Электро: Протокол "Тираниум"

8. Эксперименты

Я окутал правую руку электрическими разрядами, наблюдая за тем, как молнии пляшут на пальцах, словно живые существа. Их движение было плавным и в то же время стремительным, будто они знали какую-то тайную цель. Что-то в природе этой силы казалось неправильным, не таким, как обычный электрический ток. Вспомнился мой первый бой с заражённым, когда я использовал деревянную ножку стола как проводник. Ведь дерево — диэлектрик, оно не должно проводить электричество!

Медленно встал со стула, чувствуя, как напряжение в мышцах нарастает с каждым движением. Не снимая заряда с руки, осторожно коснулся деревянного сиденья. Молния без труда прошла через дерево, и весь стул озарился электрическими разрядами. Материал, который должен был блокировать ток, теперь спокойно его пропускал. Я замер, наблюдая за этим феноменом, пытаясь понять его природу.

«Странно», — подумал я, внимательно следя за тем, как электричество распространяется по деревянным волокнам. Держа балкон в поле зрения и готовый в любой момент отреагировать на опасность, вернулся в квартиру, постоянно оставаясь настороже.

На столике лежала пластиковая ложка. Я внимательно осмотрел её, тщательно проверяя поверхность на наличие малейших признаков влаги. Активировал заряд и медленно поднёс руку к ложке. Пластик начал плавиться под воздействием электричества, источая едкий дым. Я тут же отпустил заряд — не хотелось остаться без единственного инструмента.

«А пластик чем тебе не нравится?» — размышлял я, разглядывая оплавленный край ложки, который теперь напоминал застывшую лаву.

Решив провести более детальные эксперименты, начал собирать различные материалы, которые попадались под руку. Первым делом проверил время формирования заряда. Обычно оно составляло пять секунд, но после эволюции что-то изменилось. Активировал способность и засек время — четыре секунды! Способность эволюционировала, становясь быстрее, словно организм адаптировался к новым условиям.

Приступил к тестированию материалов. Нашёл кусок резины — материал, который в обычных условиях не проводит ток, но мои молнии легко проходили через него, создавая причудливые узоры разрядов. Затем взял стеклянную вазу — она тоже оказалась проводником, хотя в обычной жизни считалась изолятором. Керамическая чашка вела себя аналогично, пропуская электричество с удивительной лёгкостью.

Особенно интересным оказалось взаимодействие с металлами. Когда я направил заряд через нож, электричество текло по металлу с невероятной скоростью, создавая ослепительные дуги, от которых слезились глаза. Казалось, что моя сила игнорировала все известные законы электротехники, словно существовала по собственным правилам.

Проверил деревянные предметы — линейку, стул, даже простую щепку — всё проводило электричество. Создавалось впечатление, что моя способность манипулировала не обычным электрическим током, а какой-то особой формой энергии, способной проходить через любые материалы, словно они были прозрачны для неё.

Заметил ещё одну особенность: при прохождении через разные материалы заряд менял свои характеристики. Через дерево он становился более рассеянным, через металл — концентрированным и мощным, как лазерный луч, а через пластик — нестабильным, вызывая плавление и разрушение материала.

Эти открытия требовали дальнейшего изучения. Теперь я понимал, что моя способность намного сложнее, чем казалось изначально. Она не просто генерировала электричество — она манипулировала особой формой энергии, которая игнорировала привычные законы физики, словно существовала в параллельной реальности.

Я взял деревянную линейку и начал пропускать через неё электрический заряд. Сначала ничего особенного не происходило — я просто видел, как молнии танцуют по поверхности дерева. Но постепенно, концентрируясь на процессе, я начал замечать что-то необычное.

С каждой секундой моя способность к восприятию энергии становилась острее. Я словно настраивал внутренний прибор, позволяющий видеть то, что раньше было скрыто от глаз. И вдруг… я почувствовал это!

Ток, созданный с помощью Тирана, не был похож на обычное электричество. Он двигался по каким-то иным законам, словно игнорируя привычные физические ограничения. Я начал ощущать его течение — не просто как поток энергии, а как живую сущность, способную проникать сквозь любые материалы.

Постепенно моя концентрация достигла предела. Я закрыл глаза и полностью сосредоточился на ощущении тока. И тогда произошло нечто невероятное — я буквально увидел внутреннюю структуру дерева, его клеточную организацию, но не так, как это видит обычный человек, а через призму электрической энергии.

Тираническое электричество взаимодействовало с материей на совершенно ином уровне. Оно не просто проходило через диэлектрики — оно изменяло их квантовую структуру на мгновение, создавая временные проводящие каналы. Это было похоже на то, как если бы энергия Тирана временно «перепрограммировала» атомы материала, заставляя их вести себя не так, как предписано законами физики.

Я почувствовал, как ток течёт через дерево, словно через проводник. Он двигался не по поверхности, а пронизывал материал насквозь, создавая внутри него своеобразные энергетические туннели. Пластик плавился потому, что его молекулярная структура была менее устойчивой к такому воздействию, а металлы усиливали поток, резонируя с энергией Тирана.

Это открытие поразило меня до глубины души. Моя способность не просто генерировала электричество — она манипулировала фундаментальными свойствами материи. Тираническая энергия существовала в каком-то промежуточном состоянии между обычной электрической и неизвестной формой энергии, способной изменять свойства веществ на квантовом уровне.

Открыв глаза, я продолжал наблюдать за линейкой, теперь уже понимая, что держу в руках не просто кусок дерева, а ключ к разгадке природы своих способностей. Эта энергия была чем-то большим, чем просто электричество — она была мостом между обычным миром и той силой, что изменила всё вокруг.

Я осторожно отпустил заряд, чувствуя, как энергия покидает моё тело. Теперь я знал больше, но вопросов стало только больше. Что такое Тираниум на самом деле? И какие ещё тайны скрыты в этой странной энергии, изменившей мир?

«Тираническое электричество», — усмехнулся я про себя, пробуя новое определение на вкус. Звучало угрожающе и точно.

Огляделся вокруг. Квартира выглядела как поле боя: разбитая мебель, следы крови на стенах, тела заражённых у балкона. Слишком много трупов для комфортного отдыха, но сейчас выбора не было. С неработающей рукой любое перемещение становилось рискованным предприятием.

Активировал «Громовой шаг», чувствуя, как энергия начинает течь по венам, концентрируясь в ступнях. По телу пробежала лёгкая дрожь — способность откликалась на мой зов.

Решил начать эксперименты с простого. Приподнял одну ногу и осторожно поставил её на пол. В тот же миг под ступнёй вспыхнул электрический след, похожий на светящуюся дорожку. Интересно. Сделал ещё шаг — и вторая нога оставила такой же светящийся след.

Прислушался к ощущениям. Энергия текла по подошвам, словно жидкий металл. Попробовал изменить интенсивность — и действительно, смог регулировать яркость и мощность разряда. Слабый разряд создавал едва заметную дорожку, а сильный — ослепительную линию, способную осветить всю комнату.

Электрический след сохранялся несколько минут. Проведя рукой по следу, я почувствовал слабый разряд.

Решил проверить, можно ли использовать эти следы как ловушки. Нарисовал на полу импровизированную сеть из электрических линий. Затем активировал их все разом — и комната озарилась сетью светящихся линий.

Любопытно, что эти следы можно было активировать дистанционно. Достаточно было мысленного приказа — и линии вспыхивали разрядами, способными оглушить или даже убить противника.

Поэкспериментировал с комбинацией способностей. Объединил «Громовой шаг» с «Зарядом» — и обнаружил, что могу создавать мощные электрические дуги между следами на полу и своими руками. Энергия циркулировала по созданному маршруту, усиливая мою мощь.

Я взял тактический фонарик. Его металлическая рукоять блестела в тусклом свете, пробивающемся через разбитые окна. Активировал «Громовой шаг» и поднёс руку к фонарику.

Когда пальцы коснулись металла, я почувствовал знакомое усиление сцепления.

Сначала просто держал фонарик в руке, активируя и деактивируя способность. Металл словно оживал под моими пальцами, становясь частью энергетического поля. Затем начал медленно поднимать руку с фонариком, держа её параллельно полу.

К моему удивлению, фонарик будто прилип к ладони, отцепляясь от руки, словно нехотя. Я мог наклонять руку, поворачивать её — фонарик оставался в руке, сдвигаясь слишком медленно, будто его удерживали невидимые тиски. Это открытие натолкнуло на мысль о возможном использовании способности в бою.

Устав от экспериментов, я устроился у балкона, сев на порог. Чистый небосвод над головой казался насмешкой над творящимся внизу хаосом. Внизу, на улице, раздавался непрерывный топот множества ног — заражённые носились как угорелые, словно их гнала какая-то невидимая сила.

Днём они всегда были особенно активны, передвигались исключительно бегом, будто подгоняемые каким-то первобытным инстинктом. Вспомнив прошлую ночь, я невольно передёрнул плечами от неприятных воспоминаний. Тогда они были заметно менее активны, словно погружённые в какое-то оцепенение. Может, дело действительно в темноте? Возможно, их зрение адаптировано исключительно для дневного света. Эта мысль давала проблеск надежды — если придётся выйти на открытое пространство, лучше делать это ночью. Их сверхъестественный нюх и слух останутся, но хотя бы одно из чувств будет не на их стороне.

Что действительно удивляло — за всё время моего пребывания здесь ни один заражённый не забрался на балкон. После того как я расправился с парой тварей, остальные словно получили какой-то незримый сигнал об опасности. Но как? Каким образом они узнают, что я всё ещё здесь? Неужели у них существует какая-то телепатическая связь?

Погрузившись в размышления, я пришёл к выводу, что придётся рискнуть и переночевать в комнате Петровича. Нужно будет соорудить надёжную баррикаду из мебели и расставить шумовые ловушки по периметру. Жаль, что электрические следы сохраняются всего несколько минут — иначе можно было бы превратить весь дом в настоящее минное поле, и тогда можно было бы чувствовать себя в относительной безопасности. Возможно, с повышением уровня удастся увеличить длительность существования ловушек? Эта мысль требовала дальнейшего изучения.

Время тянулось медленно. Я сидел до самого вечера, методично опустошая содержимое рюкзака. Протеиновые батончики один за другим исчезали в моём желудке, вода убывала капля за каплей, консервы открывались и съедались. Стало очевидно — моих запасов надолго не хватит. Почти в каждом бою я получал ранения, а их заживление требовало колоссального количества энергии и питательных веществ. За один этот день я потребил столько калорий, сколько раньше съедал за двое суток. Организм работал на пределе, восстанавливая повреждения и адаптируясь к новым условиям.

К вечеру произошло долгожданное событие — левая рука начала подавать признаки жизни. Сначала это было едва заметное подрагивание пальцев, затем они начали медленно шевелиться, словно пробуждаясь от долгого сна. Но каждое движение сопровождалось острой болью, будто тысячи игл пронзали плоть. Мышцы протестовали, связки отзывались пронзительной болью, но я знал — это хороший знак. Восстановление шло, пусть медленно и болезненно, но уверенно.

Собравшись с мыслями, я начал разрабатывать детальный план на ночь. Нужно было подготовиться к отдыху, укрепить оборону, расставить дополнительные ловушки. Время шло, а выживание требовало всё больше ресурсов и осторожности.

Перед тем как покинуть балконное укрытие, я ещё раз внимательно прислушался к улице. Заражённые всё так же носились внизу.

яЯ уже собирался покинуть балкон, когда краем глаза заметил движение на стене соседнего дома. Сначала показалось, что это просто игра света и тени, но нет — там действительно кто-то был.

Два заражённых, словно пауки, карабкались по вертикальной поверхности.

Я застыл у окна, не в силах оторвать взгляд от жуткой картины перед глазами. Заражённые продолжали свой невероятный подъём, и теперь, когда они были так близко, я мог разглядеть каждую деталь их движения.

На уровне седьмого этажа два существа двигались с пугающей синхронностью. Один из них, массивный и мощный, служил живой опорой для второго — более худого и проворного. Они использовали малейшие неровности стены: трещины в штукатурке, выступы кирпичей, даже швы между плитами становились для них надёжными точками опоры.

Их пальцы, казалось, превратились в когтистые крючья. Я заметил, как изменилась их анатомия — суставы выворачивались под неестественными углами, мышцы вздувались, превращая тела в живые механизмы для восхождения.

Когда они достигли угла дома, то на мгновение замерли. Между ними словно состоялся безмолвный диалог — их головы поворачивались друг к другу, глаза горели лихорадочным огнём. Затем более мелкий заражённый ловко запрыгнул на плечи своего товарища, и они вместе совершили невероятный прыжок к следующему выступу.

На восьмом этаже они замедлились, их головы поворачивались из стороны в сторону с пугающей скоростью. Они осматривали окна, выбирая путь внутрь здания. Их движения были расчётливы, почти методичны — ничего общего с тем хаотичным поведением, которое я наблюдал раньше.

Достигнув девятого этажа, они приготовились к финальному рывку. Более крупный заражённый присел, его мышцы вздулись от напряжения. Второй, дождавшись нужного момента, оттолкнулся от его спины и совершил мощный прыжок к окну. Стекло треснуло под его весом, но не поддалось.

Тогда второй заражённый, словно понимая план своего товарища, прыгнул следом. Их объединённый вес создал достаточно силы, чтобы пробить отверстие в окне. Они проникли внутрь, словно хищники, забравшиеся в логово жертвы.

Наблюдая за этим, я осознавал, что вижу нечто большее, чем просто выживание. Это было организованное действие, почти разумное поведение. Они не просто следовали инстинктам — они действовали как команда, помогая друг другу достигать цели. Их способность к адаптации превосходила все мои представления о заражённых.

От увиденного у меня по спине пробежал ледяной пот. Если эти существа способны на такое сложное взаимодействие, то они стали куда опаснее, чем я мог себе представить. Их интеллект, или то, что его заменяло, развивался с пугающей скоростью.

Не став досматривать, что произойдёт дальше в той квартире, я тихо закрыл балконную дверь. Направившись на кухню, я решил воспользоваться моментом и пополнить запасы. Холодильник оказался наполовину пустым, но там всё же нашлись консервы, несколько упаковок яиц и немного овощей. Быстро, но аккуратно я начал складывать продукты в рюкзак, стараясь не шуметь.

Каждый шорох заставлял меня замирать и прислушиваться. Теперь, после увиденного на балконе, я понимал, что нужно быть готовым к любому развитию событий. Эти существа становились всё опаснее, и мне нужно было не только укреплять оборону, но и постоянно повышать свою боеспособность.

Закинув последнюю консервную банку, я застегнул рюкзак. Время шло, а ситуация становилась всё более напряжённой. Нужно было найти способ не только выжить, но и противостоять этой новой, организованной угрозе.

Я медленно двинулся к комнате Петровича, осознавая, что отдых необходим, несмотря на все опасности. Левая рука всё ещё плохо слушалась — каждое движение пальцев отдавалось острой болью, будто тысячи игл пронзали плоть. Но я знал, что без отдыха восстановление будет идти ещё медленнее.

Первым делом я собрал материалы для ловушек. В квартире нашлось несколько металлических банок, старые ключи, монеты и пара пустых бутылок. Всё это могло стать эффективным средством предупреждения о приближении заражённых.

В коридоре я начал расставлять ловушки, двигаясь осторожно, стараясь не шуметь. Каждая ловушка требовала внимания и точности, особенно с одной работающей рукой.

Первая ловушка была устроена у самого входа в коридор. Я положил несколько металлических банок, связав их верёвкой, и разместил так, чтобы любое движение потревожило их. Банки были уложены в форме спирали, чтобы звук распространялся по всему коридору.

Далее, через каждые два метра, я размещал связки ключей, привязанные к выступам на стенах. При малейшем прикосновении они начинали звенеть, создавая громкий, пронзительный звук.

В середине коридора я соорудил более сложную конструкцию. Взял несколько пустых бутылок и расставил в форме треугольника. Между ними разместил металлические предметы — они должны были создавать дополнительный шум при падении.

У самой двери в комнату Петровича я установил финальную ловушку. Здесь я использовал старый шкаф, который слегка приоткрыл, закрепив его так, чтобы при малейшем давлении он с грохотом упал. Внутри шкафа разместил металлические предметы, которые при падении создавали бы максимальный шум.

Особое внимание я уделил маскировке ловушек. Использовал обломки мебели и куски ткани, чтобы они не бросались в глаза. Некоторые ловушки спрятал под слоем пыли, другие замаскировал под обычные предметы.

Левая рука болела всё сильнее с каждым движением, но я не позволял себе останавливаться. Каждая ловушка могла спасти жизнь, дать драгоценные секунды на подготовку к обороне.

Когда все ловушки были установлены, я проверил их работу. Аккуратно потревожил каждую, убедившись, что звук распространяется по всему коридору. Особенно громко звучали связки ключей и металлические банки — их звон эхом отражался от стен.

Удовлетворённо осмотрев результаты своей работы, я направился в комнату Петровича. Теперь у меня было хоть какое-то предупреждение о приближении опасности. Но я понимал — это лишь временная мера. В этом новом мире нужно быть готовым ко всему, особенно когда твои враги становятся всё умнее и организованнее.

В комнате Петровича царил идеальный порядок, характерный для бывшего военного. Я огляделся, оценивая доступные ресурсы для создания баррикады. Стол, стул, тумбочка — не самый внушительный арсенал, но придётся работать с тем, что есть.

Левая рука всё ещё доставляла проблемы — каждое движение отдавалось пульсирующей болью, но я не мог позволить себе слабость. Нужно было действовать быстро и эффективно.

Первым делом я передвинул стол к двери. Несмотря на боль, пришлось использовать обе руки, хоть левая и была практически недееспособна. Стол оказался тяжёлым, но его массивная конструкция могла стать хорошим первым рубежом обороны.

Затем я начал разбирать тумбочку. Вытащил все ящики, которые могли пригодиться как дополнительные препятствия. Ящики были металлическими, что давало надежду на их прочность. Расставил их вдоль стола, создавая дополнительную преграду.

Стул пришлось разобрать. Ножки и сиденье я расположил поперёк дверного проёма, между столом и стеной. Это должно было затруднить любое быстрое проникновение.

В комнате нашлись несколько старых ремней, видимо, оставшихся со времён службы Петровича. Я использовал их, чтобы связать конструкцию воедино. Несмотря на боль в руке, пришлось напрячь все силы, чтобы надёжно закрепить узлы.

Обнаружил в тумбочке несколько металлических банок и коробок. Их я разместил сверху баррикады, чтобы они создавали шум при попытке проникновения.

Особое внимание уделил укреплению слабых мест. Там, где конструкция казалась недостаточно прочной, использовал оставшиеся вещи из тумбочки, превращая их в дополнительные препятствия.

Шкаф, к сожалению, действительно оказался слишком тяжёлым для одной руки. Но я решил использовать его содержимое. Вытащил несколько тяжёлых книг и разместил их на верхней части баррикады.

Закончив с основной конструкцией, я проверил её устойчивость. Баррикада получилась не идеальной, но могла задержать противника на некоторое время.

Я окинул взглядом комнату, особое внимание уделив окну. Жалюзи, закрывающие его, выглядели хлипко, но всё же могли задержать заражённых, если те решат проникнуть через этот путь. Это давало хоть какую-то дополнительную защиту.

Уставший до предела, я опустился на двуспальную кровать. Она оказалась неожиданно мягкой и удобной после всех пережитых сегодня испытаний. Мышцы протестовали, каждая клеточка тела молила об отдыхе.

Прислушиваясь к звукам в квартире, я отметил, как тихо стало вокруг. Только моё тяжёлое дыхание нарушало эту неестественную тишину. В голове крутились мысли о виденном сегодня: о том, как заражённые карабкаются по стенам, о их слаженных действиях, о том, насколько они стали умнее и организованнее.

Постепенно мысли становились всё более спутанными, сознание начало уплывать в сон. Но это был не спокойный сон — чуткий, беспокойный, полный тревожных образов. Каждое шорох заставлял меня вздрагивать, каждый звук казался угрозой.

Во сне я видел заражённых — они двигались по стенам, словно пауки, их глаза горели нездоровым огнём. Они общались между собой без слов, понимали друг друга с полувзгляда. Эти видения были настолько реалистичны, что я несколько раз просыпался в холодном поту.

Но усталость брала своё. Постепенно моё дыхание стало ровнее, мышцы расслабились. Даже во сне я продолжал прислушиваться к происходящему в квартире, готовый в любой момент вскочить и защищаться.

Сон окутал меня тяжёлым, липким одеялом, но даже в этом состоянии сознание оставалось настороже. И тут появилось она — заражённая блондинка.

Она стояла посреди тёмной комнаты, освещённая лишь тусклым светом, пробивающимся сквозь разбитые окна. Её лицо, когда-то, возможно, красивое, теперь искажено страданием. Но что было по-настоящему пугающим — это её голос.

Он не был тем хриплым рыком, который издают заражённые. Это был настоящий женский голос — нежный, полный отчаяния и невыносимой боли. Она протягивала ко мне свои когтистые руки, покрытые струпьями и кровью.

— Помоги мне… — шептала она, и каждое слово сопровождалось каплями крови, стекающими по её заострённым клыкам. — Пожалуйста, помоги…

Её глаза, некогда, вероятно, голубые, теперь горели лихорадочным огнём. В них читалась такая мука, что у меня защемило сердце. Она продолжала тянуться ко мне, словно умоляя о спасении, но я знал — это невозможно.

— Я не могу… — прошептал я, отступая назад.

Она приближалась, её голос становился всё громче, наполняясь отчаянием:

— Ты должен… Ты можешь… Пожалуйста…

Её руки почти коснулись меня, когда я проснулся в холодном поту. Сердце колотилось как сумасшедшее, левая рука болела сильнее обычного. Этот сон был слишком реальным, слишком пронзительным.

Несколько минут я лежал неподвижно, прислушиваясь к тишине квартиры. Сон ушёл, оставив после себя неприятный осадок. Почему именно она приснилась мне? Почему её голос звучал так по-человечески?

Постепенно дыхание стало ровнее. Я понимал, что это всего лишь сон, иллюзия, созданная моим измученным сознанием. Но образ плачущей заражённой блондинки ещё долго стоял перед глазами, вызывая странное чувство — будто где-то глубоко внутри неё всё ещё живёт человек, терзаемый болью и страданием.

С трудом поднявшись, я подошёл к окну, прислушался к звукам раннего утра. Сон закончился, но его эхо всё ещё отзывалось в моей душе, заставляя задуматься о том, что происходит с людьми, когда они становятся заражёнными.