Эмуляция: Иллюзия Контроля

Глава 14

До города мы добрались без единой стычки, и это лишь сильнее сбивало с толку. Нас явно заводили всё глубже и глубже, и теперь не только у меня разыгралась паранойя — вся группа была напряжена до предела.

— Рано или поздно понимаешь, что леди Удача — обыкновенная проститутка, — хмуро сказал Кос, окидывая взглядом очередной открытый участок, который нам предстояло пересечь. — А у тебя закончились наличные.

До цели оставался всего километр.

— Нас явно ведут, — пробормотал я, мрачно глядя на карту и потом на пустые улицы вокруг. — И неизвестно зачем. Чувствуется, что вся эта операция — одна большая ошибка. Хаоситов нет. Не считая той группы, что мы сожгли по пути. Но это выглядело как подачка. Типа: «Смотрите, мы тут, опасайтесь».

— Да, всё это очень подозрительно, — подтвердила Катя, подползая ближе. — Но, если честно, мне кажется, у тебя уже явная паранойя. Ты слышишь взрывы? Там не «операция», там полноценная война идёт, и она не стихает ни на секунду. Думаю, Хаос стянул туда всё, что мог, чтобы перемолоть людей.

— Глядите, оптимист! — усмехнулся Кос. — Вымирающий вид. Я будто единорога встретил.

— Ой, иди ты, — беззлобно буркнула Катя и хмуро отвернулась, натягивая обратно на голову мотоциклетный шлем. Среди туч время от времени прорывались просветы, и вампирам приходилось быть особенно осторожными — прямые солнечные лучи были для них куда опаснее хаоситов.

Ощущение морального давления на разум не ослабевало — напротив, с каждым шагом оно будто только усиливалось.

Впервые у нас была такая странная операция: мы просто шли и шли. Без стычек, без криков, без лавины тварей, бросающихся на нас из-за каждого угла.

Я уже настолько привык к другому. Обычно всё предельно просто: стоит оказаться на земле — и через пару минут ты уже в мясорубке. Прорываешься куда-то. Или вырываешься откуда-то. Всё предельно ясно: убей, или будешь убит. Вот и вся истина. Ну и, если получится, ещё выполнить цель миссии. Но главное — выжить и забрать с собой как можно больше хаоситов.

А здесь всё было иначе. Слишком тихо.

И именно это напрягало больше всего.

— Ладно, — кивнул я, принимая неизбежное. — Двинули.

Последний километр оказался самым тяжёлым. Мы практически ползли, а не шли, стараясь не издать ни единого лишнего звука. Каждый шаг давался с трудом — не от усталости, а от того, что нервы были натянуты до предела. Казалось, малейший шорох поднимет над городом гул хаоситов, и на нас обрушится лавина.

И вот, наконец, показалась цель — двухэтажное здание, которое когда-то явно было офисным. Серые стены, пустые окна, превратившиеся в чёрные глазницы. На каждом проёме — массивные решётки, даже на втором этаже.

Но наше внимание сосредоточилось не на здании, а на том, что творилось вокруг него.

На площади и в прилегающих улицах кишела целая армия хаоситов. Их было не меньше сотни. Они бродили, шатались, кто-то сидел на корточках, кто-то медленно перебирал конечностями по земле. Они не просто толпились — это выглядело как дежурство, как стража, поставленная на охрану.

— Вывезем? — спросил я у Эллы, которая выглядела болезненно бледной. После того, как мы сожгли ту группу хаоситов, она не проронила ни слова и ушла глубоко в себя, будто отстранилась от мира.

— Да, — её голос был таким тихим и слабым, что я едва расслышал. — Но мне нужно пару минут.

— Принял, — кивнул я и развернулся к остальным. — План такой: я иду в лоб. Рыков, бери часть людей и заходи слева. Костин со своей группой — справа. Начнём атаку по моей команде, когда хаоситы отвлекутся на меня. Катя, Орин — прикрываете с тыла. Кос — щит на Эллу, баф на меня. Держитесь позади и без самодеятельности.

Все дружно кивнули. Это давно стало привычным — признавать за мной право командовать отрядом. Формально тот же Рыков оставался командиром группы, и именно он должен был руководить операциями. Но уже после первых миссий он сам передал мне командование и больше не вмешивался — только подсказывал, если видел что-то важное.

Почему он так сделал, я не знал. Никогда не спрашивал — и он не объяснял. Но меня это более чем устраивало. По какой-то причине мне было невыносимо находиться в подчинении внутри группы. В масштабах всей армии это ещё было терпимо, там я — всего лишь винтик. Но здесь… здесь всё должно было быть иначе.

— С ними что-то не то, — тихо сказала Элла и положила мне руку на плечо, привлекая внимание. — Загляни в их мысли.

Я с удивлением посмотрел на неё. Не понимал, зачем это нужно. Я и так знал, что увижу: хаоситы, насквозь пропитанные ненавистью, без остатка человеческого. Обычно я использовал аспект Разума только для поиска засад или отслеживания мутантов, но никак не для любопытства.

Однако сделал, как она просила.

Первым в поле моего восприятия оказался ближайший хаосит — перекрученная, изуродованная женщина. Вместо одной руки у неё торчала костяная клешня, а второй не было вовсе. Я сразу понял: обратилась совсем недавно, день, может быть, не больше. Она ещё сохраняла человеческие черты. Лицо не успело окончательно исказиться, глаза всё ещё были похожи на человеческие — хоть и полные боли.

И чем глубже я всматривался в рой вокруг здания, тем яснее понимал: большинство хаоситов в округе было такими же. Не полностью обратившимися. Что-то между человеком и тварью.

И первая мысль, которую я уловил от неё, оказалась не той, к чему я привык.

Это был не яростный порыв уничтожить всё вокруг.

Нет.

Я ощутил страх. Сожаление. Боль и тоску. Целый клубок человеческих эмоций, которые никак не вязались с образом монстра передо мной.

— Это как? — удивлённо спросил я Эллу и тут же нырнул глубже в её разум.

Да, её сознание было искорёжено не меньше, чем тело. Ломанные ассоциации, разорванные нити памяти, всё смешано и переплетено. Но… она думала почти как человек. Мысли были не звериные, не пустые — просто искажённые, окрашенные чужой тьмой.

Палитра этих мыслей оказалась огромной. В ней были оттенки боли и вины, искры памяти и обрывки страха. Я пытался разобрать всё это, но понимал — опыта мне не хватает. Хоть я и тренировал аспект постоянно, глубины и точности всё ещё не было. Впереди меня ждала целая бездна, в которую я только начинал заглядывать.

— Её душа… — тихо сказала Элла, не сводя взгляда с хаоситки. — Она жива.

— Что это значит? — напряжённо спросил Кос, хватаясь за рукоять оружия. — Они сопротивляются Хаосу? Разве такое вообще возможно?

Вся команда переглянулась, и на лицах было написано одно — недоумение. Мы никогда раньше не сталкивались с подобным. В глубине заражённых территорий оказались хаоситы, которые сохранили остатки разума… и даже души?

И именно здесь, в том самом месте, куда мы направлялись в поисках атрибута Жизни.

Слишком много совпадений. Слишком гладко всё складывалось.

Казалось, что кто-то намеренно приглашает нас к себе в гости. Слишком уж демонстративно показывают именно то, что мы хотели бы увидеть: надежду. Надежду на то, что есть способ спасти хотя бы наши души.

А надежда, как я уже знал, куда опаснее отчаяния.

Уничтожать этих хаоситов сразу расхотелось. Но инструкции оставались прежними: если они бросятся в атаку — мы должны уложить их всех максимально быстро и эффективно.

— Я пошёл, — сказал я и медленно поднялся в полный рост.

На первый взгляд, они будто бы не обратили на меня внимания. Но я чувствовал щупальцами разума направленные в мою сторону мысли — разрозненные, слабые, но без привычной агрессии. Там было непонимание, удивление. Они не ожидали увидеть здесь живого человека.

Я двинулся к зданию спокойным шагом, готовый в любой момент сорваться в атаку, стоило хоть одному щупальцу дернуться в мою сторону. Краем глаза заметил, как две группы солдат заходят с флангов — и на них тоже никто не отреагировал. Ни одного движения.

Когда до ближайшей хаоситки оставалось всего несколько шагов, она вдруг подняла голову. Её глаза, ещё не до конца потерявшие человеческий свет, встретились с моими.

— Значит, это тебя он ждёт, — прошептала она, и на её губах появилась странная, болезненная улыбка. — Иди.

И словно по невидимой команде, вся масса хаоситов разом расступилась, открывая передо мной коридор.

— Макс, ты же не собираешься это сделать? — голос Коса прозвучал резче обычного. — Это же очевидная ловушка. Там тебя не ждёт ничего хорошего. Твоя паранойя в этот раз права…

— Нет, — я покачал головой. — Именно сегодня она ошиблась.

И, не оборачиваясь, шагнул вперёд.

Я шёл спокойно, без спешки, чувствуя на себе десятки взглядов. Взглядов моей команды — тревожных, растерянных, готовых в любую секунду сорваться за мной. И взглядов хаоситов — пустых, но при этом странно человеческих, полных непонимания.

И в каждом из этих глаз было что-то своё, индивидуальное. Разные оттенки, разные отблески. Именно это и дало мне понять — они не потеряны целиком. Да, заражение почти забрало их. Да, оно вырвало куски их душ, разума, памяти. Но на самой грани они удержались.

Они всё ещё оставались людьми. И, может быть, им можно было помочь. Может быть, их ещё можно было спасти.

Неровный коридор из их тел вёл к чёрному проёму здания. Тёмная пасть, зияющая во мраке. И я точно знал, кто именно ждал меня там.

Кос и команда

— Бля, да остановите его кто-нибудь, — с отчаянием прошептал Кос, наблюдая, как его друг исчезает в чёрном проёме здания. Голос его дрогнул, в нём звучала не бравада и привычное ехидство, а настоящий страх.

— Не нужно, — Элла покачала головой. Её голос был тихим, но в нём слышалась непоколебимая уверенность. — Он знает, куда идёт. В нём нет ни страха, ни сомнений. Он точно знает того, кто его позвал.

— Позвал? — Кос резко развернулся к ней, лицо перекосилось от злости и паники. — Ты хочешь сказать, что вся эта операция, все эти погибающие сейчас люди — только потому, что его кто-то позвал⁈

— Да, — спокойно произнесла Элла, словно это было очевидно. И сделала несколько шагов вперёд, прямо к ближайшей хаоситке.

— Ну ты-то куда… — пробормотал Кос, протянув руку, пытаясь её остановить. Но не успел. Элла двигалась неожиданно быстро — два стремительных шага, и её ладонь легла на изуродованное лицо женщины-хаоситки.

Та закрыла глаза. Искажённые черты, перекошенные болью и ненавистью, вдруг разгладились. Лицо будто смягчилось, стало почти человеческим. Казалось, что вся мука, скопившаяся в ней, наконец отступила.

На мгновение повисла мёртвая тишина. Даже ветер стих, словно сама природа задержала дыхание вместе со всеми.

А потом вся толпа хаоситов зашевелилась. Шорох десятков тел разнёсся эхом по улицам, будто чёрная волна прокатилась сквозь строй. Кос и остальные бойцы мгновенно напряглись — оружие вскинуто, пальцы на спусковых крючках, дыхание сбилось. Все ждали, что сейчас начнётся.

Но атаки не последовало.

Движение было другим. Волнение, словно единый импульс, прошло по мутантам и замерло. Все они, как по команде, повернули головы к Элле. И в их мутных глазах, в искажённых лицах вдруг появилось нечто… человеческое.

Не ярость. Не ненависть. Не жажда крови.

В их широко распахнутых глазах плескалась надежда. Настоящая. Глубокая. Безбрежная, как океан.

Кос выругался сквозь зубы и медленно опустил топор, хотя рука его дрожала. Катя замерла рядом, ошарашенно глядя на хаоситов, будто впервые видела их не врагами, а кем-то другим. Даже закалённые солдаты не знали, что делать. Никто не стрелял.

И только Элла стояла спокойно, с рукой на лице женщины, и смотрела прямо в её глаза.

— Они ждут, — прошептала она. — Ждут нас.

Арена Турнира

— Владыка, последний легион вот-вот будет уничтожен, — Валтраксион склонился перед повелителем, низко опустив голову. Его голос дрогнул, хотя он отчаянно пытался скрыть это. Он знал, что любое неверное слово в такие минуты может стоить ему жизни.

Закованный в тяжёлую, словно сама ночь, броню гигантский воин молча стоял на возвышении, глядя вдаль. Там, где земля дрожала, а небеса чернели от дыма. Там, где миллионы созданий перемалывали друг друга в бесконечной мясорубке.

Хаос был силён. Слишком силён. Он собирал по всем мирам лучших — сильнейших, прокачанных, закалённых в боях существ, и ещё добавлял им силу со своей стороны. Они становились не воинами, а орудиями разрушения. Даже дисциплинированные, подготовленные легионы демонов, созданные и выращенные тысячелетиями, не могли устоять против этого наводнения.

Их было больше. Намного больше.

Хаос и его Проводник уже сожрали тысячи миров. Галактики, некогда сиявшие светом, теперь были пустошами, где не осталось ничего живого. И волна продолжала распространяться дальше, превращая вселенные в прах.

У Хаоса был практически неисчерпаемый ресурс. Он бросал его в бой бездумно, не считая потерь. Миллионы гибли каждую минуту, но на их место тут же приходили новые. Вот уже три недели длилась нескончаемая битва. Три недели, и конца ей не было видно.

Демоны держались. Они сражались без устали, без передышки, без сна и пищи. Так их готовили. Тысячелетиями их выращивали, закаляя, вырывая из них всё лишнее, оставляя лишь преданность и фанатизм. Каждый из них был готов умереть по одному взмаху руки своего повелителя.

И всё же… даже этого становилось мало.

Тишину разрезал гулкий, словно раскат грома, голос из-под массивного шлема:

— Мы добились нашей цели?

Валтраксион вздрогнул и ещё ниже склонил голову.

— Да, Владыка, — произнёс он почтительно. — Ангел вернулся.

Великан медленно кивнул. Пластины его брони загрохотали, словно гул далёкого грома.

— Хорошо, — сказал он. И в этом слове не было ни тени эмоций. Ни сомнений. Ни колебаний. Лишь холодная уверенность. — Тогда приступаем ко второй стадии.

Сэм и Нита

— Кто бы мог подумать, что для спасения всего сущего мне придётся стать обычной воровкой… — пробормотала девушка и тяжело выдохнула, словно сама мысль об этом давила на неё сильнее, чем все опасности, через которые они прошли. Голос её дрогнул, но не от страха — от усталости, накопленной за последние недели.

— Мы здесь только потому, что только мы можем это сделать, — тихо ответил Сэм. На его губах мелькнула улыбка, но в глазах не было и тени лёгкости. Там горел совсем другой огонь — холодный, сосредоточенный. — Лучшие воры в этом мире.

Эти три недели будто стерли с них прошлое. Несколько дней ушло только на то, чтобы добраться до родного мира Ниты. И уже это было испытанием: чужие патрули, погоня, постоянное чувство, что за ними следят. Но дальше началась настоящая гонка. Каждый шаг, каждое слово, каждый взгляд — всё могло обернуться провалом. Ошибка стоила бы им жизни, а вместе с ней и жизни миллиардов других.

Они узнали больше, чем хотели. Тайны её народа оказались не просто запретными — они были сутью целой цивилизации. Основой веры. Целью тысячелетнего труда. И когда пришло время, когда именно эти знания могли спасти всё живое, они столкнулись не с помощью, а с глухой стеной.

Советы, старейшины, жрецы… Одни кричали, что это святотатство. Другие — что нельзя доверять пришельцам. Третьи вообще отрицали сам факт угрозы. Все спорили, тянули в разные стороны, но ни один не решился. Для них это было слишком свято, слишком опасно, чтобы доверить кому-то чужому.

Конечно же, им ничего не дали. Даже намёка. Даже доступа к обрывкам записей. Слишком опасно, слишком рискованно. В «неправильных руках» эти знания могли превратиться в катастрофу, и потому их предпочли оставить под замком.

И тогда выбора у Ниты и Сэма не осталось.

Им пришлось воровать. Запугивать. Подкупать тех, кто был слабее. Влезать туда, куда не имели права. Прятаться в тенях, убегать по крышам, скрываться в подземных ходах. Они делали всё то, что раньше считали недопустимым. Каждое их действие было незаконным, каждое заслуживало смертной казни, если бы их поймали.

Но на кону было слишком многое. Слишком.

Они знали: промедление значит конец. Они уже опаздывали, и дальше тянуть не было смысла. Именно сейчас они стояли в одном шаге от того, чтобы украсть главный секрет. Секрет, ради которого народ Ниты работал тысячу лет. Секрет, от которого зависела возможность повернуть время вспять. Секрет, от которого зависело всё.

Сэм наклонился ближе. Его глаза блеснули, а на губах появилась злая, чуть безумная улыбка. В ней читался вызов, азарт, и то самое чувство, которое он испытывал всегда, когда оказывался в своей стихии — там, где каждая ошибка становится последней.

— Ну, рискнём?

Нита встретила его взгляд. В её глазах не было сомнений, только решимость и тень боли за то, что ей приходится предавать свой народ ради всех остальных.

— Рискнём, — сказала она твёрдо, и её голос прозвучал громче, чем она рассчитывала.

Они переглянулись. И этого хватило. Решение принято. Пути назад больше не существовало.