Феодалка

Глава 12

Зубастая пасть была совсем близко, колесико на ружье провернулось, высекая искры. Почему оно не стреляет, успела подумать я, как тут же раздался гром выстрела.

Это было что-то! На мгновение я оглохла и ослепла. Летящий на меня волк скрылся за пороховым дымом, а плечо мотнулось назад от удара приклада.

Как я удержалась в седле, не знаю. Наверное, Неженка тоже дернулся назад и компенсировал мое смещение.

“Шум отпугнет их”, говорили они! А то, что он отпугнет меня и лошадь, почему-то не предупреждали!

Неженка заметался с жалобным ржанием. Я вцепилась в него, выронив ружье. Конь ломанулся сквозь кусты, не разбирая дороги, и мне оставалось только держаться, ждать, пока он успокоится, и надеяться, что не скинет меня на камни и торчащие ветки.

Рядом послышались голоса и звук рога. Каидо и охотники съехались на выстрел и кое-как остановили Неженку.

Мы вернулись на то место и нашли ружье и тело волка с простреленной навылет головой.

Испуганное сердцебиение перешло в радостное. Я попала! Ничего себе. Хотя, как было не попасть, когда волчара летел, будто глоткой хотел насадиться на ружье!

Мужчины осматривали добычу, одобрительно цокали и поздравляли меня с удачным выстрелом.

Кое-как отдышавшись, я решила, что хватит с меня этой охоты, самое время ехать отдыхать. Выхватила взглядом Марселя из компании всадников, сказала ему, чтоб отвел меня в дом Каидо.

– Может, лучше домой? Как раз дотемна доберемся. Охота удалась, что еще тут делать? – спросил он.

Каидо как раз сейчас поднял руку, привлекая всеобщее внимание, и объявил:

– Господа! Приглашаю всех сегодня в поместье, отметить удачную охоту!

Он задержал взгляд на мне.

– Надеюсь, вы не лишите нас своей компании.

– Пропустить весь триумф? Ну уж нет! – ответила я под грустный вздох Марселя.

В доме Каидо потихоньку собирались охотники с трофеями и без. Двенадцать волчьих хвостов, один из них добытый мной! И далеко не все убиты с одного выстрела. Тем, кто промахивался, приходилось добивать хищника кинжалом, и у некоторых были раны от схватки.

Только теперь я оценила заботу Каидо, который дал мне громкое и тяжелое ружье, а не легкий арбалет. Если бы промахнулась, звук и так бы спугнул волка, а если промахнуться из арбалета, это чудовище перекусит тебя пополам, отбиться не успеешь! Волки-одиночки особенно агрессивны и голодны.

Мы с несколькими охотниками сидели в зале за большим столом, пили вино, бурно обсуждали прошедшую охоту, ожидая из леса остальных.

Дом преобразился, уже не был таким запущенным. Всюду сновали слуги, чистили коней, подносили угощение к столу. Кухню оккупировала толстая кухарка с помощниками, Марсель по привычке сунулся туда, но быстро сбежал.

Во дворе стояли телеги с сеном, овсом, клетками с птицей, еще какими-то припасами. Поместье зажило нормальной жизнью.

Я вдруг заметила, что я здесь одна женщина среди шумных, разгоряченных охотой и уже нетрезвых мужчин. Но я чувствовала себя прекрасно, шутила и смеялась наравне с ними. Я тоже охотилась! Мужчины со мной вели себя вполне почтительно.

Один попытался заигрывать и сразу получил локтем под ребра от соседа. Они там пошушукались, и я услышала что-то вроде: “женщина господина барона”. Хотела возмутиться, но поняла, что речь идет о Каидо. Чертовы обращения по титулу, как уточнить, если барона два? То просто “барон”, то с именем, то с добавлением “господин”, то наоборот “господин Каидо” без титула. Когда-нибудь я в этом разберусь…

Нунцио, кстати, слинял еще на охоте. Сказал, что его гости ждут, и в извинение оставил вместо себя тех двух загонщиков.

А слыть женщиной Каидо я как раз была не против. Только знал ли он сам об этом? Красавчик все время был где-то далеко: то садился за стол побалагурить со всеми, то отлучался по каким-то хозяйским надобностям, пока мы пили за его здоровье.

Я уже захмелела и решила побродить, развеяться. Вышла на террасу над входом подышать воздухом и столкнулась с ним нос к носу. Не долго думая, взяла Каидо за ворот камзола и поцеловала.

И мы сразу оказались в постели. Наверное, он подхватил меня на руки и утащил в свою спальню, не помню. Все случилось так головокружительно быстро, что память не сохранила деталей.

Даже не разделись толком. Каидо набросился на меня с такой жадностью, еле успела из штанов выпутаться. Ага, то-то же! Нечего так долго официоз изображать. Дразнил меня весь день своим видом, особенно в седле на охоте. У самого, небось, тоже яйца звенели. Теперь он стонал и вздрагивал, все больше разгоняясь, а я плыла по течению. Мне явно отводилась пассивная роль. Я только обхватила его ягодицы, сильные, упругие — хороший наездник, сразу видно.

Как-то быстро все случилось. Мы лежали взмокшие, на заправленной постели, наполовину одетые и переводили дыхание.

– Теперь я обязан на тебе жениться, – было первое, что он сказал. Правда, без особой надежды.

Далась ему эта женитьба! Мне в портал и домой через пять месяцев! Не могу же я выйти за него, а потом исчезнуть. Как-то слишком это цинично.

– Может, сначала будем просто встречаться? – предложила я. Он удивленно поднял брови.

– Это как? У вас в Тимьяне перед свадьбой встречаются? Как простолюдины?

– Почему бы нет! Свадьба – дело серьезное. Надо получше узнать друг друга… – сказала я, казалось бы, очевидную вещь.

– Хм, это опасно. А вдруг передумаешь?

Ну да, естественно, – хотела сказать я – именно для этого и нужен букетно-конфетный период! Вместо этого спросила:

– А как у вас?

– Или женишься сразу… или все равно женишься, но уже с клинком у горла от разъяренного отца совращенной девицы! – усмехнулся он.

Воображение тут же нарисовало уморительную картину: мой отец на даче в его любимом протертом кресле, в свитере и домашних тапочках и похлопывает мечом по ладони: “Ну-с, молодой человек, вы намерены жениться на моей дочери?!”. А перед ним стоит Каидо виновато теребит пуговицу камзола и кивает со вздохом. Меня разобрал смех. Я уткнулась в грудь Каидо, чтоб спрятать улыбку.

Кстати, как там поживают кубики пресса, которые мне в тот раз так понравились?

– Что ты делаешь? – забеспокоился Каидо, когда я стала стягивать с него рубаху. Он опять, как в тот раз, поймал и прижал к груди мою руку.

– Снимаю одежду, ее слишком много на тебе.

– Но… зачем?

– Повторять не будем? Ну, если ты собираешься вернуться сейчас к гостям… – протянула я разочарованно. Он замотал головой. – Тогда снимай! Девицу уже совратил, от второго раза хуже не станет!

Каидо снял рубаху, уже спущенные штаны, и зачарованно смотрел, как я снимала тунику. Да, видимо, обнажаться тут было не принято даже в постели.

Еще непривычными для него оказались ласки и поцелуи тела и позиция женщины сверху. Он обалдело следил за моими действиями, но только я успела поцеловать плечи, вдыхая его манящий запах, и перейти на грудь, как он опрокинул меня на спину, сжал в объятиях и снова все сделал сам. Я хотела повозмущаться, но получила такое яркое удовольствие, что забыла о своих протестах.

А потом он и сам попробовал целовать мое тело, нежно, робко, едва касаясь губами. При этом так заговорщицки поглядывал на меня, будто делал что-то запретное. Забавно, что после такого жаркого секса его смущали простые поцелуи. Просто ласка. Неужели это экзотика?

Голоса внизу стихли, гости разъехались или легли спать. Было уже хорошо за полночь. Мы лежали под одеялом, болтали о всякой ерунде и смеялись.

– Ты делаешь не то, что другие женщины, – признался он удивленно.

– А что они делали? – поинтересовалась я.

– Хм. Ничего, – констатировал он, вспоминая что-то.

Тогда любое действие будет неожиданным.

– Ты тоже удивил, так набросился! Я думала, теперь всегда будешь холодным и сдержанным, будто мы не знакомы, – призналась я.

– Да я не знал, как с тобой говорить. Ты была в стане врага. Твой слуга твердил, что ты чуть ли не заложница. Стоило ли выдавать ему наше знакомство? Нунцио не очень умен, но иметь его врагом все равно опасно.

– Поздно, кажется, уже заимела, – усмехнулась я.

Ну конечно, как я сама не догадалась, он просто заботился обо мне! Теперь все стало ясно, легко и хорошо. Хотелось расслабляться и не думать о будущем. Эта ночь была только наша.

Мы проголодались, и Каидо велел принести ужин в спальню: холодное мясо, сыр, хлеб, вино. Насытившись, я решила утолить другой голод.

Как насчет третьего раза?

– Пощади, – засмеялся Каидо. – Ты меня решила без сил оставить? А впереди еще начало лета, сезон женитьбы! В начале месяца крестьянских свадеб будет пять или шесть. И одна дворянская, у моего вассала.

– И что, – не поняла я. – Тебе нужны силы, чтоб гулять на крестьянских свадьбах? Или ты там тамадой подрабатываешь?

Он не знал этого слова, но понял, что это какая-то шутка и посмеялся.

– Ради всех святых, нет, конечно! Просто… первая брачная ночь же!

– А, право первой ночи!.. Стоп, что?!

Я посмотрела ему в глаза. Он непонимающе в мои.

– Так, я просто уточняю. Ты хочешь сказать, что как барон, переспишь с этими… чужими невестами?

– Ну да, – не моргнув глазом ответил он.

Я перевела дыхание.

– И ты мне сейчас, когда почти сделал предложение, говоришь, что собираешься изменять с другими женщинами?

– Это не женщины, а крестьянки! – удивился он. – Одна дворянка только. Ее жених, сеньор, имел право отказаться, но решил, что хочет соблюсти ритуал. Это не измена.

– И что, ты всех будешь крыть, как племенной бычок?

– Нет, что ты! – замахал он руками в притворном ужасе. – Во имя всех святых, это право сюзерена, а не обязанность!.. Только самых красивых.

Я смотрела и не видела в его глазах ни насмешки, ни раскаяния. Он говорил искренне и резонно, как о хозяйственных делах – покосе или разведении кроликов. Всех зажарить, или только самых крупных?

– А если я решу поразвлечься с каким-нибудь симпатичным слугой, это тоже не измена? – поддела его я. Каидо напрягся, беззаботная улыбка сошла с лица..

– Каким еще слугой? – спросил он глухим голосом и к нему вернулось то хищное разбойничье выражение, которое я видела в первую нашу встречу.

– Никаким, забудь. Это я просто гипотетически, – отмахнулась я. Испугалась даже. Слуга у меня один, и он был сейчас в этом доме. Не подставлять же беднягу Марселя. Учитывая, что к слугам Каидо относится как к имуществу, вдруг решит избавить меня от искушения…

Осталось только сгладить неловкий разговор ласками и новым для Каидо опытом – позой “женщина сверху”. Он уже не возражал, но вышло как-то медленно и печально, будто на прощание.

Я не скоро, но все-таки уеду в мой мир, Каидо будет пользоваться своим правом… и все вроде как и было. Каждый останется при своем.

Но почему так грустно?

Я проснулась с первыми петухами. Тихо выбралась из постели, чтоб не будить Каидо. Ни к чему нам прощальные речи.

Оделась, откусила и пожевала подсохший с ужина хлеб. Вышла во двор, в серый утренний мрак, умылась водой из колодца, нашла Марселя на конюшне. Он спал, зарывшись в сено. Узнав, что мы уезжаем, подскочил и засобирался.

– Давно пора! Я уж боялся, что мы тут навсегда останемся! – ворчал он. – Что люди подумают? А госпожа Рансия уже, наверное, вернулась! Им-то из Селии ближе до города!

Он вывел коней, взнуздал их, и мы поехали домой в Саграду.

Дорога была долгой, сумрак не рассеивался. На небе сгущались тучи, предвещая весеннюю грозу. Мысли в голове тоже бродили не веселые, и от них никуда не деться в ближайшие четыре часа. Или три, если иногда галопом.

Интересно, что подумает Каидо, когда проснется и увидит, что я уехала, не попрощавшись? Любой мой бывший из нашего мира решил бы, что это такая игра и манипуляция. Обиделся бы. Или разозлился и начал мстить, не явно, так, по мелочи. В следующую встречу выкинул бы похожий фокус. А будет ли у нас с Каидо следующая встреча? Учитывая расстояние, случайно встретиться не получится.

Я просто хотела оставить только приятные воспоминания, не мучаясь ревностью и претензиями оставшиеся месяцы. На моих волосах еще оставался его запах, руки еще помнили какой он на ощупь. Вот это и надо унести и не испортить.

Порывы ветра и первые крупные капли заставили искать укрытие. К счастью, у дороги оказался полуразрушенный дом, где крыша в одном из помещений еще не провалилась. Мы завели коней внутрь и остались переждать грозу.

– Лучше бы вчера поехали, вон как гремит! После дождя сплошной поток будет, а не дорога, – ворчал Марсель, отвлекая меня от мыслей.

А я подумала, что лучше, наверное, было остаться и не вылезать из постели, пока мне он мне не надоест и не разонравится! Или пока не выдохнется, чтоб на селянок сил не хватило. Ишь ты, “не женщины”! Тогда бы не выбирал себе самых красивых!

– Интересно, а здесь бывают отношения знати с селянками? – спросила я у МАрселя. – Чтоб вот прямо любовь, свадьба, дети и все как положено?

– Не, ваша милость, куда там! Если только поиграет и бросит с пузом. Про это много ярмарочных спектаклей играют и менестрели поют, но даже у них в песнях такая любовь долго не длится. А вы почему спрашиваете? Неужто кто-то из ваших знакомых дворян жениться на простолюдинке хочет?

– Да нет, просто читала в какой-то книжке, – сказала я рассеянно.

– Ого! В книге?! Это в какой же? Может, “Житие святого Симона”? Нам в церкви читали. В него многие влюблялись и дворянки и простолюдинки, а сам он – не! Только купался с ними в речке. Но без всего такого! Я точно знаю, у священника спрашивал!

Я улыбнулась. Забыла, какой тут скудный выбор книг. Одни жития, то есть биографии.

– Нет, это книги из моего родного княжества. У нас целый жанр такой, ромфант, называется. Фантазии всякие. Очень популярен.

– Вот уж не поверю, что в книге станут всякую небывальщину писать! Это ж надо! Целый переплет зря извести! А если все начнут в книгах сочинять выдумки, чему верить тогда в этом мире? Хотя если такая история правдой окажется, то тем более ее в книгу нельзя. Писаря же на куски изрубят – или сам этот дворянин, про кого говорится, или его родичи! Нет, вы, наверное, представление на ярмарке видели или сон какой, – уверенно заключил Марсель.

– Хорошо, а если обратная ситуация, когда знатная и богатая дама влюбляется в слугу?

Марсель погрустнел.

– Бывает, чего уж. Только тайно и ненадолго. А потом все равно его прибьют. Или ее родители, или муж. Даже если ничего не было…

Быстро он замолчал на этот раз. Неужели это юное дарование успело пережить любовную историю с аристократкой? Я взглянула на него другими глазами. А что, парень видный, ростом выше среднего, крепко сложен. Раньше жилистым был, уже немного отъелся на пирожных и без тяжелой работы. Кудри густые, глаза карие озорные, характер мягкий, обаятельный… Правда мне, после прямого и решительного Каидо, это казалось недостатком. Но какая-нибудь юная дворяночка вполне могла им увлечься.

– Это из-за нее ты уехал из Аранды? Сколько тебе было? Лет семнадцать?

– Пятнадцать, – задумавшись, проговорил Марсель. Спохватился и покраснел.

– Чтоб вы знали, я не стремился! Она сама… Вообще слуги в своем кругу часто хвастаются, будто в них какая-то знатная дама влюбилась, – сказал он хмуро. – А я вижу, что это все вранье! Потому что если бы правда, то ты первый заинтересован помалкивать. И рад такому не будешь! Вот как садовник госпожи Рансии, после свидания и слова из него не вытянешь!... Ой…

Я взглянула на него удивленно.

– Что там про Рансию ты говоришь?

– Ничего, – Марсель часто заморгал.

– А про ее садовника?

– Тоже ничего, молчит, как рыба, говорю же!

Я спрятала усмешку. Ай да невеста! Жениха, значит, знатного подавай, а романы крутить и отдельно можно!

Дождь быстро закончился, и выглянуло солнце. Как только мы вышли из укрытия сквозь мокрые ветви на раскисшую дорогу, меня окликнул всадник.

– Госпожа Мариса! Вам письмо от господина барона! – крикнул он издали, затем спешился, чтоб конь не забрызгал грязью из луж, приблизился шагом и с поклоном вручил сверток пергамента.

Я развернула и прочитала: “Мариса. Мы встретимся на турнире. Я приеду к тебе. Помни, что мы теперь встречаемся. Целую руки. Каидо” – написал этот гуру эпистолярного жанра.

Несмотря на суховатый тон записки, я растаяла. Не такой Каидо человек, чтоб придумывать поводы для обид и выискивать манипуляцию. Прямой и немногословный, руководствуется простой необходимостью и от других ожидает того же. Сказала, встречаемся – значит, скоро встретимся. Уехала – значит, надо было.

Последняя фраза, если ее правильно расшифровать, особенно порадовала. Здесь не целуют руки, как в прошлые века в нашем мире. Здесь на прощание дамам касаются лбом плеча или руки. И чем выше титул дамы, тем ниже прикосновение. Но своим “целую” он посылал секретный знак, намекая на эту ночь и новый опыт.

День обещал быть теплым и солнечным.