Хозяин леса 2

9

Искусство ведения переговоров настолько же древнее, как человечество. Оно родилось вместе с первыми осмысленными звуками первого из людей, пытавшегося донести свою мысль до других членов своей стаи. Так что логичным будет предположить, что искусство родилось одновременно с человеком разумным.

За многие тысячелетия искусство обросло массой правил, без которых уже не может существовать. Одним из таких является — место. Пригласи оппонента к себе в кабинет, и он подсознательно будет чувствовать себя в подчиненном положении. Разговоры в жилище одной из сторон дает преимущество владельцу дома. Идеально, когда беседа ведется в каком-то нейтральном, не дающем дополнительных бонусов кому либо, месте.

Тут тоже могут быть нюансы, но не все способны их ощутить. Простой пример: дорогущий, пафосный ресторан и представитель неимущего слоя населения. Будет ли он чувствовать себя уверенно в таком положении? Конечно — нет.

А вот мне было все равно. Мой счет в банке существенно усох после покупок новых участком земли, но все еще позволял побаловать себя изысканными деликатесами. Обстановка же, какой бы напыщенной она не была, давным-давно не производила на старого солдата должного впечатления. Вся эта позолота, мрамор и деревянные панели на стенах вызывали только досаду за бездарно потраченные на ерунду ресурсы.

Арчибальд Лукошин, кстати, тоже не выглядел завсегдатаем таких пафосных мест. Тем не менее, назначил встречу именно в таком.

— Здесь можно говорить безопасно, — пояснил он первым делом. — Владельцы заведения гарантируют конфиденциальность.

— Она нам понадобится? — усмехнулся я. — Конфиденциальность?

— Вам — не знаю, — пожал плечами Лукошин. — А вот мне, в связи с родом моей деятельности, не помешает. Деньги любят тишину, знаете ли.

— Будем говорить о деньгах? — удивился я. — Из меня плохой инвестор выйдет. Сразу предупреждаю.

— Хорошая шутка, — оскалился менеджер. — А как вы относитесь к крупным корпорациям? Насколько я знаю, если бы не армейский контракт, вы стали бы сотрудником одной из них?

— Ага, — не стал запираться я. — Сбежал от такого «счастья» в войска. Поэтому, мой ответ: никак. Никак не отношусь. И не намерен относиться. Второй раз я в эту ловушку не попаду.

— А я, как видите, попал, — оскал сменился тонкой, одни губами, улыбкой. — И даже добился кое-каких успехов.

— Не завидую, — признался я.

— И не нужно, — кивнул Арчибальд. — Хотя, если разобраться, вооруженные силы — тоже, в какой-то мере, корпорация. Причем, обладающая государственной монополией на насилие. Разве нет?

— Тогда это же можно сказать о структурах государственной безопасности и полиции.

— Несомненно. Вы верно ухватили суть. Однако масштабы несопоставимы. Если те или другие — это просто очень крупные… предприятия. То Армия и Флот — это мегакорпорация. Огромная, обладающая собственными ресурсными базами, разрушительным оружием и системами передачи информации, структура.

— Отличие все же есть, — улыбнулся я. — Даже Генеральный Штаб не управляет этой структурой. Стратегическое планирование и оперативное реагирование осуществляет федеральный Управляющий, а не кто-то из людей. И главная цель существования не извлечение прибыли для акционеров, а свобода и безопасность всех граждан страны.

— Согласен. Тем не менее, на более приземленном уровне, у армии тоже есть собственные интересы и предпочтения. Есть даже лобби в Сенате. Вы знали об этом?

Тайной это не было, и не могло быть. Часть уволившихся в запас ветеранов ВС, выбравших стезей для гражданской жизни политику, оказывали посильную поддержку. Мы все птенцы одного гнезда. Мы все навсегда вписаны в скрижали памяти многомиллионного коллектива. Мы — одна семья.

Так что в ответ я только улыбнулся. Никакой проблемы я в этом «лобби» не видел.

— Ну да, — развел руками Лукошин, словно бы прочитав мои мысли. — Вы правы. У нашей системы есть недостатки, но достоинства с лихвой их перевешивают. Кстати, в каких отношениях вы с моей дочерью?

Он задал этот вопрос так, будто бы действительно «кстати». То есть, то о чем мы говорили прежде — это было для директора Аврорского филиала гигантской корпорации важным. А Лилу и я — так, побочное явление.

— Мы друзья, — лаконично ответил я. Этот человек так и оставался для меня загадкой. Обычно человека сразу видно. Кто он, что хочет, о чем мечтает. Этот же — словно серая тучка на горизонте, по которой предсказать будет дождь или нет, совершенно невозможно.

— Это понятно, — улыбнулся Арчибальд. — Для врага она не стала бы трудиться и составлять заявку на благотворительный грант. Очень грамотно оформленный. И аргументы представлены так, что отрицательный ответ нашей комиссии по грантам стал бы репутационной потерей компании.

— Она талантлива, — констатировал я факт.

— Да. Согласен. Однако ленива и легкомысленна. Но для вас она преодолела свои минусы и реализовала плюсы.

— Мы хорошие друзья. А друзья должны помогать друг другу. Если потребуется, я для нее тоже сделаю все возможное.

— Отлично сказано, господин полковник. Однако ваше предвзятое отношение к корпорациям… Поймите: да мы не ангелы. Да у нас все подчинено одной цели, и устремление это низменно — прибыль. Но вместе с этим, корпорации — локомотивы экономики страны. Действительно серьезные проекты возможны лишь с привлечением действительно громадных средств. А у кого, кроме корпораций, они есть? Кто, кроме нас может оплачивать труд сотен и тысяч ученых и инженеров? Государство? Да, но оно не вездесуще, и в сфере интересов страны далеко не все отрасли и направления. Мы же всегда на переднем рубеже. Новые товары, новые технологии, новые возможности…

— Признаться, с такой стороны я существование корпораций не рассматривал.

— А благотворительность? Вы же знали о заявке на грант? А сумму этого пожертвования Лидия вам озвучивала? Нет? Она запросила десять миллионов талеров. И корпорация может их выделить. Для нашего бюджета это не особенно большие деньги.

Десять миллионов! Это решило бы все проблемы. Выкупить еще сотню квадратных километров предгорий, обеспечить приобретение саженцев, оплатить труды по ирригации. С такими деньгами все это становилось возможным сделать.

— Лилу большой молодец, — искренне выговорил я.

— Да, — энергично кивнул Лукошин. — Это действительно так. И зря она постеснялась поставить свое имя в списке авторов проекта. Она вообще указала вас одного. И если вы друзья, это выглядит тем более странно.

— Может, она не хотела…

— Да-да. Я понимаю. Это может быть связано со мной. Дочь не хотела, чтобы подумали, будто бы грант вы получили благодаря родительской протекции.

— Ага, — облегченно выдохнул я. — Это я и хотел сказать.

— Тем не менее, я бы очень хотел, чтоб ее имя вернулось на заглавную страницу документа. Поговорите с ней. Убедите. Уверен она прислушается к вам… Сразу скажу: лица, указанные в числе авторов проекта, несут коллективную ответственность за исполнение принятых по гранту обязательств. Да-да. Будут и такие. Но не переживайте. Ничего незаконного от вас не потребуется. Выступить на галовидении, по присутствовать на каком-нибудь мероприятии, сказать пару добрых слов о корпорации…

— Это приемлемо.

Понятно, что «Бигфуд» выжмет из нас всю выгоду, какую только сможет. Но и просто так брать чужие деньги было бы как-то… стыдно. Понятно, что на благое дело. И все же…

— Жизнь молодой девушки только начинается, — пояснил Лукошин, снизив голос до громкого шепота. — Кто знает, какие именно заслуги зачтутся в будущем. Мне кажется, участие в проекте такого уровня, в ее послужном списке точно не помешает.

— Согласен, — серьезно кивнул я. — Я поговорю с ней. Тем более, как реальный автор документа, она просто обязана быть на главной странице.

— Очень хорошо, что мы поняли друг друга, — вроде бы даже как-то расслабился Арчибальд. — Приятно было общаться с умным человеком.

Серьезный разговор, ради которого собственно эта встреча и состоялась, на этом закончился. Это не значит, что мы с Арчибальдом встали и разошлись по своим делам. Нет. Раз уж попали в ресторан, славящийся своей кухней, грех было не продегустировать изысканные яства. Тем более что они оказались действительно невероятно вкусными.

За мной заехала Хельга. Похоже, ей просто нравилось передвигаться по Лунебургу за рулем дорогущего спорткара. Утробно рычащий мощный двигатель, натуральные материалы отделки салона, стремительные формы — что еще нужно истинному ценителю и фанату скорости?

Госпожа Корсак повезла меня в медцентр. Я-то думал, она шутила. Или подначивала Лилу. Оказалось, это была давняя ее идея. В наше время сложно сохранить в тайне личную информацию. Место рождения, возраст, образование, карьерный рост — данные свободно вращаются в Сети, и любой может их заполучить. Не удивительно, что и Хельга мной поинтересовалась, как и я сам ей. И, похоже, после более близкого знакомства, женщина решила, что часть сведений в открытой части моего личного дела были искажены.

Например, возраст. Ее глаза видели подтянутого, мускулистого мужчину, примерно сорока лет отроду. А Сеть утверждала, что мне в два раза больше. Я должен был быть глубоким стариком, но не был им. И это ломало ее мозг.

— Так часто бывает, — пробовал я убедить подругу. — При серьезных ранениях, военные медики в тысячи раз подстегивают естественную регенерацию. Раны заживают быстрее, но, вместе с ними, и остальные органы обновляются. Такие процедуры расходуют регенеративный ресурс организма, но армия осознанно идет на это, чтоб быстро вернуть в строй бойца.

— Омоложение? — выхватила женщина самое, по ее мнению, главное из моего объяснения. — За такую возможность богатые старухи душу бы продали! А вам бесплатно такую операцию проводят?

— Я же говорю, — тяжело вздохнул я. — Одно лечится, другое калечится. За все нужно платить. Мой АрАр — на грани. Еще пара дырок в шкуре, и меня уже ничто не спасет. Это одна из причин, почему пришлось уйти в отставку…

— И все равно, Стас. Это никого бы не остановило. Вновь побыть молодой, хоть и всего несколько лишних лет — дорогого стоит. Старые перечницы сняли бы бриллиантовые колье с дряблых шей, ради такого.

В общем, она мне не поверила. Может, разумом и приняла мои отговорки. А душой, душой — нет. Современная медицина может творить чудеса. Существенно увеличить продолжительность жизни. Оживлять почти мертвых. Менять органы, выращивать утерянные конечности. Но победить старость — нет. Природная логика безжалостна. Все рожденное должно умереть. И перед смертью, обязателен период увядания. Как некое чистилище. Как время, когда человек должен смириться с неизбежным. И сколько бы денег не хранилось на твоих счетах, каким бы важным и значимым ты ни был, обмануть естественные процессы ты не сможешь.

— Ваш регенерационный ресурс, господин Ронич, — подтвердил мои слова доктор в медцентре. — Едва выше пятидесяти процентов. Сейчас, состояние органов соответствует человеку сорока — сорока пяти лет. Но любая серьезная травма, или болезнь для вас являются существенной опасностью. Берегите здоровье, господин полковник. Других рекомендаций у меня для вас нет.

Я только, молча, развел руками. Все это я знал и раньше.

— А ты вечно лезешь в самое пекло, — выговаривала Хельга по дороге в отель. — С бандитами воюешь. Сенатор этот еще… Мутный тип, и явно что-то замышляет. Пообещай мне беречься. Не заставляй меня переживать за тебя.

— Хорошо, — кивнул я, прекрасно понимая, что это совсем от меня не зависит. Я такой, какой есть. И если совесть потребует взять в руки оружие и ринуться в новый бой, я раздумывать не стану.

Да уж. Насыщенный денек. В холле отеля нас с Корсак уже ждала Лилу, в компании нескольких, представительного вида, людей. Эти господа, мягко говоря, уровень своего благосостояния не прятали. Все в них, от дорогих одежд, до маникюра на руках, прямо-таки кричало о богатстве. И интересы у них были соответствующие внешнему виду.

Эти господа хотели иметь возле своих домов дерево. Но покупать саженец, и потом много лет его выращивать, им было не интересно. Эти люди хотели иметь все сразу, и прямо сейчас.

Каждый из четверых был готов выложить по двести тысяч талеров на почти взрослое растение. Я их решительно не понимал. Примерно за эту же сумму мне удалось обзавестись пятьюдесятью тысячами молодых деревьев! И конечно я был готов обменять их тщеславие на шанс значительно увеличить древесное «население» своего леса. Почему нет? Приказать садовникам найти и подготовить к транспортировке требующихся «подростков» — легче легкого. Сразу уточнил, что доставка до места высадки в сумму не входит.

Расстались весьма довольные друг другом. Благо ничего невозможного эти господа не просили. Дуб, два тополя — «говорят, они быстро растут» — и сосну — «Вы знаете, что она испускает в атмосферу ароматические флюиды?». Боже мой! Такая гора денег за неизвестные науке флюиды?

Так-то — да. Хвойные, особенно в жаркую погоду, делятся с окружающей средой альфа, и бета-пиненами. Кроме фитонцидов, конечно, уничтожающих патогенные грибки и бактерии. А запах — это да. Запах — волшебный.

Признаться, было немного не по себе. Словно бы отдавал в заложники друзей. Одно утешало: жертва не будет напрасной. Взамен мой лес существенно увеличится.