Евангелион: фантазия на тему финала

Один из дочерних миров. 5 ноября 2015 (Встреча)

Рэй вышла на веранду их нового дома, чтобы остыть и немного успокоиться. Нет, всё-таки Рицко временами бывает очень жестокой. Нет, не так. Не жестокой. Бездушной — вот! Это же надо было до такого додуматься! Чтобы исследовать механизм телепатии единорогов, Рицко предложила взять нескольких к себе в лабораторию. И, поскольку она считала рога естественными антеннами, в качестве эксперимента она собиралась их заизолировать, а лучше — ампутировать. Ампутировать! Рэй передёрнуло от одного только этого слова.

Рассвет уже вступил в свои права, и парящие острова озарялись весёленьким розовым светом восходящего светила. Сплошного щита из островов не получилось, и в многочисленные просветы между ними просвечивало безоблачное небо. Собственно, ставить сплошное заграждение Аска и не собиралась. Вместо этого на внешних островах она разместила системы раннего обнаружения и оповещения. В сочетании со стаей созданных Рэй единорогов они должны были составить надёжную защиту нового дома от непрошеных посетителей.

Кстати, о единорогах — Рэй присмотрелась к стоящей неподалёку плотной группе — чем это они заняты? Стоят кружком смирно, тихо. Очень для них необычно. Как будто рассматривают что-то или слушают кого-то. Надо бы пойти и разобраться на всякий случай, что там к чему.

При её приближении животные расступились и Рэй встала, будто налетела на невидимую стену. Маленький алоглазый мальчик с голубыми, как у неё, волосами, погладил очередной раз одного из единорогов и сдержанно улыбнулся.

— Отличная работа. Великолепная. Даже не знаю, получилось бы у меня самого лучше или нет.

Она молчала, растерянная, ошеломлённая, не зная, как поступить и что ответить. Тогда он сам шагнул к ней и тихо сказал:

— Здравствуй, мама-Рэй. Вот и встретились.

Чувствуя на себе осуждающие взгляды, Рицко занервничала.

— Послушайте, это же не навсегда! Рэй может вырастить им рога снова в любой момент! А мы сделаем всё аккуратно, под наркозом. Мама, ну неужели тебе самой не интересно, как это у них получается? Извини, но я не понимаю твоего отношения к этому исследованию.

Конечно же, Наоко было интересно. Ещё и как интересно. Но, другой стороны… Она вздохнула.

— Замуж тебе надо, Рит-тян. Мужа, детишек. Тогда сама всё поймёшь.

Аска авторитетно кивнула. Рицко негодующе фыркнула.

— Я не один.

Рэн оглянулся, и за его спиной сконденсировались из воздуха ещё три крылатые фигуры. Единороги, вопреки ожиданиям, приняли новых гостей совершенно спокойно.

— Здрасьте, теть Рэй, — смущённо поздоровался один из рыжих близнецов примерно её возраста и пригладил непослушный вихор на макушке. По его крыльям мягко струились все цвета радуги.

— Здрасьте, — второй, крылья которого словно состояли из двух языков бушующего пламени, в точности повторил жест брата.

Софи, на этот раз одетая в обтягивающие джинсы и светлую блузку, холодно кивнула.

Сидя за общим столом, Наоко собиралась с мыслями. Главное, что интересовало совет SEELE и её саму — история событий. С чего, когда и где всё началось, для чего это нужно и при чём здесь их дети вообще. Но эта тема, похоже, была не слишком приятна троице пилотов, и требовалось подобрать нужные слова и произнести их с правильной интонацией, чтобы разговор не заглох в самом начале. Наоко уже почти решилась начать осторожные расспросы, когда её прервал тихий голос Аянами.

— У нас гости.

Нависшая на миг тишина взорвалась радостным воплем Аски. Опрокинув стул, она выскочила из-за стола и повисла на шеях двух рыжих близнецов, попеременно целуя каждого в щёчку. Близнецы смущённо улыбались, старались держаться солидно и почему-то называли Аску «мамой».

Синдзи смиренно просил прощения у Софи. Та держалась с холодностью английской королевы на официальном рауте, но, судя по короткому кивку, извинения были приняты.

Больше всего Наоко потрясла реакция Табриса и Лилит на маленького мальчика, похожего на младшего брата Рэй. Апостолы совершенно синхронно опустились перед ним на одно колено и склонили головы. Табрис коснулся пола перед собой кулаком, Лилит — ладонью.

— Встаньте, — негромко сказал малыш.

Апостолы не шелохнулись.

— Прошу тебя, Творец, всемогущий, всеведущий и милосердный, — не поднимая взгляд, тихо зачастила Лилит, — услышь недостойное создание своё.

— Чего ты хочешь? — мягко спросил малыш.

Апостолы украдкой переглянулись.

— Отсрочки, — так же, как Лилит, не поднимая взгляд, попросил Табрис. — Хотя бы несколько лет.

— Нет проблем! — легко согласился малыш. — Сколько вам нужно? Тысячу? Две? Три?

— А можно? — обрадованная Лилит вскинула голову.

Малыш улыбался.

— Можно. Теперь вам всё можно. И встаньте, наконец. Мне перед бабушкой и тётей неудобно.

Услышав знакомое слово, Наоко насторожилась и взглядом подозвала к себе Рэй.

— Что здесь происходит? Кто они? — тихо спросила она, когда младшая дочь присоединилась к ней и Рицко.

— Близнецов зовут Клаус и Петер. Сыновья Аски и Синдзи. Крылья танцующего пламени и текущей радуги.

— Ага. А этот мальчик?

— Рэн. Мой сын.

— Ясно. А его папа..?

— Синдзи.

— Интересно. А кто та девочка?

— Софи. Крылья мерцающих звёзд.

— А кто её родители?

— Я не знаю, кто её мать, а отец… — Рэй запнулась. Наоко терпеливо ждала.

— Мам, ты не подумай, — смущённо пробормотала Рэй, — вообще-то он совсем не такой. Просто… так получилось.

— Да всё в порядке! — Рицко явно веселила ситуация. — Мы всё прекрасно понимаем!

Укоризненный взгляд матери заставил её умолкнуть, но в её глазах по-прежнему прыгали озорные бесенята. Наоко вздохнула.

— А Мисато ещё отзывалась о нём, как об ответственном молодом человеке, который не позволит себе лишнего.

— Ой, что же мы тут стоим? — всполошилась Аска. — Давайте все за стол! Син, слетай за продуктами, я хоть сэндвичей наделаю, что ли.

— А что взять?

— Ну, как обычно. Сам не знаешь?

— Не выделывайся. Просто дай список.

Аска хмыкнула. Короткий взмах крыльев — и из воздуха в её руки спланировал листок бумаги. Под её взглядом на бумаге проступили ровные строчки текста.

— Вот. Держи.

Она протянула листок Синдзи.

— И где я это всё возьму? — озадаченно спросил он, ознакомившись со списком.

— Вот это и это, — Аска ткнула пальчиком в две верхних строчки, — лучше всего брать во Франции, где-нибудь на юге. Вот это — в Норвегии, это — в Испании, а хлеб лучше всего в Италии или России. Всё понял?

— Кажется, да.

— И не задерживайся, пожалуйста. Дети ещё не завтракали.

— Ладно.

— Рэй, сможешь овощей вырастить?

— Конечно.

— Scheiße! — спохватилась Аска, глядя на исчезающий портал. — Надо было его попросить образцов привезти.

— Не нужно, — махнула рукой Аянами, — Я это всё наизусть помню.

— Э-э-э… мам… — несмело подал голос Петер, — мы вообще-то не голодны.

— Никаких возражений! — отрезала Аска. — Вы — молодые растущие организмы, вам нужно регулярное питание.

— Мы вообще-то не совсем организмы, — поддержал брата Клаус. — Мы — проекции.

— Это как? — насторожилась Аска.

Петер беспомощно оглянулся на Рэна.

— Вообще-то, с точки зрения повседневности, проекция — нормальный полноценный организм, — охотно пояснил малыш. — Это, можно сказать, аватар духовной сущности на земле. Причём я могу отбрасывать неограниченное число проекций. Например, я сейчас одновременно разговариваю с вами и с отцом в Мадриде.

— То есть, это что получается — папу я зря по магазинам отправила? — расстроилась Аска.

Рэн пожал плечами.

— Почему зря? Лично я по твоим завтракам, честно говоря, соскучился. Да и парни тоже.

Близнецы энергично закивали, и Аска приободрилась.

— Вот и хорошо. Значит, пока папа доставляет продукты, а тётя Рэй разбирается с овощами, я сотворю посуду.

Как бы извиняясь, она добавила:

— Только вчера сюда поселились, ничего нет в доме. Если что, я на кухне. Не скучайте.

Объяснение Рэна о проекциях Синдзи принял легко. Сейчас его беспокоило другое.

— И как это она себе представляет — «по-быстрому»? — озадаченно спросил он, глядя на список.

— Что там? Дай посмотреть, — попросил Рэн.

Синдзи показал ему листок бумаги.

— Кстати, почему ты выбрал такой вид? Когда я уходил, ты был намного старше.

— Мама-Рэй, — пояснил малыш. — В таком виде ей проще воспринять меня, как своего ребёнка.

— Понятно.

Рэн ткнул пальцем в листок.

— Это всё можно найти в одном городе. Практически в одном магазине.

— И где это?

— В Москве. Цены там, правда, ненормальные, но с деньгами у тебя проблем, я так понимаю, нет?

— Если там установлены банкоматы с наличными — никаких.

Неся перед собой плетёные корзины с овощами, в кухню ввалились близнецы. Следом, с меньшей корзинкой в руке, появилась Софи.

— Куда ставить? — с порога задал вопрос Петер.

— Сюда, — Аска указала ножом на пол рядом с собой. — Где корзинки взяли?

— Тётя Рэй вырастила. Здесь огурцы, помидоры, салат и всё такое. У Софи — лук, чеснок и всякие травы с приправами.

Софи шагнула к столу.

— Я могу вам помочь?

— Конечно! — обрадовалась Аска. — Бери вот нож и разделочную доску. Встань с той стороны раковины. Да, вот так. Начнём с огурцов и помидоров.

— Тётя Рэй сказала, что вырастит клубнику с малиной, — сообщил Клаус, и Аске не удалось скрыть снисходительную улыбку — клубника всегда была его слабостью.

— Ладно, проекции, вы мне вот что скажите — вы так и будете дальше жить?

— Нет, мы хотим, как вы, — серьёзно ответил Клаус, и Петер молча кивнул, подтверждая сказанное братом.

— Это как? — не поняла Аска.

— Рождаемся в вашем мире, до четырнадцати растём, как все, а потом пробуждаемся.

— Хм… Извините за нескромность, а кто будет родителями?

Судя по выражению лица, Клаус в первый миг даже не понял вопроса. Потом выдал, как нечто само собой разумеющееся:

— Как — кто? Вы с папой, конечно.

— Видишь ли, — мягко возразила Аска, — обстоятельства меняются. И люди тоже. Может сложиться так, что мы с папой уже не будем вместе.

Близнецы переглянулись. Похоже, эта мысль просто не приходила им в головы. Но их замешательство длилось недолго. Петер беспечно махнул рукой.

— Придумаете что-нибудь.

— Точно! — поддержал Клаус брата и хлопнул его по плечу. — Пошли за клубникой! Тётя Рэй ждёт.

— Ох, молодёжь… — вздохнула Аска, когда за сыновьями захлопнулась дверь.

Она натолкнулась взглядом на Софи. Та поспешно отвернулась к разделочной доске и снова занялась помидорами.

— Софи, — тихо позвала Аска, — а ты? Тоже хочешь, как они?

— Скорее всего. Я ещё не решила точно.

— А твоя мама? Кто она?

Нож в руке Софи замер на весу.

— Вы её знали под именем Киришимы Маны.

Аска задумалась.

— Не слишком благополучная у неё судьба. Такая же, как в прошлой жизни?

— Нет. В прошлой жизни всё было не так. Её заманили в Японию обещаниями работы, а потом заставили заниматься проституцией. Отец спас её и помог вернуться домой. Она отвезла меня к дальним родственникам в глухое сибирское село, а сама вернулась в город. Потом мне сказали, что она умерла от передозировки наркотиками. Я думала — она бросила меня и забыла.

— А на самом деле?

— В Японии при аресте был убит член бригады, которая занималась продажей русских девушек в местные бордели. Иркутские бандиты решили, что это из-за моей матери. Вроде как она выдала их полиции. Мать спряталась там, где никто не рискнул бы искать нас — в сибирских деревнях свои правила и законы. Не везде, конечно…

Аска молча ждала продолжения.

— Вот. А спустя год мать вернулась в город. Не выдержала сельской жизни, — Софи горько усмехнулась. — Мне потом говорили — «сбежала», — она провела пальцем по лезвию ножа, проверяя его остроту. — Мама хотела выяснить, не позабылось ли всё и, если что — поговорить, объяснить, убедить. Не убедила…

— Прости.

— Я узнала об этом только здесь, в этой вселенной. И я всё ещё была очень зла на неё. Это я попросила Рэна о такой судьбе для мамы.

— Жестоко.

— Да. Наверное. Но я попросила его внести изменения в вашу реальность. Теперь у неё всё будет хорошо.

— Понятно. Жаль, что нельзя изменить прошлое.

— Можно. В своих мирах Рэн может всё.

Толкая перед собой загруженную тележку, Синдзи и Рэн заняли очередь в кассу. Синдзи мог бы просто телепортироваться домой, но у него оставались несколько вопросов, ответить на которые мог только сын. Обстановка вокруг была самой подходящей. Несмотря на окружающую их толпу, Синдзи был уверен, что японского языка здесь не знает никто. Всё равно, что разговаривать с глазу на глаз. Это его устраивало.

— Послушай… — неуверенно начал он, не зная, с чего начать, — мы тут были в NERV. Ну, там, где выращивались пилоты проекта «Е».

— Извини, — Рэн смущённо улыбнулся, — мне, наверное, нужно было уничтожить тот контейнер.

— Нет, что ты. Не нужно. Наверное. Не знаю.

— Понимаешь, это был самый непротиворечивый способ в точности воссоздать маму-Рэй.

— Ясно, — Синдзи помолчал, собираясь с духом. — Отец сказал, что одна из ветвей её ДНК принадлежит моей матери. Так же, как и у меня. Это правда?

— Да, — Рэн внимательно посмотрел на отца. — А что?

Подавленный Синдзи вяло отмахнулся.

— Ничего. Просто… — он прочистил горло, — просто я понимаю, что это значит.

— Это ничего не значит, — твёрдо возразил Рэн.

— В каком смысле?

— Во всех. Кроме свободы воли, конечно. Мама-Рэй чувствует подобные вещи очень тонко, и влиять на её мысли, вкусы и предпочтения я не буду. Судьба прошлого мира уже не довлеет над вами, и я хочу, чтобы ты знал — никакие обстоятельства не помешают никому из вас быть счастливым с кем угодно, если вы сами того захотите. Это я гарантирую.

Синдзи приободрился.

— Понимаешь, — продолжал Рэн, — я создал этот мир специально для вас. Я специально сделал его максимально похожим на прежний. Я потому и не показался с самого начала, что хотел сделать вам сюрприз, этакое неожиданное приключение. Это — мой подарок, ваша игровая площадка. И я не хочу вмешиваться в ваши личные отношения. Сами разбирайтесь.

— Но ты можешь посмотреть, что там в будущем?

— И да, и нет. Да, я вижу мир в мельчайших деталях, в любой точке времени и на любой глубине. Но! — Рэн поднял указательный палец, — Любое воздействие, любое чудо меняет мир начиная с момента вмешательства и дальше по времени. И чем сильнее воздействие — тем сильнее изменения.

— «Эффект бабочки»? — вставил Синдзи.

— Именно. Само моё присутствие здесь — очень неслабый фактор, можешь мне поверить. Так что — извини, никаких подсказок. Давай деньги, я рассчитаюсь.

— Ты говоришь по-русски?

Рэн весело посмотрел на отца.

— Шутишь? На всех языках и диалектах мира!

Аска расставляла салатницы.

— Блин, где его носит? Сказала же: «по-быстрому»!

— Всего пятнадцать минут прошло, — вступилась за отца Софи.

Аска поправила листик салата в продолговатом фарфоровом блюде.

— А ты уверена, что не хочешь менять прошлое?

Софи немного помолчала, глядя в разделочную доску и собираясь с мыслями, потом подняла голову.

— А вы? Вот вы бы согласились прожить свою жизнь ещё раз — иначе?

— Нет. Но ведь у нас всё было в порядке!

— А прошлую жизнь?

Аска задумалась. Потом нехотя кивнула.

— И прошлую тоже.

— И я тоже так думаю. Маме было трудно, но она преодолела все трудности. И это её победы, я не хочу отнимать их у неё. И она многому научилась, многое узнала и поняла. У неё появились настоящие друзья. Не партнёры, соседи или сослуживцы — друзья, понимаете?

— Понимаю.

— Пусть всё остаётся, как есть.

Помолчав, Софи добавила:

— Не знаю, простит ли она меня, когда узнает.

— Конечно, простит, глупенькая.

Раскрылась дверь, и в кухню протиснулся нагруженный пакетами Синдзи.

— Я вернулся. Уф-ф!

— Парней не видел?

— На клубничном дереве. Вместе с единорогами пасутся. Там сейчас такой трафик…

Аске показалось, что она ослышалась.

— На чём?!

— Да это Рэй место экономит. Она не стала разводить грядки, а вырастила такие деревья. Ну, там — клубничное, огуречное, томатное…

Ошарашенная Аска развернулась к столу и наколола на вилку небольшой кусочек помидора. Поднесла к лицу, внимательно осмотрела. Подозрительно понюхала, попробовала на язык и, тщательно пережевав, проглотила. Немного постояла, анализируя ощущения, и наконец махнула рукой.

— Съедобно. Годится. Софи, уноси салаты, а мы тут ещё немного поколдуем. Син, бери нож и займись рыбой.

Подождав, когда они останутся одни, Аска негромко спросила:

— Ты знаешь, кто мать Софи?

— Конечно. Киришима Мана, — Синдзи отложил в сторону шкурку, снятую с копчёной скумбрии. — Правда, в тот раз её звали иначе и она была старше. А что?

— Софи надо будет как-то появиться в этом мире.

— И..?

— Ну… Ты и Киришима…

Синдзи непонимающе смотрел на Аску, а у неё язык не поворачивался произнести то, что она хотела сказать.

— Ну, я в том смысле…

«Гос-споди, ну какой же он тупой!»

— В смысле, так и быть, можете один раз…

До Синдзи наконец-то дошло. Он вскинул руку и приложил перемазанный рыбьим жиром палец к губам Аски — та даже не успела отшатнуться.

— Ни слова больше!

Аска умолкла. Тон Синдзи не предвещал ничего хорошего и был не тем, который примет какие-либо возражения.

— Я взрослый человек. И это — МОЯ жизнь. И я не нуждаюсь ни в чьих позволениях, чтобы жить её так, как сам считаю нужным. Понятно?

Аска сникла.

— Да, извини. Это я зря сказала. Просто жалко девчонку стало. Сама не понимаю, что на меня нашло, — её глаза округлились, а голос налился возмущением. — Син! Ты чего творишь?! Ты куда очистки кладёшь? Вот же пакет специально для них!

— Тоже мне, преступление… — понемногу остывая, проворчал Синдзи. Он подцепил ножом очистки и бросил в пластиковый пакет. На столе осталось некрасивое жирное пятно.

— Ну, вот! — продолжала возмущаться Аска в попытке стереть и забыть неловкость, возникшую по её вине. — И что теперь?

— Да брось ты, — небрежно отмахнулся Синдзи. — Можно подумать, это для тебя проблема.

Накрытый стол никак не был похож на нечто из разряда «лёгкий завтрак». Скорее это было похоже на «королевский пир». Насытившиеся клубникой Клаус и Петер с ленивым интересом оглядывали стол в поисках любимых блюд. Рэн что-то негромко рассказывал Наоко и Рицко. Время от времени в воздухе перед ним возникали светящиеся диаграммы и схемы. Аска усадила Софи между собой и Синдзи. Последней к компании присоединилась хмурая Рэй.

— Чего такая злая? — полюбопытствовала Аска.

— Не слушаются.

— Кто?

— Единороги. Уже всю клубнику объели.

— Ну и что? Ты же можешь ещё вырастить?

— У них же диатез будет!

Аска тоже нахмурилась, обдумывая ситуацию. С одной стороны — можно выйти и дать всем нагоняй. С другой стороны — если они сами на своих белоснежных шкурках убедятся в правоте создателей, будет ещё лучше. Наверное, будет лучше совместить оба подхода.

В наступившей тишине был хорошо слышен голос Рэна. Он вырастил в воздухе перед собой светящийся древовидный граф и показал в нижний узел.

— Если я корректирую мир в этой точке, всё, что выше, также изменяется. Но если я вношу слишком сильные коррекции, меняется всё — и то, что я хотел изменить, и всё остальное. Лавинный эффект. Причём я сразу же вижу результат. Поэтому я действую осторожно — намёками и как бы случайными совпадениями.

Рицко показала на одну из ветвей дерева.

— А куда девается эта реальность, если ты выберешь другую?

— Реальность одна, — померкли все ветви, кроме изломанной линии, идущей от ствола к самой вершине, — вот она. Всё остальное просто перестаёт существовать, как будто его и не было никогда.

— Как сохранения игр в «Симсах», — отметила Аска. — Хорошая игрушка, в младшей школе не отрывалась.

— Да. Мне тоже интересно наблюдать за людьми и править их судьбы.

— И ты помогаешь людям? — недоверчиво уточнила Наоко.

— Конечно! Особенно если попросят. Менять причинно-следственные связи всего мира из-за одного человека я не стану, но немного помочь — почему нет? — Рэн поднял указательный палец. — Но только помочь, а не сделать всю работу. Я всегда могу подсунуть соломинку, которая поможет выбраться, когда ты барахтаешься в ледяной воде. Я всегда могу подбросить камень под ногу разбойника, от которого ты убегаешь. Я всегда могу подсказать решение проблемы, над которой ты бьёшься. Но только если ты сам — барахтаешься, бежишь, бьёшься. Хочешь, чтобы я помог? Не вопрос! Но делай же сам хоть что-нибудь!

— А все эти гипотезы о рае и аде..?

Рэн сердито фыркнул.

— Сама мысль об аде — оскорбление для меня. Ну неужели я кажусь настолько мелочным, что буду сводить счёты со своими созданиями в их посмертии?

— Но как же наказание для грешников и всё такое?

— Цель любого наказания — не допустить проступка в будущем. А о каком будущем идёт речь, если человек уже мёртв?

— А что происходит с душой после её смерти?

Рэн ничего не ответил, а на столе перед ним возникла горящая свеча. Её огонёк, сначала уверенный и ровный, задрожал, ослабел и, оставив тоненькую струйку белого дыма, исчез.

— Вот что.

— И так — с каждой?

— Нет. Если в душе есть свой внутренний свет, она не исчезнет. Любовь, доброта, взаимопонимание — то, что не даёт погаснуть свету души, — Рэн пожал плечами. — Всё давно сказано, всё давно известно. Ничего нового.

— И что потом?

— Вариантов много. Например — демиург может присоединить душу и сделать её частью себя. Или, когда таких душ наберётся достаточно, мир может породить нового демиурга. Для этого в него нужно ввести семь основ. Три для внешнего мира — пространство и время, неживая природа и стихии, жизнь. Три для внутреннего — память, чувства, рассудок. Их всех объединяет последняя, особенная основа — воля. Бескрылая, но самая могущественная. Личность будущего демиурга, зерно, из которого появится архитектор новых миров. К ним, в свою очередь, присоединяются все души изначального мира. Вот так.

— Секундочку, — Наоко встряхнула головой. — У меня столько вопросов…

— Спрашивай, не стесняйся, — мягко улыбнулся Рэн.

— Получается — богов много?

— Да. И в каждом — свои миры.

— Внутри?

— Да. Для мира выделяется место, из которого удаляется всякое наше присутствие. Можно сказать — пустота. Полной пустоты добиться сложно, поэтому внутри этого места создаётся ещё одно такое же. Ну, представь себе пузырёк воздуха внутри стеклянного блока. Теперь весь воздух в пузырьке сжимается к его стенкам, и внутри образуется ещё один пузырёк — вакуума. И так несколько раз — свет, магнитные поля и так далее. Как показывает практика, семи итераций вполне достаточно. Миров, как правило, несколько, с разными законами природы.

— А мир мечей и магии у тебя есть? — заинтересовалась Аска.

— Само собой! — рассмеялся Рэн, — Как же без него?

— А попасть в него можно?

Рэн замялся.

— Можно, но… — он внимательно посмотрел на Аску. — Тебе не нравится этот?

— Нравится, конечно! Мне просто любопытно! — Аска замахала руками, показывая, что её интерес носит чисто теоретический характер. — А вот если мы туда попадём — какие там сейчас времена?

— Прости, я не совсем понял. Вот, смотри, — перед Рэном возник светящийся вертикальный отрезок, — это ваш мир, его история. Вот точка зарождения, вот — апокалипсиса, — Рэн поочерёдно указал на нижний и верхний концы отрезка. Посреди отрезка возникла яркая красная точка. — Мы находимся здесь. Ниже расположены вторая и первая мировые войны, Наполеоновские походы, открытие Америки и так далее, — чуть в стороне возник горизонтальный отрезок, раза в полтора короче первого. — А это мир фэнтези. Вот здесь его начало, здесь — коллапс. Что ты имеешь в виду, когда говоришь о временах?

Аска упрямо тряхнула головой.

— Погоди. Вон в той точке, говоришь, мы. Ниже были мировые войны и всё такое…

— Не БЫЛИ! — перебил её Рэн, — Они ЕСТЬ! Понимаешь, я вижу мир целиком — от рождения до завершения. В этом смысле мир для меня — готовое изделие, которое я обрабатываю, шлифую и полирую, пока не добьюсь совершенства. Я влияю на процесс развития мира, чтобы в конечной точке он стал таким, каким нужен мне.

Рядом с началом горизонтального отрезка появилась красная точка, и оставшаяся его часть порозовела. Вслед за красной точкой появилась оранжевая, за ней — ещё пять точек разных цветов спектра. Остаток отрезка каждый раз менял цвет, пока его «хвостик» не стал чисто белым.

— Многомерное время! — сообразила Рицко.

Рэн кивнул.

— Именно.

— Понятно, — Аска откинулась на спинку стула, обдумывая и усваивая полученную информацию.

Эстафету вопросов и ответов снова подхватила Наоко.

— А… Как бы это сказать… Над вами кто-то есть?

— Мы не знаем этого точно, — просто ответил Рэн. — Так же, как и вы, между прочим.

— А почему, кстати?

— Потому что цветок, выросший в поле, крепче и выносливей, чем тот, который вырос в теплице. Душа формируется консонансом мыслей и поступков. Но, сама подумай: если твои поступки вызваны точным знанием прейскуранта за содеянное — это одно, а если внутренним состоянием твоей души — совсем другое.

— Скажи ещё — душа, которая объединяется с другими, с демиургом, теряет индивидуальность?

— И да, и нет. На самом деле всё сложнее и интереснее. Сама увидишь — поймёшь.

— А я увижу?

— Да, — Рэн опустил взгляд и извиняющимся тоном добавил:

— Вот у тёти Рицко с этим проблема. Правда, в последнее время наметился прогресс.

Наоко приподняла бровь и с весёлым удивлением посмотрела на старшую дочь. Та прочистила горло и как бы невзначай заметила:

— Я слышала — спасением является только любовь к богу.

Рэн покачал головой.

— Любовь к богу — костыль. Для тех, кто уверен, что недостойны любви других и что никому в этом мире не нужна их любовь. Хотя, на самом деле, и то, и другое — глупость несусветная. Это я вам точно говорю.

Аска негромко кашлянула, привлекая внимание.

— Я слышала, ты можешь изменять прошлое.

— Конечно. Я говорил об этом.

— Я имела в виду наше прошлое. Для нас.

Рэн кивнул.

— Я могу переместить вас в прошлое или просто перенести ваши души в ваши же тела в любой точке времени. Тогда мир, который вы знаете, исчезнет, и вместо него возникнет другой.

— А куда денется та душа, что там уже была?

— Никуда не денется. Это всё равно, что перезаписать файл в компьютере. Во всяком случае, очень похоже. А ты хочешь изменить своё прошлое?

Аска покосилась на Софи. Та перехватила её взгляд и еле заметно отрицательно качнула головой.

Никто не успел ничего сказать. Дом вздрогнул и как будто загудел низким, почти на пределе слышимости, но от этого не менее ощутимым гулом. Звук ощущался не столько ушами, сколько всем телом.

В очередной раз опрокинув стул, Аска вскочила на ноги.

— Син, время!

Он уже развёл крылья, и в комнате моментально воцарилась тишина.

— Что это? — насторожилась Наоко.

— Нас атакуют, — прислушиваясь к чему-то вдалеке, тихо ответила Рэй. — Снаружи всё горит. Синдзи ускорил время в нашей комнате, пока Аска разбирается с угрозами.

— А единорожки? — с робкой надеждой спросила Лилит.

— Не могу понять. Я не ощутила ни одной смерти.

— Потому что их не было. Я спрятал всех единорогов, — Рэн смущённо улыбался. — Они мне понравились.

Рэй облегчённо вздохнула.

— Я всё равно не понимаю, как им удалось обрести разум.

— Ну, вам в этом мире позволено чуть больше, чем всем остальным.

Аска с грохотом вернула стул на место.

— Серия ракетных ударов, — мрачно сообщила она. — С двух подводных лодок. Судя по конструкциям — американская и русская. Первые атаки были успешно отбиты, часть боеголовок взорвалась вдалеке, но сквозь облака взрывов прорвались остальные. Прибью паршивцев!

— Не торопись! — Рэн вскинул руку. — У меня есть идея получше.