Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!

Глава 17

Выглядел он бледным и взъерошенным. Впервые на моей памяти его костюм, на этот раз темно-бордовый, был криво застегнут.

— Конкретнее, — скомандовал я, сжимая зубы.

Ночью я снова, в который раз уже, почувствовал зов истинности. Дракон рванулся изнутри, поднял меня с кровати, едва не заставил обратиться прямо в спальне. Я, как идиот, вскочил, выбрался через окно, поднялся в небо, перекидываясь прямо на ходу, и…

И в очередной раз почувствовал себя полным идиотом, потому что зов тут же прекратился.

— Я видел, — выдавил Альберт, — выгребную яму. — Он поднял на меня опустошенный взгляд. — Видел так же близко, как тебя сейчас! Яму! Выгребную! Там плавало… А потом эта женщина… палкой… Я туда больше не поеду!

Он обхватил себя руками и горестно вздохнул.

Я поднял брови. Вот он вроде не идиот. Или притворялся все это время? Испугался выгребной ямы?..

Иногда я забывал, что Альберт младше меня больше, чем на двадцать лет. Драконы, как и наши истинные, все-таки живут намного дольше и стареют намного медленнее людей, так что с Альбертом мы выглядели ровесниками.

Но был один нюанс: Альберт ни разу не участвовал в настоящей битве, ни разу не выезжал из столицы и родился с золотой ложкой во рту.

Он появился на свет уже после Битвы великих мечей, как ее потом пафосно прозвали летописцы. В той битве короне удалось предотвратить государственный переворот, а мне — дослужился до генерала. Во многом все это произошло благодаря лорду Ханту, отцу Ивари, который предупредил меня о том, с какой стороны ждать удара в спину.

Я поморщился и перевел взгляд на Альберта.

— Не строй из себя идиота. Что с приютом? Что происходит в городе? Изволь объяснить, или мне тебя за шкирку потрясти, чтобы ты в себя пришел?

Альберт, оскорбленный моей бесчувственностью, бросил на меня ненавидящий взгляд.

— Да что там говорить? Провинциальный город, мода от столицы лет на десять отстает, представляешь, они до сих пор носят рубашки с поясами! Кошмар, какая безвкусица!

Убью.

— Альберт. Что с приютом?

— Да стоит, что ему сделается. Там новая управляющая…

— Новая управляющая? — подался я вперед. — Кто?

— Да какую-то бесприданницу сослали из столицы пару недель назад, не стоит внимания. Я поговорил с мэром — он сказал, никто кроме нее в городе не объявлялся. Ивари Хант — тем более. Походил по улицам, послушал разговоры. Твоя благоверная…

— Что за новая управляющая?

— Не обращай внимания, — отмахнулся он. — Я тоже сначала подумал… Но нет. Не смотри на меня так! Я больше туда не поеду!

— Поедешь, — уронил я. — Если я скажу. Что за управляющая?

— Какая-то Иви… Иви… Вот, забыл фамилию спросить! Но вряд ли фамилия на слуху, ни один приличный род свою дочь туда не отправит. Появилась пару недель назад. Что еще про нее рассказать? Симпатичная. Ну, если отмыть и приодеть. На Ивари твою похожа, только не такая…. — Альберт изобразил жестом, как будто обмахивается веером, и жеманно повел плечами. — Ну ты понял.

Идиот.

Я нанял на службу идиота.

Когда я вскочил, кресло, на котором я сидел, рухнуло на пол

— Ты, — выдавил я, отчаянно желая удавить Альберта. — Ты издеваешься надо мной? Последние мозги на тряпки променял? Ты, мать твою, прибыл в приют, который принадлежит Ивари, встретил там новую управляющую, похожую на Ивари, которая назвала себя Иви, устроилась туда примерно в то время, когда пропала Ивари — и говоришь мне, чтобы я не обращал внимания? Ты идиот?! Альберт, мать твою! Тебе голова зачем?! Чтобы волосы красиво лежали?!

Последние слова прозвучали, как рычание, и я почувствовал знакомую вибрацию под кожей, как всегда бывало, когда дракон рвался наружу. Кажется, у меня даже зубы во рту превратились в клыки, так хотелось вцепиться ему в глотку и порвать.

Альберт окинул меня спокойным и исключительно недовольным взглядом. Кажется, выгребная яма испугала его больше, чем возможность быть разорванным заживо.

— Успокойся.

— Ты…

— Генерал Реннер, я серьезно! Сядьте! Пожалуйста! И успокойтесь. Успокойся. В общем! Сейчас я тебе все расскажу. Садись только — и ты не мог бы не смотреть на меня, как будто хочешь убить? Это слегка пугает.

— Альберт. Я в последний раз…

— Все сейчас расскажу.

Вздохнув, он встал, поднял с пола кресло и демонстративно указал мне на него. Только когда я сел, Альберт вернулся на свой стул напротив стола, уселся, поправив полы пиджака, и заговорил:

— Вот я не идиот, хоть убей, — сначала то же самое подумал. Что твоя благоверная решила спрятаться в приюте, прикинуться управляющей. Все совпадало, и вела она себя как-то странно. Смотрел и думал: а как же ты, дорогая Ивари, с неблагими детьми имеешь дело?

— Можно не иметь, — отмахнулся я. — Тоже мне — проблема. У Ивари никогда не было проблем с тем, чтобы перекинуть работу на других. Ты же помнишь тот год, когда она решила, по последней столичной моде на милосердие, организовать кухню для бездомных на площади? Сколько раз она появилась на той кухне? Ни разу, слуги за нее отдувались.

— Вот! И я так подумал! Сидел, пытался вывести ее на чистую воду, а потом к ней прибежал ребенок плакаться.

— Плакаться? — не поверил я.

— Дисциплиной там и не пахнет, — кивнул Альберт. — Но да, мальчишка лет четырех, светленький, прибежал, вломился в кабинет. Повис на этой Иви, как на матери, она его по голове гладила, успокаивала. И — хоть бы что ей было, что у него лапы задние… в смысле, ноги… ну ты понял! Как у ящерицы.

Мда. Представить Ивари, утешающей мальчишку с лапами ящерицы вместо ног, было так же невероятно, как представить Альберта, который работает в поле и разбрасывает по нему навоз в качестве удобрения.

Она и Вика-то терпеть не могла! Иногда пыталась с ним поиграть, потому что думала, что этим сможет подкупить меня (переживала, что я “охладел”).

Я почти поверил, что ей нравится возиться с ребенком, но потом случайно увидел, как Ивари выговаривает тогда еще совсем крошечному Вику, укачивая его на руках: “Давай, мерзкий ты комок, улыбайся! Почему ты не хочешь улыбаться? Какой ты уродливый! У-у-у! И воняешь!”

Она сделала вид, что пытается ударить его головой о стену — и я вмешался, а потом сказал сестре, чтобы не смела оставлять Вика и Ивари один на один.

Несмотря на это, Вик все-таки едва не погиб из-за идиотизма Ивари.

Вспомнив о произошедшем, я в очередной раз спросил себя: зачем, собственно, я пытаюсь найти бывшую жену? Исчезла — и хорошо. Об этом я мечтал последние лет пять.

Запястье заныло, в груди тоже заныло, как будто я был глубоким стариком. Почему-то в последнее время я именно так себя и чувствовал. Как будто потерял что-то важное.

Успокоив себя тем, что просто хочу найти бывшую жену, держать ее на коротком поводке и точно знать, что она далеко от моего дома и от моего племянника, я поднял взгляд на Альберта:

— Можно и потерпеть, — произнес я. — Ради дела. Она же наверняка не хочет, чтобы ее нашли, раз прячется. Обвела тебя вокруг пальца.

— И я так подумал! А потом она пошла к выгребной яме… — голос Альберта упал до едва слышного шепота, и он уставился перед собой пустыми глазами.

— Зачем?

— Игрушку оттуда вытаскивала, — страшным голосом произнес он. — Малец уронил — а она полезла вытаскивать, чтоб не плакал. В выгребную яму. Палкой вытаскивала. Обляпалась вся. Ну, ты понял, чем.

Я вздохнул.

— А потом, — продолжил Альберт, — перед рабочими извинилась, которые яму чистили. За то, что они им помешали. Ты хоть раз слышал, чтобы Ивари извинялась? Я потом поузнавал — про эту управляющую весь город гудит. Она и мясо лучшее детям покупает, и игрушки, и воспитателем наняла какого-то неблагого парня-волчонка, который любого в городе готов порвать, кто хоть слово про нее плохое скажет.

— Мда. Это точно не Ивари.

Чтобы Ивари полезла в выгребную яму и управилась с приютом? Да она даже не знает, что мясо надо покупать, в ее картине мира оно возникает сразу на тарелке и с пучком зелени. Чувства внутри клубились самые странные. Злость из-за того, что Ивари сорвалась с крючка, любопытство, желание своими глазами взглянуть на ту самую необычную управляющую. Впрочем, я могу. Жервую же я каждый год приюту кругленькую сумму в золотых — вполне имею право заявиться и проверить, как использует местная администрация эти деньги.

Я побарабанил кончиком пера по очередному письму лорду канцлеру, которое сочинял.

И тут вдруг внизу, на первом этаже, прогремел оглушительный взрыв.

ИВАРИ ХАНТ (РАНЕЕ ИВАРИ РЕННЕР)

День, когда в приюте появилась вода и работающий туалет, я официально могла бы назвать счастливейшим в моей жизни.

До этого мы с детьми кое-как купались в реке за домом, теплая погода это позволяла. Но это, разумеется, было совершенно не то. Всего в доме было две ванных, совмещенных с туалетом. Одна на первом этаже, вторая - на втором. В обоих на стенах и на полу была старая местами отвалившаяся плитка, которая после ремонта стала представлять собой еще более жалкое зрелище, а ванны были грандиозными, металлическими и с тонкими высокими стенками — остатки былой роскоши, чудо, что их не утащили. Унитазы были более-менее привычного для меня вида, разве что я впервые видела, чтобы их украшали цветочной росписью. Как бы то ни было, главное — функциональность! Выгребная яма после чистки работала, трубы сливали и качали воду, а котел в подвале, куда нужно было подбрасывать дрова, способен был нагреть кипятка на пару помывок. В общем, райские условия!

Как ответственная управляющая, я сперва помогла помыться всем детям, как бы они ни сопротивлялись (не обошлось без Юджина, который помогал мальчикам, и няни Урсулы, которую согласилась подпустить к своим волосам Мелисса), а уже потом залезла в наполненную невероятной горячей водой ванну сама и провела там, без зазрения совести наслаждаясь происходящим, целый час.

Мне пришлось расстаться с тремя золотыми, я совсем не чувствовала, что потратила деньги зря. У нас была горячая вода! Работающая канализация! А дети наконец были чистыми. И даже без вшей, после исключительно вонючего шампуня, который я купила у Альберта, пары часов, посвященных расчесыванию волос щетками с частыми зубцами и тщательного кипячения всего белья, что нашлось в доме. Теперь это было позади — и я праздновала маленькую победу.

Пользуясь случаем, я осмотрела себя. Тонкие белые руки Ивари теперь были покрыты царапинами и мозолями, роскошные светлые волосы утратили от мытья грубым мылом блеск и истончились, а талию почти можно было обхватить ладонями.

Ничего, найду время и для красоты. Вот встанем на ноги, приведем дом в порядок и — были у меня кое-какие планы…

Но следующий обязательный и срочный пункт в списке дел: хорошие кровати и матрасы для детей. Нечего им на полу спать: несмотря на то, что сейчас середина лета, дыхание осени уже чувствовалось, а скоро и вовсе придут холода.

Нужна теплая одежда, запас дров, лекарства (какая осень без простуд), теплые одеяла, еще тысяча мелочей — в общем, нужны были деньги.

Из этого следовало, что надо перестать прятать голову в песок: пора идти знакомиться с местной администрацией. Аб и так говорил: меня там заждались и, мягко говоря, недоумевают, с чего это я не иду на поклон.

А я отчаянно боялась облажаться. С одной стороны, я вроде как освоилась в этом мире, с другой — любая ошибка будет мне стоить слишком дорого.

Валяясь в горячей воде, я подняла руки и уставилась на запястья. Чистые. Но, если потереть левое, кончиками пальцев можно почувствовать узор.

“Генерал Реннер просил проследить, чтобы ни вас, ни вашего барахла здесь к вечеру не было”.

Я поморщилась, пряча руки под воду. Как-то глупо так часто думать о человеке (драконе), которого я видела один раз в жизни и который в момент этой встречи мечтал отправить меня в монастырь или прибить, но все же, все же…

— Вы не даете о себе забыть, генерал Реннер, — хмыкнула я, проводя рукой по мягкой поверхности воды.

Собственно, циничных причин думать о генерале у меня было намного больше, чем романтичных.

Его посланник, лорд Альберт, искал здесь Ивари — я была готова еще парочку раз залезть в выгребную яму, чтобы его отвадить и избавиться от его пристального взгляда.

До сих пор не могла поверить, что все так легко получилось — у меня даже не хватило сил ругать Дерека. Если бы не его шалости — все могло бы быть намного хуже. Да выйди няня Урсула из кухни — все пошло бы прахом!

Но мне повезло.

И еще больше повезло, когда, уезжая, лорд Альберт обронил, что “генерал Реннер делает пожертвования в счет приюта” и “хочет быть в курсе”.

— Пожертвования, генерал? — вслух спросила я, и тут же тряхнула головой.

Так и с ума недолго сойти! Говорю с воображаемым генералом Реннером.

Но так просто легче рассуждать! К тому же — меня никто не слышит.

— Что-то я не слышала от Долорес о том, что приют получает от кого-то дополнительные деньги… А судя по количеству безделушек Ивари, уж в чем в чем, а в жадности генерала Реннера точно не упрекнешь.

Вопрос: где деньги?

И к его решению подойти следовало осторожно. Явно ведь осели в чьем-то кармане. Нужно поговорить с Абом: вдруг он что-то знает?

Неохотно выбравшись из ванной, я вытащила затычку и полюбовалась тем, как вода беспрепятственно стекает в сток. Поймет мой восторг только тот, кто пережил чистку труб и несколько недель мылся в реке!

Помимо хозяйственных проблем оставались еще вопросы, которые требовали решения. И откладывать их было нельзя.

Едва я вышла из ванной, как под ногой что-то хрустнуло.

Стекло! Приличный кусок с острыми краями, осколок бутылки или стакана.

Нагнувшись, я подняла его и ругнулась, а затем на пол упала подвешенная над дверью сплетенная из травы куколка. Уже третья, которую я находила.

“Это талисман, — сказал Юджин, когда я показала ему первую. — Такими отваживают злых духов. Считается, что злой дух увидит куколку, испугается — и исчезнет”.

“То есть, Мелисса считает, что я злой дух?”

“Леди, вы…”

“Поговори с ней”.

Я знала, что Юджин исполнил мою просьбу. Но также знала, что Мелисса продолжает настраивать против меня детей, упрямо считая, что я замышляю что-то ужасное и хочу их всех убить, съесть, продать в рабство за море — и так далее.

В ту ночь я спала спокойно, а за завтраком, помешивая мятный отвар (нужно обязательно засушить мяты на зиму — и когда я, в конце концов, заведу себе список дел?), я спросила:

— Какие планы на день?

Дети, которые до сих пор весело дурачились, разом вздрогнули и притихли, глядя на меня огромными глазами.

Юджин, который как раз кормил Лили кашей, тоже опасливо вжал голову в плечи и искоса посмотрел на меня.

Софи, малышка с совиными глазами, и та посмотрела на меня опасливо. И попыталась спрятать за спину крылья.

— Все в порядке, — успокоила я. — Расправь их. Мне кажется — или появились новые перышки?

Я врала, но Софи очевидно зарделась от удовольствия.

Ее крылья, огромные, совиные, стали для всех нас сюрпризом: так вот, что пряталось под десятком одежек, вот, почему девочка казалась похожей на холмик! Она просто была крылатой.

Крылья были тощими, перья отсутствовали целыми клоками, как будто их вырывали. Должно быть, так и было. Мне пришлось просить у Аба мазь, чтобы залечить все загноившиеся раны. Я старалась думать только о деле, а не о том, что пришлось пережить этой малышке. От моих слез никому легче бы не стало.

Позже пришлось объяснять портнихе, что в платьях для одной из воспитанниц приюта на спине стоит сделать, хм, декольте. Обошлось мне это в серебряный: цены для нас, приютских, в этом городе были заоблачными.

Я подавила вздох. Иногда мне хотелось разорваться на сотню Ивари, может, я бы тогда успевала все, что должна успевать.

К примеру, я долгое время была занята водопроводом и канализацией, тем, чтобы договориться с торговцами в городе, найти лекарства, ничего не упустить, добыть еду и вывести паразитов, что совсем забыла: с детьми нужно общаться, чтобы они ко мне привыкли.

В итоге Юджина они по-прежнему обожали, няню Урсулу принимали, а меня — боялись и дичились, потому что в основном я появлялась, чтобы дать кому-нибудь нагоняй.

Только Дерек был исключением: он был расположен ко мне больше всех.

— Никаких, — с вызовом ответила Мелисса, буравя меня взглядом.

Тарелка перед ней стояла нетронутой. Я уже знала, что при мне она ни за что не станет есть.

Я подавила тяжелый вздох.

— Отлично. Тогда поиграем.