Железный Ворон 2

Глава 18

— Что ж, выходит, они ждут моего шага, — я усмехнулся. — Они его получат.

Я прошёлся по холлу.

— На этом пока всё. Дальше мне нужно уладить кое-какие дела самостоятельно.

Я остановился.

— Ещё вопрос. Получается, пока что арестовать меня нельзя? И в Академии мне всё-таки можно появляться?

— Формально — да, — ответил Дамиан. — Пока помолвка с Голицыной официально не разорвана по обоюдному согласию (а они на это не пойдут, это будет признанием их неправоты), и пока Совет не вынес окончательного вердикта, ты всё ещё… под защитой протокола. Они не могут просто так схватить жениха наследницы Великого Рода.

— Но это не значит, что это безопасно, — добавила Лина с тревогой. — Появиться в Академии сейчас — это как войти в клетку со змеями. Они будут провоцировать тебя, пытаться заставить тебя совершить ошибку.

— Что ж, — я обвёл их всех взглядом. — Тогда благодарю вас всех. И раз уж мы теперь команда, я озвучу вам свои планы.

Я поднял палец.

— Первое: Если те двое наёмников, что напали на меня в лазарете, ещё живы, я намерен доставить их сюда. Они — главные свидетели против моего отца.

Я поднял второй палец.

— Второе: Я займусь Родионом Голицыным. Он должен ответить за свою связь с «Химерами».

Я поднял третий палец.

— И третье: Меня заинтересовали эти люди в трущобах Петербурга. Мне нужно узнать, кто они. Я хочу, чтобы они вывели меня на Магистра.

Я изложил свой план. Дерзкий, многозадачный, почти самоубийственный.

Они слушали меня, и на их лицах было разное.

Старый князь Шуйский:

Он смотрел с тревогой и уважением. «Доставить» наёмников из родовой темницы Воронцовых — это немыслимо.

Лина:

Она была в ужасе. Каждый пункт моего плана был смертельно опасен.

Дамиан:

Он единственный, кто не выглядел удивлённым. Он смотрел на меня с холодным, оценивающим интересом.

— Это не план, Воронцов, — сказал он наконец. — Это — объявление войны сразу на трёх фронтах. Против твоего отца, против Голицыных и против Магистра. Ты понимаешь, что у тебя почти нет шансов?

— Шансы есть всегда, — ответил я.

— Хорошо, — кивнул Дамиан. — Тогда позволь мне помочь тебе их увеличить.

Он шагнул вперёд.

— Наёмники твоего отца — это твоя цель. Я не могу тебе помочь проникнуть в темницу Воронцовых, это родовая магия. Голицын — тоже твоя забота, у вас личные счёты. Но трущобы… — он усмехнулся. — Трущобы — это моя стихия. Там, где тени, там и я. Я займусь ими. Я найду этих торговцев. Я узнаю, кто они и на кого работают.

Я посмотрел на него. На его измождённое, но решительное лицо. Он предлагал не просто помощь. Он предлагал разделить фронты.

— Что ж, Дамиан, — я посмотрел ему прямо в глаза, — я очень ценю твою помощь. И я с радостью её приму.

Я протянул ему руку. Он на мгновение замешкался, а затем крепко пожал её. Наш разлад был забыт. Команда снова была едина.

— Буду ждать от тебя вестей, — добавил я, отпуская его руку. — В тот самый камень.

Он молча кивнул.

— На этом собрание закончено.

Я кивнул остальным в знак признательности — Лине, старому князю, Петру — и, не говоря больше ни слова, развернулся и вышел во двор поместья.

Я вышел на крыльцо. Утро было прохладным и ясным. Солнце приятно грело. Я сделал глубокий вдох, пытаясь унять внутреннюю дрожь. План был запущен. Теперь отступать было некуда.

Я услышал за спиной шаги. Это была Лина.

Она подошла и встала рядом со мной.

— Это безумие, Алексей, — сказала она тихо. — То, что ты задумал.

— Знаю, — ответил я, не поворачиваясь.

— Ты действительно собираешься вытащить их из темницы своего отца? Как?

— Пока не знаю, — честно признался я. — Но я найду способ.

Мы помолчали.

— Ты будешь очень осторожен? — спросила она.

— Я буду очень осторожен, — пообещал я.

Она взяла меня за руку.

— Тогда я буду ждать. И… готовить артефакты. На всякий случай.

Она сжала мою руку и ушла обратно в дом.

Я стоял на крыльце поместья Шуйских, но мыслями был уже далеко. План был. Но сначала — разведка.

Я закрыл глаза.

Снова ушёл в Сеть. Мир вокруг исчез, сменившись бесконечной, пульсирующей паутиной из света и энергии. Я проигнорировал яркие узлы Академии, поместья Шуйских.

Я искал другое. Я вцепился в воспоминание о тех двух «Охотниках», об их грязных, тусклых эфирных полях. Я нашёл их след, который в прошлый раз привёл меня в темницу под гнездом Воронцовых.

Я потянулся по этим нитям. И…

Ничего.

Следы обрывались. Там, где раньше были два тусклых, но живых огонька, теперь была… пустота. Две чёрные, безжизненные точки.

Они были мертвы.

Мой отец не просто солгал мне на Совете. Он солгал, а потом, поняв, что я знаю правду, приказал их убить. Чтобы замести следы окончательно. Чтобы у меня не осталось ни одного свидетеля.

Я резко открыл глаза, и холодный пот выступил у меня на лбу.

Первый пункт моего плана… рухнул. Главные свидетели уничтожены.

Вот же чёрт!

Ярость и отчаяние захлестнули меня. Я мог его тогда прищучить! Мог взять и обвинить его, имея живых свидетелей, а теперь⁈ Я винил себя за свою прошлую нерешительность, за свою глупую игру в благородство.

Я сел прямо на ступени крыльца, обхватив голову руками.

Но потом… я остановил себя. Нет. Нет, я должен убедиться.

Что, если здесь использовалось нечто, похожее на то, как Магистр замёл свои следы на кладбище? Что, если их не убили, а просто скрыли?

Мне нужно было удостовериться.

Я вскочил. Закрыл глаза и снова «посмотрел» на Сеть. Я нашёл ту самую точку под Родовым гнездом Воронцовых. Ту самую темницу.

Затем я встал. Сделал шаг. И «сдвинулся».

Мир моргнул.

Запах свежего воздуха сменился запахом сырости, камня и… крови.

Я оказался в узком, тёмном коридоре, освещённом одним-единственным тусклым магическим факелом. Передо мной были две камеры, закрытые толстыми железными решётками.

Внутри камер, на грязной соломе, лежали два тела. Те самые «Охотники». Их глаза были открыты и безжизненно смотрели в потолок.

Они были мертвы. Сомнений не было.

Но это было не всё.

Я «посмотрел» на эфирный фон. Он был… чистым. Слишком чистым. Кто-то был здесь после убийства. Кто-то, кто тщательно «почистил» пространство, стерев все следы магии убийцы. Почти все.

Я присмотрелся. И увидел её.

Одну-единственную, тончайшую, почти незаметную нить. Она тянулась от тел и уходила… вверх. Сквозь камень и землю. Наверх, в Родовое гнездо.

Это был не след моего отца. Его магия была другой — мощной, властной, пространственной.

Это был не след гвардейца.

Этот след был тонким, острым, как игла, и полным… чего-то тёмного и послушного. Это была магия контроля. Магия ассасина.

И я понял. Это сделал не мой отец. Он приказал. А исполнил кто-то другой. Его личный… убийца. Человек, о существовании которого, возможно, не знал никто.

Я стоял в тишине темницы, глядя на тела. Свидетелей нет. Но есть след.

Я закрыл глаза. Вся моя концентрация, вся моя сила «видения» устремилась к этой тонкой, тёмной нити. Я мысленно пошёл по ней, надеясь, что она выведет меня на того, кто её оставил.

След поднимался вверх, через этажи Родового гнезда Воронцовых. Он был свежим, чётким.

След ассасина привёл меня не в покои моего отца. Не в зал для тренировок. Он привёл меня в небольшую, неприметную комнату в служебном крыле замка.

В комнате, на простом стуле, сидела женщина. Она была одета в тёмное платье, её руки были связаны за спиной.

Это была нянюшка Агриппина.

В моей голове вдруг всплыло воспоминание.

Нянюшка Агриппина.

Та строгая женщина, которая была первой, кого я увидел в этом мире. Которая приносила мне отвар. Которую я не видел с того самого момента, как на меня напали в лазарете.

Она была там. Она должна была быть в лазарете в ту ночь. Что, если она слышала крик убийц, когда они передавали мне «послание» от отца? Что, если она стала… ненужным свидетелем?

Эта мысль заставила меня похолодеть.

Она была жива. Но её глаза были закрыты, а голова склонена на грудь. Она была без сознания.

Перед ней стоял человек. Он был одет в простую, серую одежду слуги. Незаметный, ничем не примечательный. Но я «видел» его ауру. Она была как туго сжатая пружина. Та самая тёмная, острая магия контроля. Это был он. Ассасин.

Он держал в руке тонкую серебряную иглу и собирался коснуться ею её виска.

Я не знал, что это за магия, но я понял — он собирался не убить её. Он собирался… стереть ей память. Или, может, что-то похуже.

Я был далеко. Но я был связан с этим местом через Сеть.

Не раздумывая ни секунды.

Шаг.

Хлоп.

Я материализовался прямо за спиной ассасина. Он даже не успел обернуться.

Я не стал плести заклинания. Я не стал использовать «лезвия» или «хлысты». Я сделал то, чему меня научила улица.

Я схватил его сзади за шею и плечо, одновременно подставив ему подножку. Резкий рывок.

Он не ожидал физической атаки. Он был магом, привыкшим к дуэлям на расстоянии.

Он потерял равновесие и с глухим стуком рухнул на пол. Серебряная игла со звоном отлетела в угол комнаты.

Я тут же навалился на него сверху, прижав коленом к полу и заламывая ему руку за спину. Он был жилистым и сильным, но мой вес и внезапность были на моей стороне.

— Кто ты такой⁈ — прохрипел я ему прямо в ухо.

Ассасин, прижатый к полу, не ответил. Вместо этого он сделал то, чего я никак не ожидал.

Он… расслабился. Его тело, которое до этого напряжённо сопротивлялось, вдруг обмякло. А затем его эфирное поле вспыхнуло ярким, неестественным светом.

Раздался не взрыв. А тихий, шипящий звук, как будто лопнул перегретый котёл. Тело под моими руками… распалось. Превратилось в облако чёрного пепла и тут же осело на пол.

Самоуничтожение. Последний приказ, вшитый в его душу. Он унёс свою тайну с собой.

Я откатился в сторону, кашляя от едкого пепла.

Комната была тихой. На полу — лишь горстка праха. А на стуле — всё ещё без сознания, но живая и невредимая, нянюшка Агриппина.

Я только что спас ключевого свидетеля. Но упустил убийцу.

Я поднялся на ноги. Меня немного трясло.

Что за чертовщина⁈ Какого рода магия ещё бывает в этом долбаном мире⁈

Я смотрел на горстку пепла на полу. Самоуничтожение. Это было за гранью моего понимания.

Я посмотрел на Агриппину. Затем прислушался. Из-за двери доносились встревоженные голоса — гвардейцы, очевидно, услышали шум. Времени не было.

Я вскочил. Подошёл к стулу, на котором она сидела.

— Прости, нянюшка, — пробормотал я.

Я не стал её развязывать. Я просто взял её за руку. Сконцентрировался. Вспомнил поместье Шуйских, холл, где я был совсем недавно.

Шаг.

Хлоп!

Мир моргнул.

Мы снова оказались в большом холле поместья Шуйских.

Я появился из ниоткуда, держа за руку всё ещё связанную и находящуюся без сознания женщину.

В холле были все. Лина, Дамиан, старый князь и Пётр. Они, очевидно, обсуждали мой уход, и моё внезапное возвращение, да ещё и с таким «грузом», заставило их замереть в шоке.

— Алексей! — первой очнулась Лина. — Что… кто это?

— Это, — выдохнул я, чувствуя, как уходит последняя энергия. «Прыжок» с пассажиром дался мне очень тяжело. — Это наш главный свидетель.

Я посмотрел на старого князя.

— Кажется, вашим гостям понадобится ещё одна комната. И, возможно, ваша помощь, чтобы привести её в чувство.

Я еле стоял на ногах. Адреналин отпускал, и наваливалась чудовищная усталость.

— Вы можете её осмотреть, князь? — сказал я, с трудом удерживаясь на ногах. — Это, возможно, главный свидетель против моего отца в деле о покушении на мою жизнь.

Старый князь Шуйский не стал задавать вопросов. Он тут же подбежал к Агриппине.

— Пётр, нож! Разрежь путы!

Пётр быстро достал небольшой нож и перерезал верёвки. Князь подхватил обмякшую женщину и положил её на ближайшую кушетку. Его руки засветились зелёным, когда он начал диагностику.

Лина подбежала ко мне и поддержала меня под руку, не давая упасть.

— Тише, тише… садись.

Она помогла мне опуститься в кресло.

Дамиан подошёл и встал рядом, глядя на то, как старик колдует над Агриппиной.

— Что там произошло, Воронцов? — спросил он тихо.

— Я нашёл их, — ответил я, тяжело дыша. — Убийц. Они были мертвы. А он… — я кивнул на Агриппину, — … он собирался стереть ей память. Ассасин моего отца.

Дамиан сжал кулаки.

— Значит, он заметает следы. Быстро.

— Она в порядке, — сказал в этот момент князь Шуйский, выпрямляясь. — Просто сильное магическое усыпление. И лёгкий шок. Я могу её разбудить. Но… — он посмотрел на меня, — … вы уверены, что хотите этого сейчас? Она будет напугана. И её рассказ… может быть очень тяжёлым.

Он ждал моего решения.

— Во-первых, — сказал я, и мой голос, несмотря на усталость, был твёрдым, — для неё нужна серьёзная охрана.

Я посмотрел на Дамиана.

— Во-вторых, времени у нас мало. Будите её, князь. Будите!

Князь Шуйский кивнул, принимая мой приказ.

— Пётр, позови стражу поместья. Двоих. Поставить у дверей этой комнаты. Никого не впускать, никого не выпускать без моего или его, — он кивнул на меня, — разрешения.

Пётр тут же выбежал из холла.

А старый князь снова склонился над Агриппиной. Он положил ей руку на лоб.

— Excita! — прошептал он.

Его рука вспыхнула ярким, белым светом.

Агриппина резко вздрогнула и с криком распахнула глаза. Она села, её взгляд был полон ужаса. Она оглядывалась по сторонам, не понимая, где она.

— Где… где я?

Её взгляд остановился на мне. Она узнала меня.

— Княжич?.. — пролепетала она.

— Всё в порядке, нянюшка, — сказал я как можно мягче. — Вы в безопасности.

Она смотрела на меня, потом на князя Шуйского, на Лину… Её дыхание постепенно выравнивалось.

— Я… я помню, — прошептала она. — Ту ночь… в лазарете…

Она посмотрела на меня, и в её глазах стояли слёзы.

— Я слышала их. Тех двоих. Они сказали… они сказали, что пришли от вашего отца. Я хотела позвать на помощь, но один из них ударил меня. А потом… потом я очнулась уже в той комнате…

Она всё подтвердила. Она — прямой свидетель.

Я слушал её, и каждое её слово было гвоздём в крышку гроба моего отца.

— Нянюшка, — сказал я, и мой голос был серьёзным, но не давящим. — Вы готовы будете подтвердить это? Перед Советом? Вы понимаете всю серьёзность этого положения?

Агриппина посмотрела на меня. Её страх начал уступать место… чему-то другому. Старой, закалённой годами верности. Она служила Роду Воронцовых всю свою жизнь. Но она служила не князю. Она служила его детям.

— Я… — она сглотнула. — Князь Дмитрий… он великий человек. Но то, что он пытался сделать… — она покачала головой. — Это… это не по-божески. Не по-людски.

Она выпрямилась, и в её взгляде появилась сталь.

— Да, княжич Алексей. Я готова. Я расскажу всё, что слышала. Пусть будет, что будет.

Она сделала свой выбор.

В этот момент в холл вернулся Пётр с двумя сурового вида гвардейцами в доспехах с гербом Шуйских.

— Охрана на месте, — доложил он.

У нас был свидетель. У нас было убежище. И у нас была воля к борьбе.

— Тогда… — я поднялся с кресла. Слабость ещё чувствовалась, но решимость её перевешивала. Я повернулся к Лине, Дамиану и Шуйским. — Нам нужно срочно организовать Совет.

Я перевёл взгляд на старого князя.

— Вы можете сказать, что это вы требуете его созыва?

Старый князь Шуйский посмотрел на меня, затем на Агриппину, затем на своего сына. Он всё понял.

— Да, княжич, — сказал он твёрдо. — Я могу. И я потребую. Как глава Рода, чей сын был втянут в эти грязные дела, а второй… — он с горечью посмотрел на Петра, — … был использован как гарант. У меня есть на это полное право.

Лина тут же подхватила.

— И мой отец вас поддержит! Он потребует расследования обстоятельств смерти студента и покушения на… — она запнулась, — … на жениха его дочери.

— И мой, — тихо добавил Дамиан. — По причине… осквернения родовой усыпальницы тёмными ритуалами.

Они создавали идеальный предлог. Не я, обвинённый в измене, требую суда. А три Великих Рода требуют справедливости. Мой отец и Голицын будут в ловушке. Они не смогут отказать.

— Отлично, — кивнул я. — Действуйте. Немедленно.

Князь Шуйский тут же отправил Петра с запечатанным свитком к порталу связи.

— А мы… — я посмотрел на Агриппину. — Мы будем ждать.

Все удивлённо на меня посмотрели.

— Я лично буду охранять вас, нянюшка, — сказал я твёрдо.

Я посмотрел на гвардейцев, которых привёл Пётр.

— Это не значит, что ваша помощь не понадобится. Просто опасность действительно велика.

Я снова обратился к старому князю.

— Нянюшке нужна комната. Самая защищённая. А я, — я посмотрел на Агриппину, — если вы позволите, нянюшка, буду в этой комнате. До самого Совета.

Я увидел её смущение.

— Не переживайте. Если будете переодеваться, смотреть не буду. У меня просто нет другого выбора. Я должен быть рядом с вами.

Агриппина: Она посмотрела на меня, и в её глазах была благодарность и… доверие. Она поняла, что я готов рисковать всем, чтобы её защитить. Она молча кивнула.

Старый князь: Он посмотрел на меня с глубоким уважением.

— Хорошо, княжич. Я предоставлю вам гостевые покои в самом защищённом крыле нашего поместья. Там вас никто не достанет.

Лина и Дамиан: Они переглянулись. Они поняли мой план. Я не доверял никому, кроме себя. Я брал защиту свидетеля под свой личный контроль.

— Мы останемся с тобой, — сказала Лина.

— Разумеется, — кивнул Дамиан.

— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо. Тем более, нам сейчас действительно нужно держаться вместе.

Решение было принято. Мы остаёмся здесь. Все вместе.

Следующие несколько часов прошли в напряжённом, гнетущем ожидании.

Старый князь Шуйский получил ответ из столицы: экстренное заседание Совета Родов созвано. Немедленно. Место проведения — Парадный зал Академии. Требование явиться всем заинтересованным лицам.

Князь Полонский, отец Лины, уже был там. Он обеспечивал поддержку «на месте».

А нам… нам нужно было добраться туда.

— Мы не можем идти через главный портал, — сказал Дамиан. — Люди твоего отца и Голицыных будут ждать нас там. Это ловушка.

— Тогда как? — спросила Лина.

Я посмотрел на них.

— Как и в прошлый раз. Только теперь нас будет пятеро.

Я посмотрел на князя Шуйского и Петра.

— Вы готовы?

Старик и его сын переглянулись и твёрдо кивнули. Они шли до конца.

— Держитесь за меня, — сказал я.

Они все — Лина, Дамиан, князь, Пётр и Агриппина — положили мне руки на плечи. Я чувствовал их доверие.

Я закрыл глаза. Увидел Сеть. Нашёл Академию. Нашёл Парадный зал. Он сиял, как маленькое солнце, от концентрации силы собравшихся там магов.

Я выбрал точку. Не в центре зала. А в тени, у самого входа.

Собрал всю свою волю.

Шаг.

ХЛОП!

Мир моргнул.

Мы стояли в Парадном зале.

Заседание уже шло. В центре, перед членами Совета, стоял мой отец и князь Голицын. Они как раз заканчивали свою обвинительную речь.

— … и поэтому, — гремел голос моего отца, — мы требуем признать моего сына, Алексея Воронцова, предателем и опасным преступником и немедленно выдать ордер на его арест!

И в этот самый момент в другом конце зала, из воздуха, материализовались мы. Пятеро. Я, двое наследников других Родов, глава Рода Шуйских и главный свидетель.

Все до единого головы в зале повернулись в нашу сторону. На лицах моего отца и Голицына отразился шок, смешанный с яростью. Они не ожидали такого появления.

— Кажется, мы немного опоздали, — сказал я громко, и мой голос эхом разнёсся по залу. — Но, надеюсь, не пропустили всё самое интересное.

Мы сделали свой ход. Прямо в центре их суда.