Живодер

Глава 27. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

— Они бегут, трусы! — воскликнул Салар, грохоча кулаком по перилам рейдера. — Точно как я сказал. — Он повернулся. — Всю мощность на ходовые двигатели: я хочу, чтобы к концу дня на носу моего корабля повисли трупы всех этих мон-кеев до единого!

— Это серьезно нарушит баланс корабля, — ляпнул Киш, не подумав. Едва эти слова слетели с губ, он зажмурился, но все равно ощутил на себе пристальный взгляд Салара. — О! Это была…

— Фигура речи, да, — заметил Салар. — Напомни, почему я тебя до сих пор не убил?

— Повезло?

— В везении, Киш, самое печальное то, что оно в конце концов заканчивается.

— Буду иметь это в виду, мой господин. — Киш приоткрыл один глаз. Салар уже отвернулся. Киш облегченно вздохнул и снова обратился к приборам.

Мон-кеи эвакуировались. Тягачи и самолеты уносили их через портал Паутины, расположенный далеко за городом. Салар своим острым глазом хищника тут же заметил, что кто-то пытается сбежать, собрал все свободные рейдеры и отправился на охоту. Сейчас они стрелой неслись к мерцающим вратам, в которые тянулись вереницы эвакуируемых.

— Есть в этом что-то даже оскорбительное, да? — Салар положил руку на рукоять меча. — Мон-кеи, использующие нашу технологию.

— Крайне оскорбительное, мой господин. Мы накажем их самым суровым образом.

Ответ Салара потонул в оглушительном визге. Соседний рейдер окутало пламя. Салар выругался.

— Еще ходу, чтоб вас! Всех им не сбить!

Лично Киш считал, что у противника это неплохо получается. Врагами — он не решался назвать их мон-кеями — были раздутые существа в доспехах, окрашенных в яркие цвета, с оружием, какого он никогда прежде не видел. По воздуху побежал тошнотворный хоровод звуковой энергии. Все, чего он касался, превращалось в огненных мотыльков.

Звуковое оружие занесло на свой счет несколько рейдеров вместе с экипажами, но громоздких воинов насчитывалась всего горстка, а рейдеров Салара — много-много. Пока они вели в численности. Врагам пришлось рассредоточиться, прикрывая ворота. Но они сражались каждый по отдельности, а не слаженным отрядом, и потому их проще было отстреливать поодиночке или обходить. Пока Киш смотрел, один попал под перекрестный огонь и рухнул с отчаянным воем.

Случайный выстрел выбил какой-то из портов управления. Киш взвизгнул, и Салар обрушился с проклятиями на несчастного рулевого. Рейдер заложил вираж в сторону портала и вспахал носом опаленную землю. Киша едва не выкинуло через перила.

Из борта рейдера рвался кверху дым — что-то горело. Не успел Киш спросить, какие будут приказания, как Салар уже перепрыгнул через поручни.

— За мной, дураки! Там есть что побить и пограбить! — завыл он.

Киш покачал головой и посмотрел на остальных:

— Вы слышали архонта! Все за ним!

Старая как мир тактика. Если твой рейдер сбили, ты надеешься, что рядом промчится другой. А чтобы точно промчался; беги в сторону добычи. По крайней мере; Салар соблюдал традиции.

Они передвигались рассредоточенной группой, прячась за обломками, которых хватало повсюду. Противник занимался оставшимися рейдерами. Салара не замечали, пока не стало слишком поздно. Мон-кеи принялись разбегаться в поисках укрытия. Те, кто нашел, открыли огонь по приближающимся кабалитам, и Киш позволил себе на мгновение восхититься добычей. Отважные, если не сказать больше. Ломать отважную жертву всегда приятнее.

Салар вытащил меч и что-то забормотал вполголоса. Выбранный архонтом клинок Кишу не нравился. По его мнению, оружие, которое разговаривает, было не тем оружием, которому стоит доверять. И вдруг Салар умолк. Киш замер, и остальные, повинуясь знаку Салара, сделали то же самое.

Дорогу к добыче преградила массивная фигура, крупнее остальных, а таких ярких доспехов они еще не видели. Броня вся была усеяна странными выступами и вставками — штуками вроде динамиков или усилителей. Воздух вокруг фигуры пульсировал тяжелой мощью.

— Дальше хода нет, — произнес великан. От раскатов его голоса Киша пробрало до мозга костей.

Салар расхохотался:

— Я все ждал, когда удастся убить еще одного из вас. Правда, я надеялся встретить другого, но и ты подойдешь.

Он стрелой рванулся вперед, клинок взвыл.

Великан поднял руки. Воздух содрогнулся.

Мгновение спустя клинок-джинн с воплем разлетелся вдребезги. Потрясенное проклятие Салара оборвала волна плотного звука, которая размазала архонта по воздуху алым пятном. Все кончилось в один миг. Короткая и пронзительная песнь смерти.

— Я Рамос, — пророкотал великан. — Бык из Восьмого. Я расколол своей песней Лугганат, ничтожные альдари. Что, по-вашему, я сделаю с вами?

Киш вытер с лица то, что осталось от Салара, и глянул на друкари. Те выжидающе смотрели на него. Похоже, теперь он стал главным. Секунду подумав, Киш снова повернулся к великану.

— Понятно, — произнес он на низком готике с сильным акцентом. Затем развернулся и махнул рукой: — Все обратно к рейдерам. Пора уходить.

— Что? Но… — начал какой-то воин.

Киш застрелил его.

— Я сказал, обратно к рейдерам. Кто не хочет уходить, может оставаться. — Он помолчал. — Нам будет вас не хватать, а долю добычи мы разделим на всех. — И двинулся восвояси.

Медленно, один за другим, остальные последовали за ним.

Когда в дверь ударил первый взрыв, Фабий едва не велел горстке оставшихся мутантов взяться за оружие. Но вместо этого указал на вторую дверь в противоположном конце комнаты:

— Идите. Ваша служба подошла к концу.

Мутанты заколебались в нерешительности. Он вскинул Пытку и врезал скипетром по когитатору, расплющив аппарат.

— Я сказал, идите!

Те торопливо вышли. Фабий запер дверь и разбил панель управления. Вряд ли им удастся выбраться из города. Но так у них хотя бы будет шанс. От второго взрыва дверь заходила ходуном. Щелкнул воке:

— Лейтенант-командующий!

— Рамос, — отозвался Фабий. — Докладывай.

— Эвакуация завершена. Ушли последние.

— А Игори? Майшана?

Молчание.

— Их мы не видели.

Фабий закрыл глаза.

— Вы сможете удержать ворота?

— Думаю, это в наших силах. — Голос Рамоса звучал почти весело.

— Тогда держитесь. Еще час. Если не сможете удержать — запечатывайте.

Он отключил вокс, и тут третий и последний взрыв выбил дверь из направляющих. Внутрь хлынули клубы дыма.

Фабий дернулся за игольником. Рявкнул бласт-пистолет, и в следующий миг его швырнуло спиной на стойку с аппаратурой. Фабий упал на четвереньки, с трудом втягивая воздух. Доспехи выдержали, но только потому, что стреляли на малой мощности. От обожженного нагрудника и сгоревшего плаща поднимался дым. Игольник куда-то потерялся, а Пытка лежала так, что не дотянуться.

— Ну, и снова здравствуй!

Фабий поднял глаза. Гексахир в окружении своих рабов-ассистентов и в компании нескольких собратьев-гемункулов. Никого знакомого среди них не было.

— Привет, Гексахир! Так это ты стучался? Я отвлекся, прости.

Он попытался встать, но замер, когда комната за спиной гемункула заполнилась воинами-друкари. Одна из них, женщина с инкрустированным моноклем в глазу, держала бласт-пистолет, нацеленный ему в голову.

— Нет-нет, Фабий, не вставай! — воскликнул Гексахир. Он довольно сложил ладони. — О, я как будто вернулся в прошлое. Ты на коленях, я стою над тобой и решаю, как тебя наказать. У кого хочешь вызовет ностальгию.

— Я не страдаю такой напастью.

— А Олеандр говорит другое. Так ведь, Олеандр? — Гексахир обернулся и махнул: — Ну не стесняйся. Выходи, чтобы он тебя видел.

Фабий в изумлении смотрел, как из толпы ксеносов выбирается сломленная горбатая фигура. Существо это Фабий не узнал, однако произнес:

— Я смотрю, арлекины тебя не убили, Олеандр.

— Нет, — прохрипел тот.

Фабий покачал головой и поднялся на ноги, не обращая внимания на направленное на него оружие.

— Подозреваю, у тебя есть какая-то история. Но, к сожалению, у меня нет на нее времени.

— О, на обратном пути в Комморру у нас будет куча времени для воспоминаний! — Гексахир улыбнулся Фабию. — Нам с тобой о многом нужно поговорить, в том числе и о моем недавнем открытии.

Он щелкнул пальцами, и толпа друкари расступилась, пропуская гротеска. Тот тяжело вышел вперед, сжимая в мощных лапах футляр из мерцающего хрусталя. А внутри футляра…

— Мелюзина, — выдохнул Фабий.

— То есть ты ее знаешь. Как интересно. Ох, Фабий, чем же ты занимался? — Гексахир довольно рассмеялся. — Ребенок-демон. Настоящее чудо. Не могу передать, с каким удовольствием я препарирую ее у тебя на глазах. От одной мысли об этом у меня мурашки бегут.

Фабий опустил глаза. События развивались слишком быстро. Ничего из этого он не ожидал, но что-то менять было уже слишком поздно. Он встретился взглядом с Мелюзиной, но ее глаза не сказали ничего. Она казалась почти… безмятежной. Он покачал головой.

— Ты всегда забегаешь вперед, Гексахир.

— Ну-ну, Фабий, надо уметь проигрывать достойно. Ты приложил немало усилий, но я поймал тебя честно. — Он повернулся к своим развалинам: — Взять его!

— Подожди, — остановил его Фабий.

Что-то в его голосе заставило Гексахира поднять руку:

— В чем дело?

— Тебе следует знать… Я взял страницу из твоих записей. После нашей последней встречи я решил, что любое противостояние между нами в будущем должно пройти исключительно в мою пользу.

— О чем ты там болтаешь? — Гексахир помертвел, до него внезапно дошло. — Бомба? Да ладно, Фабий, ты правда думаешь, что я поверю…

Фабий рассмеялся.

— Не просто бомба, а кое-что гораздо хуже.

— Значит, очередной вирус.

Фабий улыбнулся.

— В некотором роде. Искусственная бактерия, полученная из твоего прощального подарка. — Он сунул руку под плащ и вытащил банку для образцов. — Узнаешь?

Гексахир оглянулся на остальных гемункулов.

— А должен?

Фабий рассмеялся.

— Никогда не пойму, как существо, столь лишенное любопытства, может быть таким умным. — Он с трудом выпрямился. — Во время нашей последней встречи в меня попали из сглаз-винтовки. К счастью, я был готов к такому повороту событий. А ты можешь сказать то же самое?

Гексахир хохотнул.

— Стеклянная чума? Ты серьезно угрожаешь нам чумой? — Он огляделся по сторонам. — A где твоя система доставки?

Фабий мрачно улыбнулся и похлопал себя по груди.

— Моя смерть — или удаление из этого мира — приведет в действие взрывные устройства, размещенные по всему зданию. Смесь плазмы и фосфексных детонаторов. Потом будет выпущена модифицированная форма чумы.

Гексахир покачал головой:

— К тому времени нас здесь уже не будет…

— Возможно, если твоя цитадель останется в целости. Вот только твоя цитадель — башня, которую построил для тебя я, — находится здесь, не так ли?

Гексахир оцепенел:

— Безумец.

— Гений, — огрызнулся Фабий. Он закашлялся и схватился за грудь. Судя по ощущениям, от попадания из бласт-пистолета внутри что-то оторвалось. — Каким бы могучим ни был этот левиафан, он все равно сделан из мяса. И чума заберет его так же верно, как и тебя. Спрятаться будет негде. Ни тебе, ни тем, кто пришел сюда с тобой.

Он замолк, делая вид, что прислушивается:

— Подожди, ты слышишь? Похоже, в игру вступил новый игрок.

Через входную дверь долетели отзвуки медных тарелок и демонического хохота. Улыбка Фабия стала шире.

Гексахир резким движением прервал поднявшийся среди друкари лепет.

— Твоя самоуверенность опасно близко подошла к высокомерию, Фабий, — сказал он. — Мне кажется, ты блефуешь. Если у тебя есть такое оружие, то почему ты не воспользуешься им прямо сейчас?

Фабий склонил голову, пытаясь отдышаться. Он чувствовал, как сердца пропускают удары и тяжелеют конечности.

— Я собираюсь здесь умереть, но в историю не уйду без компании, Гексахир. — Он поднял глаза, припечатав гемункула горящим взглядом. — Это мой погребальный костер, а вы все — псы, легшие к моим ногам.

— То есть мы зашли в тупик, — сказал Гексахир после некоторого молчания.

— Только если у тебя нет воображения, — хрипло проворчал Фабий. Он вытер кровь со рта и показал ладонь. — Похоже, я умираю.

— И что? — поинтересовался Гексахир. — Я знаю, что у тебя есть другие тела. Те, которые я не нашел.

— Но это буду не я. — Фабий постучал себя пальцем по виску. — Этот разум… этот я… тот, кто… опозорил тебя, умрет здесь. Ведь это, по крайней мере, твоя моральная победа?

— Этого мало, — отозвался Гексахир.

— Что есть. Ты не в том положении, чтобы упираться, Гексахир. — Взгляд Фабия метнулся к Мелюзине. — Ты поймал одного демона, а сможешь сразиться с целой армией? Особенно когда вокруг тебя рушится твоя бесценная Башня?

Гексахир тихо зарычал:

— Чего ты хочешь?

— Ты прекратишь эту детскую вендетту, — сказал Фабий. — Начиная с этого момента все старые долги будут забыты, ты спишешь мне все со счетов. — Он перевел взгляд на Олеандра. Его бывший ученик подобрался к Гексахиру ближе. Их глаза встретились, всего на мгновение. Олеандр чуть кивнул, и Фабий напрягся.

Гексахир надолго замолчал. Потом рассмеялся:

— Ужасные условия. На такие можно пойти, только если сильно припрет. Я считаю, что ты блефуешь, Фабий. — Он махнул рукой: — Взять его! Авара, ты и остальные готовьтесь к битве. Мы отойдем с боем…

Олеандр прыгнул.

Гексахир с удивленным возгласом обернулся. Он сунул руку за пазуху, пытаясь что-то достать, но Фабий оказался быстрее. Он схватился с генмункулом, и его рука нащупала болевой жезл.

— Олеандр, лови!

Тот с радостным воплем поймал жезл. Гексахир взвыл, словно раненый кот, и его спинные щупальца устремились вниз, отбросив Фабия. Генмункул обернулся к Олеандру, изрыгая проклятия. Несколько развалин заступили дорогу Олеандру, когда тот двинулся на хозяина. Но у бывшего десантника на уме была совсем другая цель.

Пока Фабий поднимался на ноги, Олеандр обрушил жезл на голову гротеска, одним ударом размозжив тому череп. Зверюга рухнула, и хрустальный футляр с мелодичным звоном упал на пол. Олеандр вскинул жезл. Гексахир завопил. Фабий, зная, что сейчас произойдет, нырнул в укрытие.

Болевой жезл, по крайней мере, тот прототип, который он изобрел, был основан — частично — на устройстве Пытки. Внутри него не было демона, но питал его миниатюрный реактор темносвета, поэтому им можно было пользоваться без страха остаться без заряда.

Уже треснувший от удара, убившего гротеска, жезл не выдержал второго, и последовал взрыв такой силы, что Фабий испугался, как бы не обрушилась вся комната.

Помещение наполнилось дымом и огнем. Фабий с трудом поднялся на ноги. Он ничего — и никого — не видел. И тут по наплечнику резанул выстрел, чуть снова не бросив его на пол. Дым завихрился, поредел, и Фабий разглядел Гексахира, отступающего к выходу в сопровождении своих помощников. Друкари вопили, кто-то смеялся.

В стену рядом врезался воин-кабалит, напугав Фабия, и рухнул на пол. Доспехи на нем были разбиты. Старший апотекарий услышал вой осколковых ружей и глухой визг бласт-пистолета. Прибыли подкрепления.

Он заметил на полу Пытку и бросился за ней, но тут из дыма поднялась мощная фигура гротеска с занесенными над головой кулаками. Гротеск ударил сверху вниз, едва не расплющив Фабия, но тот вовремя увернулся. Байл поднялся с Пыткой в руке. Зверюга снова потянулась к нему.

— Нет, скот. Он — мой.

Гротеск с булькающей рыком развернулся, и над ним вознеслось нечто жуткое. Демон — Хранитель Секретов — глянул сверху на Фабия, и жестокая улыбка расплылась то его бычьему лицу.

— Здравствуй, милый Фабий. Я же говорил, что мы встретимся снова, — и этот момент наконец настал. Помнишь меня? — Он засмеялся. — Ничего, я представлюсь — я Канатара, Чьи Копыта Сокрушают Горы и Чей Голос Убаюкивает Солнце. Ты позвал, и я пришел.

Пока Канатара говорил, его клинок рассек гротеска от макушки до паха, а затем врезался в пол с глухим лязгом. Фабий упал на спину, проклиная избитое тело, которое отказывалось повиноваться. Хирургеон старался как мог, но все же не успевал. Фабий вцепился в стену, пытаясь подняться на ноги.

— Куда это ты собрался, Фабий? — промурлыкал Канатара. — Разве ты не рад меня видеть?

— Убирайся! — прорычал Фабий, шаря в поисках Пытки. — Я не нуждаюсь в болтливых лгунах. Тебя призвали убивать друкари — вот иди и убивай.

— А ты жалишь уже не так сильно; как я помню. Неужели железная уверенность наконец начала ржаветь? — Канатара опустился на корточки и стал смотреть, как Фабий пытается встать, — Знаешь, а я был тогда в саду. Смотрел, как любимый наследник Темного Князя наконец-то заставил тебя покориться, напомнил о твоем месте в великой игре. Но меня всем этим так легко не удовлетворить. Ты оскорбил меня, и я получу с тебя сполна.

Почти игриво демон ткнул Фабия своим клинком. Острие вонзилось ему в бок, с легкостью пробив броню. Хлынула кровь, Фабий вскрикнул. Он наконец-то нашарил рукоять Пытки, подхватил оружие и с отчаянной силой врезал им демону по голове.

Удар получился скользящим; однако достиг цели. Канатара с воем отпрянул, и Фабий сумел подняться на ноги. Зажав рану рукой, он заковылял от этого существа прочь, ища выход из комнаты.

— Помоги мне, — прошипел он, вручную активируя химические насосы, закрепленные на броне. Хирургеон взвыл от ужаса, закачивая вторичные стимуляторы в и без того перегруженный организм. — Знаю, — огрызнулся Фабий. — Только я не умру здесь. Еще не время.

Авара заметила мон-кея, когда застрелила скачущую демонетку. Гексахир уже сбежал, бросив ее разбираться с демонами, которые теперь, казалось, лезли из каждой щели этого проклятого места. Она оскалилась и зарычала от досады. Они проделали весь этот путь снова, а тварь опять убегает.

Но не в этот раз. Она убьет зверя, привезет его голову в Комморру и подарит самому Векту или хотя бы достаточно влиятельному представителю. Леди Малис, может быть. Гексахира накажут за какой-то проступок, который он пытается скрыть, а ее будут чествовать так, как она этого заслуживает.

— Сюда, за мной! — рявкнула Авара. Несколько воинов прекратили бой и поспешили за ней. Остальным придется пробиваться на пределе сил. Надо только вернуться в Комморру, и она всегда найдет себе новых.

Авара бросилась вслед за существом. Раненого, его легко будет завалить раз и навсегда. Выйдя в коридор, она увидела, как он, спотыкаясь, направляется к транзитной шахте. Архонт рассмеялась и подняла пистолет. Все оказалось даже слишком просто.

— Будешь стрелять ему в спину?

Авара развернулась и выстрелила в тот самый миг, как из дыма вырвались силуэты. Один упал, но остальные ринулись дальше. Она даже не думала, что мон-кеи могут передвигаться так быстро. Почти так же быстро, как воины-кабалиты. Сражаясь, эти мон-кеи выли, как дикие звери.

Авара сосредоточилась на фигуре перед собой — самке. Старой. Но сильной. Она подняла бласт-пистолет, чтобы выстрелить второй раз, но замешкалась. Из бока женщины, куда вскользь попал первый выстрел, шёл черный дым. Мон-кей глянула на рану и хрипло рассмеялась.

— Слишком я старая и медленная, — сказала она, а затем бросилась на Авару. Потрясенная, Авара отшатнулась, держа палец на спусковом крючке. Нож ее противницы пробил силовое ядро бласт-пистолета в тот самый миг, когда Она выстрелила. Авара попыталась отшвырнуть оружие, но было уже поздно.

Она закричала, когда шар темносвета окутал руку. Все вокруг словно замедлилось, мгновение растянулось в вечность. Она видела, как падают ее воины, умирая, — и их пожирают. Она видела, как противница привалилась спиной к колонне, зажимая рану на боку. Она видела, как шар темносвета вырастает вдвое. Потом втрое. Авара пыталась высвободить руку, но безуспешно. Ее монокль сканировал искрящийся шар тьмы, вычисляя, предсказывая, хотя влияние темносвета вызывало помехи. Авара медленно, очень медленно отвернулась и потянулась за ножом.

С трудом вытащила оружие из ножен. Темносвет снова утроился. Рука исчезла, но ее по-прежнему держало крепко. Авара вскинула нож и тут ощутила, что кто-то его забрал. Белые пальцы ухватили ее за лицо и заставили повернуться.

Глаза, похожие на лужицы ртути, уставились в ее собственные.

— Бедная мышка. Накрепко застряла в мышеловке. Хочешь, мышка, я тебе помогу? — промурлыкал демон.

Авара попыталась что-то сказать. Выругаться. Закричать. Хоть что-нибудь. Но темносвет уже вошел в нее, прошел насквозь и унес слова с собой, выплеснувшись наружу. Демон отступил назад, глядя, как она падает, рассыпаясь черным дымом и тающими пылинками.

Игори смотрела, как архонт рассыпалась в прах, сожранная чуждой энергией собственного оружия. Когда последние частицы пепла противницы взметнулись вверх, присоединившись к остальному пеплу, витающему над полем боя, Игори опустила глаза на свою рану. На боку красовалась черная дыра, горело мясо и кипела кровь; превращаясь в пар. Она чувствовала, как он вгрызается в кости.

— Слишком медленная, — проворчала она. Попыталась встать, но ноги не слушались.

Игори тихо рассмеялась и соскользнула вниз.

Майшана повернулась, позволив друкари, которого держала, рухнуть наземь.

— Бабушка! — тихо позвала она. Мягко ступая, подошла к Игори с обагренными руками и перепачканным кровью ртом. Спрятала клинок в ножны и убрала пистолет в кобуру, — Ты ранена.

— Умираю, — отозвалась Игори, — Ну да нам не впервой.

Майшана присела рядом.

— Да. Только на этот раз Благодетель не сможет спасти тебя.

Игори расплылась в кровавой усмешке:

— Не радуйся уж так явно, дитя.

— Я не радуюсь. Кто же теперь будет старейшиной?

— А как ты думаешь? — Игори погладила внучку по щеке. Майшана поймала ее руку.

— Надо было тебе дать увести себя обратно. Я же пообещала ему, что верну тебя.

— Ох, дитя. Он простит тебя. Как остальные?

В глазах расплывалось, но она еще видела неясные очертания собирающихся гончих. Палаш, Балка и все остальные. С окровавленными ртами, некоторые ранены, но все распалены охотой.

— Ты единственная пострадала, бабушка.

— Это хорошо. — Игори легла на спину. Она ничего не чувствовала — ни боли, ни страха. Она просто… устала. — Разделите мое сердце поровну, дети. А потом найдите Благодетеля. — Она попыталась улыбнуться. — Он нуждается в вас больше, чем думает.

— Мы все ему нужны.

Глаза Игори расширились. Майшана резко развернулась, хватаясь за нож. Сквозь ряды ищеек, цокая копытами по камню, шла Мелюзина. Она гладила когтями их по головам и груди, словно благословляя, и гончие отдергивались, их лица искажались страхом и отвращением — но и благоговением тоже.

— Но мы с тобой больше всех, — сказала Мелюзина, опускаясь на колени перед Игори.

— Я нужна ему, как ты нужна мне для того, что должно произойти.

— Оставь ее, — зарычала Майшана.

— Нет. — Игори заставила себя приподняться. — Нет. Так все и должно быть. — Она посмотрела на внучку: — Иди. Делай, как она велит. Возглавь наш народ, как не смогла я.

Майшана поколебалась, но лишь мгновение. Она кивнула, развернулась и пропала. Один за другим остальные последовали за ней, пока наконец не остались только Мелюзина и Игори.

— Я умираю, — сказала Игори.

— Но тебе не обязательно умирать.

Мелюзина протянула руку.

— Возьми меня за руку, сестра. У нас осталось последнее дело.