Эмуляция: Иллюзия Контроля

Глава 18

Впервые за всё это время я начал использовать аспект Разума на полную катушку — без малейших сомнений, без тени сомнения в последствиях для тех, на кого он был направлен. Время поджимало — и моя интуиция, эта встроенная тревожная сирена, орала во всё горло: у нас его почти не осталось. Надо было спешить.

Работали все, кроме Коса — он остался на временной базе, присматривать за Сэмом. Капельницы и бинты, к сожалению, сами себя не меняют, да и особой пользы в бою от Коса сейчас не было. Атрибут не подходящий, навыков — кот наплакал. Так что остался в тылу, на вторых ролях, ворчал, конечно, но особо не возмущался. Выдумывать ему фальшивую задачу или перепоручать уход за Сэмом кому-то другому было бы просто глупо.

Что касается Артёма… мы всё ещё не знали, где именно он находится. Даже Егоров, несмотря на все свои связи, не смог выяснить его точное местоположение. Информацию прикрывали плотно. Вся операция выглядела так, будто кто-то намеренно скрывает Артёма от всего мира.

Да так оно, собственно, и было, учитывая его ценность — стратегический ресурс, как сказал Егоров.

С того момента, как мы передали Артема в руки властей, я даже не думал о том, что он снова может нам понадобиться и поэтому не интересовался, где конкретно он находится. Сеансы связи были для того, чтобы просто поболтать и выяснить, что все живы и в норме. Не чужие люди все же.

Удалось узнать лишь одно — он точно в столице. И находится, скорее всего, на какой-то засекреченной базе. Где именно — загадка, но именно эту базу нам предстоит найти, а затем — взять штурмом.

Плана, как такового, ещё не было. Мы даже не знали, с чего начать. Первой задачей было хотя бы нащупать зацепку — ниточку, которая привела бы нас к нужной цели. А уже потом думать, как именно вытаскивать Артёма: через переговоры, похищение, взлом, шантаж или демонстративный прорыв с боем. Неважно. Главное — найти его.

И вот тут-то и пригодились все наши способности, особенно аспекты — Элла давила на эмоции, я бил по разуму. У вампиров была своя задача — создание собственной армии кровососов, полностью подчинённых им. Катя — исключение. У неё есть свобода воли, и она воспринимает Орина скорее как старшего брата и наставника. А вот остальных заражённых встроят в жёсткую иерархию стаи, где действует лишь одно правило — безоговорочное подчинение.

Родители Кати тоже не остались в стороне, разнося чуму вампиризма по столице. Это создаёт необходимый шум и отвлекает внимание от нашей основной цели, давая нам возможность действовать чуть более открыто.

Кто-то скажет, что это жестоко. Что могут пострадать невинные. И, возможно, будут правы. Но если смотреть на картину целиком — они и так страдают каждый день. За сутки может исчезнуть целый город, если не успеть среагировать. А это сотни тысяч жизней. Иногда — миллионы. И наша задача — как можно скорее остановить этот процесс.

Да, всё это может звучать как жалкое оправдание. Как попытка прикрыть то, что мы творим. Возможно, так и есть. Но я готов принять последствия. Взять на себя этот груз — если это даст человечеству хоть какой-то шанс не исчезнуть.

Пусть потом — если вообще будет это «потом» — выжившие называют меня как угодно. Злодеем. Убийцей. Монстром. Мне плевать. Я делаю это ради них. Ради того, чтобы у них была возможность жить. Думать. Помнить.

Возможно, однажды мне это припомнят. Если мы победим, наверняка найдётся кто-то, кто скажет: «Он был таким же чудовищем».

Я и не отрицаю. Возможно, так и есть.

Но если мир выживет — пусть лучше он меня судит, чем оплакивает собственные руины. Монстр, которого боятся живые, всегда лучше праведника, которого хоронят мёртвые.

И сегодня был первый раз, когда я подчинил себе разум человека — полностью, без остатка. Не убедил, не внушил, не подталкивал к нужному решению. Именно поработил.

Им оказался мелкий чиновник, на которого указал Егоров. Единственная ниточка, ведущая вверх — к тем, кто стоит за Артёмом. Родственник ли, приближённый, или просто связанное с ним лицо — неважно. Главное, что через него мы можем добраться до тех, кто принимает решения. А значит — до тех, кто его удерживает. И нам туда.

Путь до его места жительства тоже не обошёлся без точечных воздействий — на эмоции и разум. Но ничего критичного. Мой аспект позволял становиться практически невидимым для тех, на кого я воздействовал.

Наработки Рикона как раз и были заточены под такой подход — скрытность, точность, краткость. Один чёткий посыл — и человек просто тебя не замечает. Не видит, не слышит, игнорирует на всех уровнях. Будто морок из детских сказок.

Эти техники как нельзя удачно подходили именно для вампира — действовать скрытно и так, чтобы тебя не запомнили. Правда было одно но…

Разумеется, технические средства продолжали фиксировать моё присутствие, как и те люди, на кого я не влиял из-за расстояния или из-за того, что просто не видел их. Но это не имело значения — я ведь шёл к мелкому чиновнику, а не к президенту. Их не охраняют армией. Пройти мимо патруля или даже вооружённого вахтёра оказалось несложно — а патрулей в городе было много и действовали достаточно строгие ограничения по свободному передвижению.

Город был не просто под контролем — он задыхался.

Блокпосты, редкие уличные проверки, дроны в небе. И всё равно в этом порядке чувствовалась паника. Как будто власти пытались замести следы своего бессилия, но они всё равно просачивались сквозь трещины — в взглядах, в пустых остановках, в напряжённых лицах прохожих.

Мир жил — но это было больше похоже на коматозное существование.

И вот — наша цель. Мужчина, стоящий в дверях собственной квартиры, смотрит на нас с Эллой непонимающим взглядом. Он явно не может вспомнить, откуда нас знает. Но его эмоции говорят об обратном — он чувствует, что мы ему близки. Что-то в нас отзывается в нём как родное.

Разум, однако, сопротивляется. Он не принимает эти эмоции, ощущая, что они — навязанные. Слишком яркие. Слишком чужие.

В отличие от привычных навыков, аспект Разума не требовал жестов или затрат энергии и не проявлялся визуально. Он просто… был. Жил во мне. И когда я позволял ему действовать без ограничений, происходило нечто особенное — я ощущал себя не просто разумным, а доминирующим видом.

Вершиной пищевой цепочки, которой не нужны клыки, когти и броня. Только мысль. Только Воля.

И чем больше я пользовался им, тем тоньше становилась грань между мной и теми, на кого я воздействовал. Как будто между нами уже не было разницы и их мысли, совсем недавно путанные и непонятные, становились для меня как открытая книга. Прикосновение к чужому разуму, каким бы точечным оно не было, открывало мне полный доступ…

— Здравствуйте, — произнёс он, мужчина лет сорока, немного пухловатый, но в меру. Взгляд у него растерянный, голос вежливый. Он открыл нам дверь — массивную, дорогую, явно из числа тех, что не выламываются ногой. — Простите… Я не могу вспомнить. Мы ведь знакомы?

— Здравствуйте, Андрей, — я улыбнулся, будто приветствую старого друга. — Конечно, знакомы. Разве вы не помните?..

В этот момент я дал своему разуму волю — давлением проломил внезапное сопротивление. Чиновник инстинктивно пытался удержаться, но бессильно; и даже я, обладатель десятой части аспекта Разума, проламывал все его сопротивление, не ощущая никакого отпора. Элла подстраховала — прижала эмоции, заглушила страх и недоверие, с корнем подавив их.

Я не чувствовал сожаления. Только слабое отвращение — не к себе, нет. К нему. К этому существу, которое теперь дышало только по моей команде. Больше всего отталкивала лёгкость, с которой всё это произошло.

Одно касание мысли — и человек исчез. Осталась только оболочка, ждущая приказа.

Это… пугало. Потому что внутри где-то теплилось понимание: я могу привыкнуть. Могу начать делать это чаще. И тогда от меня не останется ничего, кроме этой власти.

— Простите, — улыбнулся чиновник. — Проходите, я как раз собирался обедать. Я вас ждал.

Мы вошли в уютную, достаточно просторную квартиру и молча проследовали за хозяином на кухню.

— Сейчас, сейчас… — начал суетиться мужчина, но я резко его остановил.

— Сядь.

Приказ ударил по его разуму, и он, не задумываясь, уже готов был опуститься прямо на пол — лишь бы быстрее выполнить команду. Но в последний момент с отчаянным движением всё же ухватился за стул и сел на него. В глазах — раболепие. Покорность. Безграничная готовность выполнить абсолютно любой мой приказ.

Скажи я ему сейчас, что его жена и дети должны умереть — он пойдёт и убьёт их. Без эмоций. Без вопросов. А потом убьёт себя, если я этого захочу.

Это была абсолютная власть. Не внушение, не манипуляция — именно власть.

Но и плата за неё соответствующая. После такого вмешательства его психика уже никогда не восстановится. Никакие психологи, тренинги, терапии — ничто не вернёт его обратно. Даже я не смогу.

А этот взгляд… липкий, униженный, зависимый. Он будто прилипал к коже. От него передёрнуло. Отвратительно.

Не таких методов я хотел бы придерживаться. Лучше бы я проломил ему череп молотом — в бою, честно, по правилам. Но таких, как он, в бой не отправляют. Таких прячут — в кабинетах, за паролями, за другими людьми. Их защищает не сила, а положение.

Вот и пришлось действовать по-другому.

Да и дракой тут ничего не решишь, когда задача — вытащить из человека информацию.

Быстро. Точно. Без шанса на ошибку.

Пытки? Такой себе вариант.

Угрозы и запугивания? Огромный риск, что оставшиеся после этого в живых нас просто сдадут.

Убийства невинных? Тоже отвратительное решение.

Всё это плохо. Всё оставляет след. На людях, на нас, на будущем.

Но аспект Разума позволял обойти всё это — решать задачу чисто и эффективно. Без боли. Без лишнего шума. Без дезинформации. Он не мог солгать. Не мог утаить. Даже попытаться.

Это и была единственная причина, по которой я выбрал именно этот метод. Не ради власти. Не ради эксперимента. А потому что не мог позволить себе ошибиться. Не в этот раз.

— Нам нужны те, кто отвечает за производство вакцины, — сказал я, не отводя взгляда от чиновника. — У тебя есть знакомые, родственники, друзья, кто может знать, как добраться до ответственных?

Мужчина задумался буквально на секунду, а затем начал говорить:

— Мне помогли получить вакцину. Дядя моей жены… он военный. Смог достать её вне очереди. Вы же понимаете, таким как я — мелким сошкам — она достаётся в последнюю очередь. Всё решают связи. И это моя единственная.

— Выкладывай всё, что знаешь про этого дядю. Где живёт, как связаться, чем дышит — всё до мелочей.

Рассказ оказался коротким. Мужчина не знал, чем именно занимается этот дядя, но точно помнил, где тот живёт — они не раз бывали у него в гостях. Адрес мы получили без проблем.

Но просто так ломиться в дом к военному — идея не из лучших. Нам нужно, чтобы он сам нас ждал. Спокойный. Без оружия в руках. Без мысли вызвать подкрепление.

И с этим нам поможет этот мелкий чиновник.

— Договорись о встрече, — сказал я ему. — Придумай причину, по которой тебе срочно нужно с ним встретиться.

Из квартиры чиновника мы выходили уже с готовым планом. Примерно через пару часов Андрей поедет к нашей цели, которая как раз должна освободиться от своих дел, и заберёт нас с собой. Место встречи мы обговорили заранее, и теперь оставалось только дождаться его звонка и ожидать в назначенной точке.

Дядя-военный, судя по всему, отреагировал спокойно. В голосе не прозвучало ни напряжения, ни подозрений. Просто согласие.

Но даже если что-то его насторожило — это уже неважно. Мне достаточно будет одного взгляда. И он станет следующей марионеткой. Полностью подчинённой моей воле.

А пока нам нужно было встретиться с Катей и Орином, чтобы обсудить их успехи. Временную базу всё же пришлось организовать — прямо в городе. Нашли обычную съёмную квартиру на пару суток через какой-то сайт частных объявлений.

Район так себе, дом старый, квартира дешёвая — но нам было плевать. Главное — быстро, просто и без лишних вопросов. Хозяин не спрашивал документов, просто взял оплату вперёд и, с самым серьёзным лицом, попросил не устраивать погром, иначе «найдёт нас и поломает ноги».

Ага. Удачи ему.

— Мы начали со спальных районов, — рассказывала Катя. В её голосе не было ни капли веселья. Превращение обычных людей в вампиров давалось ей тяжело — это было сложное, морально тяжёлое решение. Но она не отступилась.

Орин же… ему было плевать. Полностью. Если бы нужно было — он бы истребил всё население города и не моргнул бы. Его лицо, как всегда, оставалось каменным.

— Мама с папой продолжают работать, но днём это делать сложно, — говорила Катя. — Избежать свидетелей не всегда выходит, а полностью закрытая одежда и шлемы вызывают нездоровое любопытство.

— Сколько? — спросил я.

— Пока двадцать, — холодно отозвался Орин. — Мы избегаем семейных. Обращаем только одиночек и тех, кому точно за восемнадцать.

— И даём им установку — детей не трогать, — добавила Катя.

Да, это было одним из условий. Мы уже и так действуем, как монстры, отбросив всё человеческое. Но заражать или убивать детей?.. Нет. Этого точно не будет.

— Нужно больше, — отрезал я. — Нам нужна волна беспорядков, которая растащит все силы военных и полиции по разным точкам города. Как можно дальше друг от друга. Так что идите и делайте.

— Жесткий ты, — покачала головой Катя. В её голосе звучал лишь холод. — Это тебе не чиновников и военных подчинять. Мы превращаем обычных людей в кровососов, которые с трудом будут сдерживать голод, полагаясь лишь на приказ, заложенный старшим. У них не будет наставника, как у меня. У них не будет ни моральных принципов, ни тормозов. Только голод…

— Это не имеет значения, — перебил я её. — Пастырь скоро будет здесь. И тогда всё, что мы не сделаем сейчас — окажется напрасным.

— Наименьшее зло, да?.. — грустно вздохнула Катя. — Ладно. Мы уходим. Будут тебе беспорядки.

Элла всё это время молчала. Сидела, откинувшись на спинку стула, и будто бы отсутствовала. Но я видел, как у неё дрогнули пальцы, как на секунду сжались губы. Она слышала. И это её разрывало.

Она просто больше не хотела чувствовать. Потому что если чувствовать — то это сломает. И я её прекрасно понимал.

Вампиры ушли. Мы остались с Эллой вдвоём. Она снова ушла в атрибут, скрыв все эмоции — будто пряталась от того, что нам предстояло сделать.

Но ради Сэма… кажется, она была готова на многое. Если не на всё.

— Ты как? — спросил я, ловя на себе её безразличный взгляд.

— Нормально. Не волнуйся за меня. Я в порядке…

Она задержала взгляд. На секунду. И в этой секунде было всё: злость, страх, безысходность.

А потом — снова пустота. Словно кто-то щёлкнул тумблер, отключив душу.

— Я в порядке, — повторила она, но голос выдал трещину. Почти незаметную. Почти.

— Отдохни часок. Скоро выдвигаться.

Она лишь кивнула и молча ушла в комнату. А я остался сидеть на кухне, в ожидании звонка. В нетерпении. Это был переломный момент — в моей истории, в моей жизни. Момент, когда я окончательно становлюсь монстром. Тем, кто решает чужие судьбы. Тем, кто рушит жизни. Множество жизней.

Но нет… я не мучился угрызениями совести. Не испытывал терзаний. Единственное, что по-настоящему тревожило — мы можем не успеть.

Буквально несколько недель назад — я бы сорвался, сбежал, пошёл по другому пути. Искал бы компромисс, шёл бы договариваться, убеждать.

Сейчас… компромиссов больше нет.

Есть цель. И есть ресурсы. Всё остальное — шум.

Но я не готов сражаться с Пастырем. Не сейчас. Он раздавит меня, как насекомое, и даже не обратит на это внимания. Что уж говорить, если даже демонические легионы оказались бессильны против него.

Да, сейчас он придёт без своей армии. Но это не даёт никаких гарантий. Какие силы он накопил за это время? Стал ли он подобен богу — или всё ещё человек? Я не узнаю, пока не столкнусь с ним лицом к лицу.

И мне нужно время. Просто время, чтобы быть готовым.

А времени — меньше всего. Это сейчас наш главный ресурс. И его катастрофически не хватает. Даже если бы я все эти три недели без остановки качался, закрывал Разломы и плевал на миссии — всё равно был бы не готов.

Мне нужно гораздо больше, и я пойду на все, чтобы добыть это время.

Иногда я ловил себя на мысли: а что бы сказал Сэм, увидев, как я ломаю людей одним взглядом? Улыбнулся бы? Осудил? Пожал бы руку?

Мы с ним часто спорили — по мелочам, по планам, по тому, что правильно, а что нет. Но в одном он был уверен всегда: если приходится выбирать между сотней и миллионом, выбора нет. И вот теперь я действовал по этой логике. По его логике. Хотелось верить, что он бы понял.

Звонок раздался как гром, вырывая меня из раздумий.

— Максим, я выехал. Буду на точке через двадцать минут, — раздался голос в трубке.

— Принял, — кивнул я и сбросил. — Элла! Выдвигаемся.

Точка встречи была всего в паре кварталов от нашей временной квартиры, так что добрались мы быстро. Андрей уже ждал — в дорогущем «мерсе» с тонированными окнами. На секунду даже промелькнула мысль: чиновник его уровня вряд ли мог позволить себе такую машину. Но, возможно, всё не так просто.

— Ехать где-то полтора часа, это за городом, — сказал он, крутя руль. — Мои номера знают, так что пропустят без вопросов. Да и пробок сейчас почти нет.

Дом дяди находился в закрытом посёлке — аккуратные особняки, высокие заборы, ухоженные дорожки, вежливые камеры на каждом углу. Типичное место, где живут те, кто привык чувствовать себя в безопасности.

Но стоило нам свернуть на нужную улицу, как стало ясно — что-то не так.

Возле нужного дома стояли люди. Слишком много для «в гости заехали». Чёрная форма, бронежилеты, оружие. Это не охрана посёлка. Не полиция. Военные. Или что-то очень близкое.

— Ты говорил, он будет один, — я медленно повернулся к Андрею.

— Я… — он побледнел. — Он не предупреждал. Обычно у него никого нет…

— Не тормози резко. Проедь мимо. Спокойно.

Андрей кивнул и продолжил движение, не меняя скорости. Мы проехали мимо нужного дома, как ни в чём не бывало, не сворачивая головы, не смотря в окна. Просто чужая машина на чужой улице.

— Следующий поворот. Сворачивай. Там будет тупик — встанем там, — сказал я, отслеживая расположение по карте.

Машина свернула, отъехала чуть дальше и аккуратно припарковалась у обочины, под деревьями, полутенью прикрывая салон от прямых взглядов. Обычная машина. Обычная остановка.

Молча выходим. По одному. Спокойно. Без резких движений. Улицы пустые и никто на нас даже не смотрит — день, светло, все заняты своими делами.

Мы с Эллой прошли пару домов пешком, не торопясь. Не приближаясь слишком, но с хорошим обзором. Притормозили у детской площадки — она была пуста. Скамейка под деревом стала нашей временной точкой наблюдения.

— Восемь, — сказал я, не отводя взгляда. — Двое на крыше с оптикой. Трое у входа. Остальные вдоль забора. Эти ребята сюда не чай пить пришли.

— Внутри тоже есть люди, — тихо отозвалась Элла. — Не военные. Я чувствую злость и страх. Они не ждут боя, но готовы к нему. Считают, что смогут справиться. Слишком уверенные.

— Это не совпадение, — сказал я, всё ещё наблюдая. — Они ждут кого-то. И, похоже, этот кто-то — мы.

Андрей выглянул из-за угла и посмотрел на меня. Взгляд тревожный, при этом он даже дышал тише.

— Что теперь? — прошептал он.

— Теперь? — я выпрямился. — Проверим, кто они и зачем пришли. Элла, держись позади. Не лезь под пули. Встань так, чтобы тебя прикрывал Андрей. Андрей — твоя задача простая: защищай её. Даже если придётся отдать за это жизнь.

Он сглотнул, но кивнул. Без возражений. Правильно.

Я раскинул разум — щупальца осторожно поползли вперёд, в стороны, вверх. Обследуя, сканируя, прощупывая пространство, людей, эмоции, мысли.

И да — как я и ожидал, на поверхности были далеко не все.

Кто-то сидел в машине, чуть в стороне. Ещё двое — в соседнем доме, с окнами прямо на цель. Засада с прикрытием. Вход и выход перекрыты. Они подготовлены.

Такие вещи выдают не любители. И уж точно не трусливые чиновники.

Это элита. Профи.

Не идиоты.

И если они действительно знали, кто сюда придёт — значит, знали, что с нами лучше не шутить.

Но что они не знали — так это то, что именно я умею делать с разумом. Даже Егорову я это не показывал. Он видел только верхушку айсберга — силу, скорость, Хаос. Всё, что можно записать, зафиксировать, проанализировать.

Но аспект Разума…

Настоящий. Глубокий. Ломающий кости не физически, а внутри.

Об этом знали только мы.

И сейчас это было моим главным оружием.

Молота со мной не было. Оставил в квартире — не хотел таскать его по городу, слишком уж он привлекает внимание. Ошибка или удача — скоро узнаем.

Зато был аспект Разума. И Хаос. Куда же без него.

Он уже поднимался, откликаясь на напряжение, скребясь изнутри, словно зверь, предвкушающий бой.

В грудной клетке вспыхнуло. Адреналин хлынул в кровь, сердце застучало чаще. А на лице появилась ухмылка — дикая, голодная, предвкушающая.

Прямое столкновение. Вот что мне сейчас нужно.

И я даже собирался дать им шанс. Хоть какой-то.

— Вперёд, — скомандовал я и шагнул к дому.

Открыто. Медленно. Без страха.

Шаг за шагом — в самый центр засады.