Хейтер из рода Стужевых, том 3

Глава 14

Интерлюдия

Дверь в комнату Михаила захлопнулась с глухим стуком, окончательно отсекая его от внешнего мира. Огнев-младший, граф, отпрыск одного из самых влиятельных родов Тамбова, прислонился к деревянной поверхности спиной, чувствуя, как тишина наваливается на него тяжёлым, удушающим покрывалом.

Комната была пуста. Слишком пуста. Его половина — образец порядка. А вот кровать Глеба Небесного зияла стерильной чистотой. Ни постельного белья, ни книг, ни намёка на то, что здесь когда-то жил человек, которого он считал единственным другом. Предатель? А были ли они вообще друзьями изначально? Мать сказала, что он давно работал на Озёрского, просто умело скрывал это. Пригрелась змея на груди, никто этого не заметил.

Всю неделю Миша не посещал академию. Согласно настоянию матери, он провёл полное медицинское обследование и чуть не задохнулся от ужаса и понимания, что с ним произошло. Чем его травил «лучший друг» Глеб.

Сейчас он полностью чист и восстановил своё здоровье. Вот только его душевное состояние оставляло желать лучшего, как и нервная система. Пережитое ещё не улеглось в его душе. К тому же — одиночество. Миша ненавидел его с детства, ведь в родовом поместье Огневых всегда находилась свита, прислуга, компаньоны — все, кто был обязан находиться рядом. Все, кто с ним соглашался, поддерживал все его начинания. Он так привык к этому, что теперь стены его скромной комнаты в академии давили, напоминая, что он остался в полной изоляции по собственной глупости. Казалось, сама тишина смеялась над ним. И это сводило с ума.

Михаилу нужно было услышать чей-то голос, увидеть чье-то лицо. Покинуть это помещение, так похожее на склеп. Это место, где он совершил множество самых очевидных с ретроспективы глупостей. Доверился тому, кому не стоило.

Он резко выпрямился и, почти не осознавая своих действий, вышел в коридор и постучал в соседнюю дверь — комнату, где жили Игорь и Костя. Оба — бароны, с чьими семьями у Огневых были прохладно-деловые, но стабильные отношения. Игорь вообще был его изначальным компаньоном, с кем он поселился в одной комнате на первом курсе. Но потом Глеб стал ему ближе всех и напросился переехать, сдвинув прежнего друга в сторону.

Дверь открыл именно Игорь. Увидев Мишу, он не скрыл удивления.

— Граф? — произнёс он без намёка на почтительность, только холодная настороженность. — Что случилось?

Огнев почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он сглотнул.

— Можно поговорить?

— С нами? — Игорь коротко усмехнулся. — Ты уверен? А то, если память не изменяет, наши роды — «никчёмные сошки» по сравнению с твоим. А мы — «подлизы», которые не должны лезть в твою жизнь с советами. У тебя же есть Глеб. Мы, как ты сказал, от тебя зависимы, а ты без нас прекрасно проживёшь.

Каждое слово било точно в цель, вызывая прилив жгучего стыда. Он действительно говорил это. Кричал в запале ссоры, когда они попытались указать ему на его ошибки. Но тогда он свято верил Глебу.

— Игорь, хватит, — раздался из комнаты спокойный голос Кости. Он сидел за столом с книгой. — Впусти его. Похоже, ему и правда нелегко.

Игорь недовольно фыркнул. Помедлив, он отступил, пропуская незваного и нежеланного гостя.

Комната была уютной, захламлённой учебниками и личными вещами — полная противоположность стерильному склепу Огнева. Его передёрнуло от такого сравнения. Но из этого помещения совершенно не хотелось уходить. Оно было живым и тёплым.

Миша остановился посреди комнаты, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Глеб пропал, — проговорил он, глядя куда-то мимо них. — Его больше нет.

Наступила пауза. Костя отложил книгу.

— Мы в курсе. Вся академия в курсе, наверное. Так что теперь, когда твой единственный «достойный» друг исчез, ты решил снизойти до «никчёмных» баронов?

— Я… — Миша с трудом поднял на них глаза, заставляя себя выдержать их взгляды. — Я вёл себя отвратительно. Я сказал то, о чём сейчас глубоко сожалею. Я был неправ.

Слова повисли в воздухе. Игорь смотрел на него с недоверием, но удивление скрыть не мог, как и Костя. Чтобы сам граф Огнев-младший, и вдруг попросил прощения по собственной инициативе? Да что-то в лесу сдохло, не иначе! Или он заболел и бредит.

— Тебя Элеонора надоумила так сказать? — холодно сказал Игорь. — Ты дал ясно понять, что мы для тебя — пыль. А теперь что? Нам должно быть лестно, что граф Огнев почтил нас своим визитом? И всё просто так забудется? Мы тебе не вассалы, мы свободные бароны. Этот трюк не прокатит.

— Нет! — голос Миши дрогнул, выдав отчаянную искренность. — Мне всё равно, кто вы по титулу. После всего произошедшего по вине Глеба… Мне… невыносимо находиться в одиночестве. А вы… Вы были ко мне добры, насколько это возможно. Но я поверил не тому человеку, поступил глупо и всё испортил.

Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Я не прошу забыть всё, как страшный сон. Но я хочу… попытаться всё исправить. Начать заново. Наладить общение.

Игорь фыркнул снова.

— Потому что это необходимость? Потому что наши семьи в хороших отношениях и портить их невыгодно?

— Нет! — Миша был открыт как никогда. В отчаянии, он говорил от чистого сердца, что было крайне на него не похоже. Приходилось выдавливать из себя то, что всегда скрывал за снобизмом и высокомерием. — Потому что я так хочу. Потому что мне жаль, что я потерял из-за своей глупости людей, с которыми мне было… хорошо. Мне всё равно на необходимость. Я прошу шанса. Как человек, как ваш одногруппник, а не как граф Огнев.

Воцарилась тишина. Костя и Игорь переглянулись. В их взгляде читалось осознание, что это не политический ход, а искреннее, хоть и запоздалое, раскаяние. И в это сложно было поверить, так как парня перед собой они знали давно.

Наконец, Костя с лёгким вздохом кивнул на свободный стул.

— Садись. Рассказывай, что случилось с твоим «лучшим другом». И начни с того, почему ты, собственно, так взъелся на нас тогда.

Это не прощение, а лишь начала долгого и трудного пути. Но для Миши, изголодавшегося по простому человеческому участию, этот тяжёлый разговор был куда лучше, чем давящая тишина его одинокой комнаты. Он медленно подошёл и сел, готовый наконец-то говорить правду. В последнее время её стало слишком много в его жизни. И несмотря на то, что ощущал себя, словно голый, он не хотел вновь скатываться в ложь. Хотя бы не с теми, с кем его хоть что-то связывало. Хоть какие-то тёплые воспоминания.

Мой план был прост и сложен одновременно. Иногда, чтобы поймать одну змею, нужно залезть в самое логово к другой.

Фракция Озёрского… Раньше бы меня передёрнуло от одной мысли работать с ними. Но сейчас это единственный способ добраться до Тани. Она ведь тут пристроилась у них, как всегда, в тени. Использовала меня, сделала пешкой, чтобы поиметь выгоды со всего движа.

Но ничего, пусть как можно дольше думает, что я всё такой же наивный дурачок и ничего не понимаю. Однажды она осознает, как сильно просчиталась. Я в предвкушении этого дня, мечтаю увидеть её выражение лица, когда вся её тонко сплетённая паутина лжи и интриг потерпит крах.

Намерения озёрской фракции, в общем-то, оказались просты и очевидны. И я в их планах был ключевой фигурой. Столкнуть меня с этим мажором, Мишей Огневым.

Конечно, отчасти жаль его. Он оказался не готов к той роли, что выпала на его долю, и сломался. Но разве меня должно это волновать? Выскочка со скверным характером, он сам напал на меня в первый раз. Так что даже приятно будет воздать ему по заслугам.

Согласно планам фракции, в которой я теперь состою, Миша должен напасть на меня и серьёзно покалечить. Разумеется, не по-настоящему, всё это будет хорошо разыгранным представлением. С этой записью и моими обвинениями, если те станут достояниями общественности, Огнев-старший получит серьезный репутационный урон, а Озёрским только это и нужно.

А я… Всего лишь разменная монета в их планах. Только я не намерен быть просто битой в их игре. И внесу свои коррективы.

Во-первых, бой. Максимилиан, наш организатор, хочет провести его в Тамбове. Говорит, там всё под контролем. Но это не совсем так. У Огневых в тамбовских властных структурах связи крепкие — в этом не так давно все убедились. Вдруг что — прикроют, спустят на тормозах. Слишком рискованно. Потому я предложу простое и лёгкое решение — перенести всё в Козлов.

Максу я это преподнесу как его личную победу. Ведь в Козлове его власть безоговорочна, у него там есть связи, как у представителя бойцовского клуба. Все друг с другом повязаны. Там Огнев не имеет присутствия от слова совсем. Можно не опасаться, что кто-то вмешается и всё испортит. У Максимилиана на лице написано, что он любит чувствовать себя хозяином положения, так что проглотит наживку. Даже зная, что я сам из Козлова.

Вот только есть кое-что, чего Водянов не знает — мои собственные связи. И они могут спутать ему все планы, склонив весы в нужную для меня сторону.

Антон Александрович Плетнёв — начальник полиции Козлова. Это он держит в своих руках власть в городе. Конечно, есть люди куда более «тяжеловесные», как те же Рожиновы. Но в данном контексте ими можно пренебречь. И если Плетнёв того захочет, то задавит Водянова легко. У них, по сути, общий бизнес на этих боях. Так что лишний рычаг давления на партнёра Антону Александровичу не помешает.

Именно это я ему и предложил. Втайне переживал, что у этих двоих отношения могут быть давно сформировавшиеся и дружественные. Но, на мою удачу, оказалось совсем не так. Когда всё случится, у Плетнёва на руках будут записи с камер наблюдения — неоспоримые доказательства того, что сын профессора Огнева нарушил устав академии. Участие в подпольных боях не лучшее занятие для студента, которому есть что терять. И эти записи то, что так нужно Максимилиану. И он это не получит, пока… Не выполнит кое-какие условия.

Благо, я уже в курсе патового положения Водяновых. По сути, на них легла огромная ответственность в виде задания от сюзерена, графа Озёрского. Кресло ректора для него архиважно, от этого зависело очень многое.

Конечно, это не проговаривалось вслух, но я мог предположить, что после такого граф пожалует им титул. Для любого дворянина это мечта, ради этого они пойдут на что угодно. Как показатель — слухи о запрещённых веществах, на которые подсадили Мишу. Смотря на парня, в это можно было поверить — он просто кардинально изменился, как внешне, так и по характеру. Так что за запись и показания Максимилиан согласится на что угодно.

Как итог — каждый получит то, что хотел. Водянов завершит миссию графа Озёрского, и его род получит щедрую награду от сюзерена. Плетнёв усилит свои позиции в бизнесе и получит ощутимую выгоду. А я… Я узнаю всю подноготную Татьяны. Более чем уверен, она делала грязную работу для озёрской фракции. А если нет ничего — пусть найдут. В крайнем случае помогут мне её подставить, никуда не денутся. Месть — блюдо, которое подают холодным. Ну и да, конечно — Миша. Ему я тоже отомщу, выбью всю его спесь. Двух зайцев одним ударом.

Первый шаг я уже сделал — договоренности с Плетнёвым заключены. Осталось только убедить Водянова, что лучше наш постановочный бой провести не в Тамбове. Нужно преподнести это как его же выгоду. Сказать, что в Козлове проще обеспечить секретность, что там нет глаз Огнева-старшего. Медицинские заключения о моих травмах заполучить не составит никаких проблем — тоже огромный плюс.

Дьявол кроется в деталях, а их у меня достаточно, как и обоснований. Я готов к следующему важному шагу в своей гениальной схеме. Но это не значит, что я не волновался. Для меня в этой игре слишком многое поставлено на карту, хоть, по сути, ничего и не потеряю из-за провала. Но это дело чести.

Интерлюдия

В пустом читальном зале царил полумрак, так как большинство ламп было выключено. Библиотека уже закрылась для посетителей, и тишина здесь стояла особая, звенящая. Светлана Водянова, перекладывая стопку книг на кафедре, почувствовала на себе чей-то взгляд. Она обернулась.

У одной из высоких арок, прислонившись к косяку, стояла Татьяна Рожинова. Графиня была безупречна, как всегда — ни один волосок не выбивался из её идеальной причёски, а лёгкая улыбка на губах не обещала ничего хорошего.

— Задерживаешься, Светлана? Как прилежно, — голос Тани был ровным и бархатным.

Света невольно выпрямила спину, почувствовав знакомый холодок под лопатками. Она сделала вид, что продолжает раскладывать книги, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

— Летом подрабатывала, сама знаешь. Потому доверяют ключи. А ты что здесь забыла, Татьяна? Читальный зал уже закрыт.

— Тебя ищу, — просто ответила Рожинова, делая несколько неторопливых шагов вглубь зала. Её движения были плавными, кошачьими, полными врождённой уверенности. — Тянуть, как мне кажется, больше не имеет смысла. Миша вернулся. Пора действовать, додавить, пока он не оправился. Я составила план.

Света закрыла крышку картотечного ящика с чуть более сильным щелчком, чем планировала.

— Спасибо за инициативу, но в этом больше нет необходимости. Я уже занимаюсь этим вопросом.

Татьяна замерла, её ухмылка слегка померкла. В глазах графини мелькнуло неподдельное удивление.

— Интересно. И каким же именно образом? Если не секрет, конечно.

— У меня появились… Другие варианты решения проблемы, — Света повернулась к ней, скрестив руки на груди в попытке выглядеть так же уверенно, но её поза выдавала напряжение. — Более прямые. Так что я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Благодарю за прежнее сотрудничество.

Тишина повисла густая и тяжёлая. Татьяна изучала её с холодным любопытством, словно редкий, внезапно заговоривший экспонат в музее.

— Другие варианты, — медленно проговорила она, растягивая слова. — Как интересно.

Света не ответила, лишь её плечи напряглись ещё сильнее. Это было красноречивее любых слов.

Улыбка вернулась на лицо Тани, но теперь в ней читалась лёгкая насмешка.

— Понятно. Что ж, желаю удачи в твоих новых… предприятиях. Просто знай, Света, — она сделала шаг вперёд, и её голос стал тише, но оттого не менее весомым, — моя дверь всегда открыта. Если твои «прямые» варианты окажутся тупиком, мы всегда сможем продолжить наше сотрудничество. На моих условиях.

Она развернулась и, не дожидаясь ответа, так же бесшумно вышла из зала, оставив за собой лишь лёгкий шлейф дорогих духов.

Света выдохнула, её спина сгорбилась, а рука вцепилась в картотечный шкаф. Девушка почувствовала, как дрожь, наконец, вырывается наружу. Она проиграла эту словесную дуэль, и это было для неё обидно.

Татьяна походила на Максимилиана, такая же холодная и уверенная, хитрая и жестокая. Возможно, она боялась бы и брата так же, как Рожинову, не будь они одной семьей. Несмотря на все её старания угнаться за Максимилианом, она всё ещё оставалась маленькой неуверенной девочкой. Но ничего, брат в неё верит, не отворачивается и помогает. Когда-нибудь разговоры и дела с подобными Татьяне станут для неё если не простыми, то точно не такими изматывающими. Эта дрожь и подсознательный страх уйдут, уступая место уверенности. Так говорил ей брат. Однажды это случится.

А Татьяна Рожинова, выйдя в пустой коридор, где её никто не видел, позволила улыбке мгновенно исчезнуть с лица. Её черты исказила холодная, безмолвная ярость. Графиня с силой сжала кулаки, так, что ногти впились в ладони.

«Вот как… Водянова… Вздумала играть в свои игры? Жалкая дворянка! Возомнила себя львом? Решила работать со Стужевым сама? Вот ведь наглость!»

Она заставила себя сделать глубокий вдох, выравнивая дыхание. Ярость нужно было обуздать, превратить в холодное, острое лезвие, которое направит на врагов.

«Успокойся. Сейчас главное — взять себя в руки. А потом… потом разобраться с Алексеем. Что он знает об этой ситуации, как относится к Водяновой… Наверняка эта наивная дура решила поиграть в кукловода, поверила в свои силы. Да вот только не её это уровень, она не справится, это очевидно. Не напрямую же она договорилась со Стужевым, введя его во фракцию?»

Она тихо засмеялась, настолько эта мысль была абсурдна. А вместе со смехом ушла напряжённость.

План выстраивался в её голове мгновенно, отточенный годами интриг. «Нужно прощупать почву. Узнать, насколько он в курсе происходящего. И насколько… готов идти на контакт со Светой».

Татьяна расправила плечи, и её лицо вновь стало бесстрастной маской. Она без труда найдёт способ поговорить с Алексеем. Лично. И тогда станет ясно, кто кого в этой партии сделал следующей разменной фигурой.