Электро: Протокол "Тираниум"

9. Опасность маленьких детей

Я осторожно опустился на кровать и начал внимательно осматривать свои раны, стараясь не делать резких движений. Каждое прикосновение к повреждённой коже отзывалось лёгкой болью, но это была уже боль выздоровления, а не острой травмы.

Сначала я опустил взгляд на ноги. Укусы на большом пальце левой ноги выглядели как заживающие рубцы — края ран уже стянулись, краснота почти сошла. На икре и бедре следы от зубов заметно уменьшились, превратившись в багровые полосы, которые постепенно бледнели. Следы от когтей на лодыжках превратились в тонкие, едва заметные шрамы — кожа там была чуть более бледной, чем вокруг.

Перевёл внимание на правую руку. Ожог, который казался таким серьёзным всего пару дней назад, теперь выглядел как обширное покраснение с небольшими участками новой кожи в центре. Пузыри лопнули и подсохли, оставив после себя тонкую корочку.

Рана на плече всё ещё причиняла дискомфорт — глубокая борозда, оставленная зубами заражённого, постепенно затягивалась, но края оставались неровными и чувствительными. Удивительно, но тот кусок плоти, который был оторван, действительно начал восстанавливаться — словно природа взяла своё, и ткани медленно, но верно возвращались на место.

Левая рука вызывала наибольшую тревогу. Я осторожно развязал пропитанный кровью бинт, стараясь не повредить заживающую ткань. Вид раны заставил меня поморщиться — предплечье представляло собой жуткое зрелище. Мышцы были порваны, кожа выглядела так, будто её пропустили через мясорубку. Но при более внимательном осмотре я заметил признаки регенерации: края раны начали срастаться, появилась первая грануляционная ткань, а сильное воспаление постепенно спадало.

Пальцы, несмотря на общую тяжесть состояния руки, двигались всё увереннее. Хотя каждое движение сопровождалось острой болью, это было хорошим знаком — значит, нервные окончания восстанавливались.

Я провёл рукой по волосам, чувствуя, как пот стекает по лбу. Процесс заживления шёл, но медленно и болезненно. Организм работал на пределе возможностей, восстанавливая повреждённые ткани. Нужно было дать ему время и обеспечить достаточное количество питательных веществ для полноценного выздоровления.

Собрав бинты, я начал аккуратно перевязывать предплечье, стараясь не повредить нежные, только начавшие заживать ткани. Восстановление шло, и это давало надежду на то, что скоро я смогу полностью вернуть контроль над своим телом.

Внезапный звук заставил меня резко подскочить на кровати. Инстинктивно правая рука окуталась электрическими разрядами, готовые в любой момент превратиться в смертоносное оружие.

Еле слышный звон ключей, развешанных по стенам коридора, прозвучал как тревожный набат. Это было странно — почему сработали только ключи? Где звук от банок в начале коридора? Где грохот бутылок?

Я напряжённо вслушивался в тишину. До моего слуха донёсся едва уловимый скрежет когтей по стене. Что это могло значить? Либо заражённый двигался с невероятной осторожностью, либо… он действительно умел лазать по вертикальным поверхностям.

Через несколько томительных секунд когти начали неуверенно скрести по двери. Я замер, стараясь не дышать. В этот момент раздался тихий лязг жестяных банок, будто кто-то всё-таки задел их. Но звук был такой, словно существо специально проверило ловушку, убедилось в её работоспособности и теперь действовало ещё осторожнее.

Когти прекратили скрести по двери. Тишина стала почти осязаемой. Я стоял неподвижно, напрягая все органы чувств. Сердце колотилось как сумасшедшее, но я не позволял себе выдать своё присутствие ни единым звуком.

Тишина за дверью внезапно разорвалась странными звуками. Сначала это были едва уловимые шорохи, затем они начали трансформироваться во что-то знакомое, но пугающее.

Сначала я услышал тихое дыхание — такое, каким оно бывает у спящего человека. Оно было настолько реальным, что я невольно сделал шаг вперёд. Но тут дыхание переросло в слабый стон, а затем…

Затем начались голоса. Они доносились будто отовсюду одновременно. Сначала это были неразборчивые шёпоты, но постепенно они становились яснее. Я начал различать отдельные слова, фразы, мольбы о помощи.

«Есть кто живой? Пожалуйста, помоги…» — донёсся женский голос откуда-то из-за стены. «Тут так темно…» — прошептал детский голос, и я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

Голоса становились всё громче, всё более различимыми. Они рассказывали истории, взывали о спасении, описывали такую правдоподобную боль, что я едва сдерживал желание броситься на помощь.

Я замер, вслушиваясь в какофонию звуков за дверью. Голоса, стоны, мольбы — всё это было настолько реалистично, что кровь стыла в жилах. Но я держался, понимая, что это всего лишь уловки.

И тут… тихий, знакомый до боли голос. Сначала едва слышный, он становился всё громче, пронзительнее.

— Кость… Кость, помоги, открой … — донеслось из-за двери.

Моё сердце пропустило удар. Этот голос… Он был точь-в-точь как у моей сестры. Такой же звонкий, такой же родной.

— Братик… Пожалуйста… Они здесь… — голос дрожал, срывался на плач.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Пальцы непроизвольно разжались, молния на руке погасла. Ноги сами собой сделали шаг к двери.

— Костя, умоляю… — голос стал истеричным, наполненным настоящей болью. — Я здесь, за дверью…

Нет. Это невозможно. Моя сестра далеко отсюда. Это просто уловка. Просто ещё одна ловушка.

Но голос… Он был настолько реальным, что я почти видел её лицо, чувствовал её запах, помнил каждую родинку на её руке.

С огромным усилием я заставил себя остановиться.

— Костя… — голос стал тише, будто сестра теряла силы. — Пожалуйста…

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Это не она. Это просто звук, просто запись, просто ещё одна уловка заражённых.

Медленно, преодолевая себя, я отступил от двери. Сжал кулаки, чувствуя, как ярость смешивается с болью.

Голос продолжал звать, но теперь я слышал в нём фальшь. Искусственность. Это не могла быть она.

— Костя… — последний раз донеслось из-за двери, а затем звук сменился тихим хихиканьем, от которого у меня кровь застыла в жилах.

Они знали. Они знали, как меня достать. Но я не дам им этого. Не сейчас. Никогда.

Я снова окутал правую руку электрическими разрядами, чувствуя, как энергия течёт по венам. В этот момент по двери что-то с силой ударило — звук был такой, будто кто-то вложил в удар все свои силы.

Дверца шкафа, которую я установил как ловушку, с оглушительным хлопком захлопнулась. За дверью воцарилась мёртвая тишина. Только тихое, едва уловимое детское хихиканье нарушило эту зловещую тишину, а затем всё снова стихло.

От этого хихиканья у меня по спине пробежали мурашки. Они явно играли со мной, наслаждались каждым моментом этого жуткого представления. Я продолжал стоять, напряжённо вслушиваясь в тишину квартиры, но больше не раздавалось ни звука.

Время тянулось бесконечно. Я просидел в этой комнате до самого полудня, периодически прислушиваясь к каждому шороху. Запасы еды подходили к концу — нужно было что-то предпринимать.

К моему удивлению, левая рука восстановилась ещё немного. Теперь я мог окутывать её молниями, хотя боль всё ещё давала о себе знать, но уже не была невыносимой. Это придало мне уверенности.

Собравшись с духом, я принял решение — пора выходить. Окутал левую руку электрическими разрядами, в правую взял тактический фонарик.

Медленно, стараясь не издавать ни звука, я подошёл к баррикаде. Начал аккуратно разбирать конструкцию, прислушиваясь к любому шороху снаружи.

Пальцы слегка подрагивали от напряжения, но я раз за разом брал себя в руки. Они дрожали, когда я разбирал ящики, отодвигал стол. Каждый предмет, который я убирал, приближал меня к неизвестности за дверью.

Фонарик в правой руке отбрасывал дрожащий круг света на пол. Я старался дышать ровно, но сердце колотилось как сумасшедшее. Что ждёт меня там, за дверью?

Баррикада постепенно разбиралась, открывая проход в коридор. Я замер перед дверью, готовый к любому развитию событий.

Я медленно повернул ручку, стараясь не издавать ни звука. Левая рука с готовым электрическим зарядом была вытянута перед собой, готовая в любой момент выпустить смертоносную молнию. Как и в прошлый раз, перед дверью никого не было — только пустота и тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием.

Медленно, шаг за шагом, я вышел в коридор. И тут же услышал характерный скрежет когтей по стене. Волосы на затылке встали дыбом — звук доносился из зала.

Резко повернув голову в сторону прохода, я успел заметить маленькое заражённое существо. Оно карабкалось по стене, словно паук, и, достигнув угла, ловко свернуло за него, мгновенно исчезнув из виду. В этот момент снова раздалось то самое детское хихиканье — пронзительное, неестественное, от которого кровь стыла в жилах.

Обливаясь потом, я двинулся вперёд по коридору, внимательно осматривая всё вокруг. Каждый сантиметр пространства — от пола до потолка — мог таить опасность. Существо явно играло со мной, наслаждаясь каждым моментом этой жуткой охоты.

Приближаясь к углу, ведущему в зал, я двигался с особой осторожностью. Прижимался к противоположной стене. Каждый мой шаг оставлял на полу заметные электрические след, который мог замедлить преследователя в случае погони.

Мышцы были напряжены до предела. Я чувствовал, как пот стекает по лицу, застилая глаза. Но нельзя было показывать слабость — ни себе, ни врагу, который, возможно, наблюдал за мной прямо сейчас.

За углом могло ждать что угодно. Но отступать было нельзя — нужно было выяснить, что происходит в квартире, и найти выход из этой ловушки. Каждый шаг приближал меня к неизвестности, но отступать было некуда. Только вперёд, несмотря на страх и тревогу, которые сковывали сердце ледяными тисками.

То, что я увидел за углом, заставило кровь застыть в жилах. В центре зала стояла девушка. Её одежда была собрана как попало — вещи совершенно не сочетались друг с другом ни по цвету, ни по фасону. Но что было странно — одежда выглядела чистой, если не считать воротника, пропитанного кровью, которая стекала по её подбородку.

Её красные глаза с сузившимися до точек зрачками смотрели на меня с каким-то безумным, почти осмысленным выражением. А рядом с ней, держась за её руку, стоял маленький ребёнок. Он был одет точно так же, как и женщина, и его глаза — такие же красные, с узкими зрачками — не отрываясь смотрели на меня.

Мозг успел зафиксировать эту картину лишь на мгновение. Я уже начал поднимать руку, готовясь выпустить молнию, когда произошло нечто совершенно неожиданное.

Женщина и ребёнок отпрыгнули друг от друга с невероятной скоростью, двигаясь так слаженно, будто были единым организмом. Они метнулись в разные стороны, прячась за диваном и креслом, и всё произошло настолько быстро, что я просто не успел среагировать.

Мой разум отказывался принимать происходящее. Эти существа действовали слишком осознанно, слишком скоординированно. Они больше не были похожи на обычных заражённых — в их действиях читался какой-то зловещий план, какая-то новая, пугающая логика.

Тяжело дыша, я остался стоять посреди коридора, пытаясь осмыслить увиденное. Они заманили меня сюда, они знали, что я появлюсь, они рассчитали каждый свой шаг. И теперь я оказался в ловушке.

Я застыл в коридоре, мышцы напряжены до предела. Время словно замедлилось, когда заражённая женщина внезапно выпрыгнула из-за дивана. Её глаза горели безумным огнём, а окровавленный рот исказился в жуткой ухмылке.

Инстинктивно вскинул левую руку, чувствуя, как энергия начинает концентрироваться в ладони. Молния только начала формироваться — тонкие синие нити затрепетали в воздухе — когда женщина резко подняла руки, защищая голову. Разряды ударили в её предплечья, заставив корчиться в судорогах на полу. Её тело выгнулось дугой, мышцы сокращались в неконтролируемых спазмах.

В этот же миг маленький заражённый ребёнок ринулся на меня с невероятной скоростью. Я мысленно подсчитал оставшееся время до перезарядки — всего две с половиной секунды до активации, ещё четыре на формирование нового заряда. Слишком долго!

Ребёнок был уже в прыжке, его маленькие ручки тянулись к моему лицу. Отскочив назад, я на мгновение активировал Громовой шаг, оставляя за собой сверкающий электрический след. Ребёнок, не успев затормозить, наступил на него и замер парализованный, его тело искрилось от разрядов.

Внезапно я почувствовал сильный удар в спину — ещё один ребёнок врезался в меня с такой силой, что я сделал два шага вперёд, едва удержав равновесие. Чудовищная тяжесть навалилась на меня, когда заражённый малыш вцепился в мою голову, его коготки прорвали кожу, впиваясь под череп.

Схватив ребёнка руками, я пытался сбросить его, одновременно формируя молнии на левой руке. Горячая кровь заливала лицо, мешая видеть, стекая по щекам и застилая глаза. Отступая назад от первого ребёнка, который уже пришёл в себя и бежал ко мне с протянутыми вперёд руками, я оставил ещё один электрический след на полу.

Но заражённый малыш оказался умнее — он просто обошёл ловушку, ловко перепрыгнув через сверкающую линию. Тогда я дистанционно активировал след — коридор озарился яркой вспышкой. Разряд зацепил ребёнка, снова парализовав его тело, заставив застыть в неестественной позе.

Второй ребёнок на моей голове не унимался — он попытался вцепиться зубами в мой череп. Металлическая рукоятка тактического фонарика в моей правой руке взметнулась вверх с невероятной скоростью и ударила его прямо по зубам с тошнотворным хрустом.

Молнии на левой руке наконец сформировались — сгусток энергии размером с кулак пульсировал в моей ладони. Собрав все силы, я наклонился вперёд, удерживая равновесие под весом паразита на голове, чувствуя, как его коготки всё глубже впиваются в кожу.

Из руки вырвался разряд — яркая молния угодила прямо в пасть прыгнувшего на меня первого ребёнка. Электрический разряд с треском перескочил на второго заражённого, сидевшего на моей голове, попав точно в темечко. Ребёнок забился в конвульсиях, передавая разряд и мне.

Моё тело пронзила острая боль, мышцы свело судорогой, но ток, словно узнав своего хозяина, тут же отступил, пройдя по коже безвредным покалыванием. Оба заражённых рухнули на пол, сотрясаемые судорогами, их тела искрились в последних конвульсиях.

Смахнув кровь с глаз тыльной стороной ладони, я попытался осмотреться, но дикий, пронзительный визг заражённой девушки буквально парализовал меня от ужаса. В этом звуке было столько отчаяния, столько боли и безысходности, что даже у меня, видавшего виды бойца, волосы встали дыбом по всему телу. Этот звук словно проникал в самое нутро, выворачивая душу наизнанку.

Инстинктивно я начал отступать, но не успел сделать и шага. Разъярённая заражённая появилась из-за угла так внезапно, что у меня перехватило дыхание. Её движения были дёрганными, неестественными — казалось, будто её тело больше не подчиняется ей, мышцы сокращаются в неправильном порядке. Но она продолжала двигаться вперёд с каким-то маниакальным упорством, словно ведомая невидимой силой.

Она прыгнула на меня — неуклюже, слишком медленно для существа её уровня. Её тело будто двигалось в замедленной съёмке, каждый мускул работал несинхронно с остальными. Я успел среагировать, вскинув правую руку с тактическим фонариком. Металлическая рукоять с глухим, тяжёлым стуком врезалась в её лоб. Удар был мощным, но череп выдержал — лишь кожа треснула и начала сочиться кровью.

Заражённая покачнулась, явно дезориентированная, её глаза закатились, а тело задрожало. Я не упустил момент — второй удар пришелся по виску, туда, где кость тоньше. Снова раздался хруст, но безрезультатно — существо всё ещё стояло на ногах, хотя и шаталось, словно пьяный.

Третий удар — я вложил в него всю оставшуюся силу, всю свою ярость и отчаяние. Хруст ломающейся кости прозвучал особенно отчётливо в наступившей тишине. Её тело дёрнулось, голова резко наклонилась вбок, и существо рухнуло на пол без движения. Система уведомила меня о получении ещё ста единиц Тираниума — словно какая-то насмешка над смертью.

Быстро сформировав молнии на левой руке, я приготовился к новой атаке, держась настороже. Мои пальцы дрожали от напряжения, энергия потрескивала в воздухе вокруг них. Но время шло, а никто больше не появлялся.

Осторожно, не спуская глаз с тёмных углов, я сполз по стене, пытаясь восстановить дыхание. Моё сердце колотилось как сумасшедшее, воздух будто закончился в лёгких. Кровь из ран на голове уже свернулась, образовав корку, но следы от маленьких когтей продолжали саднить и болеть — словно тысячи мелких иголочек впивались в кожу.

Каждый вдох отдавался тупой болью в рёбрах, а мышцы дрожали от перенапряжения. Я чувствовал, как пот стекает по спине, смешиваясь с кровью, как одежда прилипает к телу. Осмотревшись, я заметил, что коридор был усыпан остатками электрических следов — они мерцали в полумраке, словно призраки недавнего сражения.

Тишина давила на уши, и я не мог понять, было ли это затишьем перед новой бурей или действительно всё закончилось. Прислонившись к стене, я пытался собраться с мыслями, но они разбегались, словно испуганные мыши.

Эти существа стали слишком умными, слишком организованными. Их тактика, их слаженность действий говорили о том, что впереди нас ждёт нечто гораздо более опасное. И я должен быть готов к этому — должен стать сильнее, быстрее, умнее. Потому что теперь я понял: это только начало.

Собрав остатки сил, я поднялся на ноги, держась за стену. Молнии на руке продолжали потрескивать — энергия требовала выхода, жажда действия пульсировала в венах. Впереди ещё много работы, и я должен быть готов к ней.