Геном хищника. Книга третья

Глава 26

За три следующих часа я собрал уже двадцать три генома огненных и восемь от «пулевых». Подстрелил в полтора раза больше, но часть оказалась без эссенций, а до части раньше меня добирался рой летучих.

В общем и целом я уже приноровился. В огненных, чтобы не дай Бог, они ко мне не подобрались, стрелял издалека. А муравьям-пулям давал возможность подойти ко мне поближе. И дальше уже разбирал их или из пистолета, или из дробовика. В зависимости от того, насколько близко ко мне был рой.

Потому что потом сразу же приходилось бегом менять положение. Кружить по лесу, заставляя шакраса маскироваться и возвращаться уже с другой стороны. Чтобы выманить новых охотников, а потом снова кружить и подбирать геномы.

Муравьёв меньше не становилось. Будь мы в какой-нибудь игре, я бы подумал, что она там спавнятся где-то на задворках города, позволяя мне их системно фармить. И если бы не вездесущий летающий рой, который рыскал по округе тремя плотными тучками, то я делал бы это в два раза быстрее.

Но во всём можно было найти хорошее — уровень «Маскировки» шакраса повысился на один пункт. Видимых изменений ни на теле, ни вокруг него я не обнаружил, но гнавшиеся за мной муравьи стали терять меня раньше. И даже зажав меня лежащим в высокой траве или слившимся с корой деревьев, быстрее разворачивались, проверяя другие участки. Безусловно, я не стал невидимкой, но и на рожон не лез, стараясь вовремя отступать и держать дистанцию.

И сейчас я в очередной раз прятался в корнях толстого дерева, слушая, как над головой гудит растерявшийся рой. Стрелять по рою было бесполезно даже дробью. Я один раз жахнул сразу из двух стволов, но получилось даже хуже, чем пушкой по воробьям. Облако распалось, пропуская дробинки, и склеилось обратно. На землю максимум три тушки с пробитыми крыльями свалились. И то, сразу же убежали обратно к городу.

По опыту секунд через тридцать они уже совсем потеряют мой след и полетят искать меня возле трупов огненных. Потом ещё пара минут над телами и тогда уже свалят обратно до следующего выстрела. Но сейчас что-то изменилось. Рой начал гудеть громче, в общий фон будто бы включились тревожные нотки. Потом и чуйка засекла то, что потревожило муравьиный рой.

На арене появился новый участник. Возможно, что хищник. Сначала я услышал, как он пробирается через джунгли. Как будто бы он старался делать это бесшумно, но не позволяли размеры. Потом я услышал хруст панциря мёртвого муравья, которого я уже обобрал. А следом раздалось уж совсем какое-то противное чавканье.

Летуны в панике развернулись, первый раз на моей памяти, нарушив строй. Выстрел не в счёт — там была конкретная, явная угроза, которая летела прямо на них. Но сейчас в ближайшем радиусе ничего похожего не было, тем не менее они бесформенной кучей ломанулись к городу.

Кто-то или что-то их спугнуло. Муравьед там что ли пожаловал? Но по моим представлениям — это были довольно нелепые зверюшки с длинными носами и чересчур пушистыми хвостами. А при этом невидимый враг пугает их даже больше, чем я. Мне показалось, что геном внутри меня возмутился этим фактом.

Хотя надо делать скидку на Аркадию: какие муравьи, такой и муравьед. На радаре чуйки он, по крайней мере, отображался довольно крупным объектом.

И через минуту я его увидел и искренне захотел, чтобы «Маскировка» перешла ещё на уровень выше. А лучше сразу на три. У меня и так всё уже затекать начало без движения, но сейчас я не только растёкся по выпуклой коре дерева, но и чуть ли не просочился во все трещинки. Между нами было метров десять, а из преград только густой, но просто куст.

Думаю, что это всё-таки был муравьед. Ну или какая-то птица, которая прикидывалась муравьедом. Здоровенный то ли клюв, то ли нос, плоская голова и маленькие глазки, припрятанные под выступающими надбровными дугами. Или форма клюва, или сочетание с яркими глазками создавало образ этакого чумного доктора в средневековой маске. Дальше плюс-минус стандартное тело: шея, лапы, насчёт хвоста не уверен — пушистого точно не было, а что-то мелкое или обрубленное мне просто было не видно.

Шкура серого цвета выглядела довольно крепкой, её покрывала жёсткая длинная шерсть, но довольно редкая. Из-за этого он выглядел старым. Не супергигант, но вполне соответствовал носорогу. В принципе если ему голову крутануть как раз на сто восемьдесят градусов, то вполне сойдёт за носорога.

Когтей, шипов или острых зубов в клюве видно не было, но неопасным он всё равно не выглядел. От него несло запахом мокрой псины, которую до этого долго вымачивали в уксусе. Вид был болезненный, будто ассоциация с чумным доктором не просто так пришла. Может, слюна или пот, но что-то точно было токсичным.

Монстр не обратил на меня внимания, хотя глазки бегали, в поисках любого движения. И ничего не находили просто потому, что я был единственным живым существом в радиусе ста метров, все остальные благоразумно свалили. В итоге муравьед выбрал следующий труп. Аккуратную горку, которую я свалил сразу из двух огненных жевунов.

Пришлось задержать дыхание, когда чумная вонючка прошла мимо. И выдохнул я только в тот момент, когда муравьед, тряхнув мордой, одним лёгким движением пробил панцирь трупа. В том месте, где мои пули даже без рикошета не смогли ничего пробить. Вот всегда думал, что муравьеду нужен длинный нос, в котором ещё и длинный язык, чтобы в норки его засовывать. Но, согласен, так тоже хорошо.

Снова раздалось чавканье, шея монстра начала двигаться, будто там кадык вместо насоса откачивает муравьиные мозги. Оранжевый панцирь начал бледнеть, постепенно становясь грязно-серым, а потом по нему побежали трещины. Муравьед откровенно и беззастенчиво рыгнул и воткнулся в соседнюю тушку.

Надо было его валить, а то никакой охоты не получится. Я чувствовал напряжения шакраса, но никак не мог добиться подсказок про убойные зоны. Зато появилось новое чувство — захотелось лечь, высунуть язык и прикинуться мёртвым. Уверен, что в биомониторе сейчас мигает навык «Танатос» и хочет, чтобы его активировали.

— Брр, — я стряхнул налетевший образ, формируя не менее жестокую картину, но с трупом в виде муравьеда. — Соберись, братишка. Не так уж плохо тут всё пахнет…

На мой внутренний монолог геном отреагировал и выдал что-то невнятное про убойную зону, посветив куда-то между подмышкой и ближайшим ребром. А следом передал мне ещё пять процентов контроля.

Интерактивного экрана у меня теперь не было, но я нашёл режим, когда проектор давал картинку прямо на внутреннюю часть стекла. В настройках можно было выбрать всего два параметра для постоянного отображения, и я выбрал время до кризиса с процентом контроля.

Итого восемьдесят процентов, но вместо суперсилы — рекомендация прикинуться мёртвым. Нет, так дело не пойдёт — так легенды не пишутся. Я поднял пистолет, аккуратно просунув глушитель через куст. Монстр стоял ко мне полубоком — можно было пробовать попасть в плоский затылок, прямо под край плоской «башни». Или стараться пересчитать рёбра, рассчитывая, что сорок пятый калибр сможет пробить шкуру. Хвост, кстати, у муравьеда был — короткий сморщенный обрубок, под которым прятался мешок с чем-то круглым.

Ага, похоже, самец. Эта зона обязана быть уязвимой, но почему-то ни разу не была убойной. И что-то мне подсказывало, что шакрас не из мужской солидарности не предлагает эту зону отстрелить. Пробить шкуру, скорее всего, не смогу, а вот обижу сильно.

Муравьед как раз долакомился вторым трупом, снова рыгнул и, задрав морду, издал довольно скрипучий вопль. Ударил лапой по земле, словно он бык и готовится к разгону. Но не сорвался, а пригнул морду к земле, уставившись на четырёх спешащих к нему муравьёв. Из кустов выскочили две стандартных двойки: мордастый муравей-пуля и огненный жевун. Выскочили, остановились и парами разошлись по сторонам, окружая муравьеда.

При всей крупности муравьёв силы, на мой взгляд, были неравны. Монстр подпустил их поближе, а потом показал всем (в первую очередь мне, муравьи-то должны были это знать), что он ещё и прыгать умеет. Я моргнул, а первого мордатого уже втоптали в землю, расплющив ему панцирь. Жевун, оказавшийся рядом, попытался что-то сделать — из дырок на морде брызнули две плотных оранжевых струи. Ну такое себе, на уровне хорошего струйного газового баллончика. Метра на два шло ровно, а дальше уже куда угодно, но не на отскочившего муравьеда. Эффект был мизерный. Редкие волосы на боку у монстра разъело, а шкура в этом месте почернела. Как только струя оборвалась, муравьед тут же пробил голову жевуна клювом.

Подскочил второй мордатый и цапнул муравьеда за ногу. Лучше бы до мешка допрыгнул, глядишь, толку было бы больше. Ему тут же зарядили передней лапой промеж жвал, вырвав их с жутким хрустом. То есть они ещё цеплялись за ногу, а остатки головы с туловищем отлетели куда-то в кусты. И хрустнули ещё раз, расколовшись о дерево.

— Как там говоришь, «Танатос» активируется? — прошептал я, наблюдая, как муравьед добивает четвёртого.

Все четыре трупа уже начали светиться, формируя эссенцию. Результативность муравьеда была даже выше моей. И в принципе нормальный метод охоты — он рубит, а я отвожу. Пусть поживёт пока и развлекается. И либо он наестся уже и свалит, либо я по-тихому кучу генов соберу.

Метода была осуществима. Муравьед задержался на полянке только для того, чтобы скинуть жвалы с лапы. И как только у него это получилось, пошёл дальше к городу. Пока я собирал эти геномы, он наломал ещё четыре. А потом ещё шесть… А дальше, как мне показалось, к нам обоим пришёл лютый трындец…

Это, конечно, могла быть королева-мать или ещё какой-нибудь буян-отец из муравьиной социальной общины, но выглядел он как лютый трындец. Очередная попытка Аркадии меня удивить увенчалась успехом. Удивиться — это уже фигня! Я чуть не обосрался, когда эта хрень вылетела из листвы и напала на муравьеда.

Из-за яркого оранжевого цвета хитинового панциря оно напоминало краба. И на концах лап было что-то типа полуклешней, похожих на открывашки для консервов. Но выше это уже было что-то из разряда велоцирапторов. Вытянутая зубастая морда, длинная шея через горб переходящая в мощное, узкое тело. Восемь мощных лап и сзади ещё два отростка поменьше, вероятно, чтобы маневрировать в полёте. Крыльев не было, никаких усиков тоже, даже глаза и те невозможно было разглядеть на плоской морде. Создавалось впечатление, что там в принципе не может быть каких-либо слабых зон. Муравей-убийца, причём прирождённый.

Я посмотрел на муравьеда, сравнил с новым участником нашей охоты и понял, что значение слова «муравьед» можно трактовать по-разному. Не обязательно, что это тот, кто ест муравьёв. Оказывается, что это тот, кого едят муравьи.

Выяснять отношения они принялись так, будто это был бой за чемпионский титул. И не абы какой, а продолжение «Грохота в джунглях». Того легендарного боя между Мохаммедом Али и Джорджем Форманом.

Ладно, может, моё воображение опять куда-то не туда уносит, но грохот в джунглях, действительно, стоял такой, что можно было стрелять без глушителя и на меня бы никто не обратил внимания. Хотя нет, внимание на меня уже обратили!

Несколько взмахов клешнями, хруст, скрежет и дикий вой. Прыжок, отскок с уворотом от клюва и новая порция ударов с финальным клацаньем челюстей. Раз-раз и муравьед уже лежал на земле. Монстряка дважды успел сделать то, о чём я только подумал. Во-первых, морда была развёрнута под носорога, а во-вторых, отсутствовал кожаный мешок под хвостом. Сразу вместе с хвостом, копчиком и куском задней лапы.

Думаю, в чём-то здесь была и моя вина. Не перебей я толпу монстров до прихода муравьеда, лютый трындец, может, и не пришёл бы.

Не то чтобы я хотел отомстить за муравьеда… Но вскинул винтовку и пока позволяла дистанция, разрядил магазин. Пару раз щёлкнул по бронированной башне, с таким же успехом отрикошетил от брюха и только после этого начал стрелять по лапам. Целился в сочленения, чтобы если не убить, то хотя бы замедлить. Вроде даже получилось, метров за двадцать до столкновения левая лапа монстра подломилась. Он кувыркнулся, немного проехался мордой по земле и, оттолкнувшись задними лапами, прыгнул на меня. Точнее, туда, где я только что стоял. Потому что сам я, подгоняемый шакрасом, уже нёсся со всех ног поглубже в чащу.

Я думал, что днём началась настоящая охота. Нет, она началась только сейчас!

Шакрас во мне временно превратился в зайца, и мы, петляя, оторвались метров на сто. Я спрятался за раздвоенным деревом, вклинившись, как в рогатку, со своей винтовкой. Перезарядился и, накрутив маскировку, принялся ждать. Через две минуты засёк плоскую голову. Муравей-убийца не торопился. В его движениях появилось что-то кошачье, и я, наконец, понял, кого мне напоминает его морда! Чужого — та же пасть, такая же непробиваемая литая морда с горбатым затылком. А я тогда, получается, хищник. В принципе, нормально. Вот только я не помню, чем тот фильм закончился.

Особых повреждений на лапе я не заметил. И снижение скорости было вызвано не травмой, а тем, что «Чужой» охотился. Нагло, по-хозяйски выслеживая дичь на своей территории. Я бы даже сказал, что с ленцой. Не было здесь никакого Чужого против Хищника, а так — стандартные кошки — мышки.

— Но мышка всё-таки с геномом хищника, — усмехнулся я и снова открыл огонь.

И снова бежать, но уже не куда глаза глядят, а так чтобы куснуть монстра с другой стороны. А потом с третьей и четвёртой… Маскировка работала на максимуме, я уже ближайшую двухкилометровую площадь знал как свои пять пальцев, у меня уже патроны к винтовке закончились, а монстр всё никак не хотел умирать. Начало темнеть. Я перешёл на пистолет, сократив дистанцию. Перестал носиться как угорелый и перешёл на более вдумчивую организацию ловушек. Залез на дерево, спрятался за ямой, путал следы и оставлял свои вещи в роли приманки.

Монстр вёлся через раз и отвечал примерно тем же. На одном круге я сам попал в засаду — тварюга меня перехитрила, и пока я обходил её, она обошла меня. Еле отбился, отогнав её выстрелами из дробовика. Но пробить всё равно не смог. Единственное место, куда я ещё не стрелял — это брюхо и нижняя часть шеи.

Чем темнее становилось в лесу, тем больше ошибался монстр. Медленнее выходил на мой след, подолгу замирал, вертя мордой и похрипывая принюхивался. Был шанс, что я всё-таки что-то ему повредил. Оранжевая костяная морда вся была испещрена белыми пятнами и черкашами от рикошетов. От такого количества ударов, которые он получил в голову, уже вполне десять раз могло быть сотрясение мозга.

Надо было заканчивать, пока у меня ещё хотя бы патроны остались. Винтовка уже давно была заботлива, спрятана в ветках на дереве. В руках был дробовик с пулевыми патронами. А зрение для данной ситуации идеальное. Практически детальный тепловизор, в котором я мог отслеживать движение пасти и всех лап. У меня было три варианта для отступления: поваленное дерево, небольшой овраг, усыпанный камнями, и чья-то узкая, давно заброшенная, нора.

Подкрадывался я со стороны, на которую монстр хоть немного хромал. Двадцать метров. Я слился с деревом, замер, выждал момент, когда морда повернулась в другую сторону. Пятнадцать метров — просто застыл среди высоченных папоротников. Десять метров, дальше несколько тонких деревцев, заросших лианами, на которые опять же была ставка, что хоть чуть-чуть, но они его задержат.

Все мои действия, все движения — всё казалось таким естественным. Я бесшумно переступал по мягкой растительности на земле, плавно огибал ветки, двигался с подветренной стороны — это был уже не обычный я. Это был шакрас в своей естественной среде. Даже мысли не возникло, что я делаю что-то неправильно. Наоборот, пришлось с трудом подавить образ того, как я сейчас выскочу на монстра и перегрызу ему шею.

Выскочил на спринте за спиной у монстра и с разбега нырнул между его ног. Проехался на спине по траве, разглядывая светящиеся полоски бронированного брюха. Но всё-таки слабое место. Не будь подсветки убойной зоны, уверен, что здесь всё не оранжевое, а скорее бледно-розовое. Пофиг! Главное — что убойная зона чуть ли не маяком горела в груди монстра, намекая на сердце. Или сразу на два, чему бы я ни удивился.

Энергии моего нырка не хватило. Я проехался только под половиной монстра, завяз в траве, но всё-таки вскинул ружьё и выстрелил дуплетом в ближайшее яркое пятно. А потом вдруг резко вместо розового брюшка перед глазами оказалось звёздное небо и острые клыки. То ли меня вытащили, цапнув клешнёй за ремень рюкзака, то ли монстр отскочил. По ногам потекло что-то мокрое и тёплое — рана в брюхе фонтанировала слепящим в тепловизоре потоком, заливая мне штаны и ботинки. А сверху на меня уже неслись клыки, сомкнувшиеся на дробовике, который я успел выставить поперёк пасти. Меня тряхнуло, вдавив в землю. Как я ни старался оттолкнуть ружьё, но края клыков уже начали царапать меня по носу.

Где-то внутри исключительно на моих моральных и на шакрасовых волевых, проскочил импульс жажды жизни. Активизировались внутренние резервы и пришёл выброс силы. Я оттолкнул ружьё в сторону, пропустив клыки монстра рядом со своим ухом, освободил правую руку и выхватил «глок». Выдал весь магазин в сторону открытой раны и захрипел от тяжести мёртвого монстра, рухнувшего на меня.

«Обнаружен геном суперхищника, возможна инициация…» — неожиданно донёсся голос Аркаши, бубнивший что-то от придавленной руки.