Город Королей

29. Сузку

У ног Перна валялось четыре тела, и к ним упало пятое. Наёмники с дальнего юга, которых привели из Солантиса. Шестой – юнец со слюной на губах и страхом в глазах – повернулся и побежал. Перн не стал его преследовать. Остановился, только чтобы вытереть меч об павшего, и пошёл дальше в сторону передовой.

Мимо него пронеслась лошадь без всадника, у которой горел хвост. Животное, конечно, паниковало, и вряд ли что-то могло успокоить бедолагу. Перн ещё немного смотрел на неё, а потом повернулся и увидел бегущего на него человека с высоко поднятым мечом. Лёгким защитным движением он отвёл удар и человека в сторону. Его первый ответный удар пробил левую лодыжку солдата, а второй оставил глубокую рану на спине. Человек упал наземь, хныча от боли, а Перн пошёл дальше. Обычно он не оставлял врагов в живых, но этот человек сейчас ждал только быстрой смерти, и её Перн даровать не собирался.

Перн остановился перед горящей палаткой и кончиком меча поднял полог. Внутри тлел окровавленный труп, в нос ударил запах обугленной плоти. Когда Перн опустил полог, раздался крик о приближающейся кавалерии.

Рядом между палатками бежали два человека, которых преследовали три солдата на лошадях. Перн видел, как один человек отпрыгнул в сторону, врезался в палатку и запутался в ткани. Второго зарубили сразу, как только его догнала первая лошадь – она даже не сбилась с шага, когда всадник обрушил меч на голову несчастного.

Уже три лошади одна за другой мчались на Перна. Первый всадник отлично выбрал направление, и Перну ничего не оставалось, кроме как парировать удар и пропустить его мимо себя. Приблизилась вторая лошадь, и Перн отошёл в сторону. Он остановил свой меч, не желая бить по лошади, не желая ранить несчастное животное. Она не виновата в намерениях всадника, а её аура была небесно-голубая, как и у большинства животных, хотя по ней змеились жёлтые полоски страха.

Перед третьей лошадью Перн шагнул вперёд, в последний миг плавно отскочил, отбив удар всадника, схватил солдата за руку и стащил с седла. Лошадь, избавленная от груза, помчалась дальше, отчаянно желая оказаться подальше от такого количества огня. Солдат извивался на земле, он явно вывихнул плечо. Перн прикончил его ударом в сердце и развернулся к двум всадникам, которые промчались мимо него. Они уже исчезли из виду, даже не остановившись убедиться, что убили его, или что их товарищ выжил.

– Они не остановились, – сказал солдат, который врезался в остатки палатки. Он пытался высвободиться из ткани, и Перн протянул руку и вытащил его на истоптанную тропинку рядом с растоптанным телом его товарища.

– Они не собираются добивать каждого из нас, им нужно только причинить как можно больше урона, прежде чем мы перегруппируемся. Нас больше, но мы рассеяны и дезорганизованы. Внезапность на их стороне, но это ненадолго.

Солдат кивнул и почесал кровоточащий нос, который выглядел сломанным, но жаловаться не стал.

– Куда теперь? – спросил солдат.

Уже и другие направлялись к ним – некоторые поодиночке, другие по двое, по трое. Всего за несколько секунд Перна окружил десяток солдат, и все хотели знать, что им делать. Он никогда не считал себя вожаком. Как хаарин он делал то, что скажут. Служить клану, служить клиенту. Как хонин – следовал за Чёрным Шипом, доверяя его решениям. Он редко и за себя-то делал выбор, не говоря уже о других.

– На передовую, – сказал Перн. – Там мы найдём генерала Верита, а ему потребуется любая поддержка.

Этот простой приказ, казалось, придал мужества ближайшим солдатам. Они уже не чувствовали себя потерянными, пойманными в ловушку, одинокими, и не знающими, что делать посреди поля битвы. Перн дал им цель и направление.

Перн вместе со своими новыми войсками направился в сторону передовой. Они проверяли палатки и принимали всё новых и новых солдат, постоянно увеличивая численность. И даже нашли капитана, которая изо всех сил сражалась вместе с четвёркой своих людей против двух всадников. Перн бросился на первого и стащил его c лошади, а второго проткнули копьём ещё прежде, чем он понял, что враги позади него. Позднее капитан принесла благодарности и приказала своим людям примкнуть к Перну. Вскоре оказалось, что Перн возглавляет более сотни солдат и ведёт их на передовую, вступая по пути в бой как с кавалерией, так и с предательскими наёмниками.

Чем ближе они подходили, тем больше встречалось врагов, и тем меньше оставалось целых палаток. Землю повсюду усеивали трупы – одни зарубленные, другие затоптанные. Утешало только то, что множество трупов было в чёрной форме Тигля, и бродило немало лошадей, не знавших, что делать без всадников. Некоторые солдаты отваживались захватить лошадей, но Перн чувствовал себя увереннее на земле, и его воротило от мысли подвергать опасности невинное животное.

Теперь они сражались за каждый шаг – одни солдаты со щитами держали позиции, выстроившись в шеренги, а другие кололи копьями из-за их спин. Перн ходил позади шеренг, направляя прибывающие подкрепления – а их прибывало всё больше. Он не понимал как, но, спустя несколько трупов, превратился из телохранителя в армейского офицера.

Когда столько людей собираются вместе, невозможно различить отдельные ауры. Перн видел только оранжевую массу, поднимавшуюся от людей – страх и гнев, поровну.

– Туда, налево, – приказал Перн отряду, подбежавшему сзади. Солдаты напирали и умирали, а левый фланг только что пережил атаку кавалерии. Они едва не сломались, но держались крепко. Похоже, кавалерия Тигля растянулась, и их тактика набегов провалилась.

Грохот копыт предупредил Перна за секунду перед тем, как пять лошадей промчались мимо него сзади. Он едва успел крикнуть, прежде чем лошади прорвали шеренгу солдат, сокрушая тела и сея хаос среди солдат. Передние всадники из Тигля не теряли времени – они прорвались в прореху и разбили шеренгу надвое.

– Бля! – ругнулся Перн и бросился вперёд. Добежав за несколько секунд, он прыгнул на первого всадника, стащил с лошади и врезал тяжёлым сапогом по лицу.

Развернув лошадь в сторону всадников из Тигля, Перн шёпотом извинился и уколол животное в зад. Лошадь попятилась, залягалась и начала пробиваться в толчею кавалерии.

Это был хаос посреди паники, и Перн едва уворачивался, чтобы его не сбили, и снова и снова бил снизу вверх по всадникам. Куда делись его натренированные удары и отточенные позиции. Здесь, посреди безумства и смерти ожесточённой битвы ему оставалось лишь колоть, отбивать и надеяться.

В ушах стоял крик – рядом что есть мочи орал человек. Сзади напирали люди, а спереди лошади. Одно животное дёрнулось в его сторону, пытаясь укусить в лицо, но по ней рубанул меч из-за спины Перна. Лошадь поднялась на дыбы, вращая дикими глазами, из носа лилась кровь. Несчастное животное лягалось, но её задние ноги изогнулись, и она свалилась. Перн со своими солдатами побежали по ней, затоптав до смерти, и его чуть полностью не лишило мужества нахлынувшее чувство вины. Он приглушил её. Вина подождёт. Ей придётся подождать. Вина – это привилегия живых, и Перн тонул в ней. Он заслуживал вину, заслуживал её чувствовать, а это значило, что придётся жить.

Они оттеснили лошадей и пеших и переформировали шеренгу. Перн отступил из боя, тяжело дыша и чувствуя дюжину новых порезов и царапин. На удивление солдаты Розы пробивались всё дальше, и численность не сокращалась, а росла, по мере того как всё больше и больше солдат появлялось на подкрепление.

Очередная атака справа, и всадники Тигля увели своих лошадей прямо перед ударом, так что у защитников не было времени ответить. Шеренга изогнулась, тела разлетались или втаптывались в землю.

– Лучники! – Перн указал направо, хотя те всадники, что прорвались, начали разворачивать своих лошадей, чтобы напасть сзади.

Солдат с луками было мало, всего дюжина, но все они разом пустили стрелы. Большинство попало в лошадей, и те падали или разворачивались и в панике убегали. Перн помчался вперед ещё до того, как первый тигльский солдат попытался встать.

Первый из упавших солдат хотел поднять меч, поднимаясь от мёртвой лошади. Перн отбил клинок, подошёл ближе и навалился всем весом, чтобы насквозь пробить своим мечом его грудь. Обычно Перн такими ударами не пользовался – он предпочитал рубящие, потому что иначе меч легко застревал в теле, но иногда опасные атаки наиболее целесообразны.

Перн вытащил меч, и тело солдата упало. Клинок вышел весь покрытый красным и блестел в свете ближайших костров. Перн двинулся к следующему солдату, не теряя времени, даже не взглянув, прикрывает ли его кто-нибудь.

Следующий солдат был вооружён, уже поднялся и бросился в атаку, когда подбежал Перн. Он шагнул в сторону от яростного удара, взмахнул своим мечом по смертоносной дуге и отрубил человеку руку по локоть. Безжизненная конечность упала на землю, и солдат секунду просто таращился на неё, ничего не понимая. Перн не дал ему шанса озвучить крик, который, очевидно, рос внутри – он снова рубанул, на этот раз точным ударом разрезав половину шеи.

Из ниоткуда галопом вылетела лошадь с испуганным видом. Перн, глядя на неё, понял свою ошибку только в последний момент. Солдатка поднялась на лошади, выпрыгнула из седла и обрушилась на Перна. Оба жёстко свалились – Перн почувствовал, как правый локоть ударился обо что-то твёрдое, по руке пошло покалывание, и она стала неметь.

Они боролись на земле, перекатывались друг на друга снова и снова, старались взять верх. Перн получил пару раз по лицу и почувствовал кровь, но в ответ бил почти так же, отчаянно пытаясь атаковать онемелой рукой, защищаясь левой.

Внезапно его правая рука оказалась под коленом женщины, которая села на него. Её лицо было грязным и юным, слишком юным для всей искажавшей его ненависти. Её аура пламенела красным, и солдатка рычала на Перна, отбив его левую руку и снова ударив по лицу. На мгновение мир посветлел и очистился как раз вовремя, чтобы Перн увидел, как нечто маленькое и металлическое опускается в сторону его груди.

Его левая рука вовремя поднялась только благодаря инстинкту. Чистый инстинкт позволил ему проигнорировать боль от ножа, впившегося в предплечье. Женщина вытащила нож и попыталась снова. На этот раз Перн схватил её руку, и они снова стали бороться, а острая грань смерти, на которой блестела кровь Перна, качалась между ними.

Женщина надавила на нож, пытаясь взять верх своим весом. Перн вскоре осознал, что проигрывает. Женщина оказалась сильнее, чем выглядела, и боль, пронзавшая левую руку, жгла как огонь. К счастью, наседая, она поднялась с его правой руки. Перн вывернул нож в её руке, схватил своей правой рукой её за шею и притянул к себе.

Некоторое время они лежали – Перн тяжело дышал и морщился от боли, а женщина булькала и со стоном испускала последний выдох. В конце концов он почувствовал на себе тепло и влагу и столкнул труп женщины, а потом сел и прижал левую руку к груди.

Перну хотелось бы посидеть здесь ещё, но он не мог позволить себе терять время. От боли в руке у него кружилась голова, тошнило, а вокруг по-прежнему шла битва, пусть он и оказался позади неё.

Он отрезал от мундира мёртвой женщины полоску ткани и, зажав зубами, плотно обмотал вокруг раны на руке, а потом завязал, стиснув зубы от боли.

Кто-то похлопал его по плечу, и Перн развернулся, держа меч наготове, но это был всего лишь один из его людей.

– Мы думали, что потеряли вас, сэр.

Перн покачал головой и глубоко вдохнул.

– Где мы? – проворчал он, направляясь к шеренге солдат, теперь уже глубиной в три ряда. Видимо, их численность выросла, и они пробивались всё дальше вперёд, хотя кавалерия и продолжала атаковать.

– Шеренга держится, – сказал солдат, с которым они шли. – К нам постоянно подходит всё больше войск. Кавалерия наседает. У них нет места, чтобы развернуть настоящую атаку, а у нас хватает оружия в ответ на их копья. К северу много дерутся, отсюда не видно кто, но некоторые говорят, что это генерал с большим количеством войск. А ещё мы получаем рапорты о сражениях дальше в лагере – много этих гадов пробились и пытаются отрезать наши подкрепления.

Перн глянул в сторону лагеря. В темноте можно было разглядеть лишь дым и фигуры на фоне горящих палаток.

– Надо соединиться с генералом, – убеждённо сказал он. – Начинаем пробиваться на север, и будем надеяться, что те, кто позади нас, разберутся с теми врагами, которые проскользнут. Нельзя оставлять им никакого места. Надо запереть их между ними и укреплениями лагеря.

Солдат кивнул, и Перну оставалось лишь гадать, отдал ли он только что разумный приказ, или солдат был бы рад любому. Он быстро убежал передавать инструкции, а Перн воспользовался возможностью осмотреть левую руку.

Он всё ещё мог шевелить пальцами и сильно этому обрадовался, но любое движение вызывало волны боли, а самодельная повязка уже пропиталась кровью.

Прибывало всё больше солдат, и Перн направлял их туда, где шеренги казались самыми тонкими. Лучники отступили, оставшись поблизости, и теперь пускали стрелы, только когда кавалерии удавалось пробиться. Врага пока удавалось сдерживать, но и прогресс остановился, и генерал был всё ещё где-то там.