Феодалка

Глава 9

– …княгиня, возможно. У них там какое-то другое название. Только знаете, господин барон, чур, я вам ничего не говорил!

– Да я сам догадался! – ответил тот. – Княгиня, не меньше. Делает, что хочет, не чинясь, спит на полу и зашивает раны. А потом со смехом отвергает брак и титул. Играет с желанием. Презирает смерть и даже светский этикет. Разбирается в финансах, но при этом сорит деньгами. Предлагает золото в долг без расписки: знает, что ей все равно вернут. Такое может себе позволить только персона с очень высоким положением. Для простого барона недосягаемым.

Каидо вздохнул.

– А сахар! – добавил заговорщицки Марсель. – Скормила служанкиной дочке весь сахар, словно горсть сухарей!

– У нас был сахар?!

Я не выдержала и прыснула от смеха за дверью. Голоса смолкли, прислушались, наверное. Я крикнула громко:

– Марсель, ты идешь, или мне самой тащить мешки?

– Иду, ваша милость.

Одни шаги стали приближаться, другие – удаляться.

Марсель появился на пороге. Он уже надел пожалованные бароном вещи: дорожный плащ, кафтан, штаны значительно новее предыдущих. Шляпа на чисто вымытых кудрях завершала наряд. Ну вот, уже не стыдно с таким в столице показаться.

Он бодро подхватил мешки и зашагал вниз. Я тоже спустилась.

Попрощались с бароном наскоро, как приятели, которые еще увидятся. Быстро тронулись в путь.

Теперь я ехала с комфортом в крытой повозке на огромных колесах, которые довольно прилично сглаживали тряску на каменистой дороге. Рядом гарцевали всадники барона, сзади Марсель на своем коне вел налегке моего Неженку.

Мы добрались в Саграду без приключений.

От въезда в город до ратуши вела прямая широкая улица с богатыми домами в три-четыре этажа, коваными решетками на воротах и белой штукатуркой по первому этажу. От главной улицы по обеим сторонам отходили узкие улочки, расползались вверх по склонам холмов и рассыпались лабиринтом.

Стоял солнечный день, на башне ратуши часы пробили четыре. Здесь тоже сутки делились на двадцать четыре часа. Повезло, ведь могло бы быть иначе.

В ратуше рабочий день уже заканчивался, служащие расходились. Привратник сказал, что я могу поговорить с господином Ламьером, он служит здесь недавно, поэтому весьма старается, засиживается допоздна.

Мы всей толпой: я, Марсель, люди барона, прошли через гулкие залы в самый конец и остановились перед большим письменным столом, огороженным колоннами и высокими стеллажами для бумаг. За ним сидел толстенький невысокий человечек.

Марсель взглянул на него, попятился и скрылся за спинами моих охранников. Приглядевшись, я поняла причину.

Это оказался Жак, тот самый с постоялого двора. Это его камзол “одолжил” Марсель. А потом мы с ним и его друзьями беседовали об отличиях дворян.

– По какому делу, любезные господа? – спросил Жак казенным голосом.

– Привет, Жак! – сказала я. В тот вечер мы непринужденно общались на “ты”, хорошо бы это продолжить. Он посмотрел, сощурившись, и нацепил на нос очки. Кажется, после этого узнал меня и взгляд его потеплел.

– Мариса, если не ошибаюсь? Откуда-то с севера?

– Ага, Тимьянская, – сказала я, без приглашения плюхнулась в кресло напротив. Мои охранники и Марсель, конечно, остались стоять. – Ну, как тебе новое место службы?

– Спасибо, обживаюсь! А как тебе Саграда? – подхватил он мой непринужденный тон.

Я даже смогла поддержать с Жаком светскую беседу. Узнала, что цены на лес упали, а на стекло выросли, а его кузина Рансия отвергла очередного жениха. И если б не турнир, то летом в столице совсем делать нечего.

Как бы невзначай вспомнив о деле, я протянула ему расписки монастыря, а один из моих охранников – рекомендательное письмо от барона.

Я получила всю сумму без проблем.

Попрощались мы еще теплее. Жак осыпал меня заверениями своей дружбы, приглашал обращаться по любому поводу и так просто заходить. Мне бы хотелось записать это на счет своего обаяния, но тяжелый кошель с андриадорами перевешивал.

Следующей остановкой планировался дом стряпчего, который мог найти мне жилье. Он тоже жил где-то неподалеку и как раз возвращался со службы в это время. Узнав, по какому делу к нему нежданная гостя, он любезно предложил переночевать в своем доме, а с утра объехать все доступные дома и выбрать.

Еще один день в разъездах и хлопотах, и я заполучила в свое пользование уютный двухэтажный дом на окраине города с большим залом, четырьмя спальнями, конюшней и птичником во внутреннем дворике. Если сравнивать с моей двухкомнатной хрущевкой – просто хоромы, но здесь это обычный дом, даже маленький, по меркам столицы.

Заплатила сразу за полгода по одному андриадору в месяц и десять аргентилей стряпчему за хлопоты, выходило довольно бюджетно. Особенно если учесть, что за номер на постоялом дворе я тоже платила золотом, правда, какой-то более мелкой монетой, но то за одни сутки.

Обстановка в доме была добротная, но без излишней роскоши. Столы и стулья в достатке, кровати под балдахинами, видимо, это обязательный атрибут от летней мошкары. Буфеты с посудой в кухне и сундуки вдоль стен в коридорах. Две комнаты прислуги тоже были благоустроены и отличались от хозяйских только размером.

Неподалеку от дома протекал ручей в гранитном русле. От него к дому был проведен желоб, по которому постоянно текла вода, держа наполненной большую каменную емкость во внутреннем дворике. Так что можно считать, дом оказался с водопроводом.

С канализацией дела тоже обстояли не так плохо, как я боялась. Здесь не выплескивали помои из окон на улицу. На каждом доме под окнами проходил желоб, соединенный с водосточной трубой, а она, в свою очередь, вставлялась в канаву, закрытую плитами и чугунными решетками. Так что запаха не было. Он появлялся иногда, в дождь. Но это я потом узнала.

Птичник оказался очень нужным удобством, хоть я поначалу сомневалась в его необходимости, не собиралась разводить тут гусей или кур. Но все будущее жаркое продавалось на рынке в живом виде, а птичник играл роль холодильника. Погреб тоже имелся, хоть и не такой большой, как у барона.

Как только дом был выбран, я отсчитала десять андриадоров для Каидо и отпустила его людей обратно к барону. А сама начала обживаться на новом месте.

В своей спальне я поставила ванну, заказала ее у лудильщика. Больше недели не отмокала в ванной, не могла уже поливаться над тазиком. Да, греть воду в кухне и таскать ведрами, а потом вычерпывать и выливать в желоб не очень удобно и долго. Но Марсель крепкий парень и на конюшне тоже воду таскал каждый день, справится!

Кухня была большая, и в ней имелось самое необходимое – котлы и сковороды. Что-то пришлось докупить. Правда, миксера в свободной продаже не нашлось. Марсель попытался заказать его часовых дел мастеру, но не сумел толком объяснить, что за странный механизм нужен. Они разругались, и теперь мой кулинар в свободные вечера сидел на кухне в кладовке и пытался собрать какое-то подобие крутящейся установки из деревянных шестеренок. Предложение смириться и пользоваться венчиком для взбивания он отвергал с негодованием, словно полководец, которому предложили вместо флага привязать полотенце. Так что пока мы кое-как перебивались марципаном и помадками.

Я гуляла по центру, разглядывала вывески, заходила в лавочки, покупала порой что-то для хозяйства или приглянувшиеся безделушки. Первую неделю каждый день ходила на примерки к портному. Заказала сразу пять платьев разной степени торжественности. Ради такого крупного заказа портной отменил всю остальную работу и занимался только мной, но работал быстро.

Горничную тоже пришлось нанять, после того, как я получила свои платья и прилагающиеся к ним воротнички, рукава и прочие аксессуары. Их было совершенно невозможно надевать без посторонней помощи.

Узнала у Марселя, как тут обычно находят прислугу. Оказалось, та же церковь служила еще и биржей труда: слева обычно толпились нищие, справа – те, кто искали работу. Мы пришли до вечерней мессы. Недолго думая, я наняла приятную девушку, работящую и адекватную, по оценке Марселя.

Когда с бытовыми вопросами разобралась и успела заскучать, я решила узнать, чем развлекается местное светское общество. Раз я живу жизнью обычной дворянки, мне тоже надо посещать балы, турниры, еще что-то. Ведь не только одна церковь раз в неделю. И платья надо выгуливать.

Кстати, Жак предлагал заходить по любому поводу, а его кузина Рансия разбиралась в моде и, должно быть, в светской жизни тоже.

В ратуше в этот день было людно. У стола Жака толпились какие-то посетители, что-то почтительно объясняли ему, показывая кипу бумаг, а Жак благосклонно взирал на них и сонно кивал. Завидев меня издали, он оживился и замахал мне руками.

– Мариса! Проходи, проходи! Какими судьбами? Как раз вспоминал тебя!

Он отмахнулся от посетителей, и те замолчали и откочевали в сторону, пропуская меня к столу. Мне стало неудобно.

– Я отвлекла тебя?

– Ничего, ничего, подождут! Это мещане, ничего важного.

– Я, собственно, не по делу, мне твоя кузина нужна.

– Рансия? Она в это время гуляет в городских садах, здесь неподалеку. Но что за спешка, – сказал он, видя, что я собираюсь уходить. – Мы можем пойти вместе, служба скоро закончится. А пока…

Он позвонил в колокольчик, и к столу через лабиринт стеллажей пробрался слуга. Жак что-то сказал ему, и слуга исчез, а через минуту появился с бутылкой вина и парой бокалов на подносе.

Неплохо он тут устроился, – подумала я – может открыто пить на рабочем месте и отмахиваться от посетителей!

Те уже ушли, видя, что сегодня их вопросом заниматься не будут, так что я осталась.

Мы снова потрепались о всякой ерунде, попивая винцо, и вышли, когда часы на башне прозвонили четыре. Я успела узнать у Жака титулы его, Рансии и остальных друзей из той тусовки. Они все были сеньорами. Начальный титул, ниже баронского, а столько себе позволял!

Я тоже решила представляться эти титулом, так удобнее. До сих пор мне везло, но все же не могут принимать мои промахи и незнание элементарного за чудачества скучающей княгини.

– Мариса! Рада видеть! Давно в Саграде? – затараторила Рансия, встретив нас в садах за ратушей. С ней была спутница в простом платье без украшений. Рансия повернулась к ней и холодно сказала:

– Можешь идти, я буду с сеньорой Марисой, твоя компания не понадобится.

Женщина присела и удалилась. На мой вопрос Рансия пояснила:

– Это компаньонка, отец навязал, чтоб я одна не ходила. Даже здесь, в центре столицы, представляешь!

Я мало что представляла, так и призналась ей. Она начала с увлечением разъяснять особенности нравов местного дворянства. Мне как раз это и было нужно. Этим вечером я многое узнала, например, что девушки на выданье поодиночке не ходят. Существовал целый свод правил, когда и с кем можно ходить, а также как знакомиться, как наносить визит, кто может приглашать к себе в гости и даже как заводить любовников.

Похоже, мне и правда лучше было представляться вдовой, они обладали наибольшей свободой.

Жака мы потеряли у таверны. Ему надоело слушать девчачьи разговоры, он увидел друзей и поспешил к ним. Мы обошли сады, разговаривая, потом взяли извозчика и поехали ко мне. Я хотела показать, как обустроилась, и узнать ее мнение насчет своих новых нарядов.

У парадного крыльца в конюшне возился Марсель.

– У нас гости, накрой в гостинной, – крикнула я ему, спрыгивая с повозки. Тут же подумала, зря я так быстро, надо было подождать, пока опустят подножку и помогут спуститься. Видела же в городе сто раз! Рансия вот так и делала. Она подождала помощи и спустилась, держа Марселя за плечо. Тот хотел уже идти в дом, но она удержала его за рубашку и пристально вгляделась ему в глаза, хоть он и пытался их отвезти.

– Так это был твой слуга?! – с обидой заявила она. – И как ты его не выгнала после такого? Надеюсь, хотя бы оторванную пуговицу он пришил?

Черт! Совсем забыла, Рансия тоже присутствовала при этой сцене на веранде в таверне. Бедняга бросил на меня умоляющий взгляд. Меня эта ситуация позабавила.

– Вообще-то тогда он моим еще не был, я наняла его на следующий день.

– После такого? – воскликнула Рансия. Не думаю, что я ее убедила, но Марселя она отпустила.

Мы прошли в гостинную на первом этаже.

– Принеси сладкого и чай… то есть, что-то попить, что подходит в это время суток, – сказала я Марселю, вспомнив, что чая здесь не водится.

– Я бы не хотел лишний раз попадаться на глаза вашей подруге, – проговорил он вполголоса, когда Рансия прошла вперед. – Пусть лучше Елена принесет.

– Привыкай, она здесь будет частой гостьей! Не вечно же тебе прятаться из-за былого... пустяка.

– Ага, вам легко говорить! – возразил он. – А мне неохота за одну ошибку третий раз получать!

– Не волнуйся! От нее я сумею тебя защитить, – посмеялась я. Марсель вздохнул и пошел в кухню за угощением.

В это время суток, оказывается, подавали вино. С фисташковыми конфетами и песочными корзиночками с мягким сладким сыром оказалось очень даже гармонично. Не знала, что у нас есть вино, надо проинспектировать кухню, что еще там водится. До сих пор я просто давала Марселю небольшую сумму и не вникала в хозяйственные дела. Идеальный выход! В прошлой жизни холодильник у меня вечно пустовал.

– О, что это, конфеты? Какие необычные! – Рансия тоже оценила мастерство моего слуги, поедая сладости одну за другой. – У меня скоро прием. Ты просто должна поделиться со мной своим поваром!

Отлично, а делиться рецептами тут не принято?

– Повар перед тобой, – я показала на Марселя, который изобразил скромный поклон.

Ее глаза сузились.

– Надо же, а по виду не скажешь. Теперь я понимаю, почему ты его наняла вопреки здравому смыслу!

Мы поговорили о доме, обстановке, нарядах. Она нашла их подходящими, хоть и осудила почти полное отсутствие украшений. Посоветовала головные уборы, которые начали входить в моду и которые я окрестила “парчовая на маковке кичка”, что бы это ни значило. И так как без головного убора ходить было нельзя, я решила и дальше носить береты и слыть старомодной.

Горничную не одобрила – слишком молодая и смазливая, по мнению Рансии, от этого одни проблемы. Сказала, что надо было нанимать женщину в возрасте.

Дом, ожидаемо, показался ей маленьким и на отшибе, и лучше бы, сказала она, сняла первый этаж на центральной улице, среди роскоши и светского общества, раз уж денег не жалко. Видимо, Жак насплетничал про мои богатства.

Вообще в этих рассуждениях сквозила плохо скрываемая зависть. Особенно, когда Рансия увидела ванну в съемном жилье, которая прослужит полгода, а потом ее придется оставить здесь. При дешевой еде, вещи стоили очень дорого. Их редко покупали, берегли и передавали по наследству. Одежду занашивали до дыр перед тем, как продать старьевщику. Покупку нового платья приурочивали к большому событию в светском обществе, а так, чтоб заказать сразу пять… На дом, наряды, ванну, посуду и безделушки для уюта я за неделю потратила примерно годовой доход небольшого имения.

Это только первое время, дальше буду экономить, успокоила я себя.

– Так ты говоришь, у тебя прием? – вернулась я к теме.

– Да, на следующей неделе. И ты приглашена, разумеется! Будут первые люди нашего круга и даже один барон!

Ага, барон, значит, уже не наш круг, это круче. Я рассказала вкратце историю с Каидо, не упоминая о нападении, такую же версию, как и лесничему. Глаза Рансии загорелись:

– Барон Руанский? Ты шутишь! Ты могла стать баронессой и отказалась?

– Ты тоже, по словам твоего кузена, довольно разборчива с претендентами, – отшутилась я.

– Да, но барон!.. Нет, ты просто ненормальная!

– Подумаешь! Зато мы остались друзьями. А для брака нужно нечто большее, чувства какие-то, разве нет?

По лицу Рансии разлилось недоумение смешанное со страхом.

– Точно ненормальная, – подытожила она. И добавила:

– Ну, раз вы такие друзья, может, пригласишь его на мой прием? Два барона в доме Мартин, это будет фурор. Кое-кто лопнет от зависти!

– Ему сейчас не до приемов после ранения, – ответила я, испытывая на самом деле смешанные чувства. Все ей сразу надо! И слугу, и барона!

Мое, не дам!