокоения расшатанных нервов, я мягко спросила:

— Но что это за ярмарка? Как она проходит и какие таланты ищут?

— Так… талантливые, леди! — почесал затылок Юджин. — Всякие там…

Досчитав мысленно до трех, я уточнила:

— Какие, например?

— Так… — снова поскреб затылок Юджин. — В прошлом году победил Здоровяк Генри, который может поднять телегу. А до этого — Мэри, она одна умяла тридцать свиных рулетов…

Талантливо.

— А кто выбирает победителей?

— Так все, леди! Бумажки в урну бросают — вот и выбор. А вы почему спрашиваете, леди? Там хлеб свежий испекли, пойдемте…

Растерянно кивнув, я бросила последний взгляд на объявление. Ладони вспотели, и я поспешно вытерла их о юбку. Конкурс талантов… дело было не в победе, а в том, чтобы… чтобы… Или это слишком амбициозные мечты?..

Мне так хотелось, чтобы неблагие дети посмотрели на свои особенности как на сильные стороны — а что может быть лучше, чем конкурс талантов? Но… готовы ли к этому они? А горожане?

И — очень страшно. Вдруг их обидят?

От таких мыслей у меня свело живот.

Но ведь по-другому нельзя, я не могу запереть их в безопасном доме навсегда. Ведь не могу? Рано или поздно им нужно будет вырасти и встретиться с этим миром.

Значит, нужно постепенно… учить их здесь жить. Больше я не могу увиливать от этого, оправдываясь тем, что сначала нужно навести в приюте порядок. К черту скромность, я его уже навела. Мои размышления прервал нетерпеливый голос Юджина:

— Леди, леди, а давайте я сам к бакалейщику зайду?

— Ну зайди. Я пока… Я витрину осмотрю.

Да что с ним?

Радостно выхватив у меня из руки деньги, Юджин рванул в бакалейную лавку, где, как всегда по утрам, толпился народ. Я честно рассматривала витрину с кренделями, маковыми булочками, круглыми караваями хлеба и тонкой белой выпечкой, похожей на знакомые мне багеты.

А потом…

— О, Юджин! — раздался звонкий девичий возглас. — Тебе как обычно?

Я вскинула взгляд.

О. О!

Вот оно что! Все-таки я та еще дубина! Посмеиваясь про себя, я наблюдала за тем, как красивая девушка за прилавком, дочь бакалейщика, выкладывает перед Юджином тот хлеб, который мы обычно берем, и принимается его заворачивать в хрустящую бумагу.

Так вот почему он так рвался в магазин… Да у нас тут первая любовь, как я посмотрю. И, если я хоть что-то понимала в девушках, в их хихиканье и встряхивании (над хлебом! какой кошмар!) длинной копной волос, то вполне взаимная. Они с Юджином о чем-то щебетали, Юджин даже перестал сутулиться.

— А можно еще… еще один хлеб? — Благодаря открытой двери я отлично слышала его робкий голос.

Ну конечно, первый же хлеб уже упакован — а там очередь ждет. Нужно как-то решать проблему, иначе Юджина захотят прибить независимо от того, неблагой он или нет.

— Конечно! — радостно объявила девушка.

— Здравствуйте, — поздоровалась я с бакалейщиком, который прошел мимо, как всегда, в испачканном мукой фартуке.

Он остановился.

— А вы почему тут стоите, леди Иви?

“Жду, пока мой подопечный пофлиртует с твоей дочерью”, — чуть не ляпнула я, но сдержалась. Бакалейщик, конечно, хорошо к нам относился и даже не задирал цены, но все-таки я не готова была испытывать его терпение.

— Жду Юджина.

— А! — Бакалейщик посмотрел в зал через витрину, потом опустил взгляд и ругнулся. — Мыши, леди, можете себе представить? Никакого спасу нет, как осень — так лезут в амбары! Все зерно мне сожрут, а коты — разве ж это коты? На что я им только молоко наливаю! Лодыри, а не коты! Вот вы как с мышами справляетесь? У вас-то тоже хозяйство. Или они к вам…

— Что?

Бакалейщик замялся.

— Ну… боятся, может? Ваших-то? Мыши? Удобно небось!

Он не произнес слово “отродья”, так что я мгновенно прониклась к нему еще большей симпатией.

— Не боятся, — качнула головой я. Бродячие коты, которые время от времени к нам заходят, не боятся, так что не стоит грешить и на мышей. — Но кое какой способ решения у меня есть…

Я только сейчас поняла, что не обратила даже на это внимания: осень на дворе, а к нам не одна мышка не забежала погреться. Кажется, Юджин в волчьей форме решал эту проблему простым и бескомпромиссным способом.

— Какой? Отрава какая-нибудь? Поделитесь, именем святой простыни прошу! Это ж не год, а какое-то бедствие. По миру пойду!

— Я все расскажу, — пообещала я. — И помогу. Но сначала нужно спросить кое-что у Юджина, он ответственный за защиту от любых вредителей.

Я кивнула в сторону витрины, и глаза бакалейщика даже не потеплели, а зажглись каким-то благоговейным огнем.

Юджин, ты, главное, не подведи! Если сможешь переловить мышек в амбарах бакалейщика — угадай, кто будет смотреть на тебя так же восхищенно? Правильно, его дочь!

— Ну что там все застопорилось? — крикнул кто-то из очереди. — Давай быстрее! Кто вообще пустил в магазин это отродье? Совсем страх потеряли днем по улицам расхаживать!

Твою мать. Переведя взгляд на скандалистку, я узнала… Долорес. Все такая же приземистая и похожая на жабу, с необъятным задом, как и раньше, разве что не такая лоснящаяся довольством. Видимо, второго такого хлебного места не удалось найти, вот и поиздержалась. С-с-с… Чтоб тебя.

Как жаль, что ты не убралась из Брайтмура, мерзавка!

Очередь загудела, бакалейщик вошел внутрь, а плечи Юджина опять испуганно сжались.

Я не успела вмешаться, потому что ответил Долорес крупный мужчина, стоящий в очереди перед ней:

— Хлеб покупают, не видишь что ли? Стой и жди как все!

Я с удивлением узнала в этом здоровяке одного из тех, кто чистил нам выгребную яму целую вечность назад.

— Ждать, пока это отродье что-то купит? Да он небось эти деньги украл где-то!

Девушка за прилавком замерла. Бакалейщик, захлопнув дверь, произнес:

— Что за шум? Кто лезет без очереди — того не обслуживаем!

Очередь одобрительно загудела, плечи Юджина слегка расслабились. На лестнице, ведущей со второго этажа в зал, показалась жена бакалейщика, дородная женщина с мучного цвета лицом.

— Что тут опять за шум? Ты, как тебя там! — Она махнула в сторону Юджина рукой. — Что застыл? Я сколько раз просила тебя не заходить без сопровождения, утащишь что-нибудь — а мне потом что делать? Расплатился? Вот и молодец. Вперед, следующий.

— Вот и правильно! — вставила Долорес. — А то, понимаешь ли… развели тут! Я бы их вообще в магазины не пускала!

Бакалейщик под властным голосом жены как будто уменьшился, красотка за прилавком бросила на Юджина извиняющийся взгляд.

— А ты глазами-то не стреляй, работай! — прикрикнула на нее мать. — Ну, что замер?

Последняя фраза была адресована Юджину. Ему ничего не оставалось, кроме как взять оба каравая хлеба в руки и выйти наружу.

Но было кое-что поважнее враждебно настроенной Долорес и жены бакалейщика, которая была с ней одного поля ягодой.

Я насчитала несколько сочувствующих взглядов, которыми проводили Юджина.

А это было совсем даже неплохо! Это было очень хорошо! Значит, не все здесь ненавидят неблагих. Кто-то, как бакалейщик, готов с нами… уживаться. И это просто отлично! Лучше, чем я рассчитывала! С этим уже можно иметь дело.

— Я все, леди, — кисло сообщил Юджин и пошагал в сторону дома.

Я его нагнала и невзначай спросила:

— А что, дорогой мой, если я скажу, что ты можешь здорово помочь отцу своей зазнобы?

Юджин едва не упал.

— Что вы… Леди, что вы такое говорите? Я же… Она же…

Краска, заливашая его лицо, выдала бедолагу с головой.

— Ты умеешь ловить мышей?

Мыши — это мелочь, конечно! Но это неплохое начало. Чтобы в неблагих увидели не только опасность, но и пользу.

Юджин посмотрел на меня, как на дурочку.

— Зачем вам мыши, леди? Давайте лучше кабана из леса принесу.