Эмуляция: Иллюзия Контроля

Глава 6

Драться против вампира с аспектом Разума, да ещё и притащить с собой толпу вооружённых военных — идея, мягко скажем, была так себе. Элла не успела среагировать, чтобы отрезать их от воздействия, да и вряд ли смогла бы — Рикон не эмиссар, он воздействует напрямую на разум, минуя эмоции.

Егоров с бойцами вскинули оружие и просто открыли огонь, а сам Рикон даже не шелохнулся — стоял, наблюдая, будто в театре на представлении.

Пули врезались в спину больно, с каждым попаданием будто вырывая из меня кусок. Одна почти убила — задела висок, по касательной. Кусок кости вылетел, кровь залепила глаз, и меня повело в сторону. Шлем бы пригодился. Очень пригодился. Ох, как зря я перестал его носить…

И как же хорошо, что Рикон решил начать именно с меня, устранив, как ему показалось, основную угрозу. Если бы он отдал приказ стрелять по остальным — я бы их не спас. Просто не успел бы.

Сэм отреагировал мгновенно — появился за спинами военных и молча, без лишних движений, отправил всех в нокаут. Четыре удара в затылок — и четверо рухнули, как куклы с перерезанными нитями. Жестко. Быстро. Возможно, кто-то из них теперь мёртв. Надеюсь, что нет. Хотя, если быть честным… в этот момент мне было плевать.

Пол-лица в крови, уши звенят, перед глазами всё дергается, будто линзы камеры сбились с фокуса. Но я ещё стою. Стараюсь стоять.

Пули, как оказалось, били куда больнее, когда ты их не ждешь. Особенно от своих. Хотя, какие они теперь свои? Манипулируемые марионетки. Без воли. Без защиты.

— Ты идиот, Максим, — весело рассмеялся Рикон. — Привести в моё логово оружие для меня же…

Сэм, пнув одну из винтовок ногой в сторону, сказал:

— Это моя ошибка. Я не учёл, как быстро ты начнёшь.

— Это не я начал. Вы начали. Я всего лишь отвечаю, — хмыкнул вампир. В его глазах снова вспыхнул интерес, почти азарт. — Хотел было сдержаться, честно. Но вы пришли… все. И ты, Максим, — он снова уставился прямо мне в глаза, — ты — с душой, которую я чувствую, будто пламя костра в ледяной пустоте. Ты — ошибка этого мира. Уникальность. А я… я её должен поглотить, прежде чем ты поглотишь меня. Или хотя бы попытаться забрать твою силу. Через твою кровь. Так я еще не пробовал, но теперь, когда мне дан аспект… Это будет интересно.

— Попробуй, — прошипел я сквозь стиснутые зубы и накачал себя очередной волной ненависти, чтоб отбить боль и дурноту.

Пора.

И хотя всё тело звенело, как после удара током, я шагнул вперёд, поднимая молот.

Сейчас уже всё равно, у кого какой уровень, какие способности или сколько очков вкачано в силу. Сейчас начнётся бой, в котором проигравший не просто умирает — он исчезает. Растворяется. Стирается. Навсегда.

Но Рикон не собирался играть по правилам. Он не собирался драться в честном лобовом бою с тем, чью силу он уже видел — пусть и не напрямую мою, но её отпечаток. Тогда это был не совсем я, да, но даже у теперешнего меня есть частичка той ярости, что рушит миры. Не так, как это делает Пастырь — не методично и хладнокровно, а иначе. Сжигая всё в яростном пламени настоящего Хаоса.

Он попытался пробить мою волю, дёрнуть за нити разума — но поздно. Я слился с атрибутом почти полностью. Почувствовал, как внутри разворачивается нечто большее, чем просто сила. А Элла в этот момент сработала как по часам — её алое облачко влетело в меня, и я ощутил, как всё вокруг замедляется.

Звуки растянулись, как на зажёванной плёнке. Речь Рикона — он всё ещё болтал, давил, пытался пробить защиту — стала вязкой, замедленной. Бафф от Коса лёг идеально — в тело вливалась мощь, скорость, точность. Я не знал, смогу ли потом вернуться из этого состояния, не стану ли чудовищем, но сейчас выбора не было.

Либо Рикон убьёт меня, либо я уничтожу его — и заберу аспект Разума. Заберу контроль. Потому что только с ним я смогу наконец совладать с тем, что живёт во мне. С ненавистью. С Хаосом.

Воздух сопротивлялся мне, но я рванул вперед с максимальной скоростью и не добежал буквально пару шагов — передо мной возник вампир, один из слуг Рикона. Он пытался что-то сделать, применить какой-то навык, его глаза засветились красным, а когтистая рука, протянутая вперед намекала на опасность, но мне было плевать — раскаленный молот, который для меня теперь был не тяжелее зубочистки, с размаху снес ему голову, даже не ощутив сопротивления.

Тело вампира отлетело на несколько метров и вспыхнуло, охваченное пламенем, а глаза Рикона удивленно распахнулись, провожая в последний полет своего слугу.

А затем… на мой разум обрушилось нечто. Сила. Давление. Такой вес, что даже ненависть — бурлящая, всепоглощающая — не смогла сдержать этот удар. Сознание дрогнуло, вывернулось, ослепло — всё вокруг залил белый туман. Пустота. Ни опоры под ногами, ни эмоций, ни связи с телом.

Весь мой атрибут остался снаружи, а я был в коконе из белого тумана, полностью обрезанным от своего тела и внешнего мира.

— Вот уж действительно… самые мерзкие противники — это те, кто лезут в голову, — пробормотал я в пустоту, сам для себя. — Просто жесть.

Я лихорадочно искал выход. Способ. Мысль. Хоть что-нибудь.

И знал — времени у меня почти не осталось.

Что делать в ситуации, когда ты не можешь сделать ничего?

Правильно. Делать хоть что-то.

Первое, что пришло в голову — нужен атрибут. Без него я не выберусь. И, возможно, прямо сейчас там, снаружи, уже убивают моих друзей. Рикон не оставит их в живых — это факт. Он слишком умен, слишком опасен, чтобы упускать шанс.

Я тянулся к своему атрибуту. Силой мысли, усилием воли, всем, что у меня было. Где-то на границе сознания я чувствовал его — вспышку, жар, пульсирующую ярость. Он был рядом… и одновременно — недостижим. Отрезан.

И ещё — я чувствовал, что тело осталось без контроля. Без моего контроля. А внутри него теперь бушует только одно — Ненависть.

Та самая, которую я держал в узде. Та, которую я учился сдерживать, направлять. Но сейчас она была свободна. Настоящая. Живая. Голодная.

Похоже, это конец…

Но время снаружи будто застыло. Вязкое, как смола. Я чувствовал, как меня буквально рвёт изнутри — ненависть пытается проломить барьер и забрать меня с собой, полностью. Тело начинает действовать само — инстинктивно, жестоко. Без разума.

Попытка прорваться наружу дала мне возможность — не полную, но достаточную, чтобы ощущать и частично видеть происходящее снаружи. Словно я смотрю сквозь плотную завесу — расплывчато, приглушённо, но всё же лучше, чем полная тьма. Лучше, чем беспомощно болтаться в пустоте, не зная, что происходит вокруг.

Сейчас ментальный кокон стал одновременно и тюрьмой, и спасением — Рикон, сам того не желая, отдал моё тело Хаосу, но при этом сохранил мой разум.

Я ощущаю медленные, вязкие движения, и заворожённо наблюдаю, как тело, ведомое чистой яростью, сражается без моего участия. Вот ещё один вампир бросается в атаку — но я даже не поднимаю молот. Клинок из атрибута превращается в хлыст концентрированной ненависти и одним взмахом разрубает вампира пополам, оставляя после себя две горящие, стремительно тлеющие половинки.

Вот Элла, кажется, тратит весь свой запас сил, чтобы послать в меня насыщенное синее облачко — попытку вернуть меня, удержать, остановить. Но оно сгорает в пламени, вырвавшемся из моих глаз — как у чертового Супермена, с его тепловым зрением. Поток огня с шипением рвётся в сторону девушки…

Но перед ней в последний момент возникает Сэм. Одним резким движением он уводит её с траектории, спасая от неминуемой гибели.

Моему телу, охваченному Хаосом, всё это уже не интересно. Очередной вампир бросается вперёд, в отчаянной попытке защитить своего хозяина — всё того же Рикона, что стоит неподвижно, наблюдая за происходящим без малейшего намёка на вмешательство.

Молот, превращённый в чистое концентрированное пламя, с хлестким грохотом настигает нападающего. Раздаётся короткий вопль, и вампира разрывает на части — горящие ошмётки с визгом разлетаются в стороны, оставляя после себя лишь клубы дыма и запах обугленной плоти.

Что-то кричит Кос — я вижу, как он орёт, как машет руками, его рот широко открыт, но всё доносится до меня, будто через толстый слой ваты. Слова тянутся, растягиваются, становятся абстрактным фоном, неважным и бессмысленным. Мир будто погрузился в кисель, и я воспринимаю происходящее в слоумо.

Каждое движение, каждый взмах, каждая вспышка — как отдельный эпизод на экране, и кажется, что всё это уже длится час. Может больше. Судя по ощущениям — вечность.

Кишки, разорванные тела, обугленные останки вампиров — всё течёт передо мной, как в кошмарном балете: красиво, жутко, замедленно. И я наблюдаю. Во всех подробностях. Не моргая.

Моё тело уже почти не тело. Оно горит. Всё сильнее. Оно становится пламенем. Настоящим. Живым. Ненасытным.

Если я не вырвусь сейчас — оно сгорит. Всё сгорит. И я вместе с ним. Без следа. Без шанса. Без имени.

Моя рука уже тянется к горлу вампира — почему именно такое убийство показалось моему телу самым лучшим? Есть же молот, плеть, огненный взгляд… Но нет, оно решило просто оторвать Рикону башку. Для разнообразия что ли?

— Да, оказалось не просто, — раздался голос Рикона у меня в голове.

А потом слева от меня, буквально в метре, из пустоты вырос его силуэт — будто вынырнул из воздуха. Просто завис там, неподвижный, но совершенно живой.

— Я не могу поглотить твою силу, — сказал он, внимательно глядя на меня. — Ты уже… чистый Хаос. И это уничтожит меня. Возможно, даже мою душу — если я попытаюсь.

— Да, всё не так просто, — согласился я, пытаясь в этой вязкой пустоте развернуться лицом к нему. Плевать, что это не физический мир — рефлексы были сильнее. — Ты за этим пришёл? Поболтать?

— Вот скажи мне, — Рикон чуть склонил голову на бок, всё так же глядя прямо в глаза. — Ты хочешь, чтобы я пожертвовал собой ради всей Вселенной? На что ты надеялся? Почему ты не нашёл аспект Разума в другом месте? Почему — именно я?

— Если бы я знал, Рикон… — я пожал плечами. — Аспект Разума нужен мне, чтобы сдерживать Хаос. Он подчиняется моим эмоциям, особенно — ненависти. Если у меня будет Разум… я смогу остаться собой. Я не стану чудовищем. Я не буду уничтожать миры.

— И ты пришёл ко мне? — Рикон был искренне удивлён. — Я-то думал, ты в людях разбираешься. Казалось, ещё при нашей первой встрече ты меня прочитал. Тогда у меня не было аспекта, но я видел тебя насквозь.

Хм… Он что, правда решил просто поболтать? Я удивлённо уставился на вампира, который беззаботно болтал ногами, вися в пустоте. А, ясно. Картину за пределами он, похоже, видел сотни раз и прекрасно знает, чем всё закончится. Знает, что не сможет меня ни убить, ни победить. А теперь ещё и убедился: мою «силу» у него отобрать не выйдет. Вот и решил поговорить напоследок.

Вообще, обладатели аспектов, это долбанная имба в чистом виде. Он просто взял и загнал меня в кокон в собственном разуме и может по факту сейчас делать со мной все, что хочет. Правда в этом уже нет никакого смысла — за пределами кокона начался настоящий Апокалипсис.

— Давай попробуем так, — я решил, что раз не вышло физически победить вампира, то может хотя бы выйдет словесно его победить. — Ты же все равно умрешь, все мы умрём и Цикл больше не повторится. У Системы кончились силы на перезагрузку, это последний шанс. Так почему бы не дать мне его?

— Я же говорю, — Рикон лениво перевернулся вверх ногами и начал стучать по воздуху пятками, словно отбивал ритм своему безразличию. — Мне плевать на вселенную, если меня в ней не будет. Почему я должен жертвовать собой?

— Потому что ты можешь остаться в легендах. — Я смотрел на него, не отводя взгляда. — Если я справлюсь — тебя будут помнить. Песни, хроники, статуи, ты станешь символом. Не живой — но вечный. Разве этого мало?

Рикон фыркнул, потом рассмеялся — громко, резко, с издевкой. Смех был громогласный, почти театральный, будто я рассказал ему самую идиотскую шутку в мире.

— Ты правда считаешь, что меня можно купить такими жалкими подачками? — его голос стал другим. Густым. Тяжёлым. Глаза налились мраком, чернотой без дна, а губы расползлись в хищную, злую улыбку, обнажив клыки. — Ты не первый, кто пытается сыграть на моём тщеславии.

А потом… словно гильотина — на мой разум обрушилась бетонная плита.

Реальность изогнулась. Пространство вокруг дрогнуло. Я ощутил, как что-то невидимое стиснуло мой череп снаружи и изнутри одновременно. Боль была невыносимой. Не физической — хуже. Она проходила по нервам, выжигая мысли.

Я стиснул зубы. Не закричал. Не дал ему этого удовольствия.

Он давил. Тестировал. Пытался вскрыть моё сознание, как банку консервов — грубо, с хрустом. Хотел раздавить, стереть, превратить меня в тряпичную куклу.

Но не вышло.

Моя воля — это не стекло. Это закалённый металл, отлитый в огне боли и утраты. Я держался. Каждый вдох через эту пелену требовал усилий. Каждая мысль рвалась сквозь вопящую агонию. Но я не сдался.

— Я знаю, кто ты, Рикон, — выдохнул я. Голос был спокойный, ровный. Не потому что не было боли — просто я к ней уже привык. — Ты можешь стать легендой. Тем, кто спас всех. Тем, кто выбрал свет вместо тьмы.

Вампир замер. Улыбка исчезла. Он резко перевернулся обратно — теперь уже серьёзно, даже резко. Смотрел пристально. Что-то в нём дрогнуло.

Да, я давил. Целенаправленно. Потому что я знал, кем он был. Тиран. Рабовладелец. Кровавый князь, имя которого шепчут с ненавистью. Нита рассказала всё — о его «величии», утопленном в крови. Целый континент его проклинал. Его имя — синоним боли и страха.

Вот она, ирония.

— А кто ты сейчас? — не дал я ему отвлечься, сразу же продолжая. — Жалкий изгнанник, заточённый в осколке мёртвого мира. Кровосос в пыльной клетке. Никем не любимый. Забытый. И, главное… — я сделал паузу, вбивая каждое слово, как гвоздь, — презираемый самим собой.

Рикон не ответил. Но его тень будто дрогнула.

Взгляд стал глубже, и из-под привычной насмешки начали просачиваться эмоции — чистые, голые, такие, что не спрячешь. Я бил точно в цель. Каждое слово вскрывало гнойник, накопленный за столетия одиночества и ненависти.

— Я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы в каждом мире этой вселенной знали твоё имя. Чтобы помнили, кто такой князь Рикон и чем он пожертвовал ради их спасения. Разве не об этом ты всегда мечтал? О признании. О любви. О почитании. И я дам тебе это.

Он долго смотрел на меня. Не отводя взгляда, не моргая. Брови хмуро сведены, взгляд — тяжёлый, оценивающий. В его глазах — бездна веков, и что-то ещё… едва уловимое. В уголках глаз блеснули слёзы — не капли слабости, нет. Это была память. Боль. Раскаяние. Моими словами я вскрыл в нём что-то, что он сам давно похоронил.

— У тебя точно ещё нет моего аспекта? — наконец произнёс он. Голос был чуть хриплым. Уголки его губ дрогнули — не в ухмылке, как обычно, а в еле заметной, горькой полуулыбке.

И только тогда давление на разум исчезло. Как будто сняли удавку. Я с трудом, почти судорожно, вдохнул. Всё это время он испытывал не только мои слова, но и меня самого. Терпение. Выдержку. Волю. Покажи я хоть каплю слабости — всё бы рухнуло. Он бы отверг мои аргументы, как очередной дешевый спектакль.

Но я выдержал.

А он… понял.

— Прочитал меня, значит… — он отвёл взгляд, будто стыдясь. — Ладно. Я согласен. Но только на одном условии. Ты поклянешься. Всем, что тебе дорого. Что сдержишь своё слово. Потому что… я уже не смогу проверить.

— Загляни в мой разум, — тихо ответил я, теперь без боязни пропуская его внутрь. — Глубже. Не по поверхности. Что ты там видишь?

Рикон хмыкнул, почесал подбородок, и я сразу ощутил, как внутри черепа зашевелились холодные, липкие червячки — сканирует.

— Хм… — пробормотал он после паузы. — Ты не врёшь. Ты действительно веришь в то, что говоришь. Что ж… Что мне нужно делать?

Я не знал, сработает ли способность поглощения здесь, в ментальном коконе. Может, нужен физический контакт. Может, всё пойдёт не так. Но других вариантов у нас не было.

Без аспекта разума я не смогу вернуться в своё тело. В тело, которое сейчас пылает, как самый яркий костёр во всей вселенной.

Я не знал, как там ребята. Живы ли они ещё.

Но я надеялся.

И должен был вернуться.

— Если бы я знал, Рикон, — хмыкнул я в ответ. — Если бы я знал…