Геном хищника. Книга третья

Глава 27

— Да слезь ты с меня, — промычал я, пытаясь сдвинуть мёртвую тушу.

Дышать было тяжело, ноги жгло так, будто я ванну из серной кислоты принимаю. На самом деле никогда такую не принимал, но, кажется, уже палеными волосами пахло. Осознавание того, чего я могу лишиться, придало сил. Подпихнул, крякнул и совсем чуть-чуть приподнял тушу, но смогу уже оттолкнуться и выползти из-под монстра.

Отползая, пнул его ещё раз и посмотрел на ноги. Лёгким залитием монстрячей кровью брюки превратились в оборванные шорты. Кожа была целой, пока только появились красные пятна, как от солнечных ожогов, и куда-то исчезли все волосы от ботинка до колена. Эпиляция, блин, уровня монстр. Края носков, торчащих из берцев, распушились и расслоились, будто их моль сначала поела, а потом выплюнула обратно. Но сами ботинки выглядели целыми, правда, без шнурков.

Первым делом я хлебнул «Живинки», потом срезал лохмотья и промыл все пятна. Отпустило сразу же, но краснота не прошла. Если вообще это была краснота, а не какая-то пигментация. Дальше принялся за ботинки, выкинул лишнее и соорудил новые шнурки. У меня был моток паракорда, из которого я как-нибудь на досуге собирался связать темляк для ножа Древних. Ага, на досуге — но, видимо, не в этот раз.

В этот раз — пусть с голой жопой, но зато не босиком. Я ещё раз пнул монстра, кажется, шакрас внутри меня только разошёлся и не пресытился одним большим муравьиным динозавром. Но сорян, других монстров у меня для него больше не было. Условное чистое поле в радиусе двух километров — идиотов наблюдать за схваткой двух суперхищников не нашлось. Поток новых муравьёв тоже иссяк. Либо струхнули, потеряв своего самого крутого бойца, либо режим сработал, и на ночь всё закрылось.

В ожидании свечения я обошёл вокруг трупа. Какой бы ни был геном, но, пожалуй, надо будет захватить и обычных трофеев. Голову на память, чтобы висела на входе в палатку в лагере. А хитин из спины, который я так и не смог прострелить, идеально подойдёт в роли бронеплит для бронежилета. А учитывая его вес, получится отличная броня скрытого ношения.

Хм, я уже даже представил себе костюмчик как у Джона Уика. Ладно — так пижонить мне негде, но кожаная куртка с подкладкой из подобных пластин очень даже меня заинтересовала. Я подступился поближе, изучая, как это всё разделать, но над тушей появилось свечение. Начался процесс кристаллизации эссенции.

Свечение было сильным. На минутку в ночном лесу будто бы огромный костёр разожгли, подсветив чудные очертания кустов и деревьев. Опять разыгралось воображение и показалось, что обступившие меня тени — это души всевозможных хищников Аркадии. Я только не успел придумать: это они провожают муравья-убийцу в местную Вальгаллу или, наоборот, встречают меня как победителя.

Когда свечение сошло на нём, прямо на плоской макушке монстра осталось сразу три кристалла. В центре лежал довольно крупный сахарок белого цвета с оранжевыми прожилками, а рядом с ним два поменьше. Эти были бледно-оранжевыми, а прожилки — чёрными.

— Хм, интересно… — прошептал я, направляя сканер биомонитора на центральный.

«Обнаружен геном муравьиной матки Zigrasimecia mortis из подсемейства Zigrasimecia tonsora. Уровень редкости: 12. Средняя цена закупки в генотеках: *не определена*. Геном относится к разряду вымерших или легендарных. При нахождении генома, сообщите об этом в ближайший офис UNPA — мы предложим вам наилучшую цену без посредников».

Я перечитал название генома. Какая-то непереводимая игра слов, возможно, на латыни. А если на ней, то я понял только одно слово: mortis — смерть. Ещё раз посмотрел на клыки муравьишки, так-то название вполне соответствовало. Не тыковкой же её называть было из-за похожего цвета и шершавости панциря.

Ключевым был уровень редкости и упоминание, что она из легендарных. А наглая реклама UNPA даже немного развеселила. Скорее всего, нарушают они пакт совместного исследования Аркадии. Вот только никто не жалуется, потому что таких геномов не находит. Я смахнул рекламу и продолжил читать.

'Возможные навыки, передаваемые донором реципиенту: экзоскелет (подвид крепкой кости), сила, выносливость, осязательная навигация и феромонный след (при условии предрасположенности к мутации и формированию скапуса).

Дополнительные навыки — иммунитет к ядам и кислотам, выделяемым следующими подсемействами и соответствующими родами: Agroecomyrmecinae, Amblyoponinae, Aneuretinae, Brownimeciinae, Formiciinae…'

И далее по списку, который больше напоминал заклинания темной магии, чем нормальные человеческие названия. Одних только подсемейств было три десятка, в которые можно было провалиться, чтобы перечитать рода. У меня палец листать устал примерно одновременно, как в глазах зарябило.

Спасибо биомонитору, что в самом конце списка он выделил два подсемейства, к которым иммунитета не было. Точнее, они были не изучены научниками UNPA. И, соответственно, нормальная картинка тоже отсутствовала.

Дальше был блок, подтверждающий, что мне доступна инициация этого генома поверх базы из шакраса. Я ещё раз перечитал навыки. Насколько я помнил, обычные муравьи были способны переносить вес, превышающий их собственную массу в пятьсот раз. А некоторые виды так и в тысячу. «Экзоскелет» был указан, как подвид «Крепкой кости», которая у меня уже была. И мутантом я не стал. Можно было предположить, что крепким станет теперь весь скелет.

Сорок тонн я, конечно, ни в какой фантастической стране не утащу. Хребет, может, и не переломится, но ещё есть связки, мышцы, межпозвоночные диски и прочая человеческая мягкая сущность. Но ещё были переломы, а мой образ жизни не способствовал их отсутствию. Рёбер много, хоть одна, но всегда сломается.

В общем, «Экзоскелет», как пассивный навык, я себе хотел. А вот формирование непонятного скапуса меня откровенно отпугивало. Был ли я к нему предрасположен, я тоже не знал, но искренне верил, что ничего хорошее скапусом не назовут.

Неожиданно в это вопросе мне помог биомонитор. На прямой вопрос, что такое скапус, Аркаша не ответил, сославшись на то, что он не справочник. Но покопавшись в базе муравьёв и их описании, слово «скапус» встретилось несколько раз. Нашлось несколько видов, где скапус отсутствовал — и единственное, чем эти виды отличались, так это — отсутствием усиков. Или рожек, или антенн, или Чёрч знает, как их ещё можно было назвать, чтобы запутать обычного человека.

Пока я всё это изучал, размышляя: быть или не быть, Аркадия всё решила за меня. Пятна на ногах потемнели, кожа воспалилась и начала болеть. Сначала чуть-чуть пощипало, а потом появилась такая дикая боль, будто меня сотня муравьёв кусает, ползая у меня под кожей. Биомонитор экстренно скинул все описания и вывел огромную надпись, что в организме обнаружен яд.

Я выдохнул. Смахнул пот со лба, кажется, из-за воспаления начала подниматься температура, но на самом деле я на уровне подсознания просто хотел убедиться, что на моём лбу нет ничего предрасположенного для роста там антенн. Только шишки, набитые ещё в детстве, и никаких скапусов.

Ноги скрутило так, что я чуть не упал рядом с мёртвой муравьиной маткой. Я вытащил крысиную лапку и дрожащей рукой трижды проколол палец. И, как только проступила кровь, тут же приложил к ней эссенцию. Появилось свечение, искрящаяся пыльца, которая не растворилась в крови, рассеялась, и я всё-таки сел на землю.

Схватился руками за голову, будто собирался запихнуть обратно антенны, если они из меня полезут, и уставился на ноги. Пятна пульсировали, от них поднимался пар — выглядело всё так, будто меня кипятком ошпарило. И больно было примерно так же, я подобрал обломанную ветку и прикусил её, чтобы не скрипеть зубами. И, кажется, сделал это вовремя! Боль в ногах постепенно стала снижаться, но будто в противовес заныли кости. Будто чья-то невидимая рука двигала эквалайзеры. Вот здесь снижаем, а здесь, наоборот, выкручиваем.

Выкрутило меня всего. Всё тело ощущалось каким-то конструктором Lego, где каждую косточку разобрали на составляющие. Снимая по одной за раз, потом, видимо, перекручивая и возвращая на место. Две минуты, три, десять… Я не знаю, сколько это длилось. Возможно, я даже в какой-то момент отключился, потому что в чувство меня привёл радостный голос Аркаши, заявивший, что обновление завершено.

Я выплюнул ветку, которая тут же распалась на две части, и снова потрогал лоб. Потом затылок. Потом на всякий случай проверил уши. Убедился, что ничего лишнего не выросло, и посмотрел на ноги. Ещё и фонариком посветил, чтобы не обмануться в оттенках. Боли не было, волдырей тоже. В местах, где меня обожгла кровь монстра, не было ничего — только розовые пятна, будто у меня проблемы с пигментацией. Ну или загар слез кустарно-гнездовым методом. Ни волос, ни родинок — хотя, если честно, я не помнил, были ли они там. Шрам, кстати, был от осколка. Это я помнил, но найти его не смог.

Иммунитет к яду точно сработал, с остальным я полез разбираться в биомонитор. И сразу же провалился в физические навыки, которые мигали чуть ли не со значком NEW и восклицательным знаком.

GEN_ARC. Физические навыки реципиента:

— Гипероксия (4 ур)

— Ускоренная регенерация (3 ур)

— Улучшенный теплообмен (2 ур)

— Спринт (1 ур)

— Марафон (1 ур)

— Крепкая кость (1 ур)

— Экзоскелет (1 ур)

— Частичный иммунитет к ядам и кислотам (1 ур)

Потом пробежался по остальным разделам. Ничего нового там не нашёл и с облегчением рассмеялся. Не знаю, кто из нас везучий: я или шакрас, но мы даже регенерацию подняли на один уровень. Фух, живём!

Я переключился на описание «Экзоскелета». Но как переключился, так и выключился обратно. Прочность костных элементов на растяжение, на сжатие, модуль упругости костной ткани, органический фибриллярный каркас, механические свойства минерального массива, включённого в композитную костную структуру… И половина этого в мегапаскалях, а что-то и в гига.

Млять, точно не в эту смену я буду пытаться во всём этом разобраться. К счастью, рядом с трёхзначными цифрами указали процентное увеличение. Где-то в полтора раза, а где-то в два и даже три. Поднять мёртвого монстра при этом я не смог. Так что либо я не стал сильнее, либо стал, но не настолько.

Заглянул ещё в «Иммунитет к ядам и кислотам» и прочитал, что полный, а не частичный подразумевает ещё защиту от змей, пауков и ещё десятка прочих гадов. Я передёрнул плечами, представив, как буду добывать остальные иммунитеты, и забрал с трупа оставшиеся эссенции.

«Обнаружен геном муравья Zigrasimecia mortis из подсемейства Zigrasimecia tonsora. Уровень редкости: 8. Средняя цена закупки в генотеках: 1 000 аркоинов. Возможные навыки, передаваемые донором реципиенту: токсикинез. Риск растворения внутренних органов при инициации — 40%».

Подсадить к шакрасу не предлагалось, но даже если бы за это доплатили, я бы всё равно отказался. На фиг надо. И даже не с точки зрения сжечь себя изнутри, а просто плевать ядом, на мой взгляд, было как-то странно. Штука стрёмная, но для пули подойдёт.

Где-то час я ещё провозился с монстром в попытках вырезать несколько бронеплит. Но подручными средствами сломать панцирь смог только по сочленениям. В итоге тащить пришлось с собой всю голову целиком вместе с куском спины. На это сил хватило. Потом забрал пустую винтовку и отправился к муравьиному городу.

Рассчитывал на геном муравьеда, но опоздал. Ни генома, ни тела — только след на земле, куда его утащили муравьи. Своих при этом они почему-то не забрали. Я обошёл всех, кого успел переломать муравьед и пополнил запасы геномов огненных жевунов и муравьев-пуль. Прогнал их через биомонитор, подтвердил, что жевуны подойдут для создания патронов. А вот вторые, хоть и носили такое звучное название, для оружия были непригодны. По навыкам и свойствам они практически ничем не уступали песчаным кайманам, только были реже и дороже. Что-то продам, а что-то подарю Куперу, вдруг его заинтересует.

Вспомнил про Купера и понял, что надо возвращаться. Монстры больше не попадались, а все отверстия в муравейниках были чем-то заткнуты. Я подошёл практически впритык, пошумел немного, но меня проигнорировали. И проводить никто не пошёл, так что голову монстра на крышу «Нивы» я паковал в полном одиночестве.

Лагерь повстанцев ещё спал. Только в мастерской Ульрика, похоже, работа кипела круглосуточно. Я сгрузил ему геномы и временно оставил на хранение голову муравьиного монстра.

— Ммм, — единственное, что сказал здоровяк, когда я вместе с головой запутался в проёме.

— Ты когда-нибудь спишь?

— Когда жарко, то мало, — пожал плечами Ульрик. — А в сезон дождей, считай, в спячку впадаю. Могу три дня проспать, а то и неделю. Особенности генома.

— Повезло мне, что сейчас не сезон дождей, — усмехнулся я. — Успехи есть?

— Некоторые, — ответил Ульрик и показал на груду раскуроченных ружей, валяющихся на полу.

Старые отвратные двустволки, которые мы затрофеили у «Искателей». Всё — в хлам, кто с полностью разорванными стволами, похожими на раскрывшиеся бутоны, кто с раскуроченными патронниками.

— Опытным путём доказано, что в обычный патрон добавить геном не получится, — улыбнулся здоровяк. — Гранаты можно делать, но пулю не создать. Порох моментально выжигает и происходит детонация.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Нормально всё. За верёвочку дёргали, — Ульрик махнул рукой, изобразив процесс дёрганья.

— Так, а в чём успехи? — спросил я, оглядывая мастерскую.

— Я понял, как они добивались активации генома и чем заменили капсюль в гильзе, — Ульрик снова махнул рукой на кучу испорченного старья, видимо, намекая, что какие-то образцы пострадали меньше. — Тут тройная схема. Геном стрелка попадает в специальную ёмкость, там смешивается со специальной жидкостью, происходит выброс, который через вот эти микроскопические отверстия проникает в гильзу. Они, по сути, выполняют роль затравочных отверстий, и в них тоже специальный состав, который оставляет всё герметичным. В самой гильзе ещё один геном, который даёт энергию пуле, но при этом сам её не детонирует. Всё понял?

— Точно тройная? Вроде больше этапов?

— Это не важно, — махнул рукой Ульрик. — Остальное-то понял?

— В общих чертах, но есть вопросы. Зачем нужен геном стрелка, почему нельзя сразу эту специальную жидкость дальше пустить?

— Знаешь, я не химик, — вздохнул Ульрик. — Вплоть до молекул я тебе все реакции не объясню. Моя версия, что геном стрелка нужен в роли предохранителя. Что-то типа защиты от детей. Мы провели тесты с разными геномами, и работают только те, у кого повышенные параметры силы. Неважно хищник он или нет.

— И обойти это нельзя?

— В теории можно, но тогда нужно пересматривать всю цепочку от предохранителя до детонации. Те молекулы ДНК, которые отвечают за развитие силы, работают конкретно с теми, которые в картридже. Они смешиваются и детонируют тоже с конкретными в капсюле и дальше. Замени что-то одно — всё остальное не будет работать. Стало понятней?

Я кивнул.

— Итого у нас есть базовый, назовём это — геном стрелка. Он не меняется, но он запускает реакции, и дальше комбинация из трёх составляющих, — сказал Ульрик. — Формулу Древних мы понять смогли, но подобрать свою с нуля нереально. Это миллиард комбинаций.

— А почему нельзя один раз смешать геном стрелка с жидкостью в картридже заранее, а спусковой крючок будет просто в нужный момент картридж приоткрывать?

— Потому, — вздохнул Ульрик, — время самой реакции минимальное. Ты же стрелял уже, видел, что жидкость возвращается в исходное состояние? Короче, это опять же моя версия. Тоже мне, нашёл тут умника! У меня нет ответов, я могу только взять готовое, разобрать и собрать похожее. Вот, кстати, держи…

Здоровяк подошёл к верстаку, на котором помимо кузнечных инструментов теперь была развёрнута и полевая алхимическая лаборатория. Взял с него укороченную двустволку — тот же «коучган», только вертикалка и протянул мне. Я аккуратно принял, видимо, экспериментальный образец, во многом сохранивший свои базовые черты.

Отличий было несколько. В месте, где раньше был предохранитель, в самом начале приклада была создана глубокая выемка, куда запихнули стальной контейнер. Он крепился тонкими скобами, а потом ещё для надёжности был замотан синей изолентой. Спусковой крючок остался без изменений, но к нему был приделан тонкий тросик с иголкой на конце. Без изоленты не обошлось и там, и так всё было сделано, чтобы при нажатии обязательно уколоться.

— И что? Это работает? И патроны есть?

— Работает, — кивнул Ульрик. — Но у меня материалов мало было, а времени и того меньше. Поэтому цилиндр, он же картридж, одноразовый. Выстрелов на десять, не больше. Но это не важно, потому что патронов я смог сделать только шесть штук. Ты мне, кстати, должен десять тысяч аркоинов — я весь лагерь оббегал, скупая всё, что смог найти.

Ульрик достал из ящика верстака шесть стальных цилиндров и, будто извиняясь, пожал плечами:

— Пока только с двенадцатым калибром получилось. Материалов больше ушло, но и такой гильзой мне проще работать.

— А что за геном? Какой эффект? — спросил я, разглядывая патроны.

— Вот эти с красном лаком — зажигательные, а в жёлтых батрахотоксин. Прикинь, близнецы здесь неподалёку умудрились двух ужасных листолазов поймать.

— И чем они так ужасны?

— Название такое, — хмыкнул Ульрик. — Не я же придумал, но, наверное, своим ядом.

— Логично, — согласился я и выложил на стол контейнеры с геномами муравьёв. — Я ещё тут немного принёс всякого-разного.

— Ммм, — повторил здоровяк.

Мы ещё немного пообщались, обсудив, что в первую очередь нужно для винтовки Древних. Дробовик — это прекрасно, но вряд ли только от наличия генома в пуле, он станет долбить на сотни метров. Денег я оставил в три раза больше, сразу на следующие покупки, включая сплавы Древних, которые нужны были для гильз. Взамен получил уточнённый список необходимых геномов и растительных компонентов для картриджа.

Уже на выходе из мастерской меня кольнул биомонитор, напомнив, что до встречи с Купером осталось всего четырнадцать часов. В принципе, можно было даже поспать перед выездом. Вот только в моей палатке меня ждала Деми и, в общем, поспать я решил уже в машине.