Город Королей

1. Чёрный Шип

Бетриму хотелось к чему-нибудь прислониться. Он всегда чувствовал себя намного спокойнее, когда спина опиралась на что-то твёрдое – так меньше шансов получить с той стороны удар ножом. К несчастью, невозможно ни к чему прислониться, если сидишь на лошади.

– Чёт не припоминаю, чтоб они казались такими высокими, когда мы были здесь в прошлый раз, – сказал он.

– Стены? Или придурки, что по ним расхаживают? – спросила Генри. Бетрим взглянул одним глазком на маленькую убийцу и увидел резкую ухмылку под кавалеристской шляпой. Глаза он не видел, но мог поспорить, что они смотрят на город впереди.

Бетрим пожал плечами.

– И те, и другие? – В прошлый раз в Тигле всё было как в тумане. Бетрим точно помнил цепи, звеневшие на запястьях и натиравшие кожу. А ещё помнил, как валялся без сознания, и потом – свою казнь. Теперь, подумав об этом, он понял, что почти ничего не может вспомнить об этом месте, кроме недолгой остановки в темноте тюремной камеры и стен, таких толстых и высоких, что надорвался бы любой, попытавшийся взять их приступом. Но всё же, вот он здесь, во главе армии, которая собирается брать город приступом.

Он прищурился и посмотрел на стены, прикрыв от солнца свой единственный глаз левой трехпалой рукой.

– Чё эт там висит на стенах? Ведь не то, о чём я думаю?

Генри сплюнула и втянула воздух через зубы. Бетриму не надо было смотреть на неё, чтобы узнать, как она оскалилась.

– Трупы. Дохуя трупов.

– Кто-то знакомый?

Генри фыркнула.

– Шип, всегда есть кто-то знакомый.

Бетрим кивнул и начал шарить по своим седельным сумкам, не отводя взгляда от трупов. Он не умел считать больше своих пальцев, которых становилось всё меньше, но понимал, что трупов тут сотни, и это немало. Все они свисали на длинных верёвках до середины стены. Гниющие тела в мундирах его армии. Его солдаты. Мужчины и женщины, которые пошли на войну за Чёрным Шипом. Бетрим вытащил из сумки бурдюк и поднял в сторону стены.

– Выпьем за павших. – Он глотнул дешёвого вина и передал бурдюк Генри.

– Скоро и мы там будем. – Закончила тост Генри, поморщилась от вкуса вина, и передала бурдюк обратно.

Подъехал генерал Курт Верит – на жеребце крупнее многих, под стать этому гиганту в доспехах – и принялся отдавать приказы войскам ставить военный лагерь, вдалеке от стен, за пределами досягаемости стрел.

Солнце давно прошло зенит, и уже скоро свет начнёт меркнуть. Так далеко на севере Дикие Земли представляли собой холодный серый простор, даже когда над ними палило жаркое солнце – а ночью казались ещё хуже, почти безжизненными. Только камни, кусты, да редкие козы смотрели на проходившую мимо армию. Ну, и ещё крики смеющихся собак следовали по пятам каждый шаг пути. Бетрим ненавидел север и терпеть не мог холод, и уж конечно хотел бы, чтобы чистокровные ублюдки устроили свой последний оплот в более тёплом месте.

– По крайней мере, хоть чё-то будет делаться, пока не прибудет карета леди, – сказал Бетрим, почесав обожжённую сторону лица. – Может, от этого её настроение хоть немного улучшится.

Генри хихикнула.

– Даже не начинай, – предупредил её Бетрим. – В положении эта проклятая женщина – сущий кошмар.

– Это ты поставил её в такое положение, – сказала Генри, повернув голову, и, приподняв шляпу, озорно взглянула на Шипа. Её глаза окружали шрамы, оставленные демонами.

– Тогда я планировал не совсем это.

Генерал Верит усмехнулся, развернул коня и прокричал приказ войскам, месившим грязь позади. Бетрим так и не привык к звукам тысяч и тысяч солдат, которые медленно маршируют и взбивают землю. Но хуже всего было то, что всю дорогу эти звуки доносились сзади. Роза сказала, что ему нужно возглавить войска. Впрочем, по мнению Бетрима, лучше двадцать тысяч солдат за спиной, чем ещё час в карете.

Бетрим слез со своей лошади, неуклюже спрыгнув на землю. Сделал несколько шагов на кривых ногах и яростно почесал яйца. Ездить на лошади он никогда толком не умел.

Довольно скоро звуки марширующих войск сменились звуками войск, расставляющих палатки и роющих траншеи. С телег сгружали колья и вкапывали острыми концами в землю. Неплохое сдерживающее средство для любой возможной контратаки, решил Бетрим. Курт Верит явно знал своё дело, а этим делом было командование солидной армией Розы.

Бетрим неспешно прошёлся до передней части строящегося лагеря и уставился на стены Тигля – подходить ещё ближе, чтобы просто посмотреть, он не собирался. Стены казались очень сложной проблемой, если не сказать больше. В прошлый раз здесь он был пленником. Его доставили связанным к этому чистокровному говнюку, Найлзу Брековичу.

Ещё тогда Бетрим рассмотрел укрепления и решил, что любая осада будет чем-то вроде самоубийства. А теперь сам собирался наброситься прямо на эти укрепления.

– С виду ничё хорошего, – сказал Бетрим, скорее себе, чем кому-либо ещё. Его взгляд снова приковали трупы, украшавшие стены. Он вспомнил другое тело, висевшее на стене. Бен Шесть Городов был другом дольше всех, за исключением Генри, и к тому же членом команды Чёрного Шипа. Вот только это не помешало Йогаренам его повесить.

– Скажи ей, – ответила Генри. – Может, в кои-то веки она поступит разумно, развернёт нас, и мы отправимся домой.

– Эт вряд ли. Особенно после того, как она увидит приглашение. – Бетрим отвернулся, и его лицо так скривилось от отвращения, что уродство стало ещё уродливее.

– Лорд Шип, – сказал юноша с высоким голосом. Паг вряд ли был старше возраста, когда узнают, как вставлять хер в женщину, но Роза утверждала, что он прекрасный слуга, а человеку в положении Бетрима такой необходим. Впрочем, Бетриму всё равно не нравилось, когда его называли лордом.

– Паг, знаешь, почему его называют пыльником? – спросил Бетрим, повернувшись к парню и показывая на свой длинный плащ.

– Хм, нет. Сир?

Бетрим ухмыльнулся, подошёл к парню поближе и схватился за ворот плаща. Потом хорошенько дёрнул, вытряхнув всю дорожную пыль, которую тот собрал за последние восемь часов. Паг шагнул назад, кашляя и отплёвываясь. Бетрим усмехнулся и похлопал парня по плечу.

– Несколько лет назад я говорил парням вроде тебя, что они долго в игре не протянут, – сказал Бетрим. – Но сейчас Роза меняет правила игры, и, думаю, парни вроде тебя протянут дольше всех.

– Сир? – спросил Паг, увлечённо охлопывая себя, чтобы выбить всю пыль, осевшую на его табарде. Удивительно, что на табарде парня, как и на кирасах всех солдат, красовался символ Бетрима. Чёрная роза с преувеличенным чёрным шипом. Подходяще, считал он.

– Ей что-то нужно? – спросил Бетрим.

– Леди Роза просит вашего присутствия, сир.

– Просит? – Спросила Генри и расхохоталась. – Эта треклятая баба никогда не просит, и здесь уж точно требует.

– Генри, – предостерегающим тоном сказал Бетрим.

– Чего? Я и так делаю, что мне велят, но эт не значит, что я должна ещё и любить ёбаную суку.

Бетрим кивнул. Не было никакого смысла об этом спорить. Он развернулся и направился назад, через шум и грохот разбиваемого лагеря. Сотни солдат сновали туда-сюда – одни в мундирах и пыльных доспехах, а другие раздевались, чтобы дальше трудиться им было немного легче. Многие солдаты кивали Бетриму, когда он проходил мимо, и он видел в их лицах что-то вроде уважения. Не так давно на этих же лицах не было бы написано ничего, кроме страха. Сказать по правде, Бетрим и сам не знал, что лучше.

На севере Диких Земель всегда несколько прохладно, а Бетрим холод никогда не жаловал. Поэтому не снимал кожаную одежду и пыльник, даже если под ними сильно потел. Он много лет провёл на равнинах Диких Земель, хватался за всякую работу и носился по всем концам континента. Иногда за ним гонялись представители закона, а иногда и другие игроки, которые хотели заработать себе имя, покончив с ним. Не так давно он начал регулярно мыться, и сейчас понял, что скучает по расслабляющей горячей ванне. Размяк. Вот в чём всё дело. Шип совсем размяк.

Свою лошадь Бетрим нашёл примерно там, где и оставил. Солдаты знали, чьё это животное, и знали, что злобную кобылу лучше не трогать, если только он сам не велит. Никогда не известно, когда потребуется вскочить на неё и быстренько куда-нибудь смотаться, и не хватало ему ещё рыскать по лагерю в поисках проклятой лошади.

– Надо снова на тебя залезть, – сказал Бетрим, останавливаясь возле животины. Лошадь повернула голову и мрачно уставилась на него. – Знаю. Ни ты, ни я этого не хотим. Но мне нужно повидаться с женщиной, а она довольно далеко в ту сторону. Сомневаюсь, что ей понравится, если я заставлю её ждать и пойду туда пешком.

Лошадь снова отвернула свою большую голову, и Бетрим решил, что она приняла его жалкие оправдания. Поставил ногу в стремя, закинул другую вверх и сел в седло. Пока Генри и Паг взбирались на лошадей, он пнул свою кобылу и помчался вдоль колонны прибывающих солдат.

До кареты оказалось всего пара миль, и кобыле потребовалось совсем немного времени, чтобы туда добраться. Колонна солдат тянулась вперёд и назад, покуда хватало взгляда, и всякий раз, как Бетрим её видел, она его поражала. Так много людей сражалось за него. Словно половина Диких Земель объединились под его знаменем. А может, они просто так сильно хотели избавиться от чистокровных, что даже согласились взять в спасители такого страшного человека, как Чёрный Шип.

Карета была большой, это уж точно, и в ней легко могло разместиться восемь обычных человек. Ну, или одна Роза в положении. Кучер выглядел неважно, закрыв платком рот и нос, и щурился от пыли, которую поднимало такое количество марширующего строем народа. Он страдальчески кивнул Бетриму, когда тот приблизился.

Он спрыгнул со своей лошади во второй раз за довольно короткое время и снова почесал яйца. Кучер не остановил карету, и Бетрим не спеша шёл рядом, собираясь с духом открыть дверь. Роза и шип, нарисованные на двери кареты, казалось, смотрели на него осуждающе.

– Бетрим, я тебя вижу. – Голос Розы был ни резкий, ни сердитый. Эта женщина обладала терпением львицы, которая часами сидит в кустах, наблюдая за проходящим стадом и поджидая слабую особь, в которую можно вцепиться. Себя Бетрим слабым вовсе не считал, но нельзя отрицать, что Роза запустила в него свои коготки.

Генри соскользнула со своей лошади и решила пройтись рядом с каретой. Она явно ухмылялась – из-под полей шляпы виднелся только подбородок, покрытый шрамами. Демоны на всех оставили свои отметины, но на Генри – больше, чем на других.

– Пожелай мне удачи, – сказал Бетрим.

– Любовь моя, я тебя ещё и слышу. – Хороший слух у Розы, как у тех чёрных тварей, что летают в небе…

Дверь кареты распахнулась, и за ней Роза, поморщившись, снова откинулась на подушку. У неё было особое выражение лица. Выражение, которое говорило, что лучше исполнить сказанное, пока её львиное терпение не иссякло.

Бетрим сделал глубокий вдох, тяжко выдохнул, забираясь в карету, и закрыл за собой дверь. Первым делом он отметил жару. На окнах висели тяжёлые занавески, и, похоже, они отлично удерживали жару внутри. Бетрим подумал, что ещё в дороге он слегка вспотел, а здесь же просто таял.

Роза посмотрела на пол кареты, и Бетрим своим единственным глазом проследил за её взглядом. Похоже, он занёс на сапогах внушительную часть дороги. Он пожал плечами, и других извинений ей было от него не дождаться.

– Мы приехали? – спросила Роза. Её голос лился ему в уши сладким мёдом. Руки она сложила на своём натянутом животе, который ничуть не скрывало платье. Розе всегда нравились облегающие шелка, даже после того, как живот начал расти. На самом деле Бетрим не возражал. Что-то вызывало восхищение в том, что женщина носит его ребёнка, заставляло желать её ещё сильнее.

– Ага, – кивнул он. Почесал трёхпалой рукой обожжённую сторону лица и немного потыкал под глазной повязкой. Похоже, какая-то пыль пробралась туда и раздражала расплавленную плоть. – Курт всё организовывает. Похоже, полезный ублюдок.

– Ну, мы столько ему платим, что лучше уж ему быть полезным. – Вот и началось. За последнюю пару месяцев Роза вела себя как обычно, цивилизованно, и её голос ни намёком ничего не выдавал, но всё же, от того, что она говорила, и как она это говорила, жутковато было находиться с ней рядом. Бетрим с нетерпением ждал, когда она уже вытолкнет ребёнка наружу. Он с трудом мог вспомнить время, когда она ещё не была беременна.

Карета дёрнулась, попав колесом в яму, и Роза поморщилась, обхватив руками живот. Видно было, как она стиснула зубы, но, когда она заговорила, голос звучал спокойно.

– Жду не дождусь, когда смогу вылезти из кареты и снова оказаться на своих двоих.

– А стоит ли те ходить, в твоём-то, хм, положении?

– Бетрим, я ношу твою дочь. Я не калека.

Он кивнул.

– Точно. – Ему показалось странным её утверждение, что ребёнок – девочка. Не похоже, что хоть кто-то может такое знать, пока ребёнок не выскочит, но матери довольно странные существа в том, что касается их детей.

Бетрим уже начал задыхаться в карете и решил, что ему нужно немного воздуха. Открыл одну тяжёлую занавеску и увидел, что снаружи на него насмешливо смотрит Генри.

– Пыли напустишь, – спокойно сказала Роза.

– Ага, – согласился он и снова закрыл занавеску. – Паг сказал, что ты хотела меня видеть.

– Я хочу, чтобы все они сдохли, Бетрим. – Голос Розы не изменился, но в её прекрасных глазах заблестел холод. – Все до единого.

– Потому мы и здесь, так ведь?

– Я хочу насадить на пики головы Д'роана и Брековича. Хочу объявить на все Дикие Земли, что избавилась, наконец, от этих чистокровных пиявок. Хочу надеть на голову корону и объявить себя королевой. И хочу сделать это до того, как родится дочь.

Бетрим снова почесал ожог. В таких случаях ему сильно хотелось сплюнуть, но карета была довольно модной, и он сомневался, что Роза одобрит плевок.

– Непросто придётся, но мы попробуем.

– Бетрим, я к тому, что всё нужно делать быстро.

– Ага. – Он кивнул. – Пожалуй, ты позвала не того парня. Надо было тащить сюда генерала. Я нихуя не знаю про военное дело. Обычно просто стою рядом с ним и одобрительно мычу, пока он отдаёт приказы. Вроде как войска довольны. Смотрят так, будто у меня на всё есть ответы, и я со всем разберусь.

– Курт Верит не мой муж, и не он будет сидеть рядом со мной на троне.

– Трон для двоих? – Бетрим ухмыльнулся. Она одна из немногих не возражала, когда он улыбался – большинство явно считало, что то, как натягивалась его обожжённая кожа, делало его практически чудовищем. – Звучит интересно.

– Да. Так и есть. – Роза подмигнула ему, и его кровь забурлила. Он чуял запах её духов, одновременно землистый и сладкий, и отлично знал, что её грудь из-за беременности налилась. – Но нам ничего на нём не совершить, если мы не уберём из Тигля всех чистокровных до последнего. – Она вздохнула. – Если мы не сокрушим их здесь и сейчас, то они будут отравлять моё королевство, как гноящаяся рана.

– Ага. Я тя понял. Чем быстрее, тем лучше.

Бетрим наклонился и положил пятипалую руку на раздутый живот Розы. Она ему улыбнулась, взяла его руку и передвинула немного вниз и влево. Он чуть-чуть подождал, а потом почувствовал, как под кожей что-то шевелится. Очень удивительно было думать, что внутри неё есть маленький человечек. А ещё удивительнее знать, что именно он его туда поместил.

– Уже скоро, – сказала Роза и улыбнулась. Он невольно улыбнулся в ответ. – Я хочу, чтобы наша дочь жила в мире. Без этой проклятой игры, которая сделала всех нас теми, кто мы есть.

– Ага, любовь моя. Мы…

– Шип! – Резко прозвучал голос Генри, а вслед за этим загрохотал стук по двери кареты. Бетрим стёр улыбку с лица и убрал руку. Потом открыл дверь и увидел Генри с откинутой назад шляпой, и на её на покрытом шрамами лице застыло суровое выражение.

– Чего? – спросил он.

– Извини, – сказала Генри и кивнула Розе. Ей никогда не нравилась жена Бетрима – может, дело было в том, какое зло ей когда-то причинил её брат, – но между ними определённо чувствовалось взаимоуважение. – С конца колонны пришло донесение. Мы нужны Перну.

Позади Генри нервно переминался Паг, держа руку на эфесе меча.

– Да ну? – спросил Бетрим.

Генри кивнула, и тогда промелькнул намёк на ту старую убийцу, которую она когда-то прятала в своих тёмных уголках. Следующие слова она практически прорычала.

– Его нашёл хаарин.

2. Чёрный Шип

Перна Сузку они нашли практически в конце колонны движущейся стали, плоти и пыли. Некоторые солдаты старательно игнорировали большого воина, а другие собрались вокруг него и засыпали вопросами. У его ног лежала женщина, и её ярко-красная кровь впитывалась в пыль дороги. На ней под белым кожаным пончо блестела бронзовая кольчуга, а с головы упала коническая соломенная шляпа.

Когда они подъехали, Сузку печально взглянул на них. Это был не первый хаарин из его клана, которого ему пришлось убить, и точно не последний. Они будут приходить до тех пор, пока не убьют его и не отправят в загробную жизнь защищать клиента, которого он не смог защитить при жизни. Таков путь хаарина. Чертовски тупой путь, как считал Бетрим.

– Что ж, сплошное разочарование, – сказал он, подводя свою лошадь ближе. Солдаты разошлись, оставаясь рядом, но не подходя слишком близко. Соскочив с седла, он поморщился и дохромал до Сузку.

– На этот раз баба, – сказала Генри, протолкнулась мимо Бетрима и уставилась на красную кровь, текущую из шеи хааринши.

– Её звали Фейл, – сказал Сузку. – Она была хаарином.

Бетрим кивнул.

– Все они треклятые хаарины. Как я понимаю, ты единственный хонин во всех чёртовых Диких Землях. Поэтому они и продолжают на тебя нападать. – Он остановился у тела и присел, чтобы получше рассмотреть труп.

Бетрим охотно признавал, что был уродливым гадом ещё до того, как четвёртый охотник на ведьм подпалил ему лицо, но рядом с этой женщиной он выглядел одним из тех красавчиков, которых в борделях держат для девок и пидоров. Её нос был похож на опухоль в форме луковицы. На молочно-белой коже виднелись коричневые пятна, а брови соединялись в тёмную линию. Он понимал, почему она носила шляпу, закрывавшую лицо. Впрочем, сейчас это не имело значения. Все мёртвые выглядят дерьмово. И пахнут не лучше.

С трудом поднявшись, Бетрим проигнорировал щелчок в коленях. Поднял руку и взял топор, висевший на спине. Тот больше подходил для рубки деревьев, чем для сражений, но это не имело значения. Бетрим давно понял, что ему тяжело пользоваться в бою этой штукой, поскольку для этого нужны две руки, а у него на левой осталось только три пальца. Но всё же с этим топором он выглядел довольно устрашающе, и им удобно было рубить головы.

Сузку, с лицом, исполненным печали, поднял руку.

– Она хаарин. – Других доводов хонина не дождаться.

Было время, когда Бетрим оттолкнул бы большого воина и просто сделал, что хотел, но за последние несколько лет всё изменилось. А ещё он по себе знал, что когда дело доходило до боя, Сузку уложил бы его десять раз из десяти. Этот огромный ублюдок обладал неудержимой силой и умением правильно её применить. Однажды они уже сражались, когда Сузку был ещё хаарином, и защищал по работе злобного говнюка, брата Розы. Со стороны казалось, будто Сузку сражался без усилий, и даже ни разу не обнажил меч.

– Да мне плевать, даже если она бог-император Сарта. У нас нет особо времени на погребальные костры, а ты знаешь, что живём мы в тёмные времена. Не собираюсь рисковать, что хааринша вернётся с местью на уме. И я знаю тока один способ убедиться, что этого точно не будет. – Бетрим поднял топор и указал на шею трупа.

Конечно, Пять Королевств очень далеко, и на пути туда очень много солёной воды, но там людям приходилось каждый день разбираться с возвращавшимися покойниками. Бетрим провёл в той проклятой земле несколько лун, и за это время вполне убедился, что всегда лучше удостовериться. А лучший способ удостовериться – это отрубить голову. Сожжение вроде тоже неплохо работало, но Бетрим не был ярым поклонником огня, и не без причины – кожа на левой стороне его лица помнила вкус пламени даже спустя десятилетия.

Сузку опустил голову, устало вздохнул, а потом убрал руку и отошёл в сторону.

Можно было спросить, чего хотел сам Сузку, но его друг уже сделал труп, и складывалось отчётливое ощущение, что эту хаариншу он знал отлично. Бывают случаи, когда босс должен присмотреть за своей командой, и тут как раз один из таких.

– Тебе б не понравилось то, чё вернулось бы, – сказал он, скорее себе, чем Сузку.

Бетрим взмахнул топором над головой и сильно рубанул. Лезвие прошло сквозь кожу и кость и вонзилось в пропитанную кровью грязь. Голова хааринши откатилась.

Раздался звук, будто кто-то изрыгнул всё съеденное за день – такие звуки Бетриму никогда не нравились. Он оглянулся и увидел Пага на коленях, а перед ним лужу рвоты. Он почти ожидал, что Генри рассмеётся от неудачи парня – пара ветеранов поблизости уж точно рассмеялась, – но маленькая убийца яростно таращилась на Сузку.

– Перн, чё ты не договариваешь? – спросила Генри под звуки блюющего Пага.

Сузку опустил глаза.

– Она не одна. Это лишь разведчик. Похоже, мой клан устал от того, что я убиваю их по одному. На этот раз они пришли все вместе.

– Чё? – Крякнул Бетрим. – Целый клан поднялся и отправился через все Дикие Земли, просто чтоб найти тебя?

– Найти и убить меня, – поправил Сузку. – Меня наняли защищать клиента, а я дал ему умереть. И хуже того, я отказался отдать свою жизнь, чтобы вечно защищать его после смерти. Позор, который я нанёс клану, очевидно, убедил их отказаться от некоторых традиций.

– Вроде традиции нападать на тя поодиночке?

– Именно, – кивнул Сузку.

Некоторые солдаты отошли, вернувшись в колонну. Ещё восемь стояли, ожидая приказаний, а один помогал Пагу, уводя его от обезглавленного тела.

– Говори, – прорычала Генри. Она стояла близко к Сузку, откинув назад шляпу, уставившись на него яростными глазами. Нечасто Сузку отступал, но, похоже, большой хонин не мог выдержать взгляда Генри.

– Я должен встретиться с ними один.

– Нет! – Генри не кричала, но её голос кипел яростью нападающего дракона. Она сильно толкнула Сузку в грудь, и тот отшатнулся назад. Бетрим видывал, как хонин непреклонно выстоял против мужиков втрое крупнее Генри, но перед ней Сузку отступил, а она на одном толчке не остановилась.

– Перн, твои понятия о чести охуенно тупые. Ебучие хаарины. Ты уже не хаарин. Ты хонин. Гри это себе почаще. И чё ваще такое – "хонин"? Точно как тот же хаарин, тока без ебучей чести. – Она толкала его снова и снова, и Сузку снова и снова отступал.

Бетрим считал, что бывают сражения, в которых ему не стоит принимать участия, и это явно из таких. Он не очень-то понимал, что между ними происходит, но по меньшей мере между ними была дружба, и куда глубже, чем обычная. Глубже, чем дружба с ним, хоть и без всей той истории, которая связывала их с Генри.

– Может, эту ты и прикончил без особых проблем, но я видела, как ты дрался с другими, и одному тебе целый клан не одолеть. – Генри в последний раз толкнула Сузку, и теперь колонне солдат пришлось их обходить.

– Та капля чести, что у меня ещё осталась, требует…

– Да не осталось у тя никакой чести, тупая ты ёбаная рожа. Три года ты хороводишься с убийцами, ворами и шлюхами. И ни у кого из нас ни крупицы чести нету. У нас остались тока мы. Ты, я, Андерс, и этот тупой уёбок. – Она ткнула пальцем через плечо в сторону Бетрима. – И ни у кого из нас больше ничё не осталось.

Не в первый раз Бетрим видел Генри в гневе, и не впервые она наезжала на мужика вдвое больше себя. Впрочем, впервые на его памяти она не собиралась пускать в ход ножи. Мало кого Генри отказалась бы пырнуть ножом. Он и сам не раз пробовал её клинки на вкус.

Сузку некоторое время молчал, по-прежнему не встречаясь взглядом с Генри, а вокруг них маршировали солдаты, стараясь не встревать.

Подошёл Паг, который всё ещё стирал с губ рвоту. Бетрим поднял руку, не давая ему ничего сказать, и смотрел дальше за стычкой одним глазом.

– Я не могу просить… – начал Сузку.

– И не надо, – оборвала его Генри. Гнева в её голосе теперь было меньше, в отличие от стали. – Ты часть команды, что бы от неё ни осталось. И мы друг за друга горой. Ясно?

– Ага, – сказал Бетрим. – Побьём этих уёбков вместе.

Сузку посмотрел на него.

– Это не просто какие-то наёмники или бандиты. Это хаарины, которых с детства учат сражаться. Некоторые, может, даже не хуже меня. Там будут женщины и дети, старики и немощные…

– Значит, весь клан? И мелкие тоже? – спросил Бетрим. Убивать детей мерзко. К такому не привыкнешь, скока б раз оно ни требовалось.

– Да, – сказал Сузку с печалью в глазах. – Может, десять хааринов. И вчетверо или впятеро больше остальных. И все не остановятся, пока не убьют меня, даже дети. Для них это вопрос чести. Весь клан скорее предпочтёт умереть, чем позволит мне жить.

Бетрим подошёл ещё на несколько шагов. Колонна солдат уже почти закончилась. Он видел последнего, а дальше двигалась вторая армия телег и маркитантов.

– А ты всё ещё намерен выжить? – спросил Бетрим. – Скока б жизней это ни стоило?

Сузку кивнул.

– Я не буду умирать ради Шустрого. Если на самом деле есть загробная жизнь, то он должен ходить там без моей защиты. – Он взглянул на Генри. – Он заслуживает такой судьбы, если не хуже.

– Намного хуже, – прошипела Генри сквозь стиснутые зубы.

– Что ж, – ухмыльнулся Бетрим. – Хорошо, блядь, что меня прикрывает целая армия. Кто здесь главный?

– Мы думали, что вы, – крикнул в ответ один из солдат, и Бетрим усмехнулся.

– У меня под началом пара отрядов, – сказал высокий лихой мужчина с усами в форме подковы и проницательными глазами.

– Капитан Аллестро, – едва слышно сказал Паг.

– Аллестро? – жутко улыбнулся Бетрим. – Аллестро Пропавший?

Капитан кивнул.

– Раньше был. Нашёл себе местечко в вашей армии.

Бетрим подошёл к нему и хорошенько уставился на него одним глазом.

– Вроде как припоминаю, что видел объявление о награде за твою голову около года назад.

Капитан Аллестро очень сильно пожал плечами.

– Помню, Шип, какое-то время назад я видел объявление и на твоё имя. Самая большая сумма за голову из всех, что я видел.

Бетрим рассмеялся.

– Ага. Вроде бы так оно и было.

Действительно, за его голову была назначена самая большая награда, какую только видели Дикие Земли, но это было очень давно. Теперь Бетрим уже не преступник. Теперь его называли Защитником Диких Земель, что бы это ни значило.

– Собирай своих людей, капитан Пропавший, – кивнул Бетрим, и тот умчался выполнять. – Сузку, знаешь, где нам найти твой клан?

– Есть у меня мысль.

– Что ж. Тогда давай положим конец этим ебучим хааринам раз и навсегда.

3. Роза

Как женщине, привыкшей двигаться с лёгкой, текучей грацией, беременность несколько досаждала Розе. Иногда ей приходилось, мягко говоря, неуклюже ковылять, и сейчас был как раз такой случай. Хуже того – за ней всюду следовали охранники и наблюдали за каждым движением.

В прошлом Роза знала беременных – невозможно было не сталкиваться с ними, поскольку большую часть жизни она прожила в борделе. Одни переносили беременность очень легко, будто бы ничего и не было, зато другие испытывали всевозможные страдания. У Розы было нечто среднее. Самой большой проблемой стал размер угнездившегося в ней ребёнка – похоже, эту особенность девочка унаследовала от Бетрима. Роза лишь надеялась, что уж внешность-то она от него не унаследует.

– Генерал Верит, каково наше положение? – спросила Роза.

Курт Верит развернулся и сначала вид у него был весьма ошарашенный. Он стоял с несколькими высокопоставленными солдатами армии Розы, и они, похоже, обсуждали стены Тигля. Очень высокие стены, может даже выше стен Чада.

– Моя госпожа, в настоящее время мы заняты установкой лагеря и организацией блокады, – сказал Курт, отойдя от солдат и встав возле Розы. – Я отправил отряды разведчиков вокруг города, но вестей от них мы ещё не получали.

Курт Верит был крупным мускулистым человеком, даже выше Бетрима и шире в плечах. Короткие волосы, пышная борода и, похоже, ни малейшего понятия, как мириться с тем фактом, что во главе здесь стоит женщина. Когда-то он был принцем Пяти Королевств, но из-за сложной системы наследования ему пришлось отправиться в изгнание, как только новый король взошёл на престол. Потеря для империи стала добычей Розы. Курт Верит был одним из самых опытных военачальников в обитаемом мире, и потребовалось лишь обещание достойной оплаты и достойной войны, чтобы он согласился возглавить её войска.

– Что мы знаем об их оборонных сооружениях? – спросила Роза, сместила вес на другую ногу и отмахнулась от слуги, поспешившего ей на помощь.

Генерал пожал плечами.

– Невъебенные стены. Лучники наверху. Усиленные ворота. Мы многого не знаем, и я бы не хотел бросать своих людей на эти стены, если не найдётся идеи получше, как с ними справиться.

– Всё в своё время, генерал, – сказала Роза, хитро улыбнувшись здоровяку. – У меня на подходе козырь в рукаве. А сейчас нам надо убедиться, что никто не войдёт и не выйдет. В этом городе заперты последние чистокровные семьи Диких Земель, и я отправлю всех их на тот свет, даже если придётся сровнять это место с землёй.

Курт медленно кивнул.

– Можно называть их чистокровными, а можно знатью. По моему опыту, на острие меча люди умирают одинаково, как бы высоко они не родились. Приходите завтра, и у меня будет мысль получше о том, как именно взять эту крепость.

Роза кивнула и указала в сторону стен.

– Это трупы?

Генерал кивнул, и Роза увидела, как у него заходили желваки.

– Солдаты в ваших цветах и с вашими эмблемами. Наверное, это передовые отряды, которые мы посылали. Некоторые из них так и не вернулись. Довольно отвратительный способ передать послание.

– Чистокровные только такие способы и знают, генерал. Так они держали нас под своей пятой долгие поколения – при помощи жестокости в одной руке и звонких монет в другой. Они платят нам, чтобы мы снова и снова убивали друг друга. А что там перед стенами? – прищурилась Роза. – Тоже мои солдаты на кольях?

Курт Верит покачал головой, и из его горла с шипением вырвалось что-то вроде рыка.

– Нет. С виду простые люди. Скорее всего, фермеры. Те, кто поддержали бы вас и вашу армию. Их убили в назидание другим, и так нужно кормить меньше ртов. Моя госпожа, военная тактика не бывает доброй.

Роза наклонилась вперёд, всё ещё щурясь.

– Они что, ещё шевелятся?

– Да, моя госпожа. Многие из них ещё живы. Можно так насадить человека на кол, что он будет жить несколько дней. Мы ничего не можем для них сделать. Если подойти так близко к стенам, то мы подставим себя под луки. – Генерал отвернулся и покачал головой.

Роза поморщилась, когда внутри неё зашевелился ребёнок. Немного покачнулась, и руки сами дёрнулись к животу. Ей говорили, что боли абсолютно нормальны на такой стадии беременности. Из этого не следовало, что они будут приятны.

Курт Верит опустил глаза, и она увидела, как к его щекам прилила кровь. Он с радостью готов был трахать маркитантку в присутствии своих людей, но от небольшого неудобства беременной женщины краснел, как мальчишка, впервые увидевший сиськи.

Акушерка бросилась вперёд и подхватила под руку, чтобы не дать Розе упасть.

– Довольно, Люсиль, – бросила Роза. Выдержка вернулась к ней почти также быстро, как и пропала: – Я позову тебя, если потребуется, и мне правда не нужна акушерка всякий раз, как что-то кольнёт.

Курт всё ещё стоял рядом и с мрачным выражением на лице снова внимательно разглядывал стены. Мимо по своим делам проходили другие солдаты. Некоторые старательно отводили взгляд от беременной женщины в дорогом платье, совершенно неуместную здесь, посреди армейского лагеря. Другие наоборот глазели на неё без тени узнавания.

Последние два года Роза со своей постоянно растущей армией пробилась через все Дикие Земли, удаляя по пути чистокровных, словно некротические ткани. Но никогда она не стояла во главе этой армии. Большинство солдат никогда не видели её в лицо. Они шли за Чёрным Шипом, и многие, наверное, даже не знали, что он лишь её орудие. Что все решения принимает она, и просто передвигает Шипа туда, где он нужен больше всего.

Пришло время это изменить. Пришло время, чтобы войска увидели её вместо мужчины, который однажды сядет с ней на трон. Пришло время им понять, кто на самом деле стоит во главе.

– Генерал, не могли бы вы устроить мне экскурсию, – сказала Роза, завязывая длинные чёрные волосы в тугой хвост. Конечно, ходить по грязи в красном шёлковом платье – не самая хорошая мысль, но не было времени переодеваться, да и не было кожаной одежды, в которую влез бы её раздутый живот.

Курт Верит повернулся к ней и ухмыльнулся в бороду.

– Разумеется, моя госпожа.

– Вряд ли это мудро, с учётом вашего положения…

– Люсиль, – сказала Роза голосом твёрдым, как железо. Потом развернулась и уставилась на акушерку взором, способным заморозить лаву. – Если снова будешь со мной спорить, то я возьму один из ножей, спрятанных под платьем – а ты знаешь, что они там, поскольку сама помогала их туда привязывать, – и воткну тебе в глаз.

Курт Верит хихикнул, решив, вероятно, что это пустая угроза.

– Генерал, – сказала Роза, отворачиваясь и лучезарно улыбаясь. – Экскурсия. По всему лагерю.

Роза ещё раз взглянула на стены Тигля, стараясь не смотреть на висевшие там тела. Найлз Брекович и Алистар Д'роан стояли наверху с последними членами своих чистокровных семейств. Роза надеялась, что все они смотрели. Надеялась, что им её видно – как красный маяк в океане бурого, чёрного и серого. Надеялась, что им страшно.

4. Чёрный Шип

Аллестро Пропавший, или капитан Пропавший, как его стали называть, привёл тридцать шесть человек. Таким образом, общая численность составила сорок один, если считать Пага. Парень-то, разумеется, себя считал, а вот Бетрим сильно сомневался, что тот умеет пользоваться клинком, висевшим у него на бедре. Если, как полагал Сузку, там не больше десятка настоящих хааринов и кучка народу, больше привычного мыть горшки и печь хлеб, то были все шансы прикончить гадов и выйти совершенно невредимыми.

Солнце висело низко, по качающемуся океану травы тянулись длинные тени. К западу отсюда почти ничего не было, кроме плоских безжизненных равнин, за которыми земля сменялась морем. Из-за этого здесь, далеко на севере Диких Земель, дни тянулись, словно целую вечность.

К югу медленно текли мутные воды реки Грейуош. Говорили, что Грейуош настолько глубокий и длинный, что под его неспешными водами можно укрыть всех людей Диких Земель. Бетрим не понимал, зачем вообще кто-то о подобном задумывается, и ему не было дела до того, правда это или нет.

Знавал он как-то человека, который плавал в Грейуоше, хотя было это не так далеко на западе. Десятипалый Пловец, так его называли. Этот гад и впрямь знал, как плавать. Всё нырял и торчал под водой, пока минуты тянулись одна за другой, так долго, что Бетрим уж начинал думать, что тот утоп, а потом выныривал с какой-нибудь глубоководной травой или давно потерянным артефактом, и утверждал, будто ему тыщи лет. У него была какая-то стеклянная приспособа, которую он привязывал к лицу, чтобы видеть под водой, и никого к ней не подпускал. Пловец зарабатывал себе на жизнь, продавая хлам, который находил на дне. Бетрим задумался, прыгает ли он и до сих пор в Грейуош, вытаскивая предметы, которым лучше бы оставаться под водой.

У Грейуоша всегда был особый запах. Бетрим сомневался, что вода может гнить, но воняла она именно так. А ещё ветер доносил другой запах – жареного мяса. Похоже, доносился он из маленькой деревеньки впереди.

Наскоро срубленная деревня, возникшая всего в нескольких часах от стен Тигля, могла показаться странной, но в Диких Землях такое было обычным делом. Некоторым людям не нравилось платить налоги, и они либо вступали в игру, либо переезжали вглубь диких земель. Бетрим не знал, какой выбор означал, что у тебя яйца крепче. Игроки – в цивилизованном мире их называли преступниками – обычно долго не жили, и ждала их лишь холодная сталь, жаркий костёр или верёвка на шею. С другой стороны, деревня без защиты представляла собой первейшую мишень для тех, кто играет в игру, а в Диких Землях бандитов и преступников всегда хватало.

– Это они, – сказал Сузку, и, судя по голосу, явно старался сдержать слёзы.

Сам Бетрим бросил быстрый взгляд – то есть, довольно сильно повернул голову, поскольку хонин ехал от него слева. У Сузку было странное выражение лица. Будь это другой человек, Бетрим назвал бы это страхом, но он никогда не видел, чтобы его друг чего-то боялся.

– Точно? – Лачуги казались слегка хлипкими на вид, их легко было сложить и отправляться в путь. Хаарины по большей части вели кочевую жизнь.

– Эти хижины я узнаю где угодно. Я в них вырос. И некоторые помогал строить.

Бетрим потянул поводья, лошадь встала и недовольно заржала. Рядом остановились Паг и Генри, а чуть позади – капитан Пропавший со своими людьми.

– Чё думаешь? Поскачем дальше и нападём на лошадях? – сказал Бетрим, втягивая воздух через зубы.

– А ты ваще в курсе, как сражаться на лошади? – спросила Генри.

Бетрим задумался и решил, что она, наверное, права. Он с трудом мог сидеть в седле несколько часов подряд, а уж размахивать в это время топором было бы опасно для всех вокруг, включая его самого.

Сузку первым соскользнул с седла и зашагал вперёд мимо шеренги солдат. Бетрим уже видел, что из круга палаток навстречу им выходит группа людей. На самом деле людей появлялось всё больше и больше, и в итоге числом они сравнялись с командой Бетрима. Некоторые даже на вид выглядели маленькими – скорее всего, карлики или дети.

– Паг, ты знаешь, как сражаться? – спросил Бетрим, присоседившись к остальным на земле и утаптывая траву под собой. Та жалко сопротивлялась.

– Я брал уроки, сир.

– Уроки? – приподнял бровь Бетрим. – Пожалуй, сочту это за "нет". Просто держись поближе и постарайся не пырнуть меня в спину, ага?

Бетрим покосился в сторону людей напротив. Они явно ничуть не спешили. Шли обычным шагом, ни быстро, ни медленно. Что-то в их походке казалось неправильным. Сузку стоял возле Генри, уставившись вперёд.

– Шип, мне выстроить войска? – спросил капитан Пропавший.

Бетрим кивнул, скорее чтобы скрыть незнание военной тактики, чем ради чего-то ещё. Он знал, как побеждать в драках, и его способы люди редко назвали бы честными, но вот настоящие сражения были за гранью его понимания. Больше всего на сражение похоже то, что случилось с ним в Абсолюции пару лет назад, но даже там это не было настоящей битвой. Демоны, с которыми они сражались, понятия не имели о тактике. Дикие существа, которые рвали команду Бетрима зубами и когтями. То были странные и тёмные времена, и сейчас Бетрим невольно чувствовал зуд между лопатками, говоривший о том, что теперь времена становятся ещё более странными и тёмными.

Одни солдаты держали копья, а другие – щиты и мечи. Похоже, никто из них не догадался принести лук. Бетрим немного поворчал об этом. Лучники, несомненно, опасные люди.

– У меня есть лук, – тихо сказал Паг, словно читая мысли Бетрима.

– Да ну? И чё, хорошо стреляешь?

– До того, как я поступил к вам на службу в Чаде, я охотился на оленей и фазанов.

Бетрим покачал головой.

– Блядь, и где тока она тебя откопала?

– В Акантии, сир. Я четвёртый сын в семье Бел'зани. Мой отец считал, что для меня огромной честью будет служить оруженосцем у будущего короля Диких Земель. Не уверен, что он точно понимал, как здесь всё на самом деле. А может, понимал, и в этом заключалось всё дело. Я не очень-то хорошо подхожу, но…

– Парень, я не спрашивал историю твоей жизни. Доставай свой лук и постарайся пришить пару уёбков, когда начнётся бой.

Паг побежал к своей лошади, а Бетрим покачал головой. Охотиться на оленей и охотиться на людей – это две разные вещи. Для начала, олени редко дают сдачи. Позади Бетрима начали строиться солдаты – под командованием капитана Пропавшего они сформировали слабую стену щитов с копейщиками сзади. Если Бетрим что и ненавидел, так это щиты и копья. С ними любое сражение обычно превращалось в испытание терпения и удачи.

– Шип, – крикнула Генри, посмотрев через плечо, и кивнула. Она ещё не достала свои кинжалы, но у неё было то суровое выражение лица, которое появлялось изредка, когда она боялась и старалась это скрыть.

– Что-то не так, – сказал Сузку, не оборачиваясь, не отрывая взгляда от своего клана.

Бетрим подошёл к нему и прищурился. Зрение уже было не таким хорошим, как раньше, с тех пор, как трижды проклятый охотник на ведьм, арбитр Кессик, вырвал его левый глаз. Люди из клана Сузку всё ещё были довольно далеко и двигались медленно. Длинная шеренга, спотыкаясь, продвигалась вперёд, но больше Бетрим ничего разглядеть не мог.

– Они как будто пьяные, а? – спросил Бетрим. Он повидал немало пьяных вблизи и издалека, и они обычно двигались по-особому, спотыкаясь и шатаясь.

– Что-то не так, – повторил Сузку, и его голос дрожал от чувств, которые он пытался сдерживать.

Генри стащила с головы кавалерийскую шляпу. Нечасто она её снимала. Бетрим полагал, что нынче ей нравится скрывать свои шрамы. Множество пересекающихся рубцов от когтей покрывали всё её лицо и руки, не говоря уже об одном отсутствующем ухе. Говённые времена она пережила, Генри-то. Вместе с Бетримом они пережили. И лица обоих служили тому доказательством.

– Этот запах в воздухе, – сказала Генри, принюхиваясь. – Шип, он те ничё не напоминает?

Бетрим кивнул. Впрочем, озвучивать это ему не хотелось. У жарящегося мяса характерный запах. А человеческое мясо даёт совсем другой аромат, почти как свиное, только слаще и гнилее. От него у Бетрима в носу зачесалось.

– У них нет аур, – сказал Сузку. Он повернулся к Бетриму, и в его глазах стояли слёзы. Бетрим редко видел, как плачут мужчины, и от этого ему всегда становилось слегка неловко. – Даже у демонов есть аура. У всего живого есть аура.

Бетрим застонал. Он уже давно был в одной команде с Сузку и потому не спрашивал о его странной способности видеть то, что тот называл аурами. Он снова прищурился и посмотрел на приближающийся клан хааринов, которые с каждой секундой подходили всё ближе. Внезапно он понял, что спотыкались и шатались эти люди не от того, что были пьяны. А оттого, что были мертвы.

Пускай Бетрим провёл в Пяти Королевствах не так много времени, но достаточно, чтобы навидаться, как мёртвые поднимаются и ходят. Как гниющая плоть отваливается от костей. Как тело держится лишь на сухожилиях и магии. Он видел это, и сражался с этим. И надеялся, что больше никогда с этим столкнуться не придётся.

– Блядь, – ругнулся он, и отчего-то ему показалось, что такого ругательства здесь мало. На миг ему захотелось, чтобы здесь оказался Андерс – этот чистокровный ублюдок всегда знал какие-нибудь длинные замысловатые словечки, от которых ругательства казались особенно точными, и здесь бы такое не помешало.

– Не сходиться! – Крикнул Бетрим через плечо своим войскам. – Если собьёмся в кучу, эт будет им только на руку. Следите друг за другом, работайте вместе и убедитесь, что враг не шевелится, прежде чем наброситесь на следующего.

– В чём дело, Шип? – спросила Генри. От беспокойства её лицо вытягивалось и заострялось, шрамы растягивались, и так она и сама казалась почти чудовищем.

Сузку смотрел на него. Бетрим не сомневался, что этот ублюдок уже знает, но ему нужно было, чтобы кто-то другой это озвучил.

– Они не живые, – бросил Бетрим. Мёртвый клан Сузку подходил всё ближе и ближе, и уже можно было разглядеть мертвенно-бледную кожу и пустые глаза. Судя по виду некоторых, у них ещё оставалось оружие – видимо, даже не представилось возможности его обнажить. Бетриму совершенно не хотелось встречаться с тем злом, которое способно подкрасться к куче хааринов.

– Никогда не видел ходячих мертвецов, – сказал Паг. Бетрим не заметил, когда парень подкрался к нему.

– Ну, так ты прям щас на них смотришь, парень. Держись позади меня.

Сузку вытащил меч. Три фута изогнутой, острой как бритва смерти. Слёзы уже не просто стояли в его глазах, теперь они катились по щекам, капали с подбородка. Хонин сделал шаг вперёд, потом ещё один, и останавливаться явно не собирался.

Генри не стала дожидаться приказов, а пошла за Сузку, пропустив его чуть вперёд, но прикрывая ему спину, держа кинжалы наготове.

– Приказы будут? – в голосе капитана Пропавшего слышался страх, и Бетрим не мог его винить. Народ в Диких Землях не имел дела с мёртвыми – им никогда этого не приходилось. Мертвецы поднимались и разгуливали только в Пяти Королевствах, и эти проклятые земли находились за целым океаном.

– Прикрывайте их, – проворчал Бетрим и бросился следом за друзьями. Он понятия не имел, зачем всем вечно нужны его приказы, когда всё уже становится жутким.

Всего через дюжину шагов запахло сильнее – в воздухе смешивались дух жареной плоти, гниения и вонь дерьма. Теперь Бетрим лучше видел противников, и они точно были мертвы. Одежда порвана в клочья, лица покрыты синяками и кровью, кожа отваливалась. Мужчины, женщины, дети, старики. В случае некромантии мертвецам всегда не было дела до возраста или пола – все они лишь мясо да кости.

Он услышал позади ругательства, а потом рыгнул Паг, но на этот раз ему удалось сдержать свои внутренности. Парнишка-то ещё не понял, но очень скоро всё будет выглядеть куда хуже.

– Целься в голову, парень. В глаза, ясно? – проворчал Бетрим и ускорил шаг, чтобы догнать Генри и Сузку.

Бетриму как раз хватило времени, чтобы взглянуть в пустые глаза дюжинам мертвецов, и вот уже они на него набросились.

Сузку двинулся в толпу трупов, его меч метнулся в одну сторону, в другую, и в пыль упали конечности. Генри позади хонина прикрывала ему спину и, когда только могла, колола мертвецов. Потом она скрылась, поглощённая ордой.

Бетрим опустил свой топорик на череп старика с седой головой и согбенной спиной. А потом возле Бетрима оказался капитан Пропавший, который врезал мечом мёртвой твари по морде.

Солдаты Пропавшего вступили в битву, как только волна мертвецов хлынула на них. Повсюду вокруг Бетрим слышал стоны, шелест ног и клацанье зубов. Выкрики солдат и проклятия, которых враги не понимали, и до которых им не было дела. Не слышно было лязга стали – только мясистые звуки сокрушаемой и отрываемой плоти.

Бетрима и Пропавшего окружила жалкая стена щитов. Занятие не из приятных – протягивать руки над людьми и обрушивать топор на мертвецов, – но явно уж лучше так, чем если бы мертвецы окружили его со всех сторон, желая отведать Чёрного Шипа. Не прошло много времени, прежде чем начались крики. Не прошло много времени, прежде чем пали первые живые.

5. Чёрный Шип

Воздух пронзил очередной крик. Бетрим не видел, где упал бедолага, но звук этот знал отлично. Так кричат только умирающие.

Он стоял плечом к плечу с Пропавшим и ещё одним парнем, поддерживая людей впереди, которые старались не опускать щиты, сдерживая волну мертвецов, бившихся об них. Хрипы и рычание подчёркивали близкий бешеный бой. Бетрим рубил снова и снова, иногда чувствуя, как топор попал, иногда нет. Он едва видел тварей, по которым бил. Вот именно поэтому он ненавидел битвы. Одно дело старая добрая драка, но это – хаотичная мясорубка людей, которые просто стараются выжить. Серебристое мелькание стали, брызги крови и грязи и перепуганные лица, яростно кричащие, чтобы скрыть страх.

Некоторые глупые солдаты всё ещё пытались тыкать копьями, несмотря на результаты. Бетрим видел, как один человек проткнул мертвеца, а тот протащил себя по древку, через щит человека впереди, и откусил копейщику пальцы. Мёртвую тварь быстро отпихнули, но она забрала с собой пару суставов. Бетрим подумал, что это наглядный пример, зачем нужны перчатки, и решил раздобыть себе парочку.

– Я сказал, не сходиться! – взревел Бетрим, которого достала толкучка и теснота. – Нахуй копья! Всем разделиться, и пусть эти гады идут на нас. Они тупые. Разделим уёбков и перебьём. И все, у кого есть топор, начинайте отрубать головы!

Это заняло некоторое время, но давка немного ослабла, и солдаты начали отступать, расходиться по двое и по трое, а мертвецы бездумно ковыляли за ними. Солдаты оставили немало своих позади на земле – некоторые уже умерли, другие ещё кричали в пыли. Мертвецы набросились на живых, вгрызаясь в плоть и проливая реки крови, которая впитывалась в грязь Диких Земель.

Один мертвец – высокий мужчина с осунувшимся лицом, все части которого будто вытянулись к носу, – двигался быстрее остальных. Ковылял практически бегом и догнал Бетрима. Тот взмахнул топором, когда тварь подошла ближе, а покойник качнулся в сторону, и лезвие попало в ключицу. На правой руке Бетрима сомкнулись зубы и крепко сжались.

– Блядь! – завопил Бетрим и отшатнулся назад, таща мёртвую тварь за собой. Та, цепляясь когтями ему в лицо, продолжала кусать, и давление на руку росло вместе с болью.

Бетрим врезал мертвецу, вцепившемуся в него, крепко попал по морде трёхпалой левой рукой и не получил никакой реакции, кроме боли.

– Замри! – Что Бетрим и сделал. Он перестал двигаться и попытался держать руку как можно выше.

В череп мертвеца вонзились мечи – это капитан Пропавший и ещё один солдат принялись рубить тварь. В лицо Бетриму полетели капли крови и кусочки черепа и мозгов, но тварь всё ещё впивалась ему в руку. В конце концов руки мертвеца перестали в него цепляться, и капитан Пропавший отодрал то, что осталось от челюсти твари и бросил на землю.

Бетрим нашёл два зуба, застрявших в рукаве пыльника. Тварь кусала сильно, но вываренная кожа оказалась крепкой, и рука осталась невредимой. Впрочем, болело как после всех преисподних, и можно было поставить деньги на то, что там скоро появится отвратительный синяк. Он вытащил зубы из рукава и бросил в пыль рядом с их владельцем.

Повсюду вокруг продолжались мелкие стычки. Бетрим бросился на помощь одному солдату, который боролся на земле с долговязой женщиной, пытаясь избежать молотящих рук. Другой солдат в это время сдерживал щитом мёртвого ребёнка.

Бетрим снял со спины свой двуручный топор, высоко взмахнул и опустил на лицо долговязой женщины, которая извивалась и царапалась. Её тело обмякло, и солдат, который сидел на ней, откатился и поднялся в клубах пыли. Бетрим вытащил топор из месива, развернулся и ударил в ребёнка, но промахнулся, и лезвие по инерции вонзилось в щит второго солдата.

Мёртвый ребёнок прыгнул на него, и пришлось признать, что тварь сильнее, чем выглядит. Он боролся с трупом до тех пор, пока солдат со щитом не схватил ребёнка за ноги и не утащил. Ребёнок пытался развернуться на солдата, но тот поднял щит и опустил на голову твари – раз, другой, третий. Солдат задыхался, пот стекал по его лицу, а глаза были дикими, как смеющиеся собаки, что бродят по равнинам. Тело ребёнка дёрнулось, и солдат ещё раз обрушил щит на расколотый череп.

Бетрим подхватил с земли топор и похлопал трёхпалой рукой щитоносца, а потом бросился к другому солдату, который выглядел ужасно. Все ноги в крови, и он пытался уползти, но одна из мёртвых тварей кусала его за бок. Бетрим подбежал и обрушил топор на хребет мёртвой женщины, а потом стащил её с солдата. Тремя ударами сапога по затылку Бетрим остановил женщину, но, видимо, слишком поздно. Солдат истекал кровью, словно покрасневшая река, и захлёбывался своей рвотой.

Немного посмотрев на истекающего кровью, умирающего солдата, Бетрим решил, что будет милосердием прекратить страдания бедолаги. Глаза солдата расширились, когда топор Бетрима одним мощным ударом отсёк его голову от тела.

К тому времени, как они закончили повторно убивать мертвецов, Бетрим устал, покрылся запекшейся кровью, был изранен в дюжине разных мест, и его воротило от всего этого. Одно дело убить человека, и другое дело убить ребёнка, но убивать мертвецов… Они обычно никак не унимаются, сколько ран им не наноси, а разрубать тела – грязная работа.

Они потеряли добрую половину солдат из тех, что привёл капитан Пропавший – некоторые умерли, другие умирали. Большинство из тех, кто выжил, выглядели так, что предпочли бы умереть. Измученные взгляды и опорожнённые желудки. Грязная работа.

– Убедитесь, что никто из умирающих не воскреснет. – Голос Бетрима звучал хрипло. Похоже, он немало кричал, а может и вопил, хотя и не помнил ни слова.

Капитан Пропавший кивнул. Взгляд у старого преступника был отрешённым, словно всё только что увиденное было проще выбросить из головы, перестать об этом думать. Бетрим решил, что он неглуп, раз так поступает. Особенно с учётом всего, что ещё нужно было сделать. А именно – присмотреть за людьми, с которыми они сражались бок о бок, пока они не стали тварями, против которых нужно сражаться.

Когда бой закончился, после недолгих поисков стало ясно, что Генри и Сузку нет ни среди живых, ни среди мёртвых. Последний раз он их видел, когда их поглотила орда трупов – Сузку резал бинт, а Генри его прикрывала. Однажды верность хонину может привести её к смерти, но тут уж не Бетриму было говорить. Он и сам много раз смотрел на острие клинка из-за того, что привязался к кому-то, и довольно часто это была сама Генри.

Бетрим бросился в сторону маленькой деревеньки лачуг. Должны же где-то быть два члена его команды, и если они не на поле битвы, то оставалось лишь одно место. Нужно было верить, что они там. Альтернативу не стоило даже рассматривать.

Паг догнал его, замедлился, и выглядел при этом так, будто за ним гнались призраки. С виду его не очень-то потрепали, уж точно меньше, чем многих солдат. Он нёс свой лук, и в колчане оставалась всего пара стрел. Это значило, подумал Бетрим, что несколько стрел он пустил, а может, некоторые даже попали в ходячих мертвецов.

– Свалил хоть кого-то из уёбков? – спросил Бетрим, на ходу потуже запахивая свой плащ. Может, из-за последствий битвы, или из-за времени года, но, похоже, становилось немного прохладно. Зима, наконец, наступает, решил он.

– Я, уф… думаю, нескольких замедлил, – предположил Паг. Парень выглядел так, будто с утра постарел лет на десять. Явно тут он впервые по-настоящему вкусил жизни Диких Земель. Парни вроде него обычно долго не живут, по крайней мере без протекции кого-то вроде Чёрного Шипа.

– Как это?

– Я подстрелил нескольких в ногу, сир.

– В ногу? – Бетрим хрипло рассмеялся. – Эти твари не люди, парень. Они не чувствуют боли, и у них не кружится голова от потери крови. Эти твари – мертвецы. Так и надо к ним относиться. Замедлил их… Потратил стрелы понапрасну, вот и всё.

– Да, сир.

– И прекрати называть меня сиром.

– Нет, сир.

– Чё? – Бетрим остановился и сурово уставился одним глазом на парня. Паг, можно сказать, и так выглядел довольно бледно, что и не удивительно, с учётом недавних событий, но теперь ему удалось побелеть сильнее призрака – а Бетрим и с этими монстрами в своей жизни сталкивался.

– Вы – лорд Шип, – заикаясь, проговорил Паг. – Скоро станете королём, если всё пойдёт нормально. Я ваш сквайр. Назвать вас сиром – единственно верно. Сир.

Бетрим хихикнул.

– Нашёл, блядь, в чём стоять на своём. Но, по крайней мере, хоть какие-то яйца у тя есть.

Он развернулся и снова зашагал. Ну и затея – чтобы Чёрный Шип, самый известный преступник Диких Земель, сидел на каком-то троне, а люди ему угождали, приносили вассальные клятвы и всё такое. Бетрим считал, что мир играл с ними шутку, а сам он оказался её кульминацией. В любом случае, всё это только из-за Розы, и только потому, что она выбрала его. Без неё, наверное, Бетрим до сих пор выполнял бы задания и скрывался от охотников за наградой. В канаве, где ему и место.

Издалека казалось, что лачуги расположены бессистемно, но вблизи Бетрим видел, что они образовывали подобие кольца – наверное, самые главные люди жили ближе к центру. Он насчитал дюжину палаток, прежде чем бросил это дело.

– Паг, скока их тут, по-твоему?

– Я бы сказал, что всего около тридцати палаток, сир.

– Ага. Тридцать. – Бетрим кивнул, в основном, чтобы скрыть свою неспособность считать. – Вроде как верно.

Первая палатка с круглым основанием, к которой они подошли, была выше любого человека, каких Бетрим только видел в своей жизни, а он повидал в своё время всяких гигантов. На ней были нарисованы всевозможные животные.

– Кочевые люди, которые жили на подножном корму, – сказал Паг, подходя к палатке и внимательно её рассматривая. Бетрим решил, что с осмотрами надо заканчивать поскорее, поскольку солнце садилось, уже быстро темнело, и он хотел оказаться отсюда подальше, прежде чем стемнеет совсем.

Сузку и Генри они нашли возле одной маленькой палатки. Сузку стоял на коленях в пыли, и перед ним лежало тело древнего сморщенного мужчины. Генри сидела рядом на корточках. Её шляпа давно сгинула, и лицо в угасающем свете казалось дьявольским. Говорить ни один из них явно не собирался.

Бетрим уже видел раньше Сузку наполовину мёртвым, исхудавшим почти до предела. А теперь он выглядел сломленным. Весь в пыли Диких Земель, плечи поникли, а драгоценный меч – обычно его главная забота после любой битвы, – лежал забытым в нескольких шагах.

Паг побежал к ним, но Бетрим остановил его, схватив парня за шиворот трёхпалой рукой. Оттащил его назад, и сам остановился.

– Вы ранены? – громко спросил он.

Генри посмотрела на них, мрачно поджав рот, а шрамы делали её ещё страшнее. Она покачала головой и обернулась к Сузку.

Бетрим обошёл их стороной, утаскивая Пага за собой. Некоторые вещи ни кого не касаются, и он сомневался, что Сузку хотел, чтобы кто-то, кроме Генри, видел его печаль.

– Сир, куда мы направляемся? – спросил Паг.

– В центр лагеря. – Бетрим сплюнул в пыль. – Это не Пять Королевств, парень, мертвецы здесь просто так не поднимаются, и не бродят по Диким Землям. Что-то их подняло. Скорее всего, то же, что и убило. Пожалуй, надо б нам взглянуть и попробовать разобраться, чё именно.

– А это безопасно? – Спросил Паг, ковыляя позади.

Бетрим немного подумал. Практически наверняка это было небезопасно, но Чёрный Шип не из тех, кто мешкает или демонстрирует страх, да ещё перед отпрыском какого-то безвестного акантийского аристократишки.

Когда они прошли мимо палаток в центр лагеря, Бетрим увидел, что там открывается небольшая площадка. Запах горелой плоти усиливался, и Паг с трудом пытался с ним совладать.

– Пахнет слегка похоже на свинину, а? – хрипло сказал Бетрим. – Интересно, если и на вкус похоже.

Паг подавился, а Бетрим ухмыльнулся и медленно пошёл на площадку. От увиденного там он и сам чуть не подавился и услышал, как Паг снова принялся блевать.

Там, в центре площадки, лежали тела, обожжённые и почерневшие от огня. Странно, что их не свалили в кучу. Даже издалека было ясно, что их сложили каким-то узором. А ещё с виду в них было мало крови. Пыль Диких Земель всегда хочет пить и отлично впитывает кровь, но в теле крови много, и обычно она вытекает даже после смерти. На земле возле трупов виднелось несколько красных пятен, но и только.

Вокруг никого не было видно, никаких ходячих мертвецов, и никаких признаков того, кто всё это вызвал. Бетрим подошёл к трупам поближе и покрутил головой. Он уже давно свыкся с тем, что у него лишь один глаз – у него и выбора-то не было, – но всё равно, иногда это сильно бесило.

– Чё думаешь, парень? – спросил Бетрим.

Паг блеванул в ответ.

Солнце уже почти опустилось за горизонт, и свет угасал. Луна ещё не поднялась, и щуриться не было толку.

– Это руна крови, – проговорил Паг, когда перестал давиться.

– Чё? – Бетрим никогда о таком не слышал, но знал, что арбитры Инквизиции применяют руны в своей магии.

– Мы видели такое в Акантии, сир. В последние несколько лет они появлялись тут и там, всегда возле больших городов, и… – Парень помедлил, закрыв глаза и задержав дыхание от приступа тошноты. – Убивали целые деревни, а люди… уф, тела выкладывали такими узорами.

Бетрим прищурился в угасающем свете, и подошёл к жуткой сцене. Теперь, когда Паг об этом сказал, прослеживался некий замысел в том, как расположены тела.

– Это связано с тем, что мертвецы поднимаются и ходят? – Похоже, куда бы Бетрим ни направился, всякая херня следовала за ним по пятам.

– Не знаю, сир. Но некоторые говорят, что руны крови начались примерно в то же время, как стали появляться Шаркающие. Это новая банда воров в Акантии, которые откапывают мертвецов. Есть даже поговорка, сир: хорони глубже, не меньше шести футов. Хорони с солью, чтобы отогнать духов. Не отмечай могилу, чтобы сложнее было найти.

Бетрим громко принюхался, скривившись от вони, и сплюнул.

– Духам насрать на соль, парень. Беги-ка назад, к капитану Пропавшему. Скажи ему, чтоб захватил факелы и яйца.

– Яйца, сир?

– Ага, – Бетрим жутко ухмыльнулся ему. – Крепкие яйца, чтоб смотреть на дерьмо вроде этого и не тратить обед понапрасну. – У него возникло чувство, что всё станет куда хуже, прежде чем падут стены Тигля.

6. Роза

Первая осада Розы шла не так, как она ожидала. На самом деле она не знала точно, чего ожидала, но всё обернулось явно совсем не так.

Уже совсем опустилась ночь, на небе светил лишь тоненький месяц. Вдоль всех границ лагеря горели факелы, и такие же факелы освещали стены Тигля. От костров, на которых готовили еду, шёл жар и запах еды, и возле каждого солдаты травили байки. То и дело слышалось громкое кряхтение, какие люди издают только во время секса, и Роза знала, что проститутки зарабатывали немало монет.

Все краткие изложения об осадах из тех, что она читала, в основном описывали битвы и редко останавливались на том, как армия сидит вокруг и распивает запасы алкоголя. Роза слышала об огромных осадных машинах, которыми крушили стены и ворота, о катапультах, способных забросить целую корову во вражеский гарнизон. Читала о массированных атаках пехоты, о лестницах и обо всём прочем. Похоже, если что-то из этого и случится вскоре, то уж точно не раньше утра. Меньше всего она хотела демонстрировать свою наивность в этом вопросе, приставая к своему генералу. Курт сказал, что всё идёт согласно расписанию, и она ему верила. По крайней мере, пока.

Рядом порхала Люсиль, следившая за нуждами Розы – не то чтобы их было много. В этой ситуации дел у неё почти не было, и, в основном, приходилось сидеть в своём шатре и читать. Роза искупалась в чуть тёплой воде и оделась в самое прочное одеяние из тех, что могли ей подойти.

Завтра она собиралась стоять на передовой своей армии, где Брекович, Д'роан и другие чистокровные могли её увидеть. Она будет смотреть, как падёт их последний город, и улыбаться, когда они умрут.

Большинство считало, что цель её похода в том, чтобы завоевать Дикие Земли, объединить людей и покончить с чистокровными. По большей части так оно и было. Но имелось и кое-что ещё, намного более личная причина ненависти к чистокровным. Та, которую она лелеяла ещё с детства.

Роза услышала громкий кашель снаружи шатра, яростно закатила глаза, а потом напустила на лицо маску спокойного всемогущества.

– Паг, заходи, – сказала Роза, откинувшись на кресле и положив книгу на столик рядом.

Акантийский сквайр немного подождал, а потом откинул полог шатра и зашёл внутрь, опустив глаза. Он всегда рядом с ней опускал глаза, и она могла поспорить – это оттого, что он не мог взглянуть на неё, не начиная пялиться на её живот.

– Мой муж? – поторопила Роза, поскольку сквайр молчал уже на несколько секунд дольше необходимого.

– Только что вернулся, моя госпожа, – сказал Паг. Парень был весь в пыли и выглядел бледнее полоски луны на небе. – Пьёт с войсками. Я же подумал, что должен явиться и объявить о его скором прибытии.

Роза прищурилась, когда парень приподнял глаза. Он тут же решил, что пол ему куда интереснее, хотя на самом деле ничего интересного в ковре не было.

– Паг, что ты мне не рассказываешь?

– Там были… Мы нашли… Не знаю, госпожа. Думаю, лучше пусть объяснит лорд Шип.

Роза поднялась на ноги и сделала два мучительных шага вперёд. Она весила как Паг, и была не такой широкой, но парень всё равно отступил назад.

– Тогда, наверное, тебе стоит пойти и притащить лорда Шипа, поскольку я не люблю загадки.

Паг кивнул и выскочил из шатра.

Роза доковыляла до своего кресла и опустилась в него. Люсиль встревоженно стояла рядом и ничего не говорила.

Проблема с таким сроком беременности заключалась в том, что Роза не чувствовала себя вполне собой. Её терпение практически испарилось, и звуки радующихся снаружи людей ей досаждали.

Не так давно она бы к ним присоединилась, упоила бы в слюни половину солдат, а с остальными флиртовала бы, доводя до похотливой паники. Не так давно Чёрный Шип пришёл в бордель её матери, и Роза повела его в комнату, держа за хер. А теперь они поженились, она уже вот-вот объединит Дикие Земли, а дитё, которого он ей заделал, всё вертелось, но пока не спешило появляться. Вся в отца в этом смысле – Бетрим всегда любил в ней задержаться (а она и не возражала).

Прошло немало времени, прежде чем появился Бетрим. На самом деле так много, что Роза уже сдерживала зевоту, когда он безо всяких церемоний прошёл через полог шатра. Она ожидала, что после нескольких кружек выпивки Бетрим войдёт дико ухмыляющимся и розовощёким, но он вошёл с мрачным непроницаемым лицом. На плаще виднелись свежие пятна крови, и он носил перчатки, пусть на левой руке и были заполнены лишь три из пяти пальцев. Средний и безымянный пальцы перчатки безвольно болтались. Когда он уснёт, она зашьёт их.

Бетрим плюхнулся в одно из кресел и громко вздохнул, зыркнув одним глазом на Розу. На его губах мелькнул призрак улыбки, и он кивнул.

– Я опоздал, – согласился Бетрим, прежде чем у Розы появился шанс его обвинить.

– Вон, – приказала Роза Люсиль, и та по тону отлично поняла, что лучше не спорить.

Как только Люсиль вышла, Роза неловко встала и подошла к мужу. Опустилась в другое кресло и взяла Бетрима за руку, глядя ему в глаза.

– Что случилось? Вы нашли клан Перна?

– Ага, – вздохнул Бетрим. – Впрочем, не мы первые. К тому времени, как мы добрались… кто-то уже поубивал их всех. Тела сложили во что-то вроде руны арбитров, кровь вытекла в землю. Спины обожжены, а животы вспороты.

– Думаешь, это дело рук Инквизиции? – спросила Роза. Меньше всего ей хотелось, чтобы эта организация вмешивалась в её планы.

Бетрим покачал головой.

– Охотники на ведьм не балуются подниманием мёртвых. Это была… как они это называют? Некромантия. Парень назвал это руной крови, и Курт с ним согласен. Их видели по всем Пяти Королевствам и в Акантии. Чё-то насчёт вытягивания силы из Земли Мёртвых.

– Мёртвых? – Роза вздохнула, сжала руку мужа, а потом поднялась на ноги и взяла кувшин с вином. – Пожалуй, лучше тебе рассказать мне всю историю.

Бетрим взял бокал вина и высоко поднял.

– Выпьем за павших, любимая.

Роза сочувственно улыбнулась и подняла свой бокал.

– Скоро и мы там будем.

Когда он закончил свой рассказ, они снова подняли тост за павших. Похоже, погибло несколько солдат, и, хоть близких среди них и не было, но Бетрим очень серьёзно относился к преданности, и это распространялось на всех, кого он считал частью своей команды.

– Отдам Курту приказ удвоить стражу, – кивнула Роза.

– Думаешь, та хуйня, которая завалила клан Сузку, может прийти и за нами? Против этой армии?

– Сложно сказать наверняка. Но если придёт, то лучше получить предупреждение заранее. И меня не удивит, если это какая-то хитрость Найлза Брековича. Бетрим, нам нужно взять этот город, и скоро.

– Любимая, ты видишь эти стены? Быстро Тигель не взять.

Бетрим стащил сапог, потом другой, не обращая внимания на грязь, которую разносил по шатру. Откинулся на стуле и скрестил руки. Спустя несколько секунд его глаза закрылись, а ещё спустя немного он тихонько захрапел. Роза некоторое время за ним наблюдала. Долгое время Шип не мог заснуть без стены за спиной. Теперь же он доверял Розе присматривать за ним.

Она подошла к пологу шатра и раскрыла его. Её встретил вид тысяч факелов на высоких стенах Тигля. Из-за гор позади города тот казался маленьким, хотя маленьким он уж точно не был.

Снаружи ждал Паг вместе с Люсиль. Роза, держа полог, кивнула своей служанке и повитухе, и женщина поспешила внутрь.

– Паг, отыщи моего генерала, – холодным голосом сказала Роза. – И мне плевать, если он со своим хером торчит в борделе. Найди его и приведи ко мне сейчас же.