Электро: Протокол "Тираниум"

4. Опасности нового мира и изучение возможностей

Активировав молнии, обвившие мою левую, целую руку, я осторожно приблизился к двери. Прижался ухом к деревянной поверхности, пытаясь уловить малейшие звуки в квартире. Тишина казалась обманчиво спокойной.

Внезапно дверь содрогнулась от мощного удара. Кто-то с разбегу врезался в неё, выбивая половину дверного полотна из косяка. Я отлетел назад, едва успев откатиться в сторону.

В образовавшуюся щель тут же просунулась голова заражённого. Не теряя ни секунды, я вскочил на ноги и, упираясь в приоткрытую дверь, зажал голову твари в узкой щели. Левая рука, окутанная электрическими разрядами, почти вплотную приблизилась к искажённому лице безумца.

Сконцентрировавшись, я выпустил молнию. Зомби задёргался в конвульсиях, его тело содрогалось от мощных разрядов. Через несколько секунд всё было кончено — существо обмякло, а его волосы превратились в пепел, обуглившись до основания.

От трупного запаха, смешавшегося с запахом горелой плоти, меня едва не вырвало. Перед глазами мелькнуло уведомление: «Получено 100 единиц Тираниума».

Оглядев открывшийся проём, я всмотрелся в полутёмную квартиру. Казалось, больше никто не пытался прорваться внутрь. Но эта тишина пугала ещё больше.

Руки дрожали, ноги подкашивались от напряжения. Раненая рука и укушенная нога пульсировали болью, напоминая о полученных травмах. Но я понимал — это может быть только начало. Паника пыталась захлестнуть сознание, но я изо всех сил старался сохранить ясность мысли. Нельзя поддаваться страху — он убивает вернее любого оружия.

Я осторожно столкнул голову зомби из дверной щели, предварительно обернув руку простынёй — не хотелось касаться этой мерзости голыми руками. Когда проход освободился, я замер, превратившись в слух и зрение. Призрачные молнии вновь обвились вокруг моей левой руки, причиняя невыносимый дискомфорт — жжение, покалывание, словно тысячи игл впивались в плоть. Но лучше так, чем быть безоружным перед лицом этой нежити.

Медленно, сантиметр за сантиметром, я приоткрыл дверь. Противный скрип разнёсся по всей квартире, словно погребальный звон. Паника ледяной волной накрыла сознание — я понимал, что этот звук привлечёт ещё больше заражённых. Хотелось забиться под кровать, спрятаться, стать невидимым. Но я заставил себя сделать шаг вперёд.

Левая рука, объятая электрическими разрядами, указывала вперёд, готовая в любой момент выпустить смертоносную молнию. Удивительно, но коридор оказался пуст. Я осторожно выглянул из-за угла, бросив короткий взгляд на входную дверь. Проём зиял тёмной пастью, выбитая дверь валялась на полу, а за ней — чёрная бездна подъезда, откуда в любой момент могли выскочить новые твари.

Я застыл, вглядываясь в эту тьму, пытаясь уловить малейшее движение. И вдруг — звук! Эхо чьих-то стремительных шагов разнеслось по лестничной площадке. Паника захлестнула с новой силой. Не раздумывая, я бросился в свою комнату, захлопнул дверь и начал спешно сооружать баррикаду из тумбочек.

Когда я уже собирался приставить вторую тумбочку, в дверь с оглушительным грохотом ударилось чьё-то тело. Дрожащими руками я водрузил тумбочку на место и навалился всем весом на преграду. Обожжённая рука пульсировала болью, укушенная нога отказывалась держать вес тела, а удары в дверь становились всё яростнее, всё настойчивее.

Я дышал тяжело, как загнанный зверь. Ужас и паника сковали сердце ледяными тисками. Мысли путались, страх застилал разум кровавой пеленой. Что теперь? Как долго продержится эта хлипкая баррикада? И главное — что будет, когда она падёт?

Когти заскребли по дереву двери. Звук был настолько жутким, что волосы на затылке встали дыбом. Существо издавало судорожные всхлипы, от которых кровь стыла в жилах.

Я замер, прислушиваясь к этим страшным звукам. Заражённый пытался говорить, но вместо внятных слов из его горла вырывались только прерывистые всхлипы, словно кто-то безутешно плакал уже несколько часов. Скрип когтей о дерево, судорожный вдох — и едва различимый обрывок слова:

— вС-с-сти… я…

По спине пробежала волна ледяного ужаса. Не теряя ни секунды, я бросился под кровать. В этот момент удары в дверь возобновились с новой силой. Всего два мощных удара — и хлипкая баррикада рухнула. Дверь вылетела из косяка с оглушительным треском.

В комнату ворвались двое заражённых. Их ноги, дёрганые и неестественные, перемещались по комнате. Хриплое дыхание, звук втягиваемого воздуха — и вот они уже рядом с кроватью, под которой я прячусь.

Я старался не дышать, но понимал — они меня заметили. Чувствовал их присутствие каждой клеточкой своего тела. Их тяжёлое дыхание становилось всё ближе, когти скребли мебель в поисках добычи. Паника сковала тело, но я не мог пошевелиться, не мог издать ни звука.

Секунды тянулись бесконечно долго. Я слышал, как бешено колотится сердце, как хрипло дышат твари надо мной, как скребутся их когти по кровати.

Один из заражённых рухнул на пол с жутким скрежетом когтей о деревянный пол. Его глаза, красные от полопавшихся капилляров, уставились прямо на меня с такой ненавистью, что кровь застыла в жилах. Зрачки твари сузились до крошечных точек, а из оскаленного рта хлынула алая слюна, пачкая пол. Существо вцепилось когтями в пол и начало ползти ко мне резкими, дёргаными движениями, словно марионетка в руках безумного кукловода.

Не теряя ни мгновения, я выпустил заряд молнии прямо в его перекошенное лицо. Тварь забилась в судорогах, её тело выгнулось дугой, а затем обмякло, даровав мне сотню единиц Тираниума.

Второй заражённый, словно хищник, почуявший кровь, ринулся вперёд. Я понял — энергии для нового разряда нет, а до следующего применения способности нужно ждать десять бесконечных секунд.

Первая секунда. Его пустые, мёртвые глаза нашли меня, в них вспыхнул огонёк безумной жажды.

Вторая секунда. Тварь начала ползти, дёргаясь всем телом в неестественном ритме, её когти оставляли глубокие борозды на полу.

Третья секунда. Я ударил его ногой в лицо со всей силой, что была во мне, вкладывая в удар весь свой страх и отчаяние. Кость хрустнула под моей ступнёй.

Четвёртая секунда. Когтистые пальцы сомкнулись на моей ноге, острые когти впились в плоть, потянув её к оскаленной пасти, из которой воняло гнилью.

Пятая секунда. Вторая, укушенная нога ударила существо, пронзая моё тело острой болью. Молнии начали формироваться на руке, но слишком медленно.

Шестая секунда. Мне удалось вырвать ногу из смертельного захвата, но на коже остались глубокие, кровоточащие царапины от когтей.

Седьмая секунда. Тварь вновь попыталась схватить меня, её когти царапали мои ноги, оставляя новые раны.

Восьмая секунда. Кровь потекла из свежих ран, делая кожу скользкой, что немного мешало твари схватить меня.

Девятая секунда. Силы в укушенной ноге закончились, и существо схватило здоровую конечность, его когти впились в плоть.

Десятая секунда. Его челюсти двинулись к моей ноге, а я наконец направил руку с формирующимися молниями, чувствуя, как энергия собирается в кончиках пальцев.

Одиннадцатая секунда. Зубы сомкнулись на фаланге большого пальца, прокусывая кожу, а молния сорвалась с руки, прорезая воздух с оглушительным треском.

Двенадцатая секунда. Я почувствовал, как зубы прокусывают плоть, как горячая кровь стекает по пальцу. Молния достигла головы твари, превращая её мозг в пепел.

Челюсти сжались ещё сильнее в предсмертных судорогах, кости захрустели под давлением. Я закричал от боли и ужаса, мой крик эхом отразился от стен. Существо наконец затихло, но его зубы продолжали сжимать мой палец мёртвой хваткой, словно пытаясь забрать с собой в могилу частичку моей плоти.

Я тяжело дышал, чувствуя, как пот стекает по лицу холодным ручьём. Каждый вдох давался с трудом, будто воздух превратился в вязкую жижу. Бледный как смерть, я замер, прислушиваясь к звукам квартиры. Гробовая тишина давила на уши, словно сама смерть затаилась где-то в углах, выжидая момента для удара.

Медленно, стараясь не издавать ни звука — хотя мой крик, наверное, был слышен на весь город — я выбрался из-под кровати. Каждый шорох заставлял меня замирать, вслушиваясь в темноту. Казалось, что за каждым углом прячется враг, что каждый скрип половиц — это приближающиеся шаги заражённых.

Левая рука вновь окуталась молниями, обжигая болью. Конечность начала неметь, но я упрямо держал способность активированной — оставаться безоружным было смерти подобно. Каждый разряд тока вызывал новую волну боли, но я терпел, стиснув зубы.

Труп заражённого всё ещё сжимал мой палец мёртвой хваткой. Я попытался отцепить его руками, но сил не хватало. С трудом, волоча за собой мёртвое тело, я подполз к своей тумбочке. Последние силы покидали меня, тело дрожало и отказывалось подчиняться. Каждый мускул кричал от усталости, но я продолжал двигаться.

В тумбочке нашлась плоская отвёртка. Я всунул её в рот мертвеца и, используя как рычаг, наконец освободил свой палец из смертельного капкана. Прислушиваясь к коридору, ожидая новых заражённых, я напряжённо вглядывался в темноту.

Встать на ноги оказалось невероятно тяжело — обе ноги были ранены. Пошатываясь, я направился к балкону, где лежала аптечка. Просто ходить стало настоящим испытанием.

Мысль о том, что укусы могут быть заразны, терзала сознание. Может быть, я уже обречён и просто не знаю об этом? Но пока что никаких симптомов, кроме дикой усталости и морального истощения, не наблюдалось. Каждый шаг давался с трудом, каждый поворот заставлял оглядываться через плечо. Казалось, что за каждым углом кто-то прячется, что каждый шорох — это приближающаяся смерть.

На балконе я тщательно обработал укушенный палец и глубокие царапины от когтей. Каждый разрез пульсировал болью, напоминая о пережитом кошмаре. Затем вернулся в комнату, освободил рюкзак от тетрадей и книг. Отправился к холодильнику и наполнил рюкзак скоропортящимися продуктами. В родительской комнате забрал мощный отцовский фонарик.

Последним пунктом стал поход в ванную. Там я соорудил баррикаду из тяжёлой ванны, потратив последние крохи сил. Каждый раз, когда я останавливался, чтобы перевести дух, мне казалось, что кто-то наблюдает за мной из темноты.

Улёгшись в ванну, я открыл рюкзак и в полной темноте начал есть, прислушиваясь к каждому звуку в квартире.

После плотного перекуса хлебом и колбасой в прикуску, я включил мощный отцовский фонарь, но в ванной комнате вспыхнул лишь тусклый, едва заметный свет.

«Твою ж…» — пронеслось в голове. Батарейки дохнут.

Свет фонаря начал мигать, словно в агонии, а затем и вовсе погас, погрузив комнату в кромешную тьму.

«Прекрасно», — с горечью подумал я.

Я достал батарейки и на мгновение задумался о том, чтобы зарядить их с помощью своих способностей. Мысль казалась заманчивой, но я быстро отбросил эту идею. Слишком много неизвестного таилось в этой затее.

Я не мог быть уверен в точном напряжении, которое генерировали мои молнии. Не представлял, какой тип тока они создавали — постоянный или переменный. Не существовало безопасного способа передать энергию от моих рук к батарейкам. К тому же, существовал реальный риск повредить не только батарейки, но и сам фонарик.

Отложив батарейки в сторону, я взял в руку сам фонарик. Холодный металл прибора казался надёжным и знакомым. По крайней мере, с ним я знал, как обращаться, пусть даже надежды на использование почти не оставалось

Я лежал в темноте, сжимая в руке бесполезный фонарь без батареек. Мысли лихорадочно крутились в голове, и я пытался найти способ использовать свои способности, чтобы вернуть устройству жизнь.

Может быть, если приложить руку к корпусу фонарика и направить энергию прямо в него? Но что, если это повредит механизм? Или расплавит пластик?

Может, попробовать провести энергию через металлическую часть фонарика? Металл — хороший проводник, он мог бы помочь направить ток в нужном направлении. Но что, если произойдёт короткое замыкание?

А вдруг можно создать временный электрический контур, используя свои способности как источник энергии? Тогда фонарик работал бы напрямую от моих сил, минуя батарейки. Но хватит ли мне выносливости поддерживать такой режим?

Я глубоко вздохнул и начал всё сначала. Активировал молнии на руке, наблюдая, как они танцуют на кончиках пальцев. Задача казалась почти невыполнимой — нужно было ослабить их до минимума, не позволив полностью исчезнуть.

Первые попытки оказались тщетными. Разряды гасли один за другим, едва достигая критической отметки. Я чувствовал, как энергия ускользает сквозь пальцы, словно песок. Но я не сдавался.

Постепенно, капля за каплей, я начал понимать структуру тока. Молнии теряли напряжение не хаотично — в этом был свой ритм, своя логика. Они словно сопротивлялись, не желая становиться слабее, но я упорно продолжал давить, уменьшая их силу.

И вот оно — то самое чувство! Тонкие электрические разряды начали формироваться на моих пальцах, похожие на едва заметную паутинку. Они были почти невидимыми, но я ощущал их присутствие каждой клеточкой своего тела.

От этих ощущений перехватило дыхание. Я чувствовал, как электричество течёт по моим жилам, как оно пробегает по пальцам, словно становясь частью меня. В этот момент я будто сам превращался в стихию, познавая её суть на глубочайшем уровне.

Каждая клеточка моего тела резонировала с этой энергией. Я мог чувствовать, как ток струится по венам, как он пульсирует в такт с моим сердцем. Это было не просто управление — это было слияние с самой природой электричества.

Медленно, предельно осторожно, я продолжал исследовать границы своих возможностей. Теперь я понимал, что значит по-настоящему контролировать силу тока. Это было не просто умение — это было искусство, требующее полной концентрации и самоотдачи.

Я посмотрел на фонарик в своей руке и осознал, что пока ещё слишком рано браться за такую тонкую работу. Для начала нужно было глубже познать свои способности, а это требовало времени и практики.

Достав из рюкзака бутылку кефира, я начал пить, одновременно пытаясь контролировать молнии на пальцах. Это оказалось непростой задачей — совмещать приём пищи с управлением энергией. Я то увеличивал напряжение, то ослаблял его, экспериментируя с границами своих возможностей.

Несколько раз я терял концентрацию, и разряды гасли, но тут же вызывал их снова. Интересно, что пока молнии просто держались на пальцах, не слетая, энергия почти не тратилась. Я заметил, что при минимальном напряжении Тиран в крови восполнялся быстрее, чем расходовался.

Погрузившись в изучение своих способностей, я даже забыл следить за обстановкой вокруг. К счастью, всё оставалось спокойно. Постепенно я начал расслабляться, несмотря на неудобство положения в жёсткой ванне.

Наслаждаясь относительным покоем и безопасностью, я окутал всю руку минимальным током. Это было похоже на попытку приручить дикого зверя — хаотичные разряды стремились вырваться на свободу, но я упорно пытался обуздать их, направляя так, как было нужно мне.

Каждый раз, когда удавалось удержать ток в нужном состоянии чуть дольше, я чувствовал прилив удовлетворения. Это было похоже на танец с электричеством — медленный, осторожный, но завораживающий. Я понимал, что только через такие тренировки смогу научиться полноценно управлять своей силой.

В этой тишине и полумраке я продолжал экспериментировать, чувствуя, как с каждым мгновением лучше понимаю природу своей способности. Это было непросто, но невероятно увлекательно.

Тишина окутала меня мягким одеялом, а тусклый свет молний на руке создавал странное, почти уютное свечение. Постепенно усталость брала своё, и я начал погружаться в дремоту. Мерное мерцание разрядов действовало гипнотически, словно убаюкивая.

Мысли невольно устремились к близким. Где сейчас мои родители? С сестрой всё в порядке? Живы ли они? Эти вопросы терзали душу, не давая полностью расслабиться. Я представлял их лица, вспоминал последние моменты перед тем, как всё изменилось.

В голове проносились воспоминания: мамина улыбка, папина шутка, смех сестры. Как они там? Справляются ли? Или тоже прячутся где-то, борясь за выживание? Эти мысли не давали покоя, но я понимал — сейчас я ничего не могу сделать.

Только стать сильнее. Только выжить. Только научиться контролировать свои способности, чтобы однажды найти их, узнать, что с ними случилось. Эта мысль придавала сил, даже когда глаза начинали закрываться, а сознание уплывало в сон.

Я пообещал себе, что выживу. Что стану достаточно сильным, чтобы защитить их, если они живы. Что найду их, чего бы это ни стоило. Эти мысли стали моей тихой мантрой, пока я медленно погружался в сон, охраняя свой хрупкий покой слабым сиянием молний на руке.