Егерь. Сердце стаи. Книга 5

Глава 4

Утром я проснулся с тяжёлым чувством, что сон был слишком коротким. За окном едва ли поднималось солнце, но из кухни уже доносились звуки деловитой возни. Спустившись вниз, я обнаружил Ирму с чашкой чая. Старуха склонилась над столом и сосредоточенно что-то чертила. Время от времени она прикладывала палец к губам, размышляя, а затем снова принималась за работу.

— Рано встаёшь, — заметил я, наливая себе чай из самовара.

— И как ты догадался, — буркнула она, не отрываясь от своих записей. — Дел у нас невпроворот. Чем раньше начну, тем лучше приживётся.

— Что приживётся?

Старуха наконец подняла голову и окинула меня оценивающим взглядом:

— А ты думал, я просто так рано встала? Показывай, где твоя земля.

Через час мы уже въехали в долину. Ольга и Тимофей решили остаться в городе — торговец хотел показать матери лавки и достопримечательности столицы.

Ирма уже готова была спешиваться самостоятельно, но я осторожно помог ей сойти с лошади — всё-таки возраст давал о себе знать. Как только ноги старухи коснулись земли, она тут же принялась осматривать территорию.

Бабка игнорировала шум стройки, полностью поглощённая изучением почвы. Даже присела на корточки, зачерпнула горсть земли и растерла между пальцами.

— Чернозём хороший, — довольно пробормотала она.

Лина и Дамир подошли к нам, поприветствовали и отчитались о своих наблюдениях. Всё шло по плану, никаких происшествий.

— Что ты задумала? — спросил я, наблюдая, как Ирма уставилась в свои наброски.

— То, что должен был задумать ты, паршивец, — фыркнула она. — Ферма зверей — это хорошо, но кто будет реагенты поставлять? Алхимика нашёл? Лечебные настойки готовить? Корма магические варить?

— До этого ещё не дошли руки, но растения у меня есть, — я хмыкнул.

— Есть у него… На какой-нибудь садик небось, а не на плантацию, — поправила Ирма. — Видишь этот склон? — Она указала на солнечную сторону холма. — Хорошее место.

Бабка на удивление быстро зашагала по территории, бормоча себе под нос:

— Здесь лунный пырей пойдёт… Тут можно звёздную росу посадить… А для драконьей крови нужно место повлажнее, ближе к озеру.

Лина и Дамир переглянулись, явно не понимая, что происходит.

— Это Ирма, — представил я. — Моя бабушка и очень хороший травник. Привыкайте к её характеру, похоже, она решила обосноваться здесь надолго.

— Очень приятно, — вежливо улыбнулся Дамир.

Ирма окинула их оценивающим взглядом:

— Чего лыбу давишь? Бабам своим улыбаться будешь. Макс, что-то худоватые они какие-то. Работать-то смогут?

— Обещали, — ответил я, едва сдерживая хохот. — Можешь эксплуатировать по полной, им будет полезно заняться травами.

Старуха снова развернула свой план и ткнула в него узловатым пальцем:

— Вот что. Будете мне грядки копать.

— Грядки? — переспросила Лина. — Но мы должны следить за строительством…

— Строительство никуда не денется, — отмахнулась старуха. — А земля готовиться должна заранее. Видите, вон тот участок? — Она указала на ровную площадку у воды. — Там будем работать. И начнём прямо сейчас.

К нам подошёл Василий:

— Рейнджер, что происходит?

— Василий, познакомься, это Ирма, мой травник. Тот участок, который я выделил под травы… Похоже, потребуется побольше. Выдели помощь, если потребуется.

— Понял.

Ирма одобрительно кивнула и резко повернулась к бригадиру:

— Проблемы будут?

Тот лишь с удивлением посмотрел на старуху и ретировался, бормоча что-то под нос о неожиданных изменениях.

Лина подошла ко мне слишком близко, так что я почувствовал лёгкий аромат её волос, и негромко спросила:

— А она всегда… не в духе?

Я невольно отступил на шаг. Чёрт, да девчонка мне в дочери годится. Странное всё-таки чувство…

— Сейчас у неё превосходное настроение, — ответил сухо.

Лина тихо рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

Ирма заметила мой манёвр и многозначительно хмыкнула, но промолчала, вернувшись к своим планам.

— Ну что ж, — она довольно потёрла руки. — Макс велел вас погонять, новички, так что хватайте лопаты. Покажу вам, как настоящие грядки делаются.

— Может, Василий со своими питомцами поможет? — неуверенно предложил Дамир. — У них земляные кроты есть…

— И что с того? — огрызнулась старуха. — Думаешь, крот лучше тебя знает, какая земля травам нужна? Руками копать будете, чтобы почву прочувствовать. А корни да камни убрать? А перегной? Ничего уже без зверей своих не могут! Ваш крот этого всего не сделает!

Брат с сестрой с мольбой посмотрели на меня, но я лишь пожал плечами.

— Вас же предупреждали про лопаты. Думали шутка, что ли?

Пара часов пролетела незаметно. Я делал обход, проверял ход строительства, консультировался с Василием по мелочам. Успел обменяться образами с Режиссёром, в которых он подтвердил, что Дамир и Лина действительно следили за строительством и зверями.

Когда вернулся к участку, выделенному под травы, брат с сестрой всё ещё методично перекапывали землю. Оба изрядно вспотели и измарались. Ирма стояла рядом как настоящий надзиратель, опираясь на палку и время от времени подбадривая их замечаниями в своём неподражаемом стиле.

— Максим! — окликнула меня бабка, заметив моё приближение. — Пора бы и в лес наведаться. Надо поглядеть, какие местные травы тут растут, что можно использовать.

Я кивнул — идея разумная. Перечислил ей список растений, которые нужны в первую очередь для базовых реагентов.

— Дай мне пару минут, закончу и пойдём.

— Куда это? — фыркнула старуха. — Раз зона тут безопасная, как ты говоришь, что мне стоит по лесочку прогуляться? Мы сами справимся! Да и не всё ты назвал, уж знаю, что мой сын для зверей искал.

— Хорошо, но с условием, — я строго посмотрел на неё. — Далеко не уходите.

— Да что ты как наседка! — возмутилась Ирма.

— Это не обсуждается, — непреклонно отрезал я. — И ещё одно условие.

Я мысленно обратился ко всей стае сразу.

— Идёте с Ирмой в лес. Защищать как меня. Чтоб ни волосок не упал.

Режиссёр степенно подошёл к ним с кромки леса, а Афина с Актрисой материализовались прямо рядом со старухой.

— Вся стая пойдёт с вами, — твёрдо сказал я. — Это мои условия. Красавчик так вообще будет очень полезен.

Ирма раскрыла рот, чтобы возразить, но я поднял руку:

— Ты идёшь в незнакомый лес! Ты не знаешь, что там водится. Мои звери прикроют, они уже весь его облазили. Без них ты просто слепой котёнок! Либо так, либо никак.

Бабка недовольно поворчала, но согласилась.

Сам же подозвал двухвостого лиса и направился в дальний угол долины, к небольшой поляне, скрытой от посторонних глаз рощицей молодых дубов. Там нас никто не потревожит.

Лис следовал за мной молча, держась на расстоянии в пять метров. Не приближался, но и не отставал. Его походка была настороженной, готовой к мгновенному рывку в любую сторону. Хвосты слегка приподняты — знак внимания.

Когда мы добрались до поляны, я сел на поваленное дерево и достал из сумки кожаный мешочек. Положил перед лисом кусок куропатки, натёртый тёртыми корнями железной лозы, которые добыл в лесу незадолго до битвы с вепрем-пламежором. Этот реагент положительно сказывался на моём взаимодействии с Режиссёром, и так же хорошо успокаивал лиса. Куропачье мясо мой огненный зверь считал деликатесом, а реагент должен был улучшить его расположение ко мне. Пряный аромат специи смешался с запахом дичи, создавая соблазнительную смесь.

Лис мгновенно отреагировал. Его ноздри раздулись, уши навострились. Но ни на шаг не приблизился.

— Голоден? — негромко спросил я.

Янтарные глаза проследили движение моей руки, но зверь остался на месте. В его взгляде — только холодная оценка. Он изучал меня, как боец изучает противника перед схваткой.

Я положил мясо на землю перед собой и отодвинулся на несколько шагов.

— Бери. Ты уже сто раз это делал.

Но лис всё равно неподвижно стоял ещё с минуту. Затем медленно, не выпуская меня из поля зрения, подошёл к лакомству. Схватил его одним точным движением и тут же отскочил на прежнее расстояние.

Жевал осторожно, продолжая следить за мной. Мясо явно пришлось ему по вкусу — хвосты слегка расслабились.

— Нравится? — я достал ещё один кусок.

На этот раз реакция была быстрее. Лис подошёл, взял угощение и снова отступил. Но дистанцию сократил всего на полметра.

Я провёл так целый час. Кормил его понемногу, говорил спокойным, ровным голосом. Рассказывал о ферме, о планах, даже о погоде. Неважно что — главное было показать, что от меня не исходит угрозы.

Лис слушал. Его уши поворачивались, улавливая интонации. Но ближе не подходил. Принимал подношения как дань, которая ему причитается, а не как дружеский жест.

— Знаешь, — сказал я, когда лакомства закончились, — мне нужна твоя помощь. У тебя есть навык, который может мне помочь. Помочь в очень-очень важном деле, приятель. А ты у меня пока даже огненную ауру не используешь…

Лис насторожился.

— Ничего сложного. Просто доверься и покажи своё пламя.

Зверь смотрел на меня долгих несколько секунд. Затем демонстративно лёг на траву, положил морду на лапы и закрыл глаза. Словно говорил: «Нет и ещё раз нет».

— Даже не попробуешь?

В ответ лис повернулся ко мне спиной.

Я тяжело вздохнул. Это было не просто упрямство. Зверь сознательно отказывался сотрудничать. Он не боялся — просто не желал принимать нового хозяина. В этом было что-то почти человеческое. Гордость раненого воина, который предпочтёт умереть, чем склонить голову.

Насильственный разрыв связи с прежним хозяином оставил глубокие шрамы. И простыми угощениями их не залечишь, даже несмотря на невероятный прогресс, достигнутый за две недели.

Последние дни я всё больше думал, что, может быть, неправильно подхожу к проблеме? Лакомства и мягкие слова — это попытка добиться покорности. А что, если лис не хочет покоряться? Что, если его не нужно ублажать?

Чтобы он начал меня уважать, нужно показать, что я не просто кормилец, а такой же воин. Что достоин быть его новым вожаком не потому, что поймал его, а потому что я сам — сила, с которой нужно считаться. Что владею стихией так же, как его предыдущий хозяин.

Я медленно поднялся с поваленного дерева, размышляя над новым подходом. Старая кора под ногами хрустнула, нарушив тишину поляны. Двухвостый зверь по-прежнему лежал ко мне спиной, но кончики его ушей дрожали — всё ещё следил за каждым моим движением. Его дыхание было ровным, размеренным, но в каждой линии тела читалось напряжение пружины, готовой распрямиться.

И всё равно понимал, что это безумие. Показать ему ту самую стихию, что помогла убить хозяина… Это всё равно что тыкать палкой в рану. Но все мои егерские уловки провалились. Этот зверь был не просто животным. И говорить с ним нужно не как с животным. Даже если этот разговор начнётся с боя.

Рискованно, но попробуем.

Я достал нож и отошёл метров на десять. Если лис понимает только язык силы, то пора с ним заговорить именно на нём. Как боец с бойцом.

Мысленно потянулся к Режиссёру, который бродил где-то по лесу с Ирмой. Связь откликнулась мгновенно — теперь и брат был готов делиться своей стихией.

Даже на расстоянии.

Энергия потекла по невидимым нитям, связывающим нас, и я направил её в клинок.

Воздух вокруг лезвия начал сгущаться и закручиваться. Невидимые потоки превращались в миниатюрный торнадо, обволакивающий металл серебристыми нитями. Лезвие зазвенело высокой нотой. Трава у моих ног заколыхалась от магических токов, листья зашелестели без малейшего природного ветерка.

— Видишь? — сказал я, медленно поворачивая нож так, чтобы лис мог разглядеть танцующие вокруг лезвия воздушные потоки. Стихия послушно следовала за движением клинка, оставляя в воздухе едва различимые следы. — Я понимаю стихии. Говорю на твоём языке.

Движение было молниеносным, как удар змеи.

Лис резко поднял голову.

Его янтарные глаза расширились, уставившись на мой клинок с выражением, которое заставило меня похолодеть.

Он узнал ветер, который сражался с ним и его прошлым хозяином.

Шерсть на загривке медленно начала подниматься дыбом, превращая зверя в ощетинившийся комок ярости. Каждый волосок встал торчком, удваивая размеры лиса. Хвосты, которые мирно лежали вдоль тела, теперь распушились и изогнулись дугой над спиной.

— Эй, тише, — попытался я успокоить его, рассеивая ветер, но было уже поздно.

Из пасти лиса вырвался низкий, утробный рык — звук, от которого по спине пробежали мурашки.

Это был вызов бойца, готового умереть, но не отступить. Звук, который издаёт загнанный в угол хищник, когда решает, что лучше погибнуть сражаясь, чем покориться.

Зверь медленно поднялся на лапы, не отрывая горящих глаз от моего ножа. В его взгляде плескалась не просто агрессия — там была память о той битве. Память о вихре Режиссёра, который лишил пламя кислорода и обрёк на поражение огненного Зверолова.

Воздух на поляне, казалось, сгустился. Температура начала подниматься — шерсть лиса тускло светилась изнутри, словно под ней тлели угли. Запах гари коснулся моих ноздрей.

Для него мой жест был не предложением к диалогу. Это была прямая угроза. Демонстрация той самой силы, которая убила его хозяина и разрушила его прежнюю жизнь.

Чёрт. Я полностью просчитался.

Лис взвыл и бросился в атаку.

Скорость была невероятной. Огненный сгусток пронзил воздух, из его пасти вырвался поток раскалённого пламени.

В этот же миг связь с Режиссёром вспыхнула. Брат почувствовал опасность даже на расстоянии и мгновенно отозвался, выбрасывая в мою сторону волну стихийной энергии.

Мысли путались, время утекало сквозь пальцы. Инстинктивно потянулся через связь к всплеску силы Режиссёра, повинуясь внезапному порыву, и резко взмахнул ножом.

Воздушный вихрь вырвался из лезвия с такой силой, что я едва удержал клинок в руке. Серебристые потоки закрутились в плотную воронку, жадно втягивая в себя разгорающееся пламя лиса.

Жар всё равно опалил мне брови.

Огненные языки не исчезали — они словно перетекали в стихию ветра, окрашивая её золотистыми отблесками, но стоило мне отвести нож в сторону, как и пламя, и воздушные потоки тут же рассеялись, словно их никогда и не было.

Сродство со стихией — воздух.

Средний вихрь (Е) — доступно.

Лис в недоумении застыл, его атака рассеялась как дым. Он неуклюже приземлился в двух метрах от меня, ошарашенный тем, что его смертоносный огонь просто исчез.

Я ошеломлённо замер, глядя на клинок.

Осознание ударило с запозданием. «Сродство со стихией» давало мне доступ к «Лёгкому шагу» — первому, базовому навыку Режиссёра. Но «Вихрь»… это было нечто иное. Его второй, куда более сложный и мощный дар.

Это означало только одно. Наша связь достигла того пика, той абсолютной точки доверия, когда зверь не просто одалживает силу, а полностью разделяет её с хозяином.

В это время лис развернулся и бросился в лес, его хвосты мелькали между деревьями.

Чёрт, придётся попробовать то, чего я совсем не хотел.

— А ну-ка стой… КАРЦ! — крикнул я ему вслед.

Лис чуть не споткнулся, резко замер и развернул ко мне морду.

Я медленно, подчёркнуто медленно убрал нож в ножны. Любое резкое движение могло стать последним.

— Слушай меня внимательно. Я знаю, чего ты хочешь, — сказал тихо, поднимая пустые руки в примирительном жесте. — Ты не просто злишься. Ты скорбишь.

Лис замер, но рычание не прекратилось. Температура вокруг продолжала расти.

— Ты был ему предан, — продолжил я, глядя зверю прямо в глаза. — До самого конца. И ты хочешь, чтобы его помнили. Чтобы его имя не исчезло вместе с ним. Я прав?

Ярость в его янтарных глазах на мгновение сменилась… Удивлением? Непониманием? Он не ожидал этих слов.

— Мне не нравится эта идея, — признался честно. — Он был моим врагом и пытался убить и меня и мою стаю. Но я уважаю твою верность. Такая преданность заслуживает уважения, даже если она была отдана не тому хозяину.

Я сделал крошечный шаг вперёд. Лис не отступил, но и не бросился в атаку. Он слушал.

— Ты не хочешь быть безымянным трофеем. Ты хочешь носить его имя как знамя. Как память о силе, которой ты служил.

Я замолчал, давая ему время осознать сказанное. Это был рискованный гамбит. Ведь ему предлагалась не просто кличка, а часть его прошлой жизни и идентичности. Предлагалось стать живым памятником человеку, которого я помог убить.

— Дам тебе его имя, — сказал твёрдо. — Если это то, что нужно, чтобы ты снова стал бойцом, а не просто тенью прошлого. И звать тебя теперь будут…

Чёрт бы меня побрал…

— … Карц.

Слово повисло в раскалённом воздухе.

Рычание стихло. Шерсть на загривке медленно, почти неохотно, начала опускаться. Напряжение, висевшее на поляне, стало спадать. Зверь тяжело выдохнул, и вместе с воздухом из его пасти вырвался клуб пара.

Он смотрел на меня долго, изучающе. Словно взвешивал на невидимых весах мою искренность и свою гордость. Затем медленно, с достоинством короля, склонил голову. Не в знак покорности. В знак признания.

Он сделал шаг ко мне. Потом ещё один. Осторожно, словно ступая по тонкому льду, подошёл и ткнулся горячим носом в мою протянутую руку.

И в этот момент его тело вспыхнуло.

Огонь окутал лиса с головы до хвостов. Языки пламени плясали на его шерсти, не причиняя ей ни малейшего вреда. Жар ударил мне в лицо, но я не почувствовал боли. Ни ожога, ни даже дискомфорта.

— Хорошо, Карц, — сказал я, чувствуя, как по руке, которой касался его носа, пробегают тёплые, живительные потоки энергии. — Молодец.

Я наблюдал как Карц медленно растворяется в пламени и перетекает в моё ядро.

Теперь можно было использовать и второй навык. Тот самый, что был мне нужен.

Шпион в столице слишком долго оставался в тени. Скоро я вытащу его на свет.