Евангелион: фантазия на тему финала

Изначальный мир. 17 июня 2028 (Выходной)

Солнечный лучик пробился через щель в шторе и рассыпался искрами на золотом шевроне капитанского кителя, небрежно брошенного на спинку широкой двуспальной кровати. Аска сладко потянулась и повернула голову. Синдзи уже не спал. Глядя на неё, он загадочно улыбался. Аска подвинулась к нему, чтобы обнять, и вдруг её глаза расширились от удивления.

— Что у тебя с ушами?

— А что с ними? — Синдзи провёл пальцами по острым кончикам своих ушей и вздохнул. — Понятно. Не надо было соглашаться в эльфов играть. Да ещё с переодеванием.

Вчера после обеда он вернулся домой из первой межгалактической экспедиции. Сама экспедиция длилась меньше двух недель, но материалов учёные собрали более, чем достаточно. Сейчас научная братия занималась упорядочиванием и публикацией накопленных данных, журналисты соревновались в сенсационности статей и телепередач, а политики гордо надували щёки, как будто «Пилигрим» строил лично каждый из них.

Сразу после пресс-конференции по случаю возвращения экспедиции Синдзи отправился к семье — на созданный Аской благоустроенный остров, зависший в небе над заливом Сагами. На отца тут же насели сыновья, которые в последнее время просто бредили мирами мечей и магии. Дети упросили отца поиграть в эльфов, причём на Аску легла обязанность обеспечить их реквизитом, а Рэн отвечал за грим.

— Что значит — «не надо»? — тут же возмутилась Аска. — Мы тебя и так неделями не видим! Один день можно семье посвятить и с детьми поиграть?

— Можно, — согласился Синдзи. — Но это…

— Всего лишь уши! — Аска моментально приняла сторону детей. — Всего на один денёк! И вообще, я тебя предупреждала — рано им ещё Толкина читать, рано!

Синдзи благодушно отмахнулся.

— Нормально!

Он пошарил рукой по прикроватной тумбочке, нащупал будильник и поднёс его к глазам.

— Сколько там? — спросила Аска.

— Десятый час уже. Парни, наверное, заждались.

— Ого! Ну, мы вчера с тобой и…

Они весело переглянулись. Через закрытую дверь из коридора донёсся топот бегущих ног.

— Вот сейчас нам всё в подробностях и расскажут, — Аска до подбородка натянула одеяло.

— Мам, пап, мы уже готовы! Ну, сколько вас ждать?

Невпопад размахивая крыльями, близнецы ворвались в спальню и запрыгнули на кровать.

— На кого вы похожи? — ужаснулась Аска.

— На эльфов! — гордо заявил Клаус и продемонстрировал родителям остроконечные, как у отца, уши. — Я — Элрохир!

— А я — Элладан! — Петер повторил жест брата. — Мам, нам нужны луки, стрелы, мечи и кольчуги!

На оторопевших родителей обрушились потоки сведений об эльфийском холодном оружии.

— Стоп-стоп-стоп! — Аска выпростала руки из-под одеяла и сложила их буквой «Т». — Тайм-аут! Техзадание поняла. Вы лучше объясните, на кой чёрт вы перекрасились?

Близнецы переглянулись.

— А мы и не красились, — пояснил Клаус. — Мы Рэна попросили. Заодно с ушами.

— И зачем?

— Затем, что рыжих эльфов не бывает, — как нечто само собой разумеющееся, заявил Петер.

— Хм! Мне кажется, хоббиты из вас вышли бы убедительней.

Близнецы упрямо замотали головами.

— Нет! Мы будем Элладан и Элрохир, Рэн — Гэндальф, папа — владыка Элронд, а ты — леди Галадриэль.

— «Владыка»! — Аска весело фыркнула. — А из меня какая Галадриэль? Вы же сами сказали — рыжих эльфов не бывает.

Синдзи покосился на жену и негромко кашлянул.

— Я тебе ещё не говорил..?

— Что?

— Тебе очень идёт быть золотистой блондинкой с эльфийскими ушами.

— ЧТО-О-О?!

Синдзи облокотился на перила белого мрамора и залюбовался закатом. Как он и предполагал, денёк выдался насыщенным. Соревновались в стрельбе, фехтовали, разыгрывали сценки из жизни эльфов. В полдень близнецы заявили, что на обед будут есть только лориэнские лембасы. Аска в ответ заявила, что лембасов нет, зато есть гондолинские макароны с ривенделльскими тефтелями. Близнецы скуксились, но на замену согласились. Впрочем, Аска сумела по-быстрому изобразить какие-то сдобные лепёшки, которые были опознаны знатоками как роханские дорожные припасы.

Беседка, в которой стоял Синдзи, озарилась крыльями солнечного света. Аска выстроила её на окраине летающего острова. Отсюда открывался прекрасный вид на море с восточной стороны и гористую сушу — с западной. Поскольку беседка не предназначалась для приёма гостей, то к ней не вели никакие дорожки — сюда можно было только долететь.

— Красиво, — Аска встала рядом и тоже облокотилась о перила.

— Знаешь, — не оборачиваясь, сказал Синдзи, — я читал фразы про чужие звёзды, свет не наших галактик и всё такое. Мне даже казалось, что я их понимаю. Так вот — ерунда это всё. Пока сам не увидишь, не прочувствуешь — не поймёшь.

Рэн уже вернул всем привычную внешность. Клаус и Петер, правда, капризничали и просили оставить их «в образе», но Аска прочла им короткую лекцию о традициях, предназначении и ответственности. Сдержанная гордость и аристократическое достоинство, с которыми она говорила о людском роде, произвели на близнецов впечатление. Разговоры о «побыть эльфами» прекратились.

— А что это за новое здание на той стороне? — Синдзи кивнул за спину. — Я его раньше не видел.

— Домик для прислуги.

— Зачем?

Синдзи удивился. Аска не желала видеть на острове посторонних, и со всеми домашними делами управлялась сама. Благо ей это было не так уж и трудно — вся уборка по дому, например, выполнялась за один или два взмаха её крыльев.

Она пожала плечами.

— Рэн тоже сказал, что не нужно. Он обещал, что сам со всем справится. Можете снести.

Синдзи настороженно покосился на неё.

— Аска..?

Она смотрела вдаль и, не слыша его, продолжала:

— Остров я проверила. Лет на тысячу его хватит. «Пилигрим» уже не успеваю, его Рэн посмотрит. Я ему всё объяснила. Он мальчик способный, проблем не будет. Учителя жалуются на Клауса с Петером — их иногда заносит. Ты их контролируй, что ли.

Синдзи похолодел.

— Аска!

Он схватил её за плечи и развернул к себе. Она вздрогнула и слабо улыбнулась.

— Что? Прости, милый, я немного задумалась.

Это «милый» напугало его больше, чем всё, сказанное раньше. Он заглянул в её глаза. Аска опустила голову.

— Сколько? — хрипло спросил он. — Сколько тебе осталось?

— Кажется, уже всё.

— Как — всё? Когда ты поняла?

— Месяца три назад.

— Почему ты мне ничего не сказала? Я бы остался с тобой! И в экспедицию эту дурацкую тоже не полетел бы! Почему?

— Ненавижу, — Аска шмыгнула носом, — Ненавижу быть обузой.

Синдзи прижал её к себе.

— Глупенькая, — слово прозвучало, как тихий болезненный стон.

— Знаешь, за столько лет я ни разу не сказала, как сильно люблю тебя. И всегда любила, — Аска обвила его шею руками. — Прости, что рычала на тебя. Просто, понимаешь… мне с детства казалось, что моим парнем будет такой… весь из себя крутой, большой, юморной. Супермен, в-общем. А влюбилась я в тебя, — Аска снова шмыгнула носом. — Я ведь даже не сразу осознала это, понимаешь? А ты такой — обыкновенный, с первого взгляда ничем не примечательный. Ни разу не супермен. И никак не хотел им становиться. Но ты побеждал «ангелов», раз за разом. И меня это раздражало ещё больше, — она тихо всхлипнула. — Прости меня, дурочку.

— И ты меня тоже прости.

— Господи! Тебя-то за что?

— За то, что был не таким. За то, что ничего не увидел и ничего не понял.

Аска вымученно улыбнулась. Она уже начала светиться изнутри.

— Сам ты глупенький. Молчи! — она прижала палец к его губам. — Ничего не говори. Давай просто постоим так, хорошо?

Он только молча кивнул в ответ.

Они так и стояли, обнявшись, до самого конца — пока яркая вспышка не поставила ослепительную точку в недолгой Аскиной жизни.

Дети ждали его в гостиной. Притихшие, непривычно серьёзные.

— Мама ушла? — спросил Клаус.

— Пришёл её срок? — уточнил Петер.

— Да, — Синдзи кивнул. — Откуда вы знаете?

Они с Аской никогда не делали секретом тот факт, что рано или поздно им всем придётся покинуть этот мир. Они хотели, чтобы дети воспринимали уход, как должное, и не боялись его.

Клаус посмотрел на старшего брата.

— Рэн сказал, — буркнул Петер.

Синдзи вздохнул.

— Да, пришёл её срок.

— А когда будет наш срок?

— Никто не знает. Мы же говорили об этом.

— Это больно?

— Нет. Вовсе нет.

Нависло недолгое молчание.

— И что теперь будет? — тоскливо спросил Клаус.

Рэн погладил его по голове.

— Не волнуйся. Я сделаю всё, как надо, — он твёрдо посмотрел в глаза отцу. — Всё будет хорошо.