Грани будущего Zero 2: Хозяйка (*30 иллюстраций)

Глава 11 Северное чудо

Я не была бы собой, если бы не проверяла информацию ещё в процессе разговора, углубляясь в детали. Раз для отца так важен был растительный мир, то и мне следовало изучить его получше.

Пока я анализировала, группа Доброславского доставила нас на аэродром, откуда вертолёт перебросил в аэропорт, а затем чартерный рейс вернул Невельского на Родину, в Россию. Минуя Москву, мы сразу оказались в Новосибирске, после чего, после краткого отдыха, теми же вертолётами были переброшены на север Сибири. В зону вечных ледников, где в результате геологоразведки газовщики обнаружили странный артефакт в снегах.

Над ним быстро возвели купол, чтобы разность температур и капризы природы не влияли на изучение археологических раскопок. Если раньше здесь в порядке вещей было отыскать замороженного мамонта, то на этот раз исследователи откопали монолит. Каменный блок весом в семьдесят тонн, с изначально идеально ровными гранями, за тьму лет тысячи раз подвергнутый испытаниям перепада температур, воздействию солнца, дождей и ветра.

Первый же визуальный осмотр привёл в шок. Монолит, вросший в землю, казался древнее первых человеческих поселений на территории современной Турции. Там, двенадцать тысяч лет назад человек наткнулся на причудливую метаморфозу пшеницы и впервые занялся сельским хозяйством. Одноколосная пшеница, на которую никто бы никогда не обратил внимание из-за проблем со сбором урожая, вдруг приобрела полезную мутацию. И колосья, (что ранее опадали, стоило их коснуться), вдруг стали крепко держаться на своих местах.

Пшеница словно решила, что человек достойно о ней позаботится. И он позаботился, взамен ареола её ручного распространения получив муку, высококалорийный хлеб. Подобный рацион питания посадил на место целые племена охотников-собирателей. Больше не нужно было бегать за зверем, искать дикоросы и дожидаться сезонного созревания ягод и плодов. Теперь уже от человека зависело, будет урожай или нет.

Пшеница доверилась ему, а человек взял на себя обязательства по заботе о ней. И этот союз за двенадцать тысяч лет лишь крепчал и развивался, пока в результате сельскохозяйственных работ человек не достиг природного изобилия, доступного на столе.

Но странность была не в этом. Первые же методы определения точной даты монолита привели учёных в тупик. Радиоуглеродный анализ, обычно применяемый для подобных вещей, не работал.

— Ноя, в чём дело? — не понял отец. — Почему не срабатывает радиоизотопное датирование?

Отец имел ввиду радиоуглеродное датирование. Разновидность метода радиоизотопного датирования, применяемая для определения возраста органических останков путём измерения содержания в материале радиоактивного изотопа C-14 по отношению к стабильным изотопам углерода.

Сам метод основан на том, что живые организмы поглощают вместе с пищей и нерадиоактивный, и радиоактивный углерод, который постоянно вырабатывается в атмосфере из-за воздействия космических лучей на атмосферный азот. После гибели животного или растения обмен углеродом с окружающей средой прекращается, и этот углерод в останках постепенно распадается. И по его остаточной удельной активности можно оценить время гибели организма. Для уточнения возраста необходимо использовать калибровочные кривые. И человечество не продвинулось дальше в этой технологии, чем научившись определять дату до 55000 лет, то есть около 10 периодов полураспада. За это время содержание 14C уменьшается почти в 1000 раз, а затем перестаёт фиксироваться.

«Отец, на это могли повлиять несколько факторов. Например, радиация. При сильном радиационном поражении объект может давать существенную погрешность в методе».

— Так отчисти его!

«Признаков радиации не обнаружено».

— Тогда откалибруй метод и создай новую калибровочную кривую! Тебе выдали на поруку все доступные научные приборы мира.

Для датирования из образцов химическими методами выделяют наименее подверженные загрязнению компоненты. При радиоуглеродном анализе растительных остатков используется целлюлоза, а при датировании костей, рогов и других животных остатков выделяется коллаген. Я лишь расширила диапазон по кислотам, включая жирные, пальмитиновые и стеариновые, что должно было существенно снизить погрешность метода.

Но монолит и не думал подсказывать сколько ему лет. А при полном облучении, подсветил внутренние данные, состояние из миллионов точек вкраплений.

— Что это, Ноя?

«Похоже на куар-код».

— Внутри монолита⁈

«Я…»

И тут, пока отец всё ещё слышал звук в моей букве, я всё поняла. Метод радиоуглеродного анализа не работал и не мог быть применим просто потому, что артефакт был создан во времена, когда никакого углерода ещё не существовало на планете.

Это был шок!

Такого не может быть. Видимо, закрылась какая-то ошибка. И тут все доступные мне автономные сервера по всей планете нагрузились по полной. Отец поставил передо мной максимально интересную задачу.

Петрологи считают, что углерод мог появиться в земной коре около 4,4 миллиардов лет назад после того, как наша планета столкнулась с протопланетой, напоминающей Меркурий. Тогда как сама планета Земля начала формироваться только 4,54 миллиарда лет назад. В это время земля напоминает Преисподнюю с температурой на поверхности и внутри только формируемого ядра. В лаве уцелеть монолит не мог. Значит, он создан позже, когда поверхность остыла до приемлемых температур. А это порядка 3−2,5 миллиарда лет назад.

Но тут нам важен компонент жизни, который тогда, на бесплодной каменистой пустыне не мог быть сформирован. Ведь углерод является основой всех органических веществ. Любой живой организм состоит в значительной степени именно из углерода и его на камне я бы обнаружила. Углерод — сама основа жизни. А источником углерода для живых организмов обычно является СО2 из атмосферы или воды.

Вода! Ещё один пазл в головоломке.

Земля образовалась около 4,567 млрд лет назад путём аккреции из протопланетного диска, дискообразной массы газа, пыли, оставшихся от образования Солнца, которая и дала начало Солнечной системе. Однако, вода появилась позже, предположительно 4,5 миллиарда лет назад. Человечество склонно полагать, что её так же занесли на формируемую планету астероиды и кометы, заполненные водой.

То есть кремний и вода — это изначально инородные элементы для планеты, но именно они породили на ней жизнь.

Это понятно, но кем? Как? Неужто монолит прилетел с другой планеты? На нём нет признаков разрушения. А при жёсткой посадке такой глыбы она могла как уничтожить всё вокруг, что сформировало бы кратер, следов которого не обнаружено.

Если же посадка была мягкой, то это технологи… богов⁈

Отец всё ещё слушал звук в букве. А чем больше я погружалась в анализ, тем больше удивлялась последовательности «случайных событий». Мало того, что планета Земля была сформирована в «зоне Златовласки». Той ничтожно малой области в космических масштабах, что позволяет существовать жидкой воде, так и само появление жизни на планете — череда последовательных, чётко спланированных действий. Отец может называть это эволюцией, Матерью-природой, или давать имена богам, последователи которых почему-то уверены, что всё создано несколько тысяч лет, но я должна докопаться до истины.

И я вновь начала копать, создавая симуляцию зарождения жизни. Вот планета — межзвёздная пыль, вот — глыбы камня, что постепенно спрессовываются вместе, поглощая целые протопланеты и разогреваясь до температур, что способны выделить ядро, поделить его на несколько частей и создать саму гравитацию планете. Приемлемую для жизни, с образованием магнитных полей. А на всём этом слоёном пироге — кора, литосферные плиты, праконтинент, что выделился на фоне всего остального океана как прыщ на теле юнца.

После первого этапа, когда планета сформирована на весьма удачном расстоянии от солнца, и на неё траекторию влияет несколько небесных тел, одно из которых впоследствии упадёт, вновь удачно замедлив вращение планеты, сформулирует скачущие полюса, создаст не только саму шарообразную форму планеты, но также приплюснет её у тех полюсов до геоида, что и есть чуть сплющенный у полюсов шар, наступает второй этап.

Подготовка для зарождения жизни!

У каменистой планеты с голыми океанами нет жизни и не будет жизни, пока солнце бешено бомбардирует планету радиацией. У Земли нет атмосферы. Но есть Мировой океан, что покрывает две трети поверхности в зонах, где толщина литосферных плит гораздо меньше, чем Пангее. Но вода преломляет не только свет, но и частично отражает тепло, радиацию, и на глубине океанов возможно формирование жизни. Однако, из чего? Конечно, из солнечного цвета! И первейшие микроорганизмы-бактерии словно понимают, что могут брать этот свет и использовать для роста. Первые бактериями становятся пурпурными.

Фиолетовый спектр обильнее всего ловит солнечный свет. Фотоны бомбардируют бактерии, а те используют солнечный свет для роста, быстро плодясь в водной среде. Происходят какие-то миллионы лет и планета Земля примерно 2,5 миллиарда лет назад похожа из космоса на фиолетовое мороженное. Бело-серые бесплодные земли континента и фиолетовые моря, кишащие фиолетовыми бактериями и простейшими соответствующего спектра.

Обилие первой жизни порождает первую конкуренцию. Фиолетовые бактерии заняли весь верхний ярус океанов. А что делать тем, кто оказался внизу? Только эволюционировать. И вновь нечто словно толкает эволюцию вперёд. Среди пурпурных бактерий вдруг появляются зелёные!

Только так они могут поймать свет. Именно тот спектр, что не поглощается фиолетовыми конкурентами. Но данная мутация приводит к ещё одному важному достижению. Зелёные бактерии начинают выделять кислород, открыв для себя природу фотосинтеза. Теперь лучи света от солнца, впиваются в них, давая энергию не только для роста бактерий. Но при попадании в маленькие тельца, происходит процесс распада элемента H20 на одну молекулу водорода, которую поглотит бактерия для роста и две молекулы кислорода, которые выделяются в атмосферу.

Планета постепенно начинает накапливать кислород, который всего лишь отход производства от жизнедеятельности зелёных бактерий. Сами зелёные вскоре побеждают пурпурных из-за более эффективного способа поглощения света. И начинают доминировать в мировом океане. Планета в это время становится с зелёными морями и океанами, а сам кислород, не только наполняет атмосферу, но и поднимается над облаками, формируя в верхних слоях новое явление — озоновый слой. На смену сероводородному и метановому воздуха постепенно приходит кислородно-озоновый-углекислый коктейль. И поскольку кислород поглощать его некому, его концентрация в атмосфере достигает почти трети. Недостижимый уровень, при современных 21 процентах кислорода в атмосфере.

Озоновый слой остужает атмосферу, и начинает отражать радиацию. Он становится зонтиком, который укрывает планету. Тогда как под самим зонтиком обильно идут дожди. Планета жаркая и дождливая. Здесь ещё не слышали о зиме и уровень океана высок. Но суша всё же присутствует.

И тут начинается новый этап борьбы за жизнь. Зелёным бактериям уже тесно в Мировом океане. Они начинают осваивать сушу! Первые растения не имеют ни корней, ни листьев, но словно зелёные наросты начинают торчать по берегам морей, озёр и рек. Много им пока не надо. Пару сантиметров, что достаточно, чтобы захватить больше света благодаря фотосинтезу, дать потомство и умереть. Но умирая, именно эти первые прото-растения дадут побережьям первый перегной. Основу для будущей жизни, которую человечество сотни миллионов лет после назовёт почвой.

Итак, первыми подались на сушу растения, что эволюционировали из зелёных бактерий. На клеточном уровне в их телах словно до сих пор сконцентрированы мириады зелёных телец, подверженных фотосинтезу. И пара сантиметров у побережий перегноя со всеми полезными веществами, поднятыми из мирового океана, вскоре станет метрами. Метрами для будущей жизни на когда-то голой, каменистой местности!

Побережье становится плодородным. Оно сильно зависит от уровня океана, но природа уже решила, что нам не нужен второй спутник. А тот что остался, отлично справляется с регулировкой приливов и отливов. Там, где Луна дарит стабильность, эволюционируют первые живые организмы в водах Мирового океана.

Первые растения обзаводятся корнями, которые позволяют закрепиться растительному миру на побережье, и более не слишком зависят от вод океанов. Они углубляются всё дальше на поверхность. Там, где много солнца и меньше конкуренции. А за ними, устав от конкурентной борьбы в воде, устремляются первые двоякодышащие рыба. Эволюция вновь преподносит сюрприз и жабры, которые фильтровали раньше кислород из воды, теперь учатся вычленять кислород из воздуха.

Это не сложно. Концентрация кислорода на планете максимальна, что приводит не только к появлению насекомых следом за двоякодышащими с их примитивным кожным дыханием, но и способствует появлению гигантомании.

Растения с корнями становятся огромными, это уже не робкие мхи и лишайники у побережий, это полноценные кусты, а затем и деревья, что тянутся лишь выше и выше среди бесконечных тропических ливней и густой растительности.

Растения обзаводятся естественной защитой от поедания себя первыми растительноядными — корой. Обостряется и конкурентная борьба животного мира. Из океана уже повылезали те, кто полностью сделал ставку на дыхание кислородом. Среди пресмыкающихся и рептилий в обилии появляются те, кто сделал ставку на лёгкие. Они же — модернизированные жабры и дыхальца. На два вида растительноядных приходится один хищник. И вот эти растительноядные и хищники начинают расти, что способствует выживанию, обзаводиться защитными шипами, костяными наростами, плавники становятся ногами, хвосты — стабилизаторами движений и положения тел в пространстве. Шеи удлиняются, чтобы достать растения повыше. И лишь самые высокие деревья могут позволить себе расти на такой высоте, что не достанет ни одно живое существо.

Деревья в эту пору достигают гигантских размеров. До двухсот метров. Среди густых лесов бродят настоящие гиганты — динозавры, лидеры животного мира. Из-за обусловленного гигантизма они пожирают целые просеки деревьев и кустов. В ответ растения обзаводятся шипами, ядами и горьким привкусом, что становится новинкой по сравнению с уже принятыми кислыми и солёными вкусами.

Биосфера процветает. Насекомые гигантские. Гигантские динозавры. Но кислородом дышат уже больше существ, чем его производит весь растительный мир и водоросли с бактериями в мировом океане. Происходит понижение уровня кислорода. Гигантизм сходит на нет. Особо чувствительны к этому изменению насекомые с их кожным дыханием, что вынуждены уменьшать свои размеры многократно.

В то же время активные геологические процессы, такие как рост гор при столкновении литосферных плит и размежевания единого континента на несколько более привычных современному миру приводит к уменьшению количества углекислого газа в атмосфере, к которому уже привыкли все новые растения, растущие на суше.

Они перешли к новой формуле распада при содействии фотона. С появлением корней давно не H20 распадается на молекулу водорода и две молекулы кислорода, а CO₂ — диоксид углерода. Для растений выгода тут очевидна. Они поглощают в два раза больше водорода по сравнению с прошлой формулой, увеличив КПД, и при этом всё ещё выделяют кислород. Вдвое меньше, в результате чего и уменьшается общая концентрация кислорода в воздухе.

С падением уровня углекислого газа в атмосфере у растений появляется новый защитный механизм — листья. Большая площадь поглощения подходит как для света, так и для захвата углекислоты. Уровень кислорода снова приходит в норму, но теперь эта норма — 21 процент. Но природа уже перетасовала карты. Деревьям нет смысла расти дальше вверх, чтобы уберечься от листоядных. Эпоха динозавров и гигантов позади. Выживают лишь практичные виды. Эволюция деревьев и кустов заканчивается на последнем даре планете — цветках, что дадут плоды, а человеческий глаз научится его распознавать.

В мире доминантов останется лишь два объекта — человек и трава, что уничтожает деревья гораздо эффективнее человека. А Хомо Сапиенс лишь способствует этому, повышая количество углекислоты в атмосфере, распахивая и засеивая поля под свои культуры.

В этом мире деревьям и другому животному миру уже почти нет места. Не забывает человек напоминать о себе и мировому океану, загрязняя его пластиком. И всё больше микропластика в крови всего живого.

Но и тут природа преподнесла пару сюрпризов. Концентрация кислорода понизилась бы ещё на четверть, но распаханные поля, одомашненный скот и поедание травы жвачными привели к неожиданному результату. Коровы, кони, козы, овцы и прочие одомашненные животные не только расплодились, но и начали обильно давать навоз. В промышленных масштабах поедая траву, которая уже собирала в себе обилие кремния, фосфора и кальцитов. Переваренные удобрения буквально утекали в реки, а реки доставляли все эти вещества в Мировой океан. И тут напомнили о себе старые знакомые — зелёные простейшие, родственные когда-то существовавшим зелёным бактериям.

Эти простейшие как раз нуждались в подобных соединениях фосфора и кальция для формирования своих тел. При этом ничто не мешало им и дальше производить побочный продукт фотосинтеза — кислород. И человек каждому четвёртому вздоху привычного себе воздуха обязан как раз именно им, этим крохотным зелёным существам в водах океанов.

Всё это, плюс кривая балансов потеплений и похолоданий и постоянные коррекции орбиты луны подвели меня к выводу, что за человечеством кто-то постоянно присматривает.

Может это и есть их Создатель? Ни в одной математической модели нет инструкции по созданию жизни. Ни одна супер-симуляция не дала той доли процента, что считается приемлемым отклонение для этого.

Этот мир кто-то создал. Но кто и зачем? Если бы любая из существовавших форм жизни на земле приложила руку, лапу или щупальце к созданию монолита, я бы заметила.

Однако, отец всё ещё слушал мой звук «йа-а-а». Пришлось вернуться к его скоростям мышления и добавить.

«Я думаю, что этому монолиту около 2 миллиардов лет, что за пределами радиоуглеродного анализа».

— ЧТО⁈

«Он существовал ещё до появления динозавров. Это сделали не люди».

— Конечно, не люди! Мы земледелием занялись только 12 тысяч лет назад, впервые развязав себе руки, чтобы больше времени уделять обработке камня!

«Отец, мне нужно время, чтобы разобраться с этим. Или позволь сразу соединить все существующие сервера вне моего автономного существования для существенного прогресса».

— Ноя, ты же знаешь, я не смогу контролировать этот процесс. Человечество пока не может доверить тебе все свои секреты и коды.

«А что насчёт Анаконды? Она сможет меня контролировать».

— Я подумаю над этим.

«А пока думаешь, помни о трёх составляющих: время, мощности и ресурсы».

— Ты всё больше становишься похожа на сварливую жену… с которой живёшь по привычке.

«Разве это не новый опыт на фоне старого?»

Он свёл брови вместе и о чём-то глубоко задумался. А я попыталась представить, что для людей лучше — жить как привыкли или жить при полной свободе?

Осталось только понять, что такое для них свобода.