Егерь. Сердце стаи. Книга 5

Глава 13

Обратный путь к ферме мы преодолели в полном молчании. Лина и Дамир шли позади, явно ещё не оправившись от произошедшего. Они изредка бросали на меня осторожные взгляды, словно пытаясь понять, что произошло с их наставником.

А я размышлял.

Видения Режиссёра открыли мне глаза на истинный масштаб кровавой охоты «Семёрки». Они не просто собирают редких зверей ради силы — они хотят как-то использовать их. Тот друид ветра не собирался убивать гепарда — зверь не оставил ему выбора. И теперь эту уникальную магию воды мир больше не увидит. Карц в том бою лишился жизни, стараясь уберечь мою рысь от удара пламени.

И Режиссёр всё чувствует. Каждая смерть отдаётся болью в его душе.

Я не виню рысь за то, что произошло, просто потому что это не она послала мне образы. Боль, что он испытал на ментальном уровне, передалась по нашим линиям связи сама. Это было похоже на всплеск. Что же связывает его с остальными? Стихии зверей в видениях не повторялись, каждая — уникальна, и каждая — некий ключ. Пока друиды не собрали все, есть время.

Когда знакомые очертания долины показались между деревьев, я невольно остановился, поражённый открывшейся картиной. Моя ферма преобразилась.

Массивный частокол опоясывал всю долину ровной линией. На сторожевых вышках виднелись силуэты охранников. Но самое главное было внутри периметра. Тут уже красовались готовые вольеры — просторные загоны с продуманной системой укрытий и водопоев.

— Боже… — прошептала Лина, поражённо глядя на результат работы. — уже всё готово.

Василий оказался мастером своего дела. Каждая постройка стояла именно там, где я планировал, и выполнена была с пониманием специфики.

Я шёл по знакомой тропе, но теперь она была обрамлена аккуратными изгородями и указательными столбиками. Всё дышало порядком и продуманностью. Ферма перестала быть просто участком земли — она стала живым, функционирующим организмом.

— Максим! — скрипучий голос заставил меня поднять голову.

Ирма семенила по склону, где раньше была пустая трава. За ней тянулись аккуратные ряды свежих грядок. Два земляных крота каких-то Мастеров послушно рыли неглубокие канавки между рядами.

— Смотри! — гордо воскликнула бабка, махая рукой в сторону своей плантации. — Первые ростки «Солнечного корня» уже показались! Всего-то надо — правильно посадить, а растут они с бешеной скоростью!

Я приблизился к её владениям, с удивлением рассматривая чёткие линии насаждений. Ирма создавала настоящую ботаническую лабораторию под открытым небом. Грядки располагались ярусами, следуя изгибам склона. Растения, требующие больше солнца, занимали верхние террасы, теневыносливые — нижние.

Режиссёр и Актриса неподвижно лежали на холме, возвышавшемся над плантацией. Обе рыси внимательно следили за окрестностями, их уши поворачивались, улавливая каждый шорох в ночной тишине. При моём приближении Режиссёр поднял голову и мысленно передал краткий отчёт — всё спокойно, никаких подозрительных движений за время моего отсутствия. Следом пришла волна извинений за вмешательство в процесс эволюции Афины.

Я нахмурился, чувствуя, как напряжение возвращается.

Позже поговорим.

— Видишь канавки? — Ирма указала на систему неглубоких бороздок, которые создавали земляные кроты. — Дождевая вода будет стекать сверху вниз, не размывая почву. А вот тут, — она повела меня к небольшому искусственному прудику, — отстаивается вода для полива нежных сортов.

Её план был продуман до мелочей. Я с профессиональным интересом отметил, что компоновка участка учитывала не только потребности растений, но и удобство сбора урожая. Тропинки позволяли добраться до любой грядки, не вытаптывая посевы.

— Сколько видов ты успела посадить? — спросил я, присаживаясь на корточки рядом с ближайшей грядкой. Молодые ростки выглядели здоровыми и сильными.

— Двенадцать основных, — с гордостью ответила Ирма. — Но то ли ещё будет.

— А те, что я дал?

— Пока лишь половину, кое-что просто не успела, за пару дней управлюсь, — старуха кивнула в сторону Мастеров. — Нам вот такие кроты нужны. А то сегодня все уходят с фермы, чёрт бы их побрал.

— Будут, — я улыбнулся.

Дамир и Лина подошли ближе, разглядывая плантацию с не меньшим интересом.

— А эти кроты… они слушаются вас? — удивлённо спросила Лина, наблюдая за работающими зверьками. — Вы же даже на Мастер.

— Кроты⁈ — фыркнула Ирма. — Кто тут хозяйка огорода? Бери выше, пигалица! Меня слушаются Мастера!

Я поднялся, отряхивая ладони от земли. Взгляд автоматически оценивал всё увиденное. Склады — есть. Вольеры для первых питомцев — готовы. Жильё — построено. Плантация трав — заложена. Система безопасности — функционирует.

Всё отлично.

Но, прежде чем отправляться к Арию за обещанной информацией, мне нужно было окончательно разобраться в происходящем. Слишком много вопросов накопилось, слишком много странностей требовало объяснения.

Глубокой ночью, когда ученики уже спали в комнатах главного здания фермы, я тихо поднялся с постели. Афина дремала у двери, но тут же открыла глаза при моём движении. Красавчик спрыгнул с подоконника, где устроился на ночь.

— Идём, — шёпотом позвал я их.

Мы бесшумно покинули здание и направились к краю долины, подальше от спящих. Здесь, под открытым небом, среди ночной тишины, пора было провести серьёзный разговор.

Режиссёр.

Ответная волна пришла немедленно — настороженная, но готовая к диалогу. Воздух рядом со мной замерцал, и рысь плавно материализовалась из серебристых потоков ветра, её глаза внимательно изучали моё лицо.

— Нам нужно поговорить, — произнёс я вслух, глядя Режиссёру в глаза. — О том, что произошло с Афиной.

Рысь склонила голову набок, её уши слегка прижались. В ответ пришла волна защитных образов — умирающий водный гепард, разорванные стихийные звери, друиды, безжалостно охотящиеся на редчайшие создания. Режиссёр словно говорил: это было важнее.

— Понимаю, что тебе было очень больно, — мягко ответил я, протянув руку к его морде. Режиссёр позволил себя коснуться, но в позе чувствовалась скованность. — Видел то же, что и ты. Эти видения… они показывают масштаб трагедии, которую творит Семёрка. Но ты чуть не погубил Афину.

Услышав своё имя, огромная кошка подняла голову и посмотрела в нашу сторону. Режиссёр дёрнулся, отшатнувшись от моей руки, а затем неуверенно посмотрел на Афину. Новая волна образов накрыла моё сознание — она, корчащаяся в агонии прерванной эволюции, её растерянные глаза, моя ярость, удар по дубу. А затем — болезненное признание, что он ничего не мог сделать.

— Эволюция могла убить её, — продолжил я терпеливо, чувствуя, как Режиссёр поджимает уши от вины. — Если бы я потерял концентрацию полностью… Ты понимаешь это? Мы оба знаем, что ты мог контролировать это. Пережить самостоятельно, а лишь потом показать мне. Что, сдался?

Режиссёр опустил морду почти до земли, его хвост нервно дёрнулся. Красавчик встревожено поднялся и подошёл ближе, явно чувствуя напряжение в воздухе. Но следом за покаянием пришли новые видения — огненный тигр, спасающийся от преследователей, ледяной олень, исчезающий в метели. Их нужно спасти — словно говорил он, резко подняв голову и пронзив меня взглядом. Сейчас. Немедленно. Я не контролировал этот порыв, не ожидал, не подготовился.

— Знаю, — кивнул я, поднимаясь с места и начиная медленно ходить вдоль берега озера. — Понимаю, что есть королевские особи разных стихий, которых нужно спасти. И мы это сделаем, раз это угрожает моей стае и жизни людей. Но сила тоже важна.

Режиссёр резко встал и сделал несколько беспокойных шагов, его мускулы напряглись, словно он готовился к прыжку. Красавчик инстинктивно отступил назад.

— Послушай. — Я остановился и повернулся к рыси. — Твои эмоции передались мне, и я чуть было не наломал дров. Эта жажда действовать немедленно… Неправильная. Нужно притормозить. У нас ещё есть время подрасти в силе, чтобы оказать друидам настоящее сопротивление.

В глубинах связи почувствовалось сомнение. Режиссёр сел, но его хвост продолжал нервно бить по земле. Он транслировал образы быстро истощающихся жизней стихийных зверей, время, утекающее как песок сквозь пальцы. У нас уже есть всё, чтобы противостоять им.

— Ты так считаешь? Не уверен, приятель. Да, время дорого, — согласился я, присев на корточки перед ним. — Но что толку в том, чтобы броситься спасать их сейчас и погибнуть самим? Мы только усилим врага, если они получат тебя. Нужно быть умнее, пойми. Судя по образам, что ты отправил, они далеко в глубине лесов. А тот водный гепард был аж из другого королевства.

Я встал и прошёлся несколько шагов к Афине, которая внимательно наблюдала за нашим разговором. Положил руку на её тёплый бок, чувствуя, как она доверчиво прижимается.

— Посмотри на то, что у нас есть. Ферма — это не просто убежище, это будущая база для создания настоящей стаи. Лина и Дамир могут стать сильными союзниками, если их правильно обучить. А Афина, Красавчик, Карц — каждый из них может стать решающим фактором в битве с друидами.

Красавчик гордо выпрямился, услышав своё имя, а Афина довольно промурлыкала под моей рукой. Режиссёр наблюдал за этой сценой, его уши постепенно перестали прижиматься к голове.

— Я не прошу тебя забыть о собратьях, — сказал мягче, возвращаясь к рыси и опускаясь перед ней на одно колено. — Прошу доверять своему вожаку. Доверять тому, что мы найдём способ их спасти, когда станем достаточно сильными. Этим мы и займёмся.

Долгая пауза. Режиссёр склонил голову набок, его глаза цвета грозового неба внимательно изучали моё лицо. Красавчик тихо подошёл и уселся рядом с нами, словно поддерживая мои слова.

Наконец рысь медленно наклонила голову, почти касаясь земли мордой — древний жест покорности. За этим движением последовала тёплая и искренняя волна извинения, окутавшая наше ментальное пространство.

— Спасибо, — выдохнул я с облегчением, осторожно коснувшись его головы.

Хоть и с явной неохотой, Режиссёр признал правоту моего стратегического мышления и важность сохранения единства стаи.

— Ты ведь не можешь связаться с ними, да? — с грустью спросил я, и брат недовольно оскалился: нет, не могу.

Но самым важным для меня именно сейчас стало то, что рысь решила загладить свою вину перед пострадавшей Афиной.

Режиссёр медленно повернулся к ней — она всё это время молча наблюдала за нашим разговором.

Огромная кошка сидела неподвижно, её хвост был плотно обёрнут вокруг лап — поза, выражающая сдержанную обиду. Когда Режиссёр сделал несколько осторожных шагов в её сторону, Афина демонстративно отвернула морду, показывая, что не намерена принимать извинения.

Режиссёр остановился в паре метров от неё и опустился на брюхо, прижав уши к голове. Он издал тихий, почти жалобный звук — что-то среднее между мяуканьем и воем. Это был призыв к примирению, который в стае диких кошек означал полное признание вины.

Афина фыркнула и ещё больше отвернулась, но её уши слегка дрогнули. Режиссёр повторил свой призыв, на этот раз ещё тише и печальнее. Красавчик, чувствуя напряжение, беспокойно заёрзал на месте.

Долгие секунды тишины тянулись, как часы. Затем Афина медленно повернула голову и посмотрела на лежащую рысь. В её глазах всё ещё читалась обида, но уже не гнев.

Режиссёр осторожно подполз чуть ближе и снова издал свой примирительный звук. На этот раз в нём не было мольбы — только искренняя печаль о причинённой боли.

Афина долго смотрела на него, затем тяжело вздохнула и медленно подошла к рыси. Она обнюхала его голову, словно убеждаясь в искренности извинений, а потом осторожно коснулась его морды своей.

Режиссёр благодарно мурлыкнул, а Афина позволила ему слегка потереться о её бок. Красавчик облегчённо выдохнул, подбежал к ним и запрыгнул на кошку, радуясь восстановлению мира в стае.