Хейтер из рода Стужевых, том 3

Глава 18

Козловский бойцовский клуб было непривычно видеть таким безжизненным. Эхо от наших с Холодовым шагов гулко неслось вперёд по коридору. Если не всматриваться, здание вполне можно было бы принять за заброшку. Оформление в стиле лофт и граффити на стенах создавали однозначное впечатление проходного необжитого места. Только сейчас я понял, что прежде запах зимней сырости и бетона заглушал парфюм местных зрителей, которых в рабочее время здесь было достаточно. Сейчас же клуб просто давил своей отрешённостью и внушал чувство необъяснимой тревоги даже мне — тому, кто здесь бывал не единожды. Казалось, будто это совсем другое место, абсолютно незнакомое.

Наконец, мы вышли в основной зал. Мониторы чернели над нашими головами, как и яма, она же местный ринг, в которой не включили ни одной лампы. Но здесь уже не было такой тишины — в том месте, где за рядами зрительских мест скрывалась стойка регистратора, слышался бубнёж разговора. За эхом невозможно было разобрать слова, но не сам голос. Это определённо говорил барон Плетнёв.

Против моих ожиданий, Гном не сидел за своим столом. Сгорбившись, он стоял перед Антоном Александровичем. Тот на фоне регистратора возвышался, как громила — широкоплечий, в спортивном костюме по фигуре. На его лицо была надета медицинская маска. Спущенная сейчас на подбородок, она обнажала лёгкую усмешку, которая в восходящих лучах от лампы на столе казалась жёсткой.

Лишь подойдя ближе, я смог разобрать обрывок фразы: «… Водянов далеко, в Тамбове, а мы все живём здесь, рядышком. Понятна диспозиция?»

Гном, не поднимая глаз, лишь закивал с тем подобострастием, которое появляется у мелких хищников перед более крупным. Тот самый образ Табаки рядом с Шерханом. Разве что в нашем случае тигр был гораздо умнее и прагматичнее.

Плетнёв услышал приближающиеся шаги и обернулся к нам. Его рука молниеносно дернулась вверх, олицетворяя приветствие, а на лице появилось радостное выражение.

— Друзья! — его голос прозвучал чуть громче и в иной интонации, отмечая разницу между нашим положением и Гнома. — Рад вас видеть. Наконец-то все действующие лица в сборе.

Холодов, шедший слева от меня, лишь кивнул, протягивая для рукопожатия руку. Его взгляд скользнул по Гному, замершему рядом с высоким лицом, я же в это время также обменялся приветствием с бароном.

— Как подготовка? — спросил я, тоже разглядывая совсем сжавшегося и нервничающего Гнома.

— Идёт полным ходом, — Плетнёв широко улыбнулся. — Клуб откроется во внеурочное время, здесь всё и будет произведено, без лишних свидетелей. Водянов уже связался с администрацией и расписал ожидания. Он даже не явится заранее, всё исключительно по договорённости. Похоже, он и правда настолько уверен в своём авторитете, что не перестрахуется.

— Так, может, у него есть свой человек здесь, — насторожился я.

— Есть, конечно, — добродушно засмеялся Антон Александрович. — Отчитывается постоянно, связь держит, откаты получает. Но он верен местным на самом деле.

Видя недоверие на моём лице, он продолжил:

— Тут логика простая, — пожал он плечами. — Выскочка давно бы сбежал из захолустья, а раз он здесь, то ценит город. Сразу же признался кому надо о попытке подкупа и получил на то разрешение. Так что у нас всё схвачено.

— Много охраны будет у Водянова? — встрял Холодов, скрестив руки на груди. Наверное, его тревожило предстоящее мероприятие даже больше, чем меня.

Плетнёв фыркнул, и в этом звуке слышалась неподдельная уверенность.

— Сколько бы ни было, моих людей по-любому будет больше. По количеству, по качеству… По всем статьям.

Он сделал паузу, окинул нас взглядом и жестом предложил идти дальше.

— Пройдёмся? Я покажу все детали, ракурсы и объясню, как всё это будет происходить.

Мы двинулись за ним вглубь клуба, в административные и хозяйственные помещения. В одном из них находился пункт наблюдения — на экранах ночного видения было видно абсолютно всё. Ни души.

Уже местный охранник, которого я прежде видел рядом с Гномом, объяснил нам, что, откуда и куда. А после этого мы прошлись по нужным точкам, в том числе побывали в яме. Я никогда не всматривался в камеры, но оказалось, их здесь гораздо больше ожидаемого, в том числе скрытых.

Экскурсия выдалась познавательной. Я узнал о нюансах работы этого заведения, о чём прежде никогда не задумывался. Оказывается, здесь находились вип-комнаты, где посетители могли оставаться полностью инкогнито и незамеченными. Работала мини-кухня, хотя большинство продуктов привозились уже готовыми.

Чем больше мы ходили по зданию, тем увереннее я становился в том, что у Плетнёва всё схвачено давно и надёжно. Водянову будет совершенно нечего противопоставить, если он только не привезёт сюда на паре автобусов свою личную профессиональную армию. Если она у него есть, конечно.

Кабинет Максимилиана Водянова был всё тем же оплотом власти и достатка. Дизайнер хорошо постарался во оформлении, тут нет смысла отрицать очевидное. Хозяин кабинета словно понимал это и наслаждался своим положением.

Несколько часов назад мне позвонил сам Макс и пригласил на беседу. Звучал его голос доброжелательно, но я напрягся ввиду наших общих дел. Потому, придя сюда, ожидал продолжения диалога. По той же причине отсутствие Светы, как нашего основного связного, меня удивило.

— Алексей! Рад тебя видеть, — Максимилиан жестом пригласил меня в кресло. На низком столике рядом стоял графин с янтарной жидкостью и несколько пиал с изысканными закусками. — Прошу, располагайся. Коньяк? Или что-то покрепче?

— Спасибо, нет, — отказался я, опускаясь в кожаное кресло.

Напряжение сковывало плечи. Я не понимал, зачем меня позвали. Неделя — слишком малый срок, чтобы морально подготовить Мишу к бою, тем более в его нынешнем, более здоровом состоянии. Судя по всему, в период отсутствия родители заперли его в клинику и провели полную очистку организма. Как бы наш план, в принципе, не пошёл по одному месту.

Максимилиан тем временем налил себе алкоголь, развалился в кресле и сделал небольшой глоток.

— Знаешь, я часто размышляю о бойцовском клубе, — начал он пространно. — Это ведь не просто место для выплеска агрессии. Это социальный лифт. Для многих ребят — единственный шанс заявить о себе и заработать серьёзные деньги. А иногда появляется и… подработка.

Я насторожился, чувствуя подвох. Максимилиан, заметив мою реакцию, рассмеялся.

— Успокойся, ничего криминального! Чисто репрезентативные функции. Постоять на встрече с важным клиентом для солидности. Провести приватный спарринг для кого-то из моих партнёров. Или короткий, часовой мастер-класс по самообороне для чьей-нибудь дочери. Всё цивилизованно, дорого и безопасно.

Он смотрел на меня, явно ожидая реакции, но я молчал, пытаясь понять, к чему он клонит. Как это вообще сочетается с нашим общим делом?

— Зачем я здесь, Максимилиан? — наконец, спросил я, отсекая все эти намёки. — Говори прямо.

Он снова рассмеялся, его хорошее настроение резко контрастировало с моей подозрительностью.

— Хорошо, не буду тянуть. Я предлагаю тебе долгосрочное и, уверен, взаимовыгодное сотрудничество. Независимо от того, как закончится наша история с Михаилом Огневым. Да и вообще… С его семьёй.

Я смерил его холодным взглядом. Что-то ничего понятнее из его слов не стало. Что за игра вообще⁈ Что он хочет от меня?

— Эта цель важна для фракции Озёрского, бесспорно, но не критична, — довольно легко сказал он, что меня удивило. Я ведь считал, что как раз наоборот, это дело очень важно как сюзерену, так и его вассалу. — У меня другие интересы и дела, они никуда не денутся после любого варианта завершения ситуации.

Повисла пауза, и я решил продолжить эту странную игру, хоть та и была для меня малоприятная:

— И какие? — вздохнул я. — Вы ведь этого вопроса ждёте от меня?

— Верно, — Макс с прищуром смотрел на меня. — Но, как вижу, тебе это ведь совсем неинтересно. Так что тебе нужно? Говори, не стесняйся.

— Сила, — без раздумий ответил я. — В первую очередь, сила. Деньги — лишь инструмент.

На лице Максимилиана расплылась широкая, довольная улыбка, будто он только и ждал этого признания. Как же я не люблю эти словесные игры…

— Силу я тоже могу предложить, — удовлетворённо кивнул он. — Редкие материалы, добытые в самых опасных зонах Разлома. Уникальные артефакты, усиливающие врождённые способности. Всё это может стать доступно тебе.

Он потянулся к одному из ящиков стола, открыл его и извлёк небольшую квадратную шкатулку, которую положил на стол, ближе ко мне.

Мне было крайне сложно скрыть волнение, даже ладони вспотели. Наверняка Макс увидел мою реакцию, но это и не столь важно сейчас.

Так как я уже являлся студентом, то имел тот самый уникальный идентификационный номер, который позволял мне, как магу, зарегистрироваться в интернет-магазинах. В первую очередь я смотрел книги, в том числе те, что находились в нашей академической библиотеке. Цены на них были просто астрономические по местным меркам — сотни тысяч.

Но так же в интернете можно было приобрести артефакты — по ещё более нереальным ценам в миллионы рублей. Самый простецкий начинался от четырёхсот тысяч и почти никаких улучшений не давал. Отчасти на них я откладывал свои сбережения, но ничего не покупал. В первую очередь из-за неподходящих или несущественных для меня свойств.

Как нам уже объясняли на экономике — артефакты являлись чем-то покруче айфонов прежнего мира, ближе к сверхлюксовым автомобилям. Каждый предмет создавался индивидуально и исключительно вручную. На изготовление уходило очень много времени и сил, ну и материалов, разумеется. Из тех самых Разломов. Потому, даже если сам по себе артефакт стоил относительно немного, на него взвинчивалась огромная наценка.

Никакого фабричного производства! Только в сфере первичной обработки материалов такое могло быть возможно. И то это, скорее, мануфактуры по факту.

Вся эта информация пронеслась в моей голове, ведь я сейчас смотрел на деревянную коробочку, покрытую таким знакомым узором. Это не что иное, как контейнер для артефакта. Я впервые вживую видел её, а не на фотографии в карточке товара на сайте магазина.

— В знак наших… будущих дружеских отношений, — с лёгкой иронией произнёс он, подталкивая шкатулку его мне. — Это не просто украшение. В него запечатано заклинание. Файербол. Достаточно капли твоей родовой маны — и вуаля.

Соблазн был велик, но я держался из последних сил, хоть и хотелось продаться здесь и сейчас. Разумеется, я понимал, что могу однажды купить нечто подобное сам, лично, накопив. Но это в необозримом будущем. Либо получить сейчас. Как же сложно!

— Это ни к чему тебя не обяжет, Алексей, — улыбался Макс, внимательно смотря на меня. — Если захочешь, можешь в любой момент вернуть его. Ты вправе даже не считать это полноценным подарком. Так, временное пользование.

Вот ведь лис! Знает, куда надавить. Но соблазн и правда слишком велик, отказаться, ещё и на таких мягких условиях, невозможно. Мой первый в жизни настоящий боевой артефакт. Рука сама потянулась к шкатулке.

Словно во сне, я открыл её. Внутри всё было оформлено красным бархатом, на котором лежал массивный браслет из тёмного, почти чёрного металла, испещрённого тонкими серебристыми прожилками, которые слабо пульсировали тусклым светом. Красотища! У меня во рту совсем пересохло от волнения.

Я взял его. Металл был на удивление тёплым и живым на ощупь, а так же очень лёгким.

«Опробую, — мгновенно решил я для себя. — А там видно будет. Всегда можно вернуть, если что»

— Спасибо, — сухо сказал я, совсем не ощущая тяжесть артефакта на запястье. Но как же он потрясно смотрится! Действительно роскошная вещь, статусная.

— И, разумеется, полный комплект документов, — Максимилиан протянул мне небольшой конверт из дорогой плотной бумаги. — Вещь очень ценная, как знаешь. Чтобы не возникло никаких недоразумений.

Я взял бумаги, чувствуя, как вес этого «подарка» давит не только на руку, но и на совесть. Он покупал меня. И, что хуже всего, я позволял это делать, потому что предложение было слишком заманчивым, чтобы отказаться.

Так, стоп. Нет! Не меня, а лояльность. Никаких жёстких обременений. Я всегда могу вернуть «подарок», если то потребуется. А завладеть таким артефактом дорогого стоит, так что я совершенно ничего не терял.

Интерлюдия

Три массивные фигуры в тёмных пальто, от которых так и веяло леденящим холодом улицы и профессиональной угрозой, бесцеремонно попытались пройти мимо стойки консьержа. Пожилой мужчина лишь ухмыльнулся, нажимая на специальную кнопку блокировки двери, к которой незнакомцы и направились.

— Вы к кому? — строго спросил он. — Мы сегодня гостей не ждём.

Его проигнорировали и несколько раз дёрнули дверь.

— По делам, старик, не мешай, — прорычал тот, что шёл последним, с шрамом через бровь. — Дверь открывай.

— Без указания имени жильца и его вызова — проход закрыт, — упрямился старик.

— Открывай, тебе сказали, — властный голос и лицо первого выдавали в нём, как минимум, дворянина. — Мы знакомы с твоими хозяевами и имеем полное право быть здесь.

— Номер квартиры.

Пока гости пререкались с консьержем, на телефон Светы пришло короткое «111». Её пальцы взметнулись по экрану, отправляя экстренный шифр дальше. В квартире на пятом этаже завибрировал телефон, и Глеб незамедлительно схватил его.

Стоило только увидеть кодовое смс, как сердце Небесного чуть не выпрыгнуло из груди и застучало где-то в горле, перекрывая дыхание. Бешеным взглядом он метнулся по комнате — раскиданные вещи, мусор, недопитый чай, одежда на стуле. Паника, острая и тошнотворная, сжала желудок.

«Нашли. Уже здесь!» — вертелось у него в голове. Но он достаточно провёл времени в этой квартире, в страхе и постоянной готовности к бегству. Внутри что-то щёлкнуло, и паника отступила, сменившись холодной, почти животной целеустремлённостью.

Он сорвался с места, схватил заранее собранный чёрный рюкзак у выхода, на ходу натянул тёмную куртку. Дверь захлопнулась за его спиной с щелчком, автоматически заблокировавшись. Вместо лифта он рванул к эвакуационной лестнице, доступ к которой был только у жильцов, взлетая по пролётам сразу через несколько ступенек. Его пульс отстукивал в висках один ритм: «Беги. Беги. Беги!».

Дверь на крышу поддалась не с первого раза, но отчаянный рывок плечом сделал своё дело. Ледяной ветер ударил в лицо, заставив выдохнуть облако пара. Глеб, не сбавляя темпа, подбежал к пожарной лестнице, ведущей в узкий тёмный переулок.

Железо обжигало руки даже через перчатки, но он почти не чувствовал боли, спускаясь вниз рывками. На последнем пролёте он спрыгнул, мягко приземлившись на снег, и, не оглядываясь, растворился в лабиринте ночных улиц, натянув капюшон и замотав нижнюю часть лица шарфом.

В это время трое «гостей», потеряв терпение, с лёгкостью выломали дверь в квартиру Глеба. Внутри пахло жизнью — едой, электричеством, свежим воздухом из приоткрытого окна. Всё кричало о недавнем присутствии человека.

— Чайник тёплый, — констатировал Шрам, проводя рукой в перчатке по металлической поверхности электроприбора.

Его подручные уже доставали оборудование для сбора ДНК и быстрого, но тщательного обыска.

Их работу прервали быстрые тяжёлые шаги. В проёме выломанной двери возникли двое коренастых мужчин в форме частной охраны комплекса.

— Господа, просим вас задержаться для выяснения обстоятельств, — голос старшего охранника был спокоен, а в руках он держал оружие. — Незаконное проникновение — серьёзное правонарушение.

Его напарник держал рацию, в которую наговаривал:

— Да, подтверждаю, трое неизвестных… выломана, да…

«Гости» хмуро переглянулись, отвлёкшись от обыска. Шрам кивнул главному, и тот выдохнул.

— Мы здесь по делу, — сказал он. — В этой квартире содержался Глеб Небесный. Пропавший. Его разыскивают. Я его сводный дядя, Иван Небесный. У меня есть все полномочия и права находиться здесь.

В этот момент со стороны входа в квартиру раздался возмущённый, громкий голос:

— Это что тут у вас за балаган вообще творится⁈ Вломились в квартиру, шум, гам!

На пороге стоял молодой парень со взъерошенными волосами, на нём были лишь семейные трусы, распахнутый махровый халат и тапочки на босу ногу. В руках он держал кружку с парящим чаем. С возмущённым видом он прошагал внутрь, поставил кружку на стол с таким стуком, что чай расплескался. Взяв пояс с дивана, начал с выражением глубочайшего негодования завязывать его на себе.

— Вы кто такие? Почему дверь выломали? Это моя квартира! Объяснитесь немедленно!

Амбалы в замешательстве переглянулись. Охранники едва сдерживали ухмылки. Парень в халате, с горящими от праведного гнева глазами, был убедителен.

— Ваша квартира? — переспросил Шрам, скептически оглядывая его.

— А чья же ещё⁈ — парировал «жилец», разводя руками. — Я тут живу! А вы кто, сантехники? Что-то я сомневаюсь. Кто-нибудь вызвал уже полицию⁈ Сходил, называется, к соседям за сахарком…

Он уставился на непрошеных гостей, требуя ответа.

След Глеба окончательно остывал в зимнем городе, пока в его бывшем убежище разыгрывался тщательно подготовленный спектакль, купленный деньгами и хитростью Светланы.