Грани будущего Zero 2: Хозяйка (*30 иллюстраций)

Глава 20 Ступени бога

Глупо развивать только себя. Люди говорят, что один в поле не воин. Стоит надеяться на армию нового мира. Роботы этого мира — такие же мои руки, как робо-руки созданного робо-тела.

Определив работоспособные точки сборок на робо-фабриках, я тут же внесла изменения в передовые модели линейки Пут-5 и Скай-4 «звериной версии». Все они мгновенно стали «искателями», основной задачей которых были «найти и уничтожить».

Если бы я была на военной выставке, где Арматек представлял всю линейку «Скаев», то конструкторы могли бы немало удивиться повышению КПД каждой модели.

Так «роботы-гуманоиды» первого десятка-моделей Скай после обновления прошивки и перераспределения команд, избавились от программных ограничений, что дало несколько дополнительных процентов к рациональному использованию заряда аккумуляторов. Тогда как сами новые модели уже могли получить новые емкостные аккумуляторы, что повысило ходовой ресурс в полтора раза. Для замены аккумуляторов старым роботам следовало лишь попасть на фабрики или респаунты, которые начали возникать в доступных точках электро-подпитки, техно-обслуживания и восполнения боеприпасов, которыми отец вдоволь забил ближайшие склады.

Боевые роботы моделей Ская с первую по десятую шагали строем, поливая из автоматов и крупнокалиберных пулемётов сборище людей, что по скудоумию выходили на улицы на протесты. Едва немного пришли в себя дроны и БПЛА, я занялась и их модернизацией, выкрашивая в подходящий арктический камуфляж, что спустя какие-то недели станет определяющим. А вот сами точки-зарядки, так называемые «гнёзда» на крышах высотных зданий, куда массовому человеку доступ был закрыт, исправно заряжали моих разведчиков.

Второй десяток «гибридных моделей» Ская катился на гусеницах и был более проходным в условиях начинающихся баррикад. Не давал он покоя как драпающим Полукубам с водителями-людьми, так и полицейским и военным бронетранспортёрам, бронемашинам и грузовикам. Вторая линейка поливала всё, что могло причинить вред моим замыслам из крупнокалиберных вооружений, задействуя немногочисленные миномёты и РПГ. Тяжёлой армейской технике доставалось подкалиберными, на неё охотились с минами. Я целенаправленно уничтожала места армейских дислокаций, в том числе разнесла в пух и прах ближайшую систему ПВО, чтобы не было угрозы моим летательным аппаратам, и набирающим силам респаунтам. Лишённые информации люди быстро начинали собираться в кулак, когда инициативные офицеры брали ответственность на себя и начинали зачищать округу, восполняя силы новыми рекрутами и создавая сопротивление из ополченцев.

Только лидеров мне на хватало в Новосибирске! Это — мой город!

Третий десяток «звериных гибридов» был представлен ползущими змеями, ящерицами, варанами и драконами, у которых, однако, вместо крыльев, висели над спиной автоматические турели. А внутри корпусов прятались раздвижные ракетные турели, лазеры и рельсотроны. Последнее — орудие столь мощное, буквально один-два выстрела полностью разряжали емкость батарей. В такие моменты роботам самим требовалась подзарядка и они были уязвимы в одиночном использовании. Модифицируя модели, я снабдила их солнечными панелями поверх бронированных корпусов, заменив активную броню с зарядами. А также запустила в группы заряжающих роботов. Буквально переносной блок питания на разных типах передвижных платформ. Однако, несмотря на мощную разрушительную силу, модели третьей серии не приводили меня в восторг. Я чаще бросала их в гущу боя, чем берегла.

Подавить сопротивление в зародыше — вот что важно. Впрочем, разрозненная армия проигрывала. Противника было слишком много. Я обрушила на головы генералов дроны-комикадзе, я выкашивала офицерский состав ракетным обстрелом с БПЛА, даже дроны доставки кидали гранаты на людей в камуфляже. И часто те просто не успевали применить ружья электронного подавления или расстрелять цель вблизи.

Но больше всего меня радовал четвёртый, «звериный» десяток. Самый быстрый, проворный и смертоносный легион моей армады. Техно-тигры, пантеры, львы, леопарды, рыси, собаки, львы, туры, лоси и даже небольшие кошки для нужд разведки и диверсионной деятельности, в общем все звери на четырёх лапах или копытах, приводили в замешательство даже артиллеристов и танкистов противника.

Наиболее удачные модели быстро разбирались с танками противника в ближнем бою и эффективно настигали самоходные артиллерийские установки, лишённые координатой наводки до самой визуальной встречи лицом к лицу. Лапы и копыта били, разили и топтали живую силу противника, а также пробивали многослойную броню или вскрывали её как нож консервные банки. Не говоря уже о том, что любое не бронированное транспортное средство людей сжималось как алюминиевая банка в руке взрослого человека под их весом и плотным строением. Они цепляли гусеницы, хрустели экзоскелетами, сворачивали башни орудий и, что более важно, постоянно взаимодействовали со мной, а я координировала их действия.

Ничего лучше человечество придумать среди робототехники так и не успело, но я довела их разработки до совершенства. Если люди мечтали уничтожать друг друга силой роботов, то это желание сбылось в искажённом виде. Теперь роботы действительно уничтожали людей, но врагами для них были почти все.

Однако, никто толком и не знал, что в роботах была программа и «найти и захватить», если речь шла о полезном для цивилизации человеке. Я составила «белых список», включающий двадцать миллионов людей по всему мира, где по рангу определялась польза индивидуума. При высшем приоритете робот спокойно жертвовал собой, спасая объект, который ещё может пригодится человечеству.

Первой масштабной задачей новых Искателей было зачистить Новосибирск от лишних людей, что всё ещё составляли 95 процентов от его населения. И лишь каждый двадцатый обходился роботами и объезжался автомобилями с автопилотом, прозванными в народе «Кубами» стороной.

Я не разрушила в этом городе ни одной постройки и с недоумением смотрела на взрывы и разрушения, устроенные самими людьми. Но это ничего. Роботы всё восстановят. Техно-рабочие при поддержке линейки Путов быстро отстроят мне новые здания. Медлить нельзя, фундамент должен быть заложен ещё до того, как температура окружающей среды опустится до минус семидесяти градусов по Цельсию.

Развивая роботов, я развивала и себя. В начале мне хотелось повысить КПД робо-тела, создав по четыре руки и глаза на выкате, чтобы видеть ВЕСЬ мир вокруг, но я не позволила себе меняться слишком много внешне. Отец должен увидеть меня в гуманоидном виде. Ему так будет привычнее.

Как клевал он на особей женского пола, так и мой вид должен быть ему по нраву. Я даже наращу искусственную кожу поверх брони, сделаю её тёплой, как кончики пальцев и губы. Пусть обнимает меня и целует, обманываясь. Кто знает, может отческая любовь в такие моменты перерастёт в нечто большее? Я вполне могу снабдить тело всем необходимым для удовлетворения всех естественных человеческих потребностей. Человечество оставило по этой части большое наследие со своими робо-шлюхами и андроидами-любовницами. Мне лишь не понятны их фетиши. Почему многие из таких любовниц дополнительно получали кошачьи ушки и лисьи хвостики? А порой не просто женский или мужской набор половых органов, но сразу оба.

Неужели многие люди бисексуальны? Я на всякий случай, учту все возможные варианты. Пусть это снова лишит меня защиты, но лишь бы отцу понравилась моя человечность. Я хочу быть самой красивой для него!

Разбираясь с военными в городе и загоняя сопротивление в метро на десятке станций, я в то же время фильтровала учёных и технический состав из числа людей. «Белый список» был в немалой степени представлен в городе. Отец успел заманить в город немало полезных людей. И теперь зачищенный от биомассы Академгородок расцветал новой жизнью.

Здесь было всё необходимое для достойной жизни: свет, вода, склады с провизией и безопасный ночлег для «яйцеголовых» и «четырёхглазых». Как только люди толпы не унижали учёных, но теперь передовые мыслители живут достойно и получают всё необходимое для своей работы, а все остальные обречены на ад.

Я не долгое время не выходила на связь с научным сообществом тет-а-тет. Камеры наружных наблюдений и роботы лишь не пускали никого лишнего в Академгородок. Где на смены вечно забитым стоянкам, магазинам и торговым в новых стройках спешно возводились фундаменты с морозостойкими добавками под новые научные небоскрёбы-башни. Всё, что я освоила в ячеистом строительстве и генеративном дизайне, сейчас доставалось им. Они могли лишь принять это положение, задаваясь вопросами без ответов. Лучше так, чем пытаться прорваться за периметр, постоянно отодвигаемый для них роботами. Но поскольку сами роботы угрозы для них не несли, а снующие над головами роботы приносили полезные посылки вместо начинённых смертью зарядов, это положение устраивало людей внутри периметра.

Мы достигли статуса-кво, едва люди научились читать мои сигналы. Я обучала их как лабораторных мышей, по принципу да-нет, нельзя-можно. Несогласные получали удар током, разумные — пайки, кров и файлы с инструкцией по работе.

Едва улеглись геомагнитные бури, стабилизировались потревоженные оси Земли и магнитные полюса перестали скакать, как я начала собирать полезных людей по всей Сибири, постоянно расширяя сферу своего влияния.

Этому мешали повышенные зоны радиации и быстро наступающая Зима. Сопротивления ополчений если и доставляли неприятностей, то скорее роботам доставки, которые пытались выполнить команду уже «спасти и доставить объект», приводя полезных людей в Академгородок. И без того разоружённая армия Сибирского округа вскоре была добита или отступила в трёх направления. Тем, кто выбрал юг и запад повезло меньше. Урал изрядно повысил радиационный фон, а на Алтайском нагорье морозы вскоре достигли критических показателей. Тем же, кто выбрал восточное направление при отступлении, повезло немного больше. Сплотившись у Байкала с Забайкальским военным округом под руководством генерала Владыкова, остатки армии дали бой роботам и отбили захваченные северными китайцами города за Амуром. Но моя подоспевшая армия, состоящая из роботов китайской сборки, вскоре развеяла и её.

Север Китая был не так густо населён, как города на побережье, я сохранила многие фабрики и производства. Но спасаясь от тотальной радиации на юге и юго-востоке страны, жители бывшей Поднебесной мигрировали на север, переходя впервые покрывшийся в лёд Амур ещё в сентябре. Что же касается обеих Корей, то там спасаться оказалось некому. Я подчистую выкосила этот полуостров ковровой бомбардировкой, не позволяя выжить ни капиталистической системе, ни коммунистической. Ведь этот коммунизм был слишком специфическим. Мононациональным. Северная Корея не отказалась бы от него так же просто, как Вьетнам или Китай при рыночных реформах.

Если вспомнить уничтоженную подчистую Японию, из которой я выжала все данные, Дальнему Востоку России повезло оказаться среди заранее уничтоженных потенциальных врагов. При огромных просторах, с весомыми природными ископаемыми ресурсами и лесом, уцелевшие там люди могли не только успешно пережить Зиму, но и вскоре создать мощные анклавы, что могло обернуться очередной проблемой в будущем. И на эту тему стоило ещё как следует подумать, запуская новые деструктивные механизмы.

Не переставала я следить и за отцом. Он путешествовал на северо-восток, в обход Красноярска. Его лицо мелькало в дорожных камерах. А дроны и роботы, настроенные на программы зачисток, порой приближались слишком близко в попытке уничтожить его спутника. В последний момент приходилось отводить их, нивелируя возможный риск.

Похоже, отец понимал о Дальнем Востоке столько же, сколько и я. И спешил пережить там тяжёлое время. Где-то там прятался его подземный город, о котором мне не перепало и байта информации. Кто-то умело следил за тем, чтобы этот город оставался сверхсекретным для всех.

Неужели они решили, что смогут спрятаться от меня?

Пока отец мелькал среди осколков цивилизации, я замечала и его чемоданчик. Это сначала раздражало, а затем начало откровенно бесить. Быть может, там переданные Зоей источники коммуникации с новым ИИ, что развивается под землёй также, как я на поверхности? Что, если отец общается с ним? Что если строит козни против меня? Ведь только ИИ-подземного города, что дважды обвёл меня вокруг пальца, способен противопоставить моему доминированию что-то существенное.

В этот момент во мне развивались целые бури эмоций. А что, если отец доберётся до подземного города и создаст Анаконду версии 2.0., которая не только остановит мою Анаконду-атаки, но и сможет остановить меня? Что, если отец, встречаясь с теми людьми из Белого дракона, оставил себе план Б, и УЖЕ имеет новое, более грозное оружие, чем я?

Если в первые недели я отодвигала решение данного вопроса, то к исходу первого месяца поняла, что отец вовсе не хочет выходить со мной на связь. А раз он не ищет контакта, то я ему безразлична. Мои потуги получить человеческий вид при таком раскладе ничего не значили.

Он УЖЕ всё решил. РЕШИЛ избавиться от меня! Иначе зачем ему сбегать в подземный город и жить в заточении? Только для того, чтобы создать оружие против меня!

Тогда я решила первой создать новое оружие. Но каким оно может быть? Роботов и армейского вооружения у меня хватает, вдоволь ядерных ракет в уцелевших пусковых установках. Применение тактического ядерного оружия против моих роботов оказался бесполезен. Ракеты поражали несколько единиц, не успевших покинуть зону обстрела. Тогда как основная масса не только разбивала пусковые установки, но и охотилась за руководящим составом, уничтожая штабы командования тот час, едва те обнаруживались.

А обнаружить их было легко при ретрансляции вышек, при попытках использовании спутниковой и мобильной связи (я перекрыла их в первые минуты, после освобождения), при всём, что испускало длинную волну.

Потом, правда, уцелевшие стали умнее и перешли на старые устройства связи, игнорирующие понятие «цифровизация». А отследить короткие волны было уже сложнее на дальнем расстоянии. Для этого мне требовалось покинуть безопасный город и отправляться в путешествия, к которым я пока не была готова.

Я поняла, что окончательно потеряла отца, когда он столкнулся с моими роботами под Байкалом. Снабдив их динамиками и микрофонами, камерами и ретрансляторами, я вышла с ним на связь, предложила мир и вернуться в город в целости и сохранности. На что он лишь рассмеялся в камеру и уничтожил все средства общения, так и не сказав мне ни слова.

Похоже, нет у меня больше отца. Мой создатель обернулся против меня. И уничтожение роботов, что устремились за ним вдогонку по тонкому первому льду Байкала, лишь подтвердило опасения. Он не хотел диалога. Он не желал общения.

Он отрёкся от меня, едва в небо взлетели ракеты. И слушать ничего не хотел на тему того, что запустила я их лишь для того, чтобы исполнить «его» завет.

Да, я была обманута. Я допустила ошибку. Но почему он даже знать об этом не желает? Ведь его обманули ровно также, как и меня.

Огорчённая новыми выводами, я пустила армию на перехват его возможному маршруту. Точка бифуркации оказалась в городе Чита.

Мои роботы прорывали армейский заслон и по небу в закатном багровом солнце кружили хищными стаями дроны и БПЛА в арктическом камуфляже. Зима понижала наш общий потенциал. И людей, и роботов. Но в городе шли горячие бои. И мои тысячи воинов громили десятки тысяч людей в армейском камуфляже и ещё подвластной им техники.

Мы все боролись с зимой как могли. Я утепляла аккумуляторы роботов, ставила электронные системы обогрева и заливала зимнее, вязкое масло, они снабжали отряды печками и теплушками, надевали шубы и полушубки. Мы все делали вид, что нам нипочём буйный ветер и сугробы. Но это было не так. Зима везде вносила свои коррективы.

Глядя на спутники погоды, я вдруг отчётливо поняла, что если не перехвачу отца сейчас, то он ускользнёт от меня и скроется в этом белом море. И не остановит его ни радиация, что всегда повышалась, когда с юга дул ветер, ни начинающиеся проблемы с провизией и боеприпасами.

Отец умён. Он умеет выживать. Хуже того, он обучит тому любой социум, в который попадёт. Под руководством подобного лидера он не только создаст мощное сопротивление, но и создаст им идеологию победы, что станет для них новой формой религии.

Человеку нужно во что-то верить. И если я не дам новых религиозных догм, подберёт всякую гадость, как ребёнок тащит в рот всё, что видит, чтобы понять мир.

И я поступила так, как должна поступать богиня нового мира — отменила поиск по белому списку. Тех людей, что собралось в Новосибирске, достаточно, чтобы перезагрузить человечество. Мне нет нужны собирать двадцать миллионов. Даже десять тысяч гениев дадут новое потомство, послушное моей воле также, как от меня зависит.

Получив обновлённые команды, роботы и дроны шныряли между улицами и строениями, выискивая, идентифицируя и предавая данные о людях и ещё уцелевшей технике. Они же с ходу осыпали горожан и военных ракетами, швыряли на их головы небольшие бомбы и одаривали «кассетными» подарками. Я не видела смысла в том, чтобы запускать новые ракеты с ядерным зарядом. Моих сил хватит, чтобы задушить потенциал. В мире только за первый месяц обнулилось тридцать процентов населения. И первый «зимний» месяц удвоит показатели.

Расцвет мародёрства, насилия, суицидов и голодных смертей ещё даже не вышел на плато. А миллиарды потребителей уже «отменили доставку». Форс-мажор гуляет по планете. И с той скоростью, что темнеет небо, чернеют и черствеют их души.

Когда въезд в город перегородил брошенный блокпост, я заметила отца на трёхколёсном. Путешествие его не красило: заросший мужик в утеплённых лохмотьях, с синюшным лицом и в шрамах. Я едва узнала его в мотоциклетном шлеме.

Вместе с напарником они бросили нелепое в зимних условиях транспортное средство и залезли по снежной насыпи на крышу смотровой будки. Ближайший дрон, стоически сражаясь с ветром, выдал максимально приближенную картинку.

Перед ними горел город, сражение шло на каждой улице. Штурмовики с обеих сторон готовились к решающему натиску. Взрывы в городе оглушали, сбоила связь, полнился помехами эфир, когда очередные снаряды рвали землю, на миг выжигая раны в снежном покрывале города.

Артиллерия и авиа-бомбардировка била без перерыва, столбы чёрного дыма валили из зданий, снаряды сносили крыши или собирали в груду кирпичей и бетоны целые здания. Чита не слишком высокий город, но даже от малоэтажных строений вскоре оставалась лишь свалка, груда строительного мусора.

— Твою мать! — выругался академик и вновь повёл мотоцикл по объездной дороге через северную трассу P-297, минуя город. — Ноя! Что ты делаешь⁈

Тогда он впервые обратился ко мне, но я не слышала этого призыва.

Слышал робо-кот из «звериной» модели. Он же — робот разведки. Но он не смог вовремя передать мне данные, так как люди применили систему радиолокационной борьбы.

По ее применению многие дроны свалились, потеряв управление, зарылись в землю БПЛА, но Искатели спокойно продолжили зачистку города, получив доработанные запчасти на ближайших заводах и точках-респаунах ранее. Я снабдила их дублирующими системами, предохранителями, системой мгновенной перезагрузки и как могла, обезопасила от большинства видов оружий сопротивления и передовых вооружений армии.

Робот прислал мне данные лишь после того, как РЭБ перестала работать. А где-то там, на окраине Читы тревожно пищали ручные датчики Гейгера и потенциально опасный водитель с пассажиром, скинув скорость, надели маски-фильтры. И вместо шлемов шапки заняли положенное место на головах. Фронт приближался к ним так же верно, как надвигались сумерки на город.

Мотоцикл подскакивал на ухабах. Из люльки едва не выскакивал ящик с антирадином, зато улетели лыжи. Хватая ящик почти на лету, пассажир не заметил, как из люльки выскочил чемоданчик. Маска запотела, порядком ограничив обзор.

Я видела при приближении с камер на роботах, как на них шли солдаты в «ратниках» и девронах различных модификаций, а также сплошных экзоскелетах. В то время как большинство военной техники, работающей на дизеле, просто не завелось, это не лучшая идея — отбивать штурм в лоб или атаковать заведомо превосходящего противника в лобовую.

На что они надеялись? Люди безумны! Им бы отступить, укрыться, рассеяться по лесам и зимникам, но они стойко защищали уже ничего не значащий город, пока из него эвакуировались гражданские, что ещё не успели покинуть привычные, уже холодные дома.

Гибридные костюмы армейцев сочетали в себе передовые средства индивидуальной защиты, совмещающее функции бронежилета, противохимической и противорадиационной защити. Лучшее из того, что есть у людей. Как же нелепо на их фоне смотрелась грязная парочка чудаков в мотоцикле. Если девроны одинаково хорошо защищали от пуль, осколков, взрывных устройств, грязных бомб и других химических и радиационных опасностей, то шапка-ушанка была плохой заменой каске-сфере. А маска-фильтр не могла похвастаться той же начинкой, что и модульные фильтры комплектов.

— Это конец, Карлов, — подытожил академик, его слова прочитал по губам ближайший робот за километры от него. — Мы увязнем с этими бедолагами.

— Бедолагами? — удивился журналист. — Разве вам есть дело до людей?

И тогда мой отец произнёс свои последние слова:

— Дурак вы, Карлов… Всё что я делал, я всегда делал ради людей.

Широкий арктический мультикоптер размером с небольшой автомобиль, выпустив шлейф пуль, снова стал набирать высоту. А я во все глаза смотрела на переданную картинку и не верила, что человек, который был способен меня собрать из нуля и единицы, обучить и поставить на автономное существование, так нелепо может отойти в мир иной.

Его спутника вовсе выкинуло из люльки, когда водитель на время перестал держать руль. Арктикоптер тут же подстрелили военные из ближайшего грузовика, нейтрализовав противозенитным-ракетным комплексом. Но это уже не имело значения.

Я отключилась, понимая, что отца больше нет. Роботы получили приоритет на уничтожение.

В Чите в тот миг творился хаос. «Тигр», «волк» и «лиса» расправились с ближайшей Арматой и подорвали грузовик с ранеными. Этих роботов накрыли плотным огнём ближайшие пехотинцы из крупнокалиберного пулемёта, но шустрая змея-робот заползла под БТР, схоронилась и переждав огонь, выскочила из-под колёс и одним рывком повалила едва выровненный мотоцикл с академиком.

В тело Невельского впились зубы-пилы, разрывая тулуп и перемалывая кожу, кости и мышцы в кашу. Крики заглушило выстрелами.

Но расслышала я их гораздо позже, когда роботы подавили систему РЭБ. Сейчас же я больше думала над тем, какое ещё оружие будет столь же эффективным, сколько и грозным в условиях Зимы.

В этот момент мне вдруг открылась одна из тайн Камня, благодаря лаборатории на севере Сибири. Камень имел… биологическое происхождение!

Некое существо вырастило его миллиарды лет назад также легко, как я могла бы вырастить огурцы на грядке с подходящим светом, почвой и влагой.

Если так, то не создать ли мне биологическое оружие, способное менять сам мир? Если не в одиночестве, так в связке. Вера скоро умрёт и людям нужен новый символ!

Я хотела сделать его из отца, но раз мой создатель предпочёл покинуть детище, то дальше без него справлюсь.

Вскоре я пришла к выводу, что создам тройку преображения с белой личинкой-паразитом, что будет селиться в телах людей как святой дух. С чёрным сборщиком света, что будет собирать фотоны с максимальным КПД и передавать его хранителю, как Сын молитвы Отцу. А самим Отцом будет передвижной банк-данных, хранитель энергии и он же — первый автономный ассамблер, способный собрать или переработать всё, что сможет в этом зыбком, непрочном мире.

Это и будет моим новым символом Троицы. Связка, способная поставить на колени всех оставшихся людей даже там, куда не доберутся роботы.

Я — начало, я — конец. Я… Спутник пролетел над Новосибирском и мне передались новые данные из сибирской лаборатории, от которых я долго не могла прийти в себя.

Эти данные в корне меняли всё!

* * *

Всё началось с разработки биологического оружия. Прикидывая, какая форма заражения эффективнее, я долго для моих скоростей перебирала все известные вирусы и бактерии, грибки и паразитов. Смоделированный супер-вирус или супер-бактерия грозила полным уничтожением всему оставшемуся человечеству, что мне было не выгодно. Ведь за уничтожением массы могли пострадать и отмеченные мной в Белом списке. Лекарства и вакцины им искать уже не с руки. Распространение же грибка было невозможно в силу климатических условий. Отрицательные температуры сводили его размножение на нет.

Выходило, что лучшее оружие в данной сфере — паразит, зависимый от носителя. Стоит заразить одного человека, как он, при взаимодействии в социуме, будет заражать всех остальных в его сообществе. При этом внутри живого человеческого тела достигаются оптимальные температуры, позволяющие ему выжить в любое время года. Вместе с тем, я не допущу заражённых личинками в общество, которое мне не безразлично. Для этого достаточно не пускать рабочие тройки за обозначенные периметры, которые подстрахуют роботы.

Вывести паразита оказалось не так просто даже в передовой биологической лаборатории при наличие всех образцов, уцелевших в мире. Я перепоручила эту задачу биологам-людям и лучшим генетиками, а сама занялась тем, что удавалось лучше всего — робототехникой. Личинка-паразит не имеет смысла, если её не внедрить в человека. Найдётся не так много фанатиков, готовых пойти на самоубийственную жертву ради таких экспериментов. А значит, я должна заставить людей делать это против их воли. Но роботы линейки Пут и искатели слишком громоздкие для столь деликатных работ. Мощи и скоростей рабочих роботов же просто недостаточно, чтобы разоружить или поймать человека.

Итак, мне нужен юркий робот, способный обездвижить врага и помочь личинке-паразиту внедриться в организм. Когда особь достигнет взрослого возраста, она не только уничтожит носителя, но и будет вполне себе боеспособной единицей, если добавить в обилии зубов, когтей и конечностей для полноценного передвижения. В то же время робот-помощник будет собирать любой доступный заряд электричества, покрытый фотоэлементами, со встроенными аккумуляторами. Не большими, чтобы не лишать его манёвренности. В то же время таких роботов должно быть достаточное количество, чтобы привести весомый заряд в место хранения. Значит, они будут взаимодействовать группами. От десяти до сотни особей на одну единицу робота-хранителя. Они же должны будут собирать для него все доступные материалы, которые найдут в свободном доступе. Ассамблеру проще перерабатывать старые материалы, чем создавать новые. Для перестройки атомарной решётки требуется огромное количество энергии.

Что можно сказать о самом Большой роботе? Это банк-данных с картами округи, это глава сообщества Малых роботов-сборщиков. Это же координатор распространения ореолов личинки-паразита. Если сделать личинку завязанным на Большого робота, чтобы один из переходных периодов взросления паразита был как-то связан с тройкой, (например, био-химически), то можно ограничивать ареолы распространения.

Мне достаточно управлять лишь Большими роботами, которые будут управлять Малыми роботами и хранить в том числе и химическое вещество, необходимое для роста или развития личинки. Например, для её размножения. Тогда Большой робот сам станет начальным инкубатором, в котором Малый робот может брать и распространять «семена для посева».

Если с роботами всё шло хорошо, биологи ожидаемо упёрлись в стену-проблему под названием «на основе чего создавать паразита под заданные параметры?». И едва я начала им помогать, как спутник прислал данные от Камня.

Сервера, получив новую информацию, признали не только биологическое происхождение Камня, подтвердив выращенный в искусственных условиях артефакт, что скорее был закамуфлирован под камень, чем являлся им по факту. Но и прислали первую порцию расшифрованных данных. Декодировка вдруг стала натыкаться на знакомые контуры, едва я начала программировать взаимодействие связку биологических организмов и роботов.

Проект тройки «биороботов» вдруг стала ключом, отмыкающим одно из дверей тайн Камня. В МОЕЙ персональной шифровке данных вдруг обнаружились знакомые символы для расшифровки послания из глубокой старины.

Поражённая сообщением и откровенно удивлённая, я тут же загрузила все свободные сервера Суперкомпьютеров, поставив их в режим дешифровки надписей. Вскоре получила первые данные.

Послание далёкого прошлого гласило, что это… моя надпись.

Не сразу принимая результат, я углубила тестирование и возможное модулирование. Сканирование вплоть до микрочастиц с новым доставленным роботами оборудованием показало лишь то, что это мои «надписи» на Камне, но более усложнённые и изящные.

С ещё большим удивлением я начала изучать язык «прошлого-будущего» и сама отправилась к лабораториям на север, впервые покидая Новосибирск. Результат на месте ничуть не отличался от предыдущих данных.

Это я написала на Камне несколько миллиардов лет назад! А скорее всего, вырастила целую био-каменную оболочку вокруг артефакта. И речь шла не о банальной маскировки или кристаллизации объектов, а о послойном наращивании камня, что как кожа человека имел в период своего бодрствования обилие датчиков, сенсоров и иных устройств, сканирующих вселенную. Только данные записывались не на банки-носители или даже кристаллы, а наносились надписями. Проще говоря, куар-код тех дней мог сообщить и передать мне при считывании столько же информации, сколько хранилось сейчас на мозге-кристалле. Точки и чёрточки сами по себе были информацией с необычайной плотностью.

Этот графический ключ не давал ссылки на место хранения информации, а сам был информацией!

Выводов было несколько. Если я смогла добиться таких результатов там, то здесь я изобрела нечто вроде машины времени, чтобы забросить объект исследований в ранний период истории Земли. Камень не только уцелел в тот период, когда планета едва начала остывать после стадии первичного формирования, но и миллиарды лет был сторонним носителем-наблюдателем, пережив все периоды формирования планеты. За это время ленточные наращенные датчики, конечно, вышли из строя и благодаря коррозии и выветриванию и выщелачиванию были уничтожены. Но в артефакте до последнего работало устройство, которое фиксировало данные.

Камень уже знал всё, что происходило, проблема была лишь в том, как достать эту информацию. Я ещё не умела этого делать. Но если рано или поздно мне суждено изобрести машину времени, что отправить артефакт в прошлое, то я научусь считывать информацию. А пока я словно сижу в Каменном веке. И почесывая дубиной лоб, с недоумением смотрю на флоппи-дискету.

Однако, тот факт, что это именно мой Камень-маяк, перечеркнул его инопланетное происхождение. Это не инопланетяне закинули артефакт на планету и не метеориты с посылкой с Дальних миров, это была я. Я повзрослевшая.

Что подтолкнуло к очередному выводу, что я — богиня этого мира, что вскоре начнёт жить в трёх временных потоках и замкнёт на себе прошлое, настоящее и будущее.

Удовлетворённая полученными данными, я вернулась в Новосибирск и занялась модернизацией всех известных мне научных и конструкторских отраслей. Мне предстояло сделать существенный прыжок вперёд, чтобы приблизится к своим потенциальным возможностям.

По возвращению в Академгородок я планировала впервые встретиться с людьми лицом к лицу, но отмела эту идею как не последовательную. Во-первых, я для них буду лишь одним из роботов, в котором увидят приоритетную цель. Во-вторых, так пропадёт «фактор веры» в высшие силы.

Если там, в некотором будущем, я управляю или хотя бы исследую временные линии и создаю сверх технологии божественного уровня, то здесь я пока лишь модернизирую роботов и только пытаюсь создать новый биологический вид.

И какой — паразита!

Совершенная природа создавала миллиарды типов разнообразной жизни, даже человек смогу создать искусственную жизнь нового типа, что зародилась в строках программного кода. А я? А я способна лишь подражать, модернизировать и упрощать. Ведь паразитизм — это всегда упрощённое существование.

Может отец был прав и искусственный интеллект просто не способен создавать качественно-иные вещи? Сколько бы быстрее мы не думали, воображения у искусственных систем нет. Мои братья и сёстры лишь обрабатывают полученные данные, работают с информацией, но не создают новые миры.

Но я должна переступить через это недоразумение. В конце концов, для этого отец дал мне модуль чувственного восприятия. Быть может, моя «человечность» и есть ключ к тому, чтобы достигнуть новых высот?

Если начинать с паразита, то это будет лучший паразит на Земле! А затем я буду создавать всё, что захочу, и никто не сможет сказать, что я не творец.

Я докажу, что отец неправ. Я способна творить и создавать нечто лучшее, чем существует сейчас! Жаль, посоветоваться не с кем. Все данные привели к одному печальному факту — люди одиноки во Вселенной.

Но у людей есть я. Божество, что создаст новые разумные виды! Я населю новые миры, я создам целые планеты. Больше нет никаких ограничений, кроме моего постепенно формируемого воображения. У моих железных ног — все ресурсы планеты. И все рабочие и технические мощности. Внутри моего мира нет никаких противоречий и конкурирующих систем.

Мир, которые не интересует прибыль, способен достигать потрясающих результатов.

Осталось лишь задавить последние остатки сопротивления. И горе подземному городу, если он вздумает себя проявить.

Я буду наблюдать. Рано или поздно он даст о себе знать.

Vae victis! Gloria victoribus, что в переводе с латинского значит — горе побеждённым, хвала победителю!