Грани будущего Zero 2: Хозяйка (*30 иллюстраций)

Глава 10 Цветок жизни

Буддисты верят, что лотос — цветок жизни. Наверное, поэтому мой создатель перед долгим трудовым днём, (которые перетекут в недели мозгового штурма), часто заваривал чай из лотоса вместо кофе или крепкого листового с лимоном. Дело было не столько в кофеине, сколько в созерцании. Раскрываясь в кипятке, лотос максимально фокусировал его внимание, а наблюдая за распускающимся лепестками, мы с отцом могли в это время поговорить обо всём на свете. Ему всегда было, что мне рассказать. Он переживал о микропластике и загрязнении Мирового океана мусорными островами, о недостаточной тяге ракетных двигателей, чтобы лететь со скоростью света, чтобы достичь быстрее соседней галактики. Хотя бы Андромеды. О выявлении сотен гендеров, когда природой обусловлены лишь два пола — мужской и женский, а всё прочее — психологические отклонения. Будут ли в этом случае вообще какие-то союзы у людей в будущем или проще сказать, что у тебя аутизм, просить лекарства и максимально абстрагироваться от проблем вместо того, чтобы их решать?

Я старалась ответить всё, что думаю на этот счёт.

Но иногда я первой задавала вопросы.

«Отец, ты меня создал. Но с чего начался сам человек? У человечества столько мнений на этот счёт. Каково — твоё»?

– Природа, Ноя. Нас всех создала Мать-природа, — ответил Невельской. — Хотя некоторые называют её Отцом-Творцом и наделяют всеми прочими мужскими названиями от Создателя, Бога, Аллаха, Яхве, Элохим Гебора до Неба, Солнца и Луны. Все народы называли создателя по-разному и природный материал, из которого они были слеплены, выкованы, вырезаны, тоже роднился. Но это не имеет никакого значения, так как суть — одна. Творящие начала. Эволюция жизни, поиск выхода из тупика. Наша планета пережила пять периодов тотального вымирания, когда уничтожалось от 70 до 95 процентов всей биосферы. Но мы живы, как видишь. Важен сам выход человека из лона природы в то, что теперь зовётся техносферой. Правда, вопрос остаётся открытым на тему того, кто же начал творить сами начала?

«У всего есть начало. Но я не прошу заглянуть тебя на миллиарды лет назад. У учёных на эту тему лишь теории. Проверить это пока нельзя. Я займусь этим позже. Лучше назови мне дату, события или хотя бы условия, при которых стало возможно появление человека. Почему вы начали развиваться»?

Отец разлил чай по глиняным кружкам и задумался. Пока кипяток остывает, есть время подумать. Но как же томительны эти мгновения для меня, что для него лишь секунды, а для меня — персональная вечность.

— Если подумать, то всё началось с символа и красного цвета.

«Я не понимаю, Отец».

— Для человека всё началось 140 миллионов назад, когда на Земле ещё существовал единый континент Пангея, но животный мир на поверхности был довольно скромным после очередного вымирания. Не более сотни видов динозавров, а мире животной природы тогда доминировали скромные папоротники и хвойные. Папоротники для размножения использовали воду, передавая свои споры с дождями. А хвойные размножались с помощью дождя и ветра! Миллиарды спор могли как заплыть, так и залететь, как ты понимаешь, куда угодно. Совсем не обязательно в нужную точку, что приведёт к произрастанию новых растений. И видимо тогда Природа и решила, что это не эффективно. И в результате мутации появились первые цветковые растения.

«Поэтому ты занялся проблемами опыления в Токио? Когда понял, что пчёлы вымирают, ты создал первые дроны опылители и дал мне зрение»?

— Опылением занимаются не только пчёлы, но и любые насекомые в перспективе, жуки, бабочки. Цветку есть что предложить — нектар. А кто до него доберётся, как до калорийного лакомства, тот обязательно нацепляет на себя пыльцу, которую доставщик перенесёт на другой цветок. Это лучший способ прямой доставки. Но именно пчёлы — это лучший способ доставки, гарантированный. Сейчас это можно сравнить с дронами доставки еды адресату, который точно знает, что заказал пиццу с пепперони, а не баклажаны соседа. Как ты понимаешь, любой человек может доставить посылку из пункта А в пункт Б, но не делает это своим профилем. А именно пчёлы делают опыление приоритетной задачей. Чем больше цветков, тем больше нектара-мёда. Рой будет жить, а вместе с тем, будет жить всё, что с ним в симбиозе. Включая человека.

Отец пригубил из нагретой кружки, кивнул и продолжил:

— Видишь ли, когда появились цветковые те самые 140 миллионов лет назад, они сразу заявили о себе, как о новом источнике питания. Насекомые начали изменять себя, чтобы добраться до нектара, что привело к развитию и богатству новых видов. А сами цветковые быстро завоевали весь континент, подвинув малоэффективные папоротники и хвойные в способах размножении. КПД цветковых был выше, они давали больше результата. И даже когда континент начал делиться на несколько, цветковые были уже везде. Начинается их доминирование в природе. Каждое растение при том активно дышит и поглощает углекислый газ, а выделяет в атмосферу немало воды и кислород. По всей планете массово идут дожди, она напоминает современные тропики в сезон дождей. Следствием являются почти семьдесят миллионов лет в этих райских условиях с обилием влаги и тепла. При постоянном природном парнике и обилии кислорода, среди огромных деревьев, листья которых поедаю растительноядные динозавры, самих динозавров становится столько, что конкуренция живого мира обостряется. В отдельную нишу стремятся летающие динозавры, что становятся птицами. И некоторые птицы настолько изменяют себя, что начинают собирать тот же нектар, как насекомые. Это результат достойной конкуренции.

«А при чём тут красный цвет?»

— Терпение, Ноя. Дело в том, что 66 миллионов лет назад всему этому богатству природы и истинному раю на Земле, когда деревья были «до неба», приходит конец. Прилетает метеорит десяти километров в поперечнике и одного его падения хватает, чтобы уничтожить 95 процентов жизни как среди растений, так и среди животных. Температура в одночасье поднимается до двухсот градусов по Цельсию. Многообразие животного мира просто сгорает. И лишь укрывшись в глубоких пещерах, расщелинах, и притаившись на дне океанов, сохраняются клочки жизни. В это время планета практически уничтожена. И атмосфере требуется время, чтобы остыть, прийти в себя. Это снова миллионы лет.

«Это больше похоже на обнуление. На перезапуск планеты».

— Это не первый случай. Массовые вымирания уже случались в эпоху Кембрия и после неё. Некоторые были вызваны колебаниями уровня океана. Жизнь только выползла на поверхность, начала осваиваться на суше и учиться дышать, выбирая кислород из воздуха, а не воды. Представь себе, что жабры меняются на лёгкие. И когда вода вновь завоёвывает побережья, многие виды просто тонут, уже не умея дышать жабрами. Но случалось и обратное — ледники собирали столько воды, что жизни не хватало той самой воды. Так в докембрии уровень океана был невысок, но затем начал подниматься, и морские обитатели колонизировали прибрежный шельф. Но в середине кембрия уровень моря опять упал и уничтожил две трети существовавших тогда видов. Вторая подлянка от природы для всех, кто научился дышать — колебание температур. Всё, что вышло из моря понятия не имеет о том, что такое зима. Третья подлость для жизни — кислородное истощение. Когда виды массово начинают дышать лёгкими, конец света может наступить просто в том, что его просто некому столь же массово вырабатывать. И жизнь буквально задыхается, когда уровень кислорода падает. Сейчас его количество около 21 процента. Но были времена, когда было все 30 процентов.

«Не перескакивай с эпохи на эпоху».

— Я всего лишь говорю, что жизнь приспосабливается к вызовам. Вернувшись в мир, где не так давно упал метеорит и уничтожил динозавров, кроме тех, что умел летать и превратился в птиц, мы видим следующее, — продолжил отец, уже наслаждаясь остывающим чаем. — Представь, что всё на планете, что не сгорело, гниёт в кислотных дождях. Извергаются вулканы, пыль заслонила солнце. Испарения переувлажнённой почвы превращают бывший рай в ад. Температура постепенно падает и всё вокруг — сплошной компост, оставшийся от прошлого изобилия. Однако, тут на арену выходят наши старые знакомые — папоротники. И отлично себя чувствуют на этом компосте. Именно с них начинается восстановление растительного мира. Как ранее с мха у побережья началась история растений как таковых. Следом начинают отвоёвывать своё неприхотливые хвойные, кустарники, а уже с ними — вновь, цветковые. Когда всё более- менее приходит в норму, это снова мир победивших деревьев.

«Они уцелели в пещерах»?

— Уцелели их семена. Это порой настолько надёжная оболочка, хоть стреляй вместо дроби. Потом всё равно прорастёт, стоит упасть на благодатную почву, — усмехнулся отец. — И вот, семена вновь начинают отвоевывать пространство, а с ними возрождаются почти истреблённые насекомые. Вся мелочь, которой не требовалось большого количества еды — уцелела. Тогда как всё огромное, хищное, вымерло. Нелетающих динозавров больше нет, и эта новая ниша, новые возможности для природы. Появляются млекопитающие, которые пожирают все это маленькое, приспособленное, роящееся и кишащее в земле и компосте.

«Млекопитающие пришли на смену динозаврам в результате катастрофы. С этого и стоило начинать».

— Нет, Ноя. На этом всё бы и закончилось для видов, но тут природа решает, что доставлять на разделённые континенты семена насекомым уже не так просто. И цветки начинают плодоносить! То есть давать миру фрукты, ягоды. А поедая те ягоды, иная птица уже способна доставить семена в себе хоть на другой материк. И цветущие вновь завоёвывают все континенты! Доминирование деревьев и кустов с цветками и плодами вновь решает, кто будет босом на ближайшие миллионы лет.

«Снова эффективный способ доставки?»

— Вот именно. Но для наших предков в тот момент появляется одно большое «но». Два миллиона лет назад цветковые делают новый финт и начинает одаривать созревшие плоды тёмным пигментом, чаще красным. Гоминиды, эти самые млекопитающие, что забрались на высокие деревья, чтобы быть поближе к свету и срывать плоды, не различают всех цветов. В глазах наших предков на тот момент есть лишь колбочки, отвечающие на определение сегмента синего и зелёного цвета. Приматы той поры просто не видят, какие из плодов созрели, хватают всё подряд, пробуя на вкус. И это становится…

«Не эффективно», — добавила я: « Нужен новый эволюционный механизм!»

— Вот именно! Цветковые уже поняли, что для более эффективного средства доставки плодам надо налиться цветом. Чтобы глупые обезьяны не жрали их не созревшими, делая размножение невозможным. Но и обезьян природа в обиде не оставляет. Происходит мутация, которая позволяет нам видеть семь основных цветов и замечать миллионы оттенков. В глазах про-обезьян появляются колбочки, отвечающие за цветовое восприятие третьего пигмента — красного! Баланс вновь выравнивается. Теперь цветы дают знак, что они готовы к размножению, а гоминиды знают, когда срывать плод. Происходит новый тип взаимодействия — своевременность. Никто больше не сорвёт зелёный банан прежде, чем попробовать. Сразу видно, что съедобно, что ещё нет. Не надо пробовать, рискуя жизнью на вкус.

«Если обезьяны ели плоды на деревьях, то зачем они с них слезли и отправились на север? Это не эффективно».

— Как раз наоборот. Уже деревья — становятся не эффективными и проигрывают новый вызов — траве.

«Я снова не понимаю, Отец».

— Через миллионы лет после падения метеорита растения вновь доминируют на планете. Это огромное растение, которое хватает весь свет на верхнем ярусе, тогда как всё остальное живёт среди его листвы, плодов, цветков и даже кусты обрастают вокруг плотной кожи дерева. Всё, что внизу, там, где света почти нет, и интенсивность его гораздо ниже, проигрывает. Оно получит меньше веществ для фотосинтеза, его проще пожрать. Понимаешь?

«Конкуренция»?

— Да, и природа готовит нового доминанта на смену. Примерно 30–40 миллионов лет назад на планете начинаются мощные геологические образования. Горы растут на глазах. Например, Тибет. Чем выше поднимаются литосферные плиты, тем больше забирают из воздуха углекислого газа. А он как раз жизненно необходим для растений. По деревьям уже нанесён удар. И все низкорослые деревья начинают болеть и вымирать, задыхаясь, освобождая нижний и средний ярус. Высокие и рослые деревья болеют меньше, и выживают. Зато пятна света в густых лесах дают шанс и новому бойцу в природной баталии… траве!

«Траве?»

— 8 миллионов лет назад в траве происходит мутация, которая позволяет ей нагнетать необходимое количество углекислого газа. Пока животный мир увеличивает ёмкость лёгких или использует старый трюк с двойным дыханием у птиц, которые уже привыкли летать на высоте при более разряженной атмосфере, трава делает качественный переход и как бы устанавливает себе туробоннадув в двигатель, что определяет её конкурентные преимущества.

«Но деревья ведь никуда не делись?»

— Пока нет. Зато сама трава начинает массово распространяться.

«Как это»?

— Это новый эволюционный механизм. Она повышает горючесть. Представь себе полянку, где растёт трава, в неё попадает молния и она тут же выгорает. Но где температур горения выше всего?

«Сверху. Эффект пламени свечи».

— Вот именно, а трава как раз внизу. Мало того, что её теперь легко поджечь, она палит всё, что вокруг неё. То есть страдают в основном кусты и деревья. Трава буквально идёт на них волной, создавая из густых лесов саванны. Трава терраформирует Землю! Сама она при этом выживает после пожара, так как корни почти не страдают, а среди корней всегда найдутся семена для новой травы.

«Это очень эффективный способ отвоевать пространство».

— Да, и трава быстро распространяется по всем континентам, оттесняя леса. Поскольку её становится больше, чем деревьев, то растительноядные переходят с поедания листьев на поедание травы. А чем больше происходит расселение травы, тем больше становится травоядных, расширяя ареолы обитания. И тут, миллион лет спустя, когда трава окончательно подсаживает на себя целые группы, примерно 6–7 миллионов лет назад она наносит новый удар. На этот раз по расплодившимся травоядным и начинает отращивать шипы. Дело в том, что трава способна собирать минералы с поверхности. И формировать из них острия. Я бы показал тебе, как легко порезать травой руки.

«Новый виток адаптации»?

— Вооружившись, трава выкашивает всех не приспособленных травоядных, поражая их желудочно-кишечные тракты, — ответил отец, допив чай и улыбнулся. — Но убить удаётся не всех. Природа мудра и теперь уже травоядные учатся дольше жевать, а их пищеварительные системы становятся сложнее и дольше. Из клыков и резцов формируются коренные зубы, адаптированные под перетирание пищи. Травоядные просто пережёвывают новую систему защиты травы и тем самым выживают.

«И как это всё относится к человеку»?

— Всё это было подготовительными этапами к появлению человека. И вот, 2 миллиона лет назад, сидя на одиноком дереве в саванне, обезъяна понимает, что что-то не так. И глядя на то, как оскудевает растительность вокруг, которую больше не ублажают влажные муссоны, что прилетают в центральную Африку из-за поднявшегося хребта восточноафриканской рифтовой долины, отделившей континент от ветров и облаков с Индийского океана, она приходит к выводу, что плоды не созрели, а сородичей на ветках меньше не стало. Нужно меняться, адаптироваться. То есть отправляться в пешее путешествие до других деревьев, кустов, а то и распробовать на вкус полезные травы. Там, среди погоревшей травы, есть сладкие корни, что помогут преодолеть долгое время расселения при путешествии. Но даже покинув Африку и перебравшись на другой континет, будущий человек, теряя хвост, вдруг придёт к выводу, что на новых землях он уже не один.

«Неандертальцы»?

— Да, они сильнее, выносливее, тоже различают цвета, а их мозг даже больше, чем у кроманьонца. Худо-бедно они тоже научились изготавливать орудия труда. Вся проблема в том, что для охоты им не требуются племена. Они сильны как гориллы. И одной дубиной могут завалить оленя. Тогда как маленькому, худенькому и довольно жалкому на вид кроманьонцу нужно племя, чтобы уцелеть. И тут кроманьонец понимает, что для того, чтобы уцелеть в новом мире среди зимы и новых доминирующих соседей, ему нужны партнёры. Вместе мы — сила. У каждого давно своя самка, на смену полигамным отношениям пришли моногамные. Проще накормить одну, чем группу. Мы уже не хищники, мы думаем наперёд. Планирование, воображение. Это то, чего так не хватало рослым и красивым неандертальцам, которых по-прежнему устраивали дубины, когда у нас появились копья, лук и стрелы, а там и до седла недалеко… Конечно, мы всех их изведём. Просто из страха перед сильнейшими. Ведь мы — новый фаворит природы. Тот самый, что будет мучить её ещё сорок тысяч лет, пока не повлияет на все природные графики, которые возможно.

«Отец, поэтому люди потеряли бакулюм»?

— Больше нет нужды в том, чтобы член стоял часами, удовлетворяя всех самок в племени. Костью в половом члене уходит за ненадобностью. И это уже один из факторов коммуникации, который влияет на человека. Мы не можем постоянно только и делать, что спариваться. А если охота стала проще в племени, то остаётся время на что-то ещё. К примеру, мы учимся готовить податливую траву и неподатливое мясо, а глядя как семена собранной травы вновь и вновь произрастают в тех местах, куда её приносили, начинаем осваивать земледелие. Мы постигаем суть семян. А если есть остаток выращенного, то есть кого прикормить. И вот мы уже одомашиваем полезных для нас зверей. Это горные козы, дикие свиньи, коровы. А на лошадях оказывается можно ещё и кататься! Индейцы вот не знали лошадей. И к чему это их привело? Первые же колонизаторы вырезали их почти подчистую, со своими сёдлами, металлом и огнестрельным оружием принося такие инновации, что те, кто остался позади в развитии, просто не успели адаптироваться. А когда всё осознали, было уже поздно. Миллионы коренного населения погибло. Колонизатор доконали местных своими болезнями, от которых у «дикарей» не было иммунитета. А причина в том, что они слишком долго жили в закрытом обществе. Нельзя застаиваться! Природе постоянно нужно взаимодействовать, меняться, менять.

«Но ведь многие из них приносили людей в жертву и даже ели человеческое мясо», — напомнила я.

— Да, из-за скудного рациона. И разности менталитетов, — охотно согласился Невельской. — Для каннибала вполне естественно есть себе подобных, но он будет осуждать цивилизованного человека за то, что тот развязал Мировые войны, и просто уничтожил десятки миллионов людей, закопав их в землю, а не сварив суп или пожарив руки-ноги. Каждый мыслит со своей колокольни, не желая вдаваться в детали. Например, мы в свою очередь рассуждаем о том, что каннибализм ведёт к заболеваниям. И уверены, что спать с обезьяной — плохо.

«Конечно, плохо, так и до передачи вирусов не далеко. Вы же так и подхватили синдром приобретённого иммунодефицита. Он же — СПИД. Разве это тоже новаторство. И поиск нового»?

— Не важно, Ноя. человек всё равно попробует всё, что сможет, а потом будет долго работать над последствиями. Человечество — разное и всегда в поиске лучшего. Но развиваемся мы часто лишь в те моменты, когда находим точки соприкосновения. Так что, цветок — символ человечества, а красный — наш любимый цвет. С него началась эволюция и продолжается через призму войн и преодоления разногласий. Так было. Так есть. так будет из века в век, пока жив хоть один человек.