Хозяин леса 2

21

Миром правит информация. Данные, сведения, знания. Которые добываются, в том числе, с помощью спутников.

Слышал, что первые сателлиты Земли были огромными. С мобиль размером, или чуть меньше. И чтоб их на орбиту вытащить, приходилось строить большущую ракету на химическом топливе. Тонны, десятки, или даже — сотни тонн всевозможных материалов, чтоб засунуть в Космос прибор, срок жизни которого не больше пары лет.

Слава Богу, прогресс не стоит на месте. Ученые совершают все новые и новые открытия. Инженеры, на основе этих открытий, создают новые устройства. Ну, или старые, но лучше. Меньше размером, более чуткие, дальше глядящие.

По данным Управляющего, на орбите Авроры находится порядка ста двадцати тысяч спутников. Не особо много. Над столичной планетой целое кольцо из сателлитов. Вроде такого, природного, какой есть у Сатурна и некоторых других миров. А почему нет? Самый простейшее следящее устройство весом в сто грамм, и размерами в пачку сигарет. Любой челнок, отправляющийся к станции для перевозки грузов или пассажиров, может попутно сотни таких прихватить. И в нужном месте сбросить.

Так вот. Из этой сотни с небольшим тысяч, почти у всех хозяин известен. Это военные, гражданские федеральные, или корпоративные приборы. Своя группировка есть у экологов, полиции и службы контроля. Да чего уж там. Даже у ассоциации отельеров побережья, и у тех есть свои устройства на орбите. Предупреждают о штормах, чистоте воды на пляжах и подходе каких-нибудь акул.

Это долгое вступление нужно, чтоб объяснить, простой факт: скрыть выдвижение крупного отряда с моего танка из Камтелиона по направлению к столице континента, практически невозможно. О нашем выезде тут же стало известно всем заинтересованным лицам. Другое дело, что они понятия не имели — с какой целью мы решили бросить уютный, превращенный в крепость, городок, и направились в Лунебург.

Если конечно Лилу уже не сдала нас своему отцу.

Думать об этом было неприятно, но нужно. Потому что, если Лукошин-старший вдруг решился бы удариться в бега, пришлось бы бросить все остальные дела и планы. Бежит, значит, виновен. Принцип хищника. Убегает — догоняй.

Но нет. Самое вкусное мы решили оставить напоследок. Первым значимым в политической картине Авроры человеком, к которому мы отправились, был сенатор Стерлинг.

Сложно все с ним. Признаюсь, давно хотелось ему тупо в морду дать. Но сначала мешали его и мой статусы. Негоже военному распускать руки и лупить гражданского. Хоть и депутата. Теперь и подавно. Физическая расправа над сенатором — это злостное превышение полномочий. Закон терпит наши выходки, пока мы не переходим грань. Защищать жизни и имущество гражданского населения, даже с применением силы — это нормально. Пользоваться своей властью для сведения счетов с недругом — это преступление.

Глаза бы мои его не видели. Неприятный господин. И если бы можно было обойтись без контактов, я бы так и сделал. Но нет. Этот, скользкий, как рыба, политик слишком много знал. Даже о таких вещах, о которых вроде бы не должен был даже догадываться. Например, о готовящемся покушении на полковника Раухбаума. Разведка Армии — не догадывалась, Контролеры и полиция — ни сном, ни духом, а этот имел наглость старика даже предупреждать. Поразительная информированность!

И настала пора это его качество использовать.

Мне уже было известно, что живет Стерлинг в обычном жилом комплексе. Да, высокого класса, и достаточно новом, но далеко не во дворце. Достаточно большая квартира, но не на последнем этаже. Не пентхаус.

Внутри тоже ничего особенного в глаза не бросилось. Ну мебель, ну огромные панорамные окна, ну масса бытовой техники. Так кого этим сейчас удивишь? Аврора — глухая провинция. Даже в Лунебурге цены на недвижимость весьма низки. Уровень доходов у нас тоже ниже, чем на Артемиде, но не настолько сильно.

— Полковник? — вскинул пушистые брови сенатор. — Вот уж не ожидал вас здесь увидеть.

— Снова лжете? — хмыкнул я, и шагнул вперед, тем самым заставляя хозяина квартиры отступать. — По привычке? Вы же умный человек. Давно просчитали, что Раухбаум мог поделиться вашими предупреждениями со мной. И я, рано или поздно, явлюсь к вам за ответами.

В жилище Стерлинга я нападения не ждал. А вот по дороге — это могло случиться. Поэтому был в доспехах. Опыт показывал, что вести светские, ничего не значащие, беседы с человеком в боевой броне невозможно. Это свойство могло пригодиться — сенатор известный словоблуд — потому ничего менять не стал.

— И что вы сделаете, если я откажусь с вами разговаривать? — вернул мне мою ухмылку политик.

— У нас в работе план мероприятий по обеспечению безопасности виднейших представителей населения Авроры, — мило улыбнулся я. — А сил не то, чтобы много. Поэтому мы вынуждены собрать всех, и поместить в одно место. Так проще.

— Это законно? — пыхнул раздражением сенатор.

— До референдума — более чем, — кивнул я. — Это наша обязанность. И возможные бытовые неудобства подзащитных в такой ситуации не имеют значения.

— Ох уж этот референдум, — покачал головой Стерлинг. — Столько всякого дерьма из-за него произошло…

— А вы тут, конечно, не причем.

— Конечно. Я представитель Авроры в Сенате Федерации. Зачем бы мне интриговать против? Отделение автоматически обесценивает мой статус.

— Логично. Но вам ведь известны имена затеявших это все господ?

— Я вас умоляю, полковник. После выступлений этих политических мертвецов на галовидении, их, кажется, уже все знают.

— Это не совсем так, — снова улыбнулся я. — Аналитики утверждают, что все покаявшиеся депутаты усиленно избегают назвать кого-то одного. Лидера. А вы его знаете.

— А вы заметили, что корпоративное лобби тоже…

— Да-да, — отмахнулся я. — Это заслуга господина Лукошина. Меня же сейчас интересует лидер противоположной группировки. Главный, в банде наших, местных, олигархов.

— А аналитики? — отзеркалил улыбку Стерлинг. — Неужели им недостает квалификации определить этого человека? Или их и вовсе нет, этих ваших экспертов? А сами так слабо в нашей кухне разбираетесь, что даже ко мне решили обратиться?

— Есть несколько предполагаемых персон, — кивнул я. — А что касается вас… Обнаружен след специалистов соседнего государства. И мы проводим первоначальное расследование возможной государственной измены. Вас пока никто не подозревает. Но не советовал бы и дальше играть со мной в слова. Одного подозрения в сотрудничестве с врагом хватит, чтоб полностью разрушить вашу карьеру.

— О! Угрозы, — обрадовался сенатор. — Думал, они будут позже. Сразу видно, что вы не политик. Словесные баталии — это не ваше, полковник. Зря вы влезли в это все…

— Мне не требуется ваше разрешение, господин Стерлинг, — жестко выговорил я, и тычком пальца заставил политики сесть в кресло. Теперь я возвышался над ним этакой бронированной скалой. — Я делаю то, что велит мне долг гражданина Федерации и честь офицера. И делаю так, как могу и умею. А вы, сенатор? Что сделали вы? Как помогли в разрешении этого кризиса? Пару раз пощелкали языком в студии галовидения? Высказали свое бесценное мнение? Вы понимаете, что, когда все это закончится, люди начнут задавать вопросы. Интересоваться ролью каждого в этой смуте. И что тогда? Какие слова вам понадобятся, чтоб подтвердить свой высокий статус?

— А сотрудничество с отрядами самообороны стало бы выходом? — саркастично заметил сенатор. — Так я вас спешу расстроить. Вашу деятельность тоже начнут разбирать по молекулам. Изучать каждое ваше решение. Каждый шаг. Каждое слово. Вы успели столько всего натворить, стольких обидеть, что обязательно найдутся спонсоры особого, в отношении вас, расследования. И что тогда? К кому вы побежите за помощью?

— А я честный человек, Стерлинг, — засмеялся я. — Мне нечего скрывать. Расследование? Да ради Бога. Пусть расследуют. У меня есть записи каждой минуты моего командования. Готов это передать следствию по первому же запросу.

— Вы все храбрые, пока дознаватели не начали задавать коварные вопросы, — поморщился сенатор.

— Свою храбрость я давно доказал, — оскалился я. — А вам только предстоит это сделать. Итак? Если меня потом спросят о вашей роли во всех этих событиях, что я им скажу?

— И все же — нет, — после минутных раздумий, огласил вердикт Стерлинг. — Это слишком опасно.

— Не верите в то, что мы способны вас защитить? — дернул я бровью.

— Не верю, — кивнул тот. — Даже вы не посмеете остановить его людей.

— О, вы меня плохо знаете, — скривился я. — Я могу остановить кого угодно, если понадобится.

— Прямых доказательств вы не найдете. Этот человек — профессионал в сокрытии улик. А без доказательств, у него те же права, что и у вас. И пусть сейчас вы равны с ним по положению, но…

— Но котроллеры есть контролеры, — закончил я, и даже успел увидеть, как расширились зрачки сидящего напротив сенатора. — Траубе?

— Я вам этого не говорил, — поспешил откреститься политик.

— Ну раз не говорили, — хмыкнул я. — То и защищать вас ни к чему. Прощайте, сенатор. Честь имею.

— Э-э-э, полковник! Полковник Ронич⁈ — засуетился Стерлинг. — Куда же вы? А я?

— А вы отказались сотрудничать, — я пожал бы плечами, но под броней этого все равно никто бы не увидел.

Вопреки собственному обещанию, у дома сенатора осталась небольшая группа ребят. В основном те, кто когда-то служил в спецподразделениях. Разведчики, штурмовики или контртеррористы. А подъезд и прилегающую территорию густо засеяли датчиками. Я сомневался, что начальник Службы Контроля Авроры, подполковник Траубе решится отправить людей покарать практически проболтавшегося политика. Появление киллера — это тоже улика. Хоть и косвенная. Но чем черт не шутит. Вероятность все-таки присутствовала, а Стерлинг, ни взирая на сволочной характер, все еще оставался гражданином Федерации.

Вторым в списке значился новый начальник Хельги. Управляющий уже позволил мне ознакомиться с досье на него. Гельмут Ван дер Липпе. Шестьдесят один год. Суперинтендант полиции, что приблизительно соответствует войсковому полковнику. Приблизительно, потому что все же чуточку ниже. Где-то между подполковником и полковником. Но в полиции — это высокий чин.

Тем удивительней, что на заштатную Аврору, в глухую провинцию, прислали чиновника такого веса. Местное отделение экологической полиции и двух десятков сотрудников не имеет в штате.

Управляющий объяснял нестыковку тем, что будто бы, ввиду многочисленных правонарушений, аврорскую экополицию планировали существенно расширить. Не только у нас, в фермерском краю, не все гладко. В приморье и на Архипелагах тоже. Океан бездумно загрязняется, ведется бесконтрольный лов морских обитателей. В погоне за доходами, вырубаются уникальные мангровые заросли, оберегающие низкие берега островов от разрушительной силы волн. Тот же Лунебург уже два десятилетия как активно ввозит пресную воду для своих нужд. Из астероидного пояса — не так далеко и дорого — но важен сам факт налицо. Природные источники живительной влаги с потреблением не справляются.

Возникла иная версия усилий по скупке земель в предгорьях. Сельское хозяйство — это важно. Особенно для Авроры. Но на планете ведь еще и производство присутствует. Фабрики, заводы, обогатительные комбинаты. И для всего этого требуется банальная вода. И возможно, кем-то из господ махинаторов всерьез рассматривается проект по доставке воды с предгорий в Лунебург. Перепад высот достаточный. Проложить банальную трубу, и ручьи покорно сами побегут к производствам. И выйдет это куда дешевле, чем возить айсберги из космоса.

Часть сельхозугодий высохнет и превратится в пустыню? Ну и что? Пища дешевая, и ее легко купить где-то еще. А машины — дорогие. И если себестоимость их производства будет ничтожна, обещают озолотить владельца производств. Фермеры же, лишившись наделов, охотно встанут к конвейерам. Там всегда не хватает персонала.

Извращенная, преступная логика. За такие планы каторги мало. Таких прожектеров нужно на площадях четвертовать. В назидание потомков.

Только умные компьютеры выбрали не того. Смотрел я на лицо этого Гельмута Ван дер Липпе, и отчетливо осознавал, что этот человек, в дорогущем костюме от какого-то столичного знаменитого модельера, с маникюром и тщательно уложенной прической, экологическую ситуацию на планете исправить не сможет. Этот господин только с виду суров и значителен. А на самом деле — тряпка и трус. И, при всем при этом, ненавидит Аврору, как, впрочем, и любую другую провинцию, лютой ненавистью.

— Траубе? — сразу уточнил я, когда выслушал историю о том, как офицеры Контроля настоятельно не рекомендовали экополицейским продолжать расследовать дело об отраве для почвы.

— Нет-нет, — дернул головой, как от пощечины Гельмут Ван дер Липпе. И я понял, что попал точно в яблочко. — Какой-то другой офицер.

— И вы не потребовали от него официальный документ? Требование о передаче дела. Приказ, в конце концов. Выслушали его слова, и сразу подчинились?

— Но это же Контроль, — беспомощно развел руками суперинтендант. — Как можно⁈

— Ясно, — вздохнул я. — Собирайтесь. Когда все это закончится, на Авроре вы работать больше не будете. Полагаю, и в полиции тоже.

— Что⁈ — взревел Гельмут Ван дер Липпе. — Кто вы такой, чтоб сметь мне это говорить?

— Эй-эй, слизняк, — рыкнул одной половиной рта Фелиш. — Полегче. Иначе и в списках живых себя больше не найдешь.

А ведь я мог это сделать. Печально, что этот человек, Гельмут Ван дер Липпе, обладая высоким чином, не удосужился поинтересоваться особенностями законодательства Авроры. У нас, если петиция о несоответствии должности любого чиновника получала полмиллиона подписей, этот господин больше не мог занимать должности. Не удивлюсь, если с таким клеймом этого лощеного и из полиции попросят…