Жатва душ 4. Город титанов

Глава 17 Ты зовешь мертвых

Курортная часть острова на карте обозначалась красным — под контролем бездушных. Значит ли это, что все мои люди погибли?

Как бы то ни было, совесть не позволяла терять время. Нужно было срочно возвращаться на базу и спасать хоть кого-то.

— Ситуация осложнилась, — проговорил я, поднимаясь. — Выдвигаюсь срочно.

Я посмотрел на вытянувшиеся лица лидеров «Ковчега» и добавил:

— Что непонятного: раньше сядешь, раньше выйдешь. Есть только один вопрос: как быстрее и безопаснее добраться до тоннеля? А то у вас тут то пасутся вояки и всех обыскивают, а где их нет — там титаны пасутся.

— Почему бы тебе не воспользоваться своей способностью ладить с бездушными? — спросила Танака.

Она не слышала, что ли, что локальные высокоуровневые боссы меня не слушаются? Или теперь будут слушаться, учитывая, что я подрос уровнями?

Вспомнилось, как в прошлый раз босс подчинил меня себе, и я чуть своих не перебил. Нет, рисковать не стоит.

Местные переглянулись, я поймал холодный взгляд Тетыщи и подумал, что стал различать оттенки его эмоций. Вот сейчас он мои мотивы не понимал. Пришлось садиться рядом с ним, разворачивать карту и объяснять:

— Посмотри, там у наших совсем жесть, красное все. Чистильщиков там не осталось, и баланс нарушился, а мои люди слишком слабы, чтобы дать отпор тварям. Потому смотаюсь, посмотрю, что там, потом вернусь. Сразу говорю, что это может быть опасно, потому с собой не зову.

— Опасно сейчас все, — отчеканил он. — Ходить, дышать опасно. Непонятно, кто и в какой момент нападет или ударит в спину.

— Но все-таки вероятность сдохнуть выше со мной.

Тетыща изобразил улыбку — надо сказать, совсем недостоверно.

— Я давно живу, Денис. И научился просчитывать людей, это раз. Два — чистильщик должен прокачиваться. Здесь я не преуспею, потому что бездушные или прячутся, или сильно превосходят меня уровнями.

— А Тори?

— Тори на лечении, ей сейчас не до меня. К тому же я рассчитываю вернуться.

— Не вижу мотивации, — насторожился я, имитируя его интонации. — В чем причина?

— Если я прикрою тебе спину, ты мне заплатишь?

Ответить мне не дала Танака, встала и объявила:

— Нужно спросить, согласен ли Сталкер тебя проводить по канализации. Только он знает подземные ходы и знает, как обойти посты Щита. А вам на них лучше не нарываться — велика вероятность, что заинтересуются и выпотрошат.

— Я схожу к Сталкеру, — вызвался Леман и вразвалку направился к выходу.

Наклонившись к Тетыще, я хмыкнул и прошептал:

— Заплачу. Полмиллиона. На большее не рассчитывай, расчетливый ты засранец.

Бергман удовлетворенно кивнул. Он бы и так пошел со мной, потому что понимал, что отстает от местных, а значит, и шансов у него меньше. В пути и правда есть возможность прокачаться, это для него главное. А для меня пятьсот тысяч — мелочи, все равно что оплатить такси, а так спина будет прикрыта. Все-таки боец Тетыща неплохой.

Что мне в нем нравилось больше всего — отсутствие тщеславия и прочих пороков, связанных с бурлением страстей.

И минуты не прошло, как из коммуникатора донесся голос Сталкера: «Начальники, мне нужно полчаса на сборы. Я согласен провести чужака, но — только до окраин, и если дадите мне пугач, потому что там полно тошноплюев. — Дальнейшее адресовалось мне: — Чужаки… или чужак. Собирайся, через полчаса выходим, и ни минутой позже!»

— Нам нечего собирать, — сказал Бергман, но, поймав мой взгляд, запнулся. — Или есть что?

Подумав, я кивнул и обратился к Нкомо:

— Доктор, мне тоже не помешает пугач, потому что способность ладить с бездушными имеет временное ограничение. Еще нужен огнестрел, потому что больше всего нам будут угрожать люди.

Чернокожий чистильщик молча встал, огладил белые брюки. Заслонил дверь и сказал как-то беспомощно:

— Я понимаю, что глупо просить о подобном, когда мир перевернулся и такие понятия как порядочность, честность стали скорее обузой. Денис, мы не сможем тебя удержать или заставить, но… просто по-человечески пообещай вернуться и помочь нам.

Секунду поколебавшись — не потому, что сомневался в своих намерениях, скорее меня поразила наивность и растерянность этого человека, казалось бы, взрослого и повидавшего жизнь, — я кивнул:

— Обещаю, Нкомо. Не переживай об этом.

— Моя сестра у вас в заложниках, — добавил Бергман. — Так что я проконтролирую, чтобы он вернулся.

Оказывается, Тетыща умеет шутить! Правда, не все это понимали и даже его ругательства, подразумевающие половое насилие, трактовали буквально, а если посылал — шли, не смея ослушаться.

Вот и Танака не поняла, кивнула ему с благодарностью:

— Спасибо. А теперь идемте к Сталкеру. Вряд ли вы знаете, где он обитает…

Обитал он в том же здании, где был кабинет психологической реабилитации, но дальше по коридору. В кабинете грохотало, доносились детские крики — очевидно, один из детей-аутистов разносил комнату. Еле прорывался спокойный женский голос. Так говорить, с такими любовью и терпением, могла только мать. Повезло парням, что она не потеряла душу.

Мне безумно захотелось помочь ученым. Не знаю их истинных мотивов, но мне хватало увиденного. Кто бы еще стал возиться с детьми-аутистами? Папаша бы вышвырнул на улицу, вояки — использовали в своих целях. Вообще, неплохо было бы интегрировать «Ковчег» в свой клан…

Но как, когда этот клан… то есть, община — гораздо мощнее и местные чистильщики сильнее меня? Пока можно, буду с ними сотрудничать. Надеюсь, никогда не встанет вопрос о том, кто уцелеет, они или мы.

Комната Сталкера представляла собой склад. Или это и был склад? На стеллажах аккуратно разложены железяки, разводные ключи, перфораторы, пистолеты, магазины, коробки с патронами. У стены — вешалка с одеждой, в основном это камуфляж, бронежилеты, разгрузки, каски, балаклавы, банданы. Внизу расставлены берцы по размеру… Ух ты! А вон и пара РПГ, и гранаты на полке.

— Отличная коллекция, — проговорил Тетыща, рассматривая на стене холодняк, развешенный на фоне гигантского постера с молодым Мэнни Пакьяо.

Витек-выживальщик умер бы от разрыва восторга, если бы увидел этот склад. Сталкер посмотрел на нас и указал на вешалку.

— Переодевайтесь. Вы не на пляж собрались. Предстоит драться и купаться в дерьме.

Вспомнив свою встречу с незабвенным грибником Писюном, я передернул плечами.

— Там не по пояс, — утешил нас Сталкер, рассовывающий патроны в патронташ. — Выбирайте высокие берцы, и не затечет. И бронежилеты обязательно, они спасут от тошноплюев. Как раз успеете его скинуть прежде, чем кислота доберется до вашей кожи. Гранаты, РПГ не даю, а то еще жахнете сдуру в замкнутом пространстве.

Мы с Тетыщей выбрали себе шмот по размеру, переоделись, и как-то даже спокойнее стало. Сталкер протянул нам по поясному патронташу, настоял на бронежилетах, подтянул к себе рюкзак — старый, похожий на советский, что был у отца — и указал на меня.

— Ты его понесешь, тут еда и вода. Или вы налегке идти собрались? А вдруг ранят, и как восстанавливаться?

Дверь распахнулась, и в помещение влетела красивая шатенка лет тридцати, очень взволнованная. Сталкер метнулся к ней, сразу забыв про нас, и увел в коридор. Его жена? Подруга? Неважно. Важно было забрать «Нагибатор» и напомнить местным чистильщикам про пугач, который они обещали. И еще было одно крайне важное и неприятное дело, но я уважать себя перестану, если не поговорю с Сергеичем.

Изгнанного соклановца я нашел в нашем номере, он лежал, уткнувшись в подушку, и тяжело дышал, на черепе темнели трупные пятна, кое-где начала отслаиваться кожа. В нос ударила вонь разложения, но я стерпел, постучал в шкаф, привлекая к себе внимание.

— Никитка-хер-на-нитке!

Сергеич встрепенулся, поднял голову, шмыгнув носом.

— Я не думал, что ты придешь.

— Ты долбанулся, Пролетарий⁈ Думаешь, после всего, что мы пережили, я брошу тебя в беде? Ты совсем меня за говно держишь?

— Прости, Ден, но так поступить разумно, вот я и подумал…

— Тьфу на тебя! — сказал я. — Наших зомби заедают — по карте видно. Мне надо к ним. Наведу там шороху — и сюда, проблему твою решать. Так что держись, Сергеич…

Он воодушевился примерно, как Нкомо, когда я дал ему обещание.

— Когда тебя ждать?

— Скорее всего, послезавтра. Дня два точно уйдет. Как пойдет. Но по-любому я вернусь, слышишь? Иначе зачем бы я сейчас с тобой разговаривал? Свалил бы да и все.

Сергеич протянул пятерню, вспомнил о своем дефекте, опустил ее, но я перехватил его руку, пожал, привлек его к себе.

— Своих не бросаем! — Отстранившись, сказал: — Время! Если опоздаю, проводник мне башку свернет.

Я схватил «Нагибатор» и рванул к выходу.

Сталкер курил во дворе. Тетыща стоял рядом, увидев меня, кивнул на рюкзак, стоящий в ногах. Проводник глянул на часы, ухмыльнулся, выпуская облако дыма:

— Надо же — вовремя! Значит, сработаемся. Надо быстрее все провернуть, у меня тут дело образовалось.

Он бросил окурок в урну и сказал:

— Чистильщики? Оба? Хм… Ладно ты, — он указал на Бергмана, — но… Денис, да? И наши лидеры — вообще не воины, а я воинов вижу сразу. Почему так?

— А ты сам — воин? — спросил я.

Ответ меня удивил.

— Нет, я — егерь-бирюк. Ты, Ден, — дипломат. Есть не воины — солдаты. Вот солдат, — Сталкер кивнул на Бергмана. — А вот дети, которые играли в комнате — знающие.

— Странная классификация, никакой логики и системы, — резюмировал Бергман. — Как если сравнивать красное и горячее. Как люди с нарушением психики могут быть знающими? Что они знают?

— Знают побольше тебя. Ведь ты, считай, наполовину человек, потому что у тебя нет сердца, а слушать, о чем говорят эти дети, надо сердцем.

Сталкер остановился возле сдвинутого канализационного люка.

— Здесь начинается наш маршрут.

Запрокинув голову, он уставился в небо, шевеля губами. В таком состоянии он провел с минуту — то ли молился, то ли с высшим разумом разговаривал. Подначивать его я не стал, он знает дорогу, значит, он — главный.

Наконец он сел на корточки, откинул люк, посветил в темноту и полез туда. Сперва опустил ноги, поддерживая себя, потом спрыгнул… Шлеп!

— Тут невысоко, метра два, — донесся усиленный эхом его голос.

Мы с Тетыщей последовали за ним. Жижа под берцами хлюпнула, разбрызгивая содержимое. Налобные фонарики мы включили одновременно.

— Тут метров сто еще безопасно будет, — объяснил Сталкер. — Пугач работает. Потом свой включишь.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь хлюпаньем отходов под ногами.

Есть категория людей, которые находят какую-то романтику в лазанье по пещерам. Протискиваются в шкуродеры, рискуют задохнуться, погибнуть от обвала, знают это и все равно что-то их туда влечет. Ненавижу темные замкнутые пространства! Чувствуешь себя мышью в лабиринте, где не развернуться и лишь два пути — вперед и назад.

Включая «Фазовый взгляд» я не замечал бездушных поблизости.

— Каков радиус действия пугача? — спросил я.

— Пятьдесят метров, — сразу же ответил Сталкер. — Но пока мы не ушли далеко от института, действуют стационарные, а они бьют метров на триста.

«Однозначно мне нужны такие союзники», — подумал я и порадовался, что заполучил пугач для клана.

Шли мы быстро. После Сергеича казалось, что воняет не так уж сильно. Тетыща молчал, Сталкер тоже, только грязь хлюпала под ногами, и шлепки гулко усиливало эхо, звенели срывающиеся с потолка капли.

— Нам идти километра два, — нарушил молчание Сталкер. — Иногда придется выходить на поверхность, потому что кое-где подземные проходы завалены из-за активности титанов. Часа за полтора должны управиться, мы ведь не по прямой пойдем. И вообще повезло, что «Ковчег» на юге.

Когда мы покинули безопасную зону, то там, то здесь сквозь толщи земли «Фазовым взглядом» я видел бездушных — деформированных, похожих на червей ползунов. Тошноплюев, что располагались в пространствах пообширнее. Не видел прям воочию, но тепловых сигнатур хватало, чтобы определить тип зомби. Каким-то странным образом они чуяли нас и двигались параллельным курсом, но, натолкнувшись на поле пугача, отставали. А может, просто не было сообщающихся проходов.

На поверхности зомби отсутствовали — их зачистили либо люди, либо титаны. Только единожды заметил конгломерат из полутора десятка особей, но эти за нами не пошли. Ясно, тут зомби прячутся по укрытиям.

А еще мне не нравилось ощущение незримого присутствия чужака, словно кто-то незаметный крадется за нами и успевает спрятаться от луча фонарика. Может, это и есть тот мутант, что оставляет проклятье гниющей плоти?

Вспомнился Хищник. Если человеческая фантазия родила такую тварь, значит, и жнецы могли, и исключать это не стоит.

— Мне одному кажется, что за нами кто-то идет? — озвучил я свои опасения.

Направил луч фонаря назад, и будто бы тень метнулась. Но почему сбоит «Фазовый взгляд»?

— Это совершенно нормально, — ответил Сталкер.

— Совокупный эффект от мельтешения наших же теней и эха, — отчеканил Тетыща.

Но я привык доверять интуиции и не расслаблялся. Да, у меня есть способность единоразово избежать смерти, но от гниения это не убережет.

Впереди идущий Сталкер вскинул руку и замер.

— Тихо!

Мы с Тетыщей тоже замерли, прислушиваясь. Сперва я слышал лишь звенящую тишину и шлепки срывающихся капель, но вскоре различил все нарастающий гул, к нему присоединилась вибрация. Я многое повидал, но сердцебиение участилось. Не причина ли этому таинственная аномалия в Секторе 7−3–9?

— Что это? — прошептал Тетыща, когда все завибрировало, с потолка посыпались комья земли.

— Техника вояк, — махнул рукой Сталкер и зашлепал по воде дальше. — Что-то они далеко забрались, не нравится мне это.

Минут через десять блуждания по трубам, которые тут были такими узкими, что приходилось ползти на четвереньках, мы вышли на свободное пространство, откуда из насиженной лужи, вспугнутый пугачом, убежал тошноплюй. Сталкер скомандовал:

— Не дышать! — И припал ухом к бетону, постоял так немного, запрокинул голову, посветив на лестницу и люк над нашими головами.

— По-моему, наверху кто-то есть.

— Как далеко? — спросил я, потому что «Фазовый взгляд» фиксировал поблизости только того самого тошноплюя, который хотел вернуться в лужу, но не решался из-за пугача.

— Трудно сказать. Точно дальше двухсот метров. Вы тут постойте, я сбегаю гляну, что там. Если «Щит», придется идти в обход.

— Действуй, — кивнул я.

Сталкер вернулся через сорок минут. Сорок! А ведь обещал быстро сбегать и глянуть. За это время я успел накрутить себя до состояния нервного тика, а Тетыща открылся с новой стороны — выкурил три сигареты подряд, что для него было чем-то из ряда вон выходящим. По крайней мере, не припоминаю, как он курил раньше.

— Плохие новости, — сходу выдал Сталкер, спускаясь по лестнице. — Там военных больше, чем тараканов в общаге. Целый блокпост развернули. Проверяют всех, кто туда-сюда. Придется делать крюк.

— Насколько большой крюк? — спросил я.

— Километра три лишних. Может, четыре. Но это не самое страшное. — Он помолчал, явно подбирая слова, потом спросил: — Денис, а сколько мы тут торчим?

— Полтора часа, наверное. А что?

— Пугач скоро сдохнет.

Я не сразу понял, о чем он говорит.

— То есть как — сдохнет?

— Ну как-как… Батарейка села. Эти штуки работают максимум два часа, потом их надо перезаряжать. А перезарядить может только тот, кто создал. У меня такой возможности нет.

На меня накатила волна бешенства. Я схватил Сталкера за грудки камуфляжа и впечатал в стену.

— Ты мне об этом сейчас говоришь⁈ Сейчас⁈ Какого хрена ты молчал?

— Отпусти! — Сталкер попытался вырваться, но я держал крепко. — Я думал, мы быстро пройдем! Два часа — это много времени!

— Много⁈ — Я отпустил его и отошел. — У нас час остался! Один гребаный час, и мы останемся без защиты в кишащих тошноплюями туннелях!

— Так заставь их подчиниться.

Захотелось долбануть его со всей дури.

— Ты дебил? Я могу недолго ими кукловодить. У меня, б…ь, люди гибнут от лап бездушных, мне этот талант позарез нужен! Зачем, по-твоему, я пугач выторговал. Отдашь мне свой!

Сталкер вывернулся и попятился.

— Все равно он разрядится, пока ты дойдешь, а мне надо возвращаться. А этот завтра будет как новенький, но только на два часа.

Тетыща затушил сигарету о стену.

— Сколько нам идти до выхода? — спросил он деловито.

— При нормальном темпе — полтора часа, — ответил Сталкер, поправляя помятый камуфляж. — Может, больше. Там завалы, придется ползти.

— Значит, не успеваем, — констатировал Бергман. — Последние полчаса пойдем без прикрытия.

— Не полчаса, — мрачно сказал Сталкер. — Я же говорю — крюк делать надо. Там, где планировали выходить, развернули лагерь военные. Придется в другом месте.

Я сжал кулаки, чувствуя, как внутри все кипит. Вот же гады! Заманили в ловушку. Знали ведь про ограничение, знали! Или у меня паранойя?

— Тогда двигаемся быстро, — сказал я. — Очень быстро. И молимся, чтобы тошноплюи или еще какая дрянь нас не учуяли.

— А если учуют? — спросил Тетыща. — Сможешь ими командовать?

Я пожал плечами и похлопал по «Нагибатору».

— Посмотрим. Если не смогу, будем драться. Других вариантов нет.

Сталкер кивнул и зашлепал вперед по жиже. Мы двинулись следом, ускорив шаг. Больше никто не разговаривал — каждый думал о том, что нас ждет впереди.

Через двадцать минут форсированного марша мы дошли до развилки. Сталкер посветил фонарем в правый тоннель.

— Сюда. Тут либо развитый амбал прошелся, либо титан — все разворотил. Придется ползти метров пятьсот.

Нужный тоннель был вдвое уже основного. Местами потолок обвалился, оставив щели, через которые еле протискивался человек. Вот тут я мысленно проклял Сталкера за то, что он настоял на бронежилетах, и снял свой. Стало полегче, но автомат все равно мешал, и рюкзак хренов. Жижи было меньше, но зато появилась грязь — липкая, вонючая, налипающая на одежду и снаряжение.

— Тихо! — шипел Сталкер, когда кто-то из нас неосторожно стукался о торчащую арматуру. — Звук тут далеко разносится.

Я полз, как червяк, таща за собой рюкзак, и думал о том, сколько еще осталось до отключения пугача. Полчаса? Двадцать минут? Точного времени я не знал, но чувствовал, как с каждой минутой опасность нарастает.

И тут произошло нечто странное.

Мы выползли в просторное подземное помещение — видимо, какой-то технический зал или насосную станцию. И там, на сухой трубе, спокойно сидел мальчишка лет двенадцати. Он раскладывал перед собой какие-то карточки и негромко что-то бормотал себе под нос.

Сталкер замер, направив на ребенка луч фонаря — он вскинул руку.

— Коля⁈ Какого черта ты тут делаешь?

Мальчик опустил руку и улыбнулся. Улыбнулся так, как улыбаются только дети — искренне, без задней мысли. Потом он посмотрел прямо на меня и указал пальцем.

— Он пришел, — сказал Коля. — Тот, кто зовет.

— Что он говорит? — спросил я у Сталкера.

— Коля не говорил раньше. Вообще. Он аутист, у него задержка развития. А сейчас…

Мальчик слез с трубы и подошел ко мне. Встал рядом и протянул руку, показывая карту из незнакомой колоды.

На карточке был изображен человек в темном плаще, вокруг которого кружили смутные силуэты. Внизу готическими буквами было написано: «Некромант».

— Это ты, — сказал Коля, глядя мне в глаза. — Ты зовешь мертвых, и они идут к тебе.

У меня мурашки побежали по спине. Как ребенок мог об этом знать?