Евангелион: фантазия на тему финала

Изначальный мир. 24 сентября 2016 (Джек и Рицко. Вечеринка в Мацуширо. Рэй и Синдзи)

Пасмурная погода как нельзя лучше соответствовала настроению Синдзи. Хотя вообще-то ему полагалось радоваться — свадьба двух твоих хороших знакомых, прямо скажем, не самое печальное событие в жизни. Но на фоне грядущих катаклизмов, самым очевидным признаком которых стала внезапно наступившая осень, свадьба производила на него впечатление пира во время чумы.

Робертсон и Акаги решили провести торжество в небольшом кафе на окраине Мацуширо. Скромность мероприятия имела две причины — нелюбовь молодожёнов к пышным празднествам вообще и расчёт на визит первого и третьего детей в частности. Согласно соображениям Рицко, атмосфера тихого семейного ресторанчика должна быстрее снять напряжённость в отношениях Матриарха и Протектора.

Синдзи издалека услышал голос Аски. Она стояла спиной к нему в толпе встречающих свадебный кортеж. Она не прятала крылья, и они не давали ему разглядеть стоящих рядом с ней. Судя по доносящимся обрывкам разговора, речь шла об астрономическом кризисе.

Аска оглянулась. Похоже, ей кто-то сказал о Синдзи. Она требовательно махнула рукой, и ему ничего не оставалось, как подойти поближе.

— Привет. Есть идея. Ты же в курсе ситуации с орбитой?

Синдзи не ответил. Ноги ослабели, сердце совершило кульбит и затрепыхалось где-то в районе горла. Рядом с Аской стояла Рэй.

— Короче говоря, я могу поддерживать температуру атмосферы такой, какой надо, — как ни в чём не бывало, продолжала Аска. — Первая может следить за живой природой и людьми, чтобы не передохли раньше времени. Но для локальных правок нам понадобится быстро передвигаться по планете. Поможешь?

— Едут! — сказали в толпе, и внимание всех обратилось на дорогу.

Из подкатившего лимузина вышли жених и невеста, из машин кортежа — близкие друзья и прочие участники. Аска бросила недовольный взгляд на процессию и заторопилась.

— Ну так что, Синдзи? Соглашайся! Мы обе уже в деле.

Группу «детей Ев» Рицко увидела сразу — они стояли чуть особняком, и их было трудно не заметить. Она моментально оценила ситуацию, и её охватили нехорошие предчувствия. План предусматривал постепенное сближение Синдзи и Рэй — места друг напротив друга за праздничным столом, несколько забавных конкурсов, дискотека и медленный танец под занавес.

Рицко успела заметить, как Аска легонько подтолкнула в спину Рэй навстречу Синдзи. Аянами шагнула вперёд и клюнула его в губы торопливым неумелым поцелуем.

«Не-ет!» Рицко схватила мужа под локоть и потащила к гостям. Тот всё понял без слов и прибавил ходу.

Синдзи отступил на шаг и окинул Рэй удивлённым взглядом — сверху вниз и обратно, как будто видел первый раз в жизни. Потом вытер губы рукавом, отступил ещё на шаг и исчез. Безо всяких порталов. Просто моментально растворился в воздухе.

Рицко и Джек подоспели слишком поздно. «Проклятье!»

— Что случилось? — негромко спросила Рицко.

Растерянная Аска развела руками.

— А чёрт его знает, этого придурка! Всё же было нормально!

— Акаги-сан, что я сделала не так?

В глазах Рэй стояли слёзы.

— Не волнуйся, — попыталась успокоить её Рицко. — Мы его найдём, поговорим и всё уладим.

Рэй отчаянно замотала головой, всхлипнула и вдруг рванулась в небо. Озадаченные гости только проводили взглядом молниеносный зигзаг серебряной кометы под низкими серыми облаками.

— Аска, проследи за ней, — скомандовала Рицко.

— Только не суйся к ней сразу, просто не дай наделать глупостей, — уточнил Робертсон.

Аска коротко кивнула, и вслед за серебряной кометой в свинцовое небо над Мацуширо рванулась золотая.

Синдзи сидел один в пустом тёмном классе и предавался мрачным размышлениям.

«Вот оно как, значит. Права, значит, Манька. Они нас используют, а мы и рады. Сами к ним летим. Как мотыльки на огонь. И Рэй… Даже Рэй… Впрочем — почему «даже»? Она такая же как все. Чем она лучше?»

Хлопнула дверь, щёлкнул выключатель, и пустой класс осветился лампами дневного света.

— Ой! — подпрыгнула Мацумото Нацки. Перевела дух и уже спокойнее добавила:

— Ф-фух, ну ты меня и напугал! Что ты здесь делаешь?

— А ты что? — вяло поинтересовался Синдзи, с трудом отрываясь от испещрённой огнями вечернего города черноты за окном. Нацки сняла из-за плеч небольшой рюкзачок и вытащила из него чёрный пластиковый пакет.

— Ну, я всё-таки староста. Мел закончился, вот и принесла, — она достала из пакета и положила на учительский стол продолговатую картонную коробку. — Взяла ключ у Гато-сенсея. А ты как сюда попал?

— Я где-то читал — когда человеку плохо, он идёт туда, где ему было хорошо, — он горько усмехнулся. — Я пришёл в школу. Кому рассказать…

Его раздирали противоречивые чувства — с одной стороны, хотелось кому-нибудь выговориться, с другой — не хотелось показывать, насколько его выбил из колеи поступок Рэй. Нацки подошла поближе, заглянула в его глаза, и с неё моментально слетело всякое веселье. Она развернула стул напротив парты Синдзи и села к нему лицом, положив локти на стол.

— Рассказывай.

Рицко нажала клавишу отбоя.

— В данный момент первое дитя находится в минсюку Ватанабэ. Рэй закрылась в своём номере и никого не хочет видеть. Второе дитя там же, в холле, ждёт дальнейших указаний. Телефон Протектора отключён, мы не можем ни связаться с ним, ни определить его местонахождение.

Председатель Киль угрюмо молчал, положив руки со сцепленными пальцами на сенсорный стол. Акаги, Робертсон и Кляйн тоже молчали, ожидая распоряжений председателя. Рицко пребывала в состоянии мрачной подавленности и апатии. Всё было впустую. Усилия, прогнозы, риск — всё напрасно. Даже день собственной свадьбы запомнится ей теперь как один из самых неудачных дней в жизни.

— Кому принадлежала гениальная мысль форсировать события? — нарушил молчание председатель.

— Второе дитя, — ответила Рицко. — По крайней мере, лично у меня сложилось именно такое впечатление.

Киль досадливо крякнул, и в кабинете снова нависло молчание. Казалось, тишина была самостоятельно мыслящей и действующей субстанцией — незаметной, но коварной и опасной. Она заполняла всё помещение, она давила, она вытесняла воздух, она не давала дышать и вдруг взорвалась требовательным телефонным звонком.

Робертсон нажал клавишу вызова. Председатель не сказал ни слова — на время совещаний отключались звонки от всех абонентов, кроме самых нужных. Значит, это что-то действительно важное. И, скорее всего…

— Докладывал наш агент, — майор убрал телефон. — Сэр, мы нашли его. Он возвращается в кафе.

— Но там уже никого нет.

Рицко выложила «Вектор-Вест» на стол перед собой.

— Значит, он позвонит одному из нас.

Синдзи закончил рассказ, и Нацки смерила его ледяным взглядом.

— Ну ты и бабник.

Тоскливое выражение на его лице сменилось удивлением и она, предупреждая возмущения и возражения, махнула рукой.

— Ладно, проехали. И чего ты завёлся? Объясни мне, пожалуйста.

— Как «чего»? — удивился он непонятливости собеседницы. — Она же пыталась использовать меня!

— С чего ты взял?

— Ну я же тебе рассказывал!

— И что? Когда Гато-сенсей попросил меня занести мел в классную комнату, он что — использовал меня?

Синдзи растерялся.

— Нет, но…

— Вот именно! Ты что, любую просьбу так воспринимаешь?

— Нет, но… Подожди, не перебивай! Она меня поцеловала! При всех! Она хотела сыграть на моих чувствах!

Нацки опять заглянула ему в глаза.

— На каких?

Синдзи смутился и отвернулся.

— Не твоё дело.

— Понятно. Ты любишь её.

— Да ничего я..!

— Не спорь. Именно поэтому тебя так задел её поступок.

— Да нет никакой любви вообще! Есть только обмен! Договор!

— Какой договор?

Синдзи внимательно разглядывал поверхность парты.

— Такой! Не важно…

— Да ладно тебе! Рассказывай давай. Сказал «А», говори «Б».

Он вздохнул и вкратце пересказал точку зрения Маньки на гендерные взаимоотношения.

— Ну, ты и фрукт! — изумилась Нацки. — Пользуешься тем, что родители далеко, и водишь проституток на квартиру?

— С чего ты взяла? — ошарашенно пробормотал Синдзи.

— Психология. Ты ведь не сам придумал этот бред, верно?

— Какая разница? — он в некоторой растерянности припомнил род занятий Маньки.

— Такая. Любой преступник оправдывается тем, что это не он плохой — это мир такой. Мне отец рассказывал. И любой неудачник, между прочим, оправдывается так же. Ну, признайся — не сам ведь придумал?

— Не важно, — насупился Синдзи.

— Ещё как важно! Что такое «профессиональная деформация» — слышал?

— Ну, слышал. И что?

— А то, что та, от которой ты этот бред выслушал, уже не способна воспринимать мир по-другому! Кто это был? Дешёвая шлюха, так ведь?

— Не говори так.

— Значит, я права. Но ведь эта твоя Рэй — она ведь совсем не такая, правильно?

— Ну.

— Баранки гну! Такая или нет?

— Нет. И что?

Нацки тяжело вздохнула.

— Извини, конечно, но ты точно тормоз. Ты представляешь, что значит для девчонки поцеловать парня при всех?

Синдзи неуверенно пожал плечами.

— А это значит, — горячо продолжала староста, — что она готова перед всем человечеством признаться в любви к нему. Это значит — она любит его так сильно, что ей плевать на мнение всего мира. А чем ответил ты? — она всплеснула руками. — Сбежал!

Нацки успешно компенсировала прорехи в логике своей речи страстью и напором. Подумав, она негромко добавила:

— Хорошо, если просто сбежал, — и подозрительно посмотрела на Синдзи. — Ты ведь не успел ничего наговорить или сделать?

Тот виновато опустил взгляд. Нацки испустила тяжёлый вздох, плавно переходящий в глухое рычание.

— Кр-р-рети-ин!

— И что теперь делать? — он с надеждой посмотрел на неё, ожидая дельного совета и толковой подсказки.

— Как — «что»? Просить прощения, конечно! Выслушивать про себя всякое. Снова просить прощения. Кстати, в знак извинения неплохо бы спасти мир или достать звёздочку с небес.

Синдзи озадаченно почесал затылок.

— Звёздочку, говоришь? Где ж её взять-то?

— Для начала можно обойтись цветами, — смилостивилась Нацки. — Только розы, наверное, лучше не брать.

— Это почему?

— Потому что если она съездит этим букетом тебе по физиономии, что, кстати, ты заслужил, то останутся царапины от шипов.

— Ого.

— Ладно, я шучу. Главное, не тяни с извинениями.

— А если не простит?

— Поговорить надо в любом случае. Расставишь точки над «i», по крайней мере.

Синдзи глубоко вздохнул.

— Да. Ты, наверное, права, — он решительно поднялся с места. — Спасибо.

Староста махнула рукой.

— Не за что. Потом расскажешь, как всё прошло, — она тоже поднялась со стула и ткнула его в плечо кулачком. — Удачи!

Синдзи прикрыл глаза, замер, и вскоре перед ним возник переход на слабо освещённый задний двор кафе, снятого новобрачными для торжества.

Нацки с интересом наблюдала за процессом. Когда окно перехода за Синдзи окончательно исчезло, дружески-сочувствующее выражение немедленно сползло с её лица. Староста стала собранной и сосредоточенной. Она извлекла из рюкзачка спутниковый «Вектор-Вест», такой же, как у Синдзи, и выбрала абонента из списка. Покосившись на то место, где только что был портал, она поднесла телефон к уху.

— Робертсон-сан? Это Мацумото. Я нашла его. Он возвращается в кафе.

Скрестив руки на груди, Сорью Аска с угрюмым видом подпирала плечом стенку в холле минсюку. Она отказалась сесть, не приняла и предложенную хозяйкой чашечку зелёного чая. Маленький Кайто время от времени выглядывал из дверей своей комнаты, бросая любопытные взгляды на знаменитую гостью, но знакомиться не лез — он и без бабушкиных наставлений видел, что та не в настроении.

— Явился, наконец! — желчно прокомментировала Аска появление Синдзи.

Она окинула критическим взглядом пышный букет роз в его руках и ядовито добавила:

— И где ты раздобыл этот веник?

— А ты что здесь делаешь? — удивился он.

— Тебя, дурака, жду! — она встала перед ним, любимым жестом уперев руки в бока. — Тебя какая муха укусила?! Ты что, совсем уже?!

От дальнейших разборок Синдзи спасла Ватанабэ Кирико. Она неслышно шагнула из кухни в холл и облегчённо вздохнула.

— Ты пришёл.

Аска, вынужденная прервать поток обвинений, оглянулась.

— Рэй наверху, в своей комнате, — продолжала Кирико, успешно делая вид, что не замечает неудовольствия гостьи. — Она не хочет никого видеть, но тебе она откроет, я уверена.

Аска возмущённо фыркнула и отвернулась.

Поднимаясь на второй этаж следом за хозяйкой, Синдзи нервным жестом пригладил волосы и попытался привести одежду к возможно более аккуратному виду. Кирико осторожно постучала в дверь.

— Рэй-чан, к тебе гости.

В ответ не донеслось ни звука и, подождав немного, хозяйка сообщила:

— Синдзи пришёл.

Он успел уловить мимолётное движение в комнате. Замок тихо щёлкнул, но дверь оставалась закрытой. Кирико скромно отошла в сторонку.

Синдзи проглотил ком в горле.

— Аянами, я вхожу.

Он заколебался, не услышав разрешения, но вовремя вспомнил Манькины наставления: «Запомни, Синдзи, женщины любят решительных». Глубоко вдохнув, он открыл дверь и шагнул внутрь.

Аянами стояла у порога, глядя куда-то вниз и в сторону. Она не произнесла ни слова, не сделала ни единого движения, и Синдзи немного растерялся. Он не понимал, что происходит, и не представлял, что ему сейчас делать и как себя вести. Он замер с букетом в руках, собираясь с мыслями, и наконец выдавил внезапно севшим голосом:

— Привет.

Он протянул цветы Аянами.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она, принимая розы.

Рэй несмело взглянула ему в лицо, Внезапно его осенило — она боится! Она боится что-нибудь не то сказать, что-нибудь не то сделать, как-нибудь не так повернуться. Это была совсем не та Рэй, которую он всегда знал. И причиной этому был он сам — его эгоизм, его мелочность, его детская обидчивость.

Синдзи в жизни не испытывал ничего похожего на то цунами стыда, которое захлестнуло его с головы до пяток. Казалось, ещё чуть — и он действительно сгорит, проплавит пол под собой и провалится на первый этаж. И это было бы вполне заслуженно.

— Прости, — промямлил он.

— Нет, это ты меня прости.

— Нет, это я виноват, мне надо было…

— Нет, это я виновата, я не должна была…

Кирико тихонько закрыла дверь и на цыпочках спустилась в холл первого этажа. Аска, которая только что как будто напряжённо прислушивалась к чему-то, вздрогнула и гордо выпрямилась. Она решительно зашагала на выход, доставая из сумочки странного вида массивную мобилку.

— Уже уходите? — вежливо спросила Кирико.

— Конечно! — злобно вскинулась Аска, яростно терзая кнопки телефона. — Пока некоторые тут личные вопросы решают, — она метнула гневный взгляд вверх, в сторону номера Аянами, — другим приходится работать!

Она влезла в туфельки и поднесла телефон к уху.

— Тор? Это Валькирия! Что там у нас новенького?

Не прощаясь, Аска шагнула за порог и с силой захлопнула за собой дверь. Кирико тихо вздохнула и покачала головой.

Исполняясь решимости, Синдзи набрал в грудь побольше воздуха.

— Извини, я вёл себя слишком резко. Просто… Понимаешь… — он вздохнул ещё раз, — Просто я очень люблю тебя. Вот…

— Я знаю, — тихо отозвалась Рэй. — Поэтому мне было особенно больно, когда ты стал таким же, как те солдаты.

— Знаешь? Откуда?

— Твоё сердце. Когда мы рядом, оно бьётся так же часто и так же неровно… — она умолкла, не решаясь продолжить.

— Как что? — глупо спросил Синдзи.

Рэй посмотрела ему в глаза.

— Как и моё.

Время перевалило далеко за полночь, но председатель Киль и не подумал об отдыхе. Он сидел, поставив локти на стол и упираясь подбородком в переплетённые пальцы. Сенсорный стол перед ним демонстрировал минсюку Ватанабэ, вид с моря. Гиростабилизаторы позволяли снимать отличную «картинку» с катера, болтающегося на волнах в нескольких километрах от берега. Подводить наблюдателей ближе председатель не рискнул.

Верный Дитрих был здесь же, готовый выполнить любое распоряжение патрона, и здесь же были супруги Робертсоны. «Интересная у них брачная ночь получается», — мелькнула в голове председателя запоздалая мысль, — «Кстати…»

— Кстати, позвольте вас поздравить. Джек, Рицко. Извините, что всё так вышло. Вы можете идти. Похоже, ситуация стабилизировалась.

— А вы, сэр?

— Я ещё немного тут посижу, — отозвался тот, не отрываясь от прямоугольника на столе с изображением от телекамеры. Каждый из присутствующих развернул перед собой копию того же окна, хотя смотреть было не на что. Обычный ночной пейзаж, единственное светлое пятно — зашторенное окошко в номере Аянами.

— Это так важно, сэр?

— Да.

Обнявшись, они стояли там же, где встретились — у самых дверей. Синдзи бережно провёл ладонью по голове Рэй.

— Уже поздно. Тебе надо отдохнуть.

Она прижалась к нему.

— Не уходи. Не бросай меня. Пожалуйста.

— Я никогда и ни за что тебя не брошу. Клянусь.

Помолчав, он добавил:

— Но уже и правда поздно.

Рэй скользнула взглядом по низкой полуторной кушетке.

— Здесь хватит места для нас обоих.

Свет в окне номера Аянами погас, и Рицко насторожилась.

— Странно.

— Что такое? — встревожился председатель.

— Номер Синдзи находится рядом, верно?

— Верно.

— Рэй выключила свет. Почему не загорелся свет в его номере?

— Он остался у неё? — предположил Робертсон.

— Может быть, — Рицко нахмурилась и полезла за телефоном.

Председатель подскочил с места.

— Не сметь!!!

Окружающие вздрогнули от неожиданности.

— Но им же только пятнадцать, — пролепетала Рицко. — Что они себе позволяют?

— Дайте! — рявкнул Киль, указывая на её «Вектор-Вест». — Отдайте его сюда! Немедленно!

Растерянная Рицко протянула ему телефон, который тут же оказался в дальнем от неё углу стола.

— Джек, вы тоже, — потребовал председатель уже чуть спокойнее.

Положив «Вектор-Вест» майора рядом с телефоном его жены, Киль открыл окно файловой системы и заелозил по нему крепкими короткими пальцами.

— Ваши логины — Ritsuko и RJack? — уточнил он, не отрываясь от стола.

— Так точно, — за обоих ответил Робертсон.

— В моём домашнем каталоге подкаталог «Himitsu» с одним-единственным документом.

— Что в нём? — спросила Рицко.

— Дополнительные материалы. Ознакомьтесь. А то от вашего морализаторства больше вреда, чем пользы.

— Сэр, но мы уже знакомы…

Председатель нетерпеливо махнул рукой.

— Нет. Вам давали отредактированную версию.

Робертсон постоянно имел дела с играми разведок и прекрасно понимал, что «отредактированный» почти всегда означает «ложный», «фальшивый».

— Но почему, сэр?

— Так было нужно. Вы могли попасть в руки «детей Ев». Они могли попытаться вытащить из вас нужную информацию. Прочтите.

Робертсоны переглянулись и, не заставляя себя упрашивать, погрузились в чтение.

Рицко закончила первой. Она ещё некоторое время смотрела перед собой, переваривая полученную информацию и ожидая мужа. Наконец он тоже закрыл файл и поднял голову.

— Жестоко, — пробормотала Рицко.

— Что именно? — не понял председатель. Он показал пальцем в стол, где только что белел скан древнего документа с подстрочным переводом.

— Это — жестоко? Вы шутите, доктор! Заразить человека инфекцией и потом заживо препарировать, наблюдая за ходом болезни — это жестоко. Воткнуть иглу в пальчик трёхдневного младенца, чтобы он не сжимал ручку в кулачок, когда её подвергают обморожению — это жестоко. А вот это, — он снова показал пальцем в стол, — Это даже несчастным случаем не назвать, извините.

— И как это, по вашему, называется?

— Судьба.

Развёрнутые крылья Рэй заполняли комнату мягким белым светом. Синдзи неловко завозился на кушетке. Как и тогда на побережье, хотелось прижать к себе Аянами, закрыть её своими крыльями от всего мира и никогда больше не отпускать. Но Синдзи не был уверен, что Рэй правильно поймёт его желания. Он опасался разрушить тот невидимый мостик доверия, который успел образоваться между ними.

— Мне холодно, — прошептала Рэй, — обними меня.

Несколько минут назад Синдзи сам предлагал отдохнуть и хоть немного поспать, но теперь был на это совершенно не способен. Сердце колотилось, как после хорошего спринта, тело доверчиво прижавшейся к нему Аянами наполняло его энергией, силой и ещё чем-то, чего он никогда не знал и не испытывал. Он даже представить себе не мог, что так бывает. С Манькой всё было по-другому. Совсем по-другому.

Когда Рэй переодевалась, он отвернулся, но не удержался и подсмотрел за ней в отражении никелированного кофейника. И теперь он знал, что под белой ночной сорочкой на ней ничего нет. Совсем.

Рэй приподняла голову и посмотрела в лицо Синдзи. Провела кончиками пальцев по его виску, щеке, подбородку, вздохнула и тихо констатировала:

— Всё-таки Вторая права.

— В чём? — так же тихо спросил он. Голос, как тогда, на берегу, стал чужим — хриплым глухим баритоном, которым, должно быть, разговаривают влюблённые тигры. Или драконы.

Рэй кротко улыбнулась.

— Временами ты бываешь непроходимо глуп.

Она отстранилась от Синдзи, села на кровати и потянула через голову белую ночнушку.