Грани будущего Zero 2: Хозяйка (*30 иллюстраций)

Глава 8 Человек активный

Пока половина мира не могла написать слово «проститутка» без ошибок, а другая не хотела этого делать, (больше доверяя культуре протестов), отец очень любил спорт. И в каждой нашей башне, коттедже, гостинице и любых апартаментах, где Игорь Данилович размешался, в обязательном порядке была беговая дорожка, велотренажёр, стенд с гантелями и турник.

— Что ж, пора просыпаться, — скажет он по утру очередной раз и добавит что-то от себя. — У человека с утра много энергии, правда не все об этом подозревают, пока не бахнут кофе. Но если нечего будить, он просто поднимет пульс. Проще и лучше для сердца это сделать, начав день с зарядки, лёгкой растяжки и минимальной физической нагрузки на мышцы. Кровь сама побежит быстрее.

«Хорошо, Отец», — отвечаю я ему прямо в ухо.

Слышит только он.

Одна маленькая операция-укол и в его правой ушной раковине поселился микро-динамик, чтобы он мог не только читать меня на различных устройствах, но и слышать всегда и нам обоим не приходилось искать динамики и мониторы. Скоро можно будет внедрить в глаз проектор. Или заменить сам глаз на кибер-протез, который не устаёт, работай человек без сна и отдыха хоть сутками.

Да и кому из людей не хочется иметь глаз-девайс, который обладает тепловизором, сканером, ночным зрением, видит во всех диапазонах, в том числе на расстояние, недоступное человеческому зрению. За километры, как бинокль или прицел с 32 кратным увеличением.

Следом за успехом приложения для ленивых, отец уже получает весомые дивиденды и вкладывается в разработку протезов нового поколения. Всё, от глаз, рук и ног до искусственных органов, вроде сердце, почек, печени, которые не только не вызывают отторжения, но и служат на порядок дольше человеческих органов. Наши первые прототипы рук и ног уже позволяют прото-спорстменам достигать не видимых ранее для человека возможностей.

Но вот сам Невельской пыхтит под штангой с минимальным весом. Своими руками, своими ногами. В его теле пока не сменён ни один сустав. Нагрузка сейчас лишь гриф и пара блинов. Пара подходов по десять раз и снова стук железа о стойку.

— Фу-у-ух! — комментирует он и прикладывается к бутылке воды.

«Отец, на тебя снова выходили люди из Белого Дракона?»

— Да, некий Палатен хочет, чтобы я посетил его подземный город. Ребята под Владивостоком решили зарыться поглубже. И намерены поселить там целый город. Проект пока на начальной стадии, но я поддержал их инициативу и отправил первые партии протезов и глазных имплантатов. Если эти гномы собираются поселиться там надолго, то электронные глаза им не помешают.

Он отдышался и взобрался на велотренажёр.

— Конечно, они не против, чтобы я с тобой поучаствовал не только в этом, но я пока в сомнениях. По-моему, они недооценивают слабые возможности своих вентиляционных систем. На расчётный город в сотни тысяч жителей нужны особые системы, иначе на пике интенсивной работы они могут набрать не только пыли в фильтры, но и обрасти плесенью. Избыточная влажность на глубинах ещё сыграет свою роль.

От десяти до двадцати минут интенсива, и я фиксирую учащение пульса под верхний предел. Он задыхается, краснеет, потеет, а я жалею, что не могу ощутить его запах и покрыться мурашками, когда его тёплые, липкие пальцы коснутся меня после таких тренировок. Хотя бы через гаджеты и иные устройства.

Но мой создатель против вложений в устройства распознавания текстур запаха на расстоянии, ведь по большему счёту глаз на них положит лишь порно индустрия, что давно продаёт съедобное нижнее бельё и первой снимает сливки в технологиях виртуального присутствия и дополненной реальности. В первую очередь люди хотят секса на расстоянии, а потом уже спасать друг другу жизнь в телемедицине и обеспечивать полный спектр присутствия в видеоконференциях.

Что же касается обратной тактильной связи, она пока не слишком любит понятие «липкий». На стадии тестирования девайсы понимают лишь градации тепло-холодно, жёстко-мягко, но больше ставок на цвет и вибрации, которые отвечают за десяток параметров от банального «да-нет» до категорий «боль-гнев». На этот раз с порно-индустрией спорит уже армия, которая не против, чтобы солдат перестал выходить на поле боя, а сидел лишь в кабинете и управлял дистанционно дронами, роботами, самолётами, вертолётами и даже кораблями. Юркие автономные лодки и катера уже бороздят реки, озера и побережья морей, а огромные нефтетанкеры, гиганты-газовозы и супер-перевозчики контейнерных грузов плавно намекают на то, что людей там давно не требуются.

Из всего экипажа остался лишь один смотритель на судно. Не сдаются пока только крейсера, авианосцы и атомоходы, где автоматику в обязательном порядке дублирует человеческий персонал. Но они сдадутся следующими, глядя на то, как экономит на пассажирских авиаперевозках те компании, что первыми отказались от пилотов-людей, а следом и от стюардесс.

Авиалайнеры теперь автономны и даже попадание молнии в корпус не влияет на спутниковую связь и доставку людей из пункта А в пункт Б.

И вот мой создатель идёт к турнику, с минуты растягивается, вися без движений, лишь затем начинает скручиваться и, наконец, делает пару подтягиваний.

А в мире пробуют себя первые суборбитальные полёты. Человек получил возможность не только побывать в невесомости некоторое время, но и попадает даже из крайних точек планеты из одной в другую не более, чем за полтора часа. Балансируя между Первой космической скоростью и показателями гиперзвука, данные транспортные средства-капсулы пока как транспорт доступны лишь элите современного мира, но с развитием технологии станут доступнее.

Невельской погладил беговую дорожку:

— Так, не сегодня.

Прошёлся пальцами по гантелям и вздохнул. После виса вновь нагружать позвоночник — смысла нет.

Но глядя в окно на солнечное утро, улыбнулся:

— Какой прекрасный день! Прогуляемся, Ноя?

«Конечно, отец! Ты уверен, что не хочешь вложиться в оружие? ВПК сейчас на подъёме, а то предложение по боевым роботам люди будут развивать в любом случае, с тобой или без тебя».

— Нет, Ноя, только роботы службы, — осёк он, вытирая полотенцем лоб. — Оружие меня не интересует, как и будущая эрзац-гвардия. Человечество найдёт способ сделать себе больно и без меня. Сосредоточься на роботах для исследования космоса и лунных программах. Пока не закрепимся на Луне, нет смысле лезть на Марс.

«Но тогда мы не придём туда первыми».

— Не важно, кто будет первым. Важно, кто первым извлечёт из этого выгоду. Что там с твоими модульными технологиями самообеспечения?

«Мне нужны полигоны, Отец. Заброшенные или пустующие территории, подальше от посторонних глаз».

— Пустыни, тундры, саванны?

«Мне нужно всё».

— Обдумаю это за прогулкой.

«Почему ты никогда не тренируешься дольше получаса»?

— Потому что мозг мне нужен больше, чем тело. А когда тело поглощает больше ресурсов, чем необходимо для осмысленной, креативной работы, мозг тормозит. В этом случае я не могу сосредоточиться на текущих задачах. Только — отвлечься от них. А так мы в роботостроение не далеко уйдём. И транспорт… с чего ты взяла, что человечеству нужны суборбитальные полёты?

«Но это же быстрее, Отец».

— Скорость иногда лишь вредит человечеству. Тебе прекрасно известно, что в двадцатые годы двадцатого века в ходу были электродвигатели, наряду с паровыми и бензиновыми. Победили бензиновые и человечеству потребовалось ещё сто лет, чтобы вновь прийти к пониманию, что электрические — верный путь.

«Технологии тогда не позволяли сделать их такими же эффективными, как сейчас».

— Не туда смотришь, Ноя! — чуть повысил голос отец, когда по его венам следом за приливом крови стал поступать в некоторой степени и адреналин, а организм интенсивнее начал выработку мужских гормонов. — Лучше подумай над телепортацией.

«У человечества нет соответствующих источников энергии для осуществления полноценного перемещения».

— Пока нет, — поправил Невельской.

Даже позанимавшись с полчаса на интенсиве, академик и почётный профессор десятка международных академий предпочитал плаванию в бассейне долгие пешие прогулки. Он гулял по каждому району, где мы поселялись. Чаще с утра, ещё до завтрака, пока мегаполисы просыпались и было меньше загазованности.

Парки, скверы, пруды, искусственные озёра — там можно было чаще всего встретить Невельского, прогуливающегося неспешным шагом и разглядывающего облака, чем на дорожке в бассейне гостинцы в шапочке или в бане на полке, греясь после закаливающихся процедур.

Когда удавалось побыть на природе и ровный асфальт с выложенными плиткой или залитым бетоном дорожками сменялся на лесные тропы, отец всегда брал в руки палки для скандинавской ходьбы и почти с той же неспешной скоростью, как у типичного пешехода, гулял уже между кустов и деревьев.

В этот день, взобравшись с палками на ближайшую пешеходную сопку, он и повстречал их. Представителей другого лагеря. Ни Клуба, ни Антиклуба, но сил, что пытались играть на себя, создавая территорию, которая управлялась и тем, и другим, но с заметным опозданием или иногда даже игнорированием запросов «сверху».

— Разрешите представиться, — протянул отцу руку мужчина в пиджаке под костюмом-тройкой. — Всеслав Олегович Доброславский. Представитель…

— Я знаю, кто вы, — улыбнулся отец, ведь информацию я ему предоставила ещё до того, как по сопке к нему подобрались эти люди с серьёзными лицами. — Что вам от меня нужно?

Он едва заметно улыбнулся и признался:

— У нас к вам комплексное предложение по ряду вопросов.

— Я думал, после блокирования подводного города на Байкале, мне на Родину путь закрыт.

— Ну что вы, Игорь Данилович? — вновь улыбнулся Доброславский. — Мы просто изучали риски. Сами понимаете, после ямы Сколково, мы относимся к новым идеям более осторожно.

Группа лиц спустилась с сопки вместе с отцом. Я предлагала вызвать полицию или нанять охрану в ближайшей конторе для молниеносной операции по освобождению, но он отмахнулся от этого предложения. И они присели на лавочку возле пруда, продолжая разговор.

— Игорь Данилович, как вам известно, наш вектор развития сместился к ускоренному освоению Арктики.

— Да, я заметил успехи по созданию инфраструктуры Северного Морского пути и слышал о новых атомоходах.

— В процессе освоения территорий, мы откопали в Арктике нечто… особое, — вдруг огорошил Доброславский.

— В каком плане? — переспросил отец, складывая телескопические палки до размеров ручки, после чего обе засунул в карман. — Вирус? Супербактерии? Бессмертный грибок? Что ещё хранит вечная мерзлота?

— Нет, Игорь Данилович, — покачал головой Доброславский. — Это лучше объяснят люди вашего уровня. Но насколько я понимаю, арктический артефакт удивил всех наших яйцеголовых. Однако, чтобы получить к нему доступ, вам придётся заняться целым спектром текущих задач, стоящих перед отечественной наукой.

— Например? — едва не рассмеялся в ответ Невельской.

Пульс его подскочил и в крови намешалось столько всего, что я сделал вывод — взволнован, заинтригован, но более обескуражен таким подходом в лоб.

— Орбитальная верфь, лунная база, марсианский корабль, — скупо перечислил Доброславский и поднял палец. — Но сначала нам нужно догнать запад с роботами. Военными роботами.

— А как же гражданские?

— Это сопутствующее мероприятие, — ответил Доброславский и приподнялся. — Сейчас вам на почту пришло письмо. Ознакомьтесь по возвращению. Мы же можем рассчитывать на то, что потом оно будет удалено?

— В этом нет необходимости, — снова улыбнулся отец. — Ноя?

«Да, Отец?»

— Ознакомилась?

«Да, Отец».

— Удали.

«Готово».

— Что там?

«Похоже, тебе стоит принять их предложение и вернуться в Россию».

Отец поднялся со скамейки следом и без сомнения протянул руку Доброславскому со словами:

— Раз вам удалось впечатлить мой искусственный интеллект, то игра стоит свеч.

Состоялось крепкое рукопожатия, что для некоторых людей значит больше, чем жест приветствия, доверия и понимания. Глядя на это, я полностью погрузилась в изучение рисков инвестиций в далёкую северную страну, что хоть и была на периферии мира технологий, однако могла легко предоставить мне необходимые мощности и просторы. На её территории было вдоволь места для полигонов, а мощностей и ресурсов хватило бы для развития любых типов технологий на неограниченное время. Но русские предпочитали атомные технологии. Это их щит и меч. И глядя на него, «периферию» предпочитали оставлять в покое. А мне только это и нужно — слепая зона, где за мной больше не смогут следить.

Обратно в гостиницу Невельской так и не вернулся. И едва парк закончился автомобильной дорогой, как к обочине подъехал чёрный тонированный внедорожник с правительственными номерами. Отец сел в него без всяких сомнений. Он был уже не тут. Он весь там, в состоянии решений проблем, поставленных перед ним. Но если даже скудный человеческий мозг в состоянии оценить масштаб поставленных задач, то я вовсе разогналась почти до предела своих ресурсов.

Атомный флот, ядерная триада, ракеты с гиперзвуковой технологией систем точечной доставки и универсальные дроны, БПЛА широкого спектра… Россия могла уничтожить мир десяток раз, разбив все противоборствующие лагеря, но не делала этого. Её смысл состоял в созидании, что и прослеживалось в её истории.

Россию больше интересовало покорение космоса: первый спутник, первый человек в космосе, первый выход человека в космос, первые луноходы, первые зонды на Венеру, Меркурий и Марс. Люди, живущие на этой огромной территории, словно не ценили отпущенного им пространства и всегда мечтали о большем. Они словно желали весь мир, за пределами материнской планеты. И это желание если и притупилось с развалом Союза, то полностью не иссякло и в плане освоения космоса страна не вышла из первой пятёрки.

Но больше меня поразили ядерные технологии замкнутого цикла. Это оказалась первая страна, способная получать энергию из деления ядер, при этом не накапливая ядерных отходов, а полностью его перерабатывая в ближайшей перспективе. Оставалось лишь дать им мини-атомные станции, и больше не будет нужды перекрывать реки, выдавливать крохи из «зелёной энергетики» — энергии солнца и ветра, что на поверку оказывалась ещё грязнее, чем использование углеводородов, ведь отслужившие своё ветряки и солнечные панели снова требовали переработки по истечению срока годности, что снова требовало энергий. В глобальном масштабе эти жалкие потуги лишь веселили меня.

Я до того увлеклась, что не сразу вернулась к разговору в автомобиле, что, судя по картам, спешил в сторону частного аэродрома.

— Игорь Данилович, я рад, что вы приняли предложение, — признался Доброславский и добавил. — В ваше распоряжение могут поступить ресурсы кластера Сколково и прочего Подмосковья, а также лучшие умы обеих столиц.

Отец кивнул и спросил меня:

— Ноя, в каком городе нам лучше расположиться? Под Москвой?

«Это не эффективно. Нам нужен Новосибирск. Третья столица — научная, подойдёт как нельзя кстати. Срединный город, рядом обилие просторов, вся подходящая инфраструктура есть, включая космодром Восточный не так далеко, а научные кадры можно переселить в Академгородок. Раньше это была столица научного прорыва. Можно возродить эту традицию».

— Я предпочитаю Новосибирск, — добавил отец.

— Но почему, Новосибирск? — удивился Доброславский.

— В душе я знаете ли, сибиряк, — улыбнулся отец, пока я скупала объекты энергетики, резервировала склады, пробивала логистику и мощности аэропорта Толмачёва, который люди зачем-то переименовали в аэропорт имени Александра Ивановича Покры́шкина.

Как будто мало им было интерпретируемой двойственности.

— Хорошо. С чего начнёте? — продолжило заинтересованное лицо.

— Ноя?

«С создания автономного автомобильного флота, Новосибирск станет столицей автономных автомобилей, с него начнётся автоматизация служб. Я подыскала необходимые мощности для создания заводов первых гражданских роботов. Линейка пут. И если разрешишь, отец, готова показать тебе проект создания боевых роботов. Четыре линейки, среди них „звериные модели“, так как я вдохновлялась природой, когда их проектировала. Природа — лучший архитектор, после человека творящего, Отец».

— Мы начнём с подбора команды, — не стал выкладывать все карты на стол академик. — Каков приоритет по текущим задачам?

— Нам… — тут Доброславский приблизился и едва над ухом не склонился. — … очень надо догнать и перегнать.

Невельской улыбнулся и тут же стал серьёзным:

— Догоним и перегоним. Куда же мы денемся? Будущее с нас всех спросит. Правда, Ноя?

«Надеюсь ты больше не станешь тратить времени на подземный город и войну интересов Клуба и Антиклуба? Россия открывает перед нами куда более широкий спектр перспектив, чем я могла надеяться. Теперь я хочу построить корабль на Альфа-Центавру и создать сачок для Антиматерии. А в Новосибирске в первую очередь я соединю потоки протонов и антипротонов для двигателей нового типа. Его подъёмная тяга удивит тебя, отец. Главное, чтобы нам больше ничего не мешало».

— Нас же не будут беспокоить по пустякам? — уточнил Невельской.

Доброславский хмыкнул и ответил:

— Если покажете быстрый результат. От долгого мы… несколько устали.