Крылья Золотой птицы. Гоцюй

18. Невозделанное поле

Поле, которое подобрала для А-Цинь мачеха, находилось на западном склоне. Эта часть горы была заброшена, птицы сюда забредали редко.

– И никто не будет тебе мешать, – с натянутой улыбкой на лице расхваливала собственный выбор госпожа Цзи.

Она лично вызвалась отвести туда падчерицу, но уже сожалела, что не отправила её со слугами. Дорога на западный склон давно не мостилась, в женских башмаках идти по ней было сущим наказанием. А-Цинь же шагала свободно в своих неизменных сапогах, но на душе ей было нелегко, потому что виды действовали удручающе.

Западный склон был сильно запущен. Прежде он принадлежал клану ворон, но теперь от большого и некогда процветающего клана осталась лишь горстка побочных семей, которые растворились среди других птиц. Постройки, оставшись без хозяев, разрушились, их оплетённые плющевыми сорняками остовы уныло кособочились тут и там, расколовшиеся краеугольные камни поросли мхом.

Госпожа Цзи приостановилась у колодца, пихнула ногой стоявшее возле ведро:

– Колодец не пересох, здесь можно брать воду.

А-Цинь осторожно заглянула в колодец. Он действительно был полон, в тускловатом водяном зеркале отражался клочок неба и её собственное лицо.

Неподалёку от колодца стоял покосившийся деревянный сарай без двух стен и дверей. Соломенная крыша потемнела и свисала с одной стороны клочьями, с другой обнажились деревянные рёбра перекрытия.

– А здесь можно пережидать дождь, – сказала госпожа Цзи. – Однако на ночь лучше возвращайся домой. В высокой траве могут водиться змеи.

Сорняки действительно буйствовали вокруг, и скрываться в них могли не только змеи, но, должно быть, и тигры. А-Цинь подумала: «Как хорошо, что у меня высокие сапоги!»

– А это поле для чжилань, – сказала госпожа Цзи, когда они прошли ещё немного.

А-Цинь потрясённо уставилась на то, что мачеха назвала «полем для чжилань». По форме это был давно высохший пруд. На глинистом дне, покрытом глубокими трещинами, ещё сохранились остовы каких-то рыб и высохшие мочалки водорослей.

– Но разве чжилань не растут на водных полях, как рис? – неуверенно спросила А-Цинь.

– Да.

– Но… это поле для чжилань пересохло…

Госпожа Цзи спрятала руки в рукавах:

– Ты наполнишь его водой из колодца. Я же показывала тебе, где брать воду, уже забыла?

– Я? – ужаснулась девочка. – Но… сколько же времени это займёт?

– Ты должна управиться с этим за год. Будущей весной ты выходишь замуж.

А-Цинь почувствовала лёгкое головокружение. Этот «урок» невозможно выполнить! Наполнить водой этот большой пруд, не говоря уже о том, чтобы вырастить чжилань, которая, как уже было сказано, плохо всходит или не всходит вообще!

– Если будешь усердно трудиться, всё получится, – беспечно сказала госпожа Цзи. – Иди за мной. Я должна показать тебе ещё кое-что.

«Ещё что-то?» – холодея, подумала А-Цинь.

Они обошли пруд по кругу. На другой стороне росло высокое дерево с гладкими ветвями. Под ним, чуть присыпанная песком, лежала шёлковая верёвка, завязанная петлёй. Внутри были разбросаны семена гороха.

– Что это? – не поняла девочка.

– Ловушка для вредных духов, – сказала госпожа Цзи. – Не угоди в неё. Петля стягивается намертво.

– Ловушка… для кого? – выдохнула А-Цинь.

Госпожа Цзи со смешком сказала:

– Эти вредные воры даже после смерти бродят вокруг полей с чжилань. Они примут горох за чжилань, потому что их семена похожи, и попадутся в ловушку, из которой им уже не выбраться.

Она поглядела на застывшее лицо падчерицы и засмеялась ещё громче:

– Глупая курочка, это всего лишь поверье. Призраков не существует. Я показала тебе эту ловушку, чтобы ты в неё не угодила ненароком. Увечная невеста дешевле ценится.

А-Цинь всё ещё неотрывно смотрела на ловушку. Вероятно, шёлковую петлю и горошины просто трепало ветром, потому на земле остались какие-то неясные следы, но живое воображение сразу же придало им вид отпечатков птичьих лап. На песке виднелись непарные отпечатки, будто у птицы, наследившей тут, было… три лапы. А-Цинь вздрогнула и обхватила плечи руками, чувствуя озноб во всём теле. Вероятно, также от ветра.

– Что ты так перепугалась? – продолжала смеяться госпожа Цзи. – Фазанья кожа в гусиную превратилась всего лишь из-за какой-то выдумки?

– А если сюда явятся цзинь-у? – прерывающимся шёпотом спросила девочка.

– Что им здесь делать? Западный склон годы давно заброшен, их шпионы наверняка уже донесли об этом. Да и за последние годы воров видели лишь пару раз и то мельком, так они удирали от наших стражей полей.

– А этому полю не полагается страж? – сейчас же вскинулась девочка. Оставаться один на один с вредным духом, даже если он не существует, или с цзинь-у было очень страшно.

– А разве это водное поле? Это лишь высохший пруд. Вот когда превратишь его в поле для чжилань, тогда и поговорим.

Сказав это, госпожа Цзи отправилась обратно, оставив падчерицу одну с её страхами и невесёлыми мыслями.

– Ну, – пробормотала девочка, бодрясь, – матушка расстаралась и отыскала это ничейное поле ради моего же блага. Если я выращу здесь чжилань, птицы перестанут пренебрежительно ко мне относиться и не будут больше сомневаться, что я недостойная наследница.

Но она вспомнила тут же и о змеях, и что воду придётся носить ведром из колодца, и что всхожесть семян чжилань оставляет желать лучшего, и что времени у неё всего год, а потом придётся выходить замуж за выбранного отцом жениха-петуха, и её охватило уныние.

Однако же деваться ей было некуда, пришлось выполнять и этот «урок».