Егерь. Сердце стаи. Книга 5

Глава 21

Инстинкт выживания мгновенно переключил меня в боевой режим. Все сомнения и вопросы отошли на второй план. Сейчас существовало только одно — угроза, которая приближалась с каждой секундой.

— Афина! — мысленно рявкнул я. — Невидимость. Обходи слева, приготовься к атаке с фланга.

Кошка растворилась в воздухе.

— Красавчик, в укрытие! Действуешь по ситуации!

Горностай соскочил с моего плеча и исчез в зарослях. Его белая шерсть мелькнула между ветками и пропала. Теперь он мог нанести удар откуда угодно — его иллюзии и скорость делали его практически неуловимым.

— Режиссёр, вверх! Максимальная высота!

Рысь взвилась в кроны деревьев, используя «Лёгкий шаг». Его серебристое тело скользило между ветвями, почти не касаясь коры. Через несколько секунд он исчез в густой листве на высоте добрых пятнадцати метров.

Актриса осталась в духовной форме — рана всё ещё давала о себе знать, замедляя её движения. Сейчас не время рисковать её жизнью, она просто не сможет помочь против такого противника.

Я достал нож, клинок заблестел в утреннем свете, отражая солнечные лучи.

— Режиссёр…

Ментальная связь вспыхнула, стихийная энергия потекла по клинку. Воздух вокруг лезвия завибрировал, начал сгущаться, превращаясь в полупрозрачную оболочку.

Я схватился за рукоять ножа и бросился навстречу Карцу.

— Стая, за мной!

Мы мчались единым боевым клином через лес навстречу опасности. Каждый знал свою роль, каждый был готов к бою. Стая двигалась как единый смертоносный организм.

Впереди раздался звук ломающихся веток.

Карц ворвался в просвет между деревьями, его рыжая шерсть была взъерошена, глаза горели паникой. Увидев нас, лис резко развернулся и помчался рядом с нашим строем, не замедляясь.

Через мгновение из чащи показалось то, что заставило моего питомца бежать.

Из леса выступила огромная фигура.

Мощные плечи раздвигали ветки, как тростник.

Человек двигался с неторопливой уверенностью, его лицо оставалось в тени, но я чувствовал этот тяжёлый и оценивающий взгляд, который был направлен на меня.

Широкая грудь, массивные руки, способные переломить человеку позвоночник.

Напряжение достигло критической отметки. Воздух будто сгустился, каждый звук казался оглушительным в мёртвой тишине противостояния.

Я крепче сжал рукоять ножа, чувствуя, как стихийная энергия Режиссёра пульсирует в клинке.

Готов к бою. Готов защищать свою стаю любой ценой.

Фигура остановилась, и я наконец увидел лицо незнакомца.

Седая борода, изрезанная шрамами физиономия, суровые глаза под тяжёлыми бровями. За массивными плечами возвышался ещё больший силуэт — огромная медведица с красно-коричневой шерстью и костяными наростами.

Григор.

— Стоять! — рявкнул я стае в последнее мгновение.

Холодный пот прошиб между лопатками. Ещё секунда, и я отдал бы приказ атаковать союзника.

Самоубийственная глупость.

Афина материализовалась из невидимости в нескольких метрах от меня, её мускулистое тело было готово к прыжку. Красавчик выскользнул из зарослей, но вместо того, чтобы остановиться, стремительно метнулся к Григору.

Отшельник даже не дёрнулся. Спокойно подставил ладонь, и горностай мягко приземлился на неё, обнюхивая великана. Григор тихо засмеялся и осторожно погладил белую шёрстку одним пальцем.

— Умный зверёк, — пробормотал он. — Что? На этот раз не почуял, да? У меня тоже секреты имеются.

Красавчик фыркнул, соскочил с ладони и галопом вернулся ко мне, устроившись у моих ног. Режиссёр плавно спустился с дерева, не спуская настороженного взгляда с медведицы.

Карц остановился рядом со мной, тяжело дыша. Теперь я понимал причину его паники — встреча с человеком, который убил предыдущего хозяина, пробуждала в лисе смесь ярости и страха. Григор представлял для него не просто угрозу, а воплощение болезненных воспоминаний.

Отшельник неторопливо оглядел мою стаю, задержав взгляд на Режиссёре, затем посмотрел мне в глаза.

— За мной идут преследователи Короны, — сдержанно произнёс я, переводя дух. — Двое. Опытные следопыты.

Уголки губ отшельника дрогнули в мрачной усмешке.

— Огненная копия была неплохой, — ответил Григор низким, хрипловатым голосом. — Я почти поверил.

Он кивнул в сторону густого леса.

— Пошли. Поговорим без лишних свидетелей.

Мы шли молча, углубляясь в лес под предводительством Григора. Отшельник двигался с уверенностью человека, знающего каждую тропинку в этих краях. Его медведица плыла за ним бесшумной тенью, несмотря на свои внушительные габариты. Я не мог отделаться от мысли о том, насколько смертоносной она выглядела.

Моя стая сплочённо держалась позади. Режиссёр время от времени поглядывал на медведицу настороженными глазами, Афина шла рядом, готовая в любой момент прыгнуть между мной и потенциальной угрозой. Красавчик устроился на плече, но его обычная расслабленность сменилась напряжённым вниманием. Даже Карц, всё ещё переваривавший встречу с убийцей своего прежнего хозяина, держался поближе к остальным.

Мы шли уже больше часа, когда Григор наконец остановился в небольшой лощине, защищённой от ветра высокими соснами. Здесь он быстро и умело развёл костёр.

— Садись, — коротко бросил он, указывая на поваленный ствол рядом с огнём.

Я устроился напротив него, чувствуя, как тепло костра согревает лицо после прохладного утреннего воздуха. Медведица Григора легла чуть поодаль, излучая спокойную мощь. Моя стая расположилась вокруг меня полукругом — не слишком близко к огню, но достаточно, чтобы в случае чего прикрыть.

Несколько минут мы молчали, изучая друг друга через пляшущие языки пламени. Григор выглядел старше, чем в прошлый раз — новые морщины прорезали его лоб, а глаза казались уставшими. Но сила в его мощных плечах никуда не делась, руки по-прежнему выглядели способными сломать хребет медведю.

— А преследователи? — спросил я, оглядываясь на лес.

Григор лениво махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Не переживай о них, — пробормотал он, подбрасывая в костёр сухую ветку. — Уже не проблема.

— Почему?

— Потому что.

— Странно, — я нахмурился. — Ну, раз ты так говори…

— Когда увидел твоего огненного лиса в первый раз, — перебил отшельник, помешивая угли палкой, — подумал, что Карц воскрес из мёртвых.

Я кивнул, поглаживая питомца за ушами. Он настороженно смотрел на Григора, но больше не нервничал.

— Он принял имя своего прежнего хозяина, — тихо ответил я. — В знак уважения к его памяти.

Григор поднял брови, явно удивлённый таким решением.

— Нестандартный подход, — пробормотал он. — Но эффективный, судя по результату. Ты продолжаешь удивлять меня, Макс.

Моё внимание привлекли звери отшельника — точнее, их отсутствие.

— А где остальные твои питомцы? — спросил я.

Григор помрачнел, его лицо стало ещё более суровым.

— Отдал, — коротко ответил он.

— Кому?

— Тем, кому они нужнее.

Ответ лишь добавил таинственности. Но по его тону я понял, что эта тема закрыта для обсуждения.

Я внимательнее присмотрелся к его медведице, и внезапно меня озарило. Что-то не так. В моей памяти всплыли воспоминания о нашей первой встрече — много месяцев назад, рядом с Григором стоял медведь!

Как можно было позабыть об этом!

Хотя, в той пучине боя уж вовсе не до того было. Да, определённо был медведь.

А сейчас перед костром лежала медведица. Более изящная, с тонкими чертами морды, мягкими линиями тела.

— Постой, — медленно произнёс я, нахмурившись. — Когда мы встретились в деревне, с тобой был медведь. А это… медведица.

Григор замер с палкой в руках, которой ворошил угли. Искры взметнулись вверх, осыпав его лицо оранжевыми бликами. Затем он медленно поднял глаза и посмотрел на меня. Во взгляде мелькнула тень усталости, словно я затронул болезненную тему. Он тут же спрятал её за привычной суровостью, но я успел заметить.

— Верно подметил, — хрипло произнёс отшельник, отложив палку в сторону.

— И где самец? — настойчиво спросил я, чувствуя, что наткнулся на что-то важное.

Отшельник долго молчал, глядя в огонь. Пламя отражалось в его глазах, превращая их в два тлеющих угля, ветер шелестел листвой где-то над головой, потрескивали горящие ветки.

Медведица подняла свою массивную голову и посмотрела на Григора, словно понимая, о чём идёт речь.

— Надеюсь, ты никогда не увидишь их вместе, парень, — наконец тихо сказал Григор, потирая грудь так, словно там что-то ныло.

— Почему?

Он поднял на меня усталые глаза.

— Потому что тогда мне будет очень-очень больно, — в его голосе прозвучал искренний страх этой боли.

Медведица тихо заурчала и придвинулась к нему ближе, положив огромную голову ему на колени. Григор машинально начал гладить её между ушей.

Я нахмурился, чувствуя, что за этими словами скрывается какой-то опасный секрет. Тайна, связанная с могущественной силой, которую представляет пара медведей Алой Кости. По выражению лица Григора было ясно — больше он ничего не скажет. Некоторые способности слишком болезненны, чтобы их использовать.

Я решил не настаивать на этой теме. По опыту знал — когда человек закрывается таким образом, дальнейшие расспросы лишь оттолкнут его. Лучше дождаться подходящего момента или найти другой подход.

— Григор, — начал я, выбирая слова осторожно. — Мне нужна информация. О «Семёрке Друидов» и о том, кто такой Первый Ходок.

Отшельник поднял голову от медведицы и внимательно посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло удивление — он явно не ожидал услышать последнее.

— Откуда ты знаешь о Первом Ходоке? — медленно спросил он.

— От Ивана Драконоборца. Он сказал, что через тебя можно выйти на этого человека. И что этот человек лидер «Жнецов Леса». А ты один из них.

Григор усмехнулся.

— Драконоборец? Слишком много болтает, — пробормотал он, снова принявшись ворошить угли. — Но в этом случае он прав. Хотя добраться до Первого Ходока не так просто.

— Почему?

— Потому что даже мы, «Жнецы», не всегда знаем, где он. Это наша защита. Корону устроила бы цепочка доносчиков, ведущая прямо к нашему лидеру.

Я нахмурился, переваривая эту информацию. Разумная предосторожность в мире, где шпионы сидят в самом сердце власти.

— А что вообще за организация эти «Жнецы Леса»? — спросил я.

Григор долго молчал, явно взвешивая, стоит ли мне доверять. Медведица тихо заурчала, и он ещё раз погладил её по голове, словно черпая в этом прикосновении уверенность.

— Мы — те, кто поклялся защищать Раскол от любых угроз, — наконец сказал он. — От «Семёрки», от бездумной эксплуатации со стороны Короны, от всех, кто видит в этом месте лишь источник наживы или силы.

— Но кто вы? Что вас объединяет? Ведь ты — Зверолов одиночка из деревни на отшибе.

— Хех, — Григор покачал головой. — Мы все — люди, которые так или иначе пострадали от Раскола или действий «Семёрки». И решили взять всё в свои руки, чтобы оградить мир от трагедии. Например, у Первого Ходока выкрали дочь, Мирану. А теперь она в «Семёрке» и одержима противоположной философией, да жаждет силы Раскола. У кого-то из жнецов погибла вся семья. А кто-то, как я, просто согласился с этой философией после всего, что видел. Нас объединяет понимание того, что Раскол слишком важен, чтобы позволить кому-то проводить эксперименты…

В его голосе звучала твёрдая убеждённость.

— «Семёрка»? — я понимающе кивнул.

Лицо Григора потемнело, а глаза загорелись холодной яростью.

— Они называют себя учёными, — произнёс он, и каждое слово прозвучало как проклятие. — Но я видел результаты их «исследований». Я видел, как они выжгли целую рощу Древней, чтобы добыть каплю их сока. Видел поляны, где они ставили эксперименты над живыми зверями, превращая их в уродливых монстров. Они не учёные, Максим. Они мясники.

Режиссёр тихо заурчал рядом со мной, и я почувствовал через связь отголоски его воспоминаний — те самые видения, которые он показывал мне. Страдания других стихийных зверей, их мучительная смерть от рук «Семёрки».

— Они охотятся на редких магических существ, — продолжил Григор, заметив реакцию моего питомца. — Особенно на стихийных зверей. Для них это не живые создания, а лишь материал. Источники силы, которую можно выкачать и использовать.

— Для чего?

— Для контроля над «Приливом», — мрачно ответил отшельник.

Я напрягся. Вот оно — то, ради чего стоило искать этого человека.

— Ты знаешь о «Приливе»? — спросил Григор, внимательно изучая моё лицо.

— Знаю. Но не понимаю, что хочет «Семёрка».

Григор кивнул, словно подтверждая мои слова.

— «Прилив» — это процесс, который происходит в самом сердце Раскола, — сказал он, глядя в огонь. — Именно он превращает обычных зверей в магических существ. Именно он питает всю магию в этих землях. И тот, кто сможет им управлять…

Он не закончил фразу, но смысл был ясен. Власть над источником магии означала власть над всем миром.

— Война между жнецами и «Семёркой» за контроль над этим процессом длится уже очень давно, — добавил Григор. — Намного дольше, чем ты можешь себе представить. И с каждым годом ставки становятся всё выше. У них много последователей…

Я помолчал, переваривая услышанное. Теперь всё начинало складываться в единую картину — тайная война между двумя группировками за контроль над источником магии. И я, сам того не желая, оказался в самом её центре.

— Григор, — сказал я, решившись на полную откровенность. — Мне есть что тебе рассказать. О шпионе «Семёрки» в столице.

Отшельник насторожился, отложил палку и внимательно посмотрел на меня.

— Всеволод, начальник охраны барона, работал на них, — продолжил я. — Мы его поймали.

Брови Григора поползли вверх. Он явно не ожидал услышать такую новость.

— Как? — коротко спросил он.

Кратко рассказал ему о ночной засаде, о том, как Всеволод пытался убить меня, и как мы его разоблачили. Григор слушал молча, лишь изредка кивая. Когда я закончил, он долго смотрел в огонь.

— Значит, Корона больше не в неведении, чёртовы слепцы, сколько крови попили… — пробормотал он наконец. — А как ты узнал, что Всеволод шпион?

— Он проговорился, — ответил я. — Упомянул «Семёрку Друидов» при том, что это название не было ему известно. Только мне, от Эрики.

Григор кивнул с пониманием.

— Да, та сумасшедшая девка… — сказал он, и в его голосе прозвучала тревога. — Она особенно опасна.

— Знаю, — мрачно ответил я. — Видел её работу.

Григор помолчал, потом поднял на меня серьёзный взгляд.

— А теперь скажи мне честно, парень. Зачем ты здесь? Корона ведь дала тебе задание. Какое?

Я глубоко вдохнул, понимая, что пришёл момент полной откровенности.

— Говорю же, они хотят встретиться с Первым Ходоком, — сказал я.

Глаза Григора сузились, а его рука инстинктивно переместилась ближе к топору на поясе.

— И всё?

Не видел смысла врать.

— Я настоял, что пойду один. Мне тоже важна эта встреча. По какой-то причине Семёрка очень заинтересована моей рысью.

— Интересно, — медленно произнёс он. — И что именно советник и Драконоборец собираются предложить?

— Союз против «Семёрки». По крайней мере, так они говорят. Но после всего, что произошло, я решил прийти один. Чтобы обсудить всё с тобой.

Григор надолго задумался, глядя в пляшущие языки пламени. Медведица тревожно заурчала, чувствуя напряжение хозяина. Минуты тянулись в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров и далёкими звуками леса.

— Правильно сделал. Это может быть как ловушкой, так и возможностью, — наконец произнёс отшельник. — С одной стороны, Корона могла решить избавиться от нас, ведь считает преступниками. С другой… Когда была такая явная атака на Драконий Камень, да и Всеволод… Что ж, возможно, им действительно нужен союз.

Он повернулся ко мне, и в его взгляде была смесь уважения и сочувствия.

— Ты понимаешь, в каком положении оказался, Максим? — спросил он. — Ты между тремя огнями. «Семёрка» считает тебя угрозой и хочет уничтожить. Корона использует тебя как инструмент для своих целей. А мы пока не уверены, на чьей ты стороне.

— На стороне своей семьи и стаи, — твёрдо ответил я. — И против тех, кто творит такое с животными. Так что «Семёрка» — мои враги, потому что они охотятся на Режиссёра. И я знаю, что вскоре они придут за ним. Так что враг моего врага — мой друг.

Григор кивнул с одобрением.

— Интересная фраза…

— Что нам делать? — спросил я.

Отшельник долго смотрел на меня, взвешивая что-то в уме.

— Ты лично спросишь об этом у Первого Ходока, — наконец сказал он.

Я выпрямился.

— Ты можешь организовать встречу?

— Могу, — кивнул Григор. — Но не просто так. Первый Ходок не встречается с посланниками Короны без веских причин. Особенно после всего, что произошло.

— А что может стать веской причиной?

Отшельник долго смотрел на меня, словно оценивая, готов ли я к тому, что собирается предложить.

— Твоя роль в этих переговорах, — медленно произнёс он. — Ты можешь стать не просто посланником, а человеком, которому доверяют обе стороны.

— Объясни, — потребовал я, не понимая, к чему он ведёт.

— Корона доверяет тебе как своему Рейнджеру, судя по твоим рассказам. Мы можем довериться тебе как человеку, который поймал шпиона «Семёрки» и доказал свою независимость, когда пришёл один. Ты — единственный, кто может стать мостом между нами, — Григор наклонился вперёд. — Но для этого тебе нужно понимать обе стороны. Знать наши цели, наши методы. Стать частью нас.

Я нахмурился, чувствуя подвох.

— Ты предлагаешь мне присоединиться к «Жнецам»?

— Не совсем, — покачал головой Григор. — Я предлагаю тебе стать тем, кем ты уже являешься — вольным Звероловом. Ты должен стать третьей силой, которая может говорить от имени всех сторон, потому что имеет доверие каждой. Готов ли ты пойти на такое ради ответов Первого Ходока?

Мысль была заманчивой и пугающей одновременно. Стать центром этой войны, человеком, от которого зависят переговоры и союзы…

— А что взамен? — спросил, взглянув на Режиссёра. Рысь смотрела на меня с такой мольбой, что я невольно сжал губы.

— Ничего, — ответил Григор. — С тебя и так хватит проблем.

Предложение было слишком выгодным, чтобы от него отказаться. И в то же время слишком опасным, чтобы принять его полностью.

— Хорошо, сведу вас, — решительно кивнул. — Но на этом всё. В каких-то интригах и политике участвовать больше не буду нико… Что происходит⁈

Лес вокруг нас вдруг неестественно затих.

Исчезли все звуки — щебет птиц, шелест листвы, даже жужжание насекомых. Ветер замер, словно природа задержала дыхание. Воздух сгустился, стал тяжёлым и давящим. Я почувствовал холодок между лопатками — такую тишину в лесу можно было объяснить лишь присутствием абсолютного хищника. Того, кого боятся даже самые мелкие создания.

Григор мгновенно напрягся, его рука метнулась к топору. По его лицу я понял — он тоже не чувствовал приближения угрозы. Медведица поднялась на лапы, издавая низкий, растерянный рык. Даже её обострённые чувства ничего не уловили до последнего момента.

Моя стая встала в боевую готовность — Афина материализовалась рядом со мной, Режиссёр взвился в воздух, Красавчик соскочил с моего плеча. Но по их движениям было видно, что они тоже не понимают, откуда исходит опасность.

Словно наши враги материализовались из самого воздуха.

Из теней под древними соснами, которые ещё мгновение назад казались пустыми, выступили три фигуры.

Первая из них была высокая, полностью скрытая под тёмным балахоном. Капюшон глубоко надвинут на лицо, не видно ни черты. От незнакомца исходила аура мертвенного холода, заставляющая кожу покрываться мурашками. Воздух вокруг него слегка мерцал, словно тепло уходило прямо в пустоту.

Вторая фигура заставила моё сердце пропустить удар.

— Виола? — прошептал я, не веря своим глазам.

Девушка, которую я когда-то спас от стаи Звёздных волков, стояла перед нами. Но это была не та испуганная девчушка, которую я помнил. Её лицо стало жёстким, холодным, а в глазах горела ледяная ненависть. Возле неё шло существо из чистой тьмы — волкоподобный зверь, но крупнее и злобнее любого настоящего хищника. А рядом какие-то твари, при взгляде на которых сразу вспомнилась Эрика.

Тут же узнал и третьего — Марк. Тот самый Мастер, с которым она ушла из деревни.

Виола смотрела на меня с презрением, от которого по спине пробежал холодок.

— Максим, — произнесла она, и в её голосе не было ни тепла, ни признательности. — Как неприятно тебя видеть.

— Моран? — выдохнул Григор, вскакивая на ноги.

Друид в балахоне без единого предупреждения вскинул руку.