Егерь. Сердце стаи. Книга 5

Глава 24

Призрачный гигант, освобождённый от теневых оков, развернулся к Морану с такой яростью, что воздух вокруг него запылал алыми искрами.

Григор неподвижно стоял, его тело сотрясали судороги. Кровь текла из глаз, ушей, носа — человеческая плоть не выдерживала напряжения. Но в последний раз он собрал всю оставшуюся волю.

— ХВАТИТ!

Слово родилось из самого воздуха, из грохота падающих деревьев и треска ломающихся теневых оков. Это был не просто рёв зверя, а многоголосый хор стихий, в котором слились воедино рёв сотен медведей и грохот камнепада.

Несгибаемый голос Григора.

Звук ударил по поляне, заставив саму тьму Морана отшатнуться и пойти рябью.

Теневой лев, ослабленный взрывом Марка и стихийным ударом Максима, попытался отступить, но его разорванное крыло не позволило взлететь. Могучие лапы аватара сомкнулись вокруг покалеченного чудовища, прижимая его к своей груди в смертельных объятиях.

— Нет… — выдохнул Моран, понимая, что происходит.

Алое свечение вокруг призрачного медведя начало сгущаться, превращаясь в ослепительный шар энергии. Весь оставшийся жизненный огонь Григора сжимался в одну точку.

— ГРИГОР, ОСТАНОВИСЬ! — завопил друид, но его голос потонул в нарастающем гуле.

Я с трудом поднялся на ноги, каждое движение давалось с неимоверным усилием. Тело горело от истощения, мышцы отказывались слушаться, но заставил себя встать. Невероятным усилием воли отправил обессиленного Режиссёра в ядро — рысь растворилась в воздухе, исчезнув из опасной зоны.

Аватар взорвался.

Я инстинктивно закрыл лицо руками, но это не помогло. Алая вспышка ослепила меня на мгновение, а следом накатила волна жара такой силы, что воздух вокруг превратился в раскалённую печь. Кожа начала гореть от одного только приближения этой энергии.

Огненная волна прокатилась по поляне, мгновенно выжигая траву до чёрной корки и обугливая кору деревьев. Волосы на затылке опалились от жара, одежда затлела. Запах горелой ткани и собственных волос ударил в ноздри.

Грохот взрыва был такой силы, что заложило уши. Земля содрогнулась, и несколько старых сосен рухнули с треском ломающихся стволов.

Когда алые пятна перед глазами рассеялись, я увидел кратер на том месте, где стоял аватар. Теневого льва больше не существовало — только чёрная пыль, которую разносил ветер.

Моран лежал в десяти метрах от эпицентра.

Его правая рука исчезла по локоть, превратившись в пепел. Балахон тлел, обнажая изувеченное тело, покрытое алыми ожогами. Они не кровоточили — алая энергия выжгла плоть так глубоко, что рана запечаталась сама собой.

Друид корчился на земле, издавая нечеловеческие звуки боли. Его бледное лицо исказилось агонией, а изо рта хлынула тёмная кровь.

— АААААААААА, ТЫ! Проклятый… придурок… — прохрипел он, с трудом пытаясь встать.

Но седовласый старик с рогом будто и не ощутил на себе взрыва, в то время как Красавчик, Афина и пантера вовремя отступили подальше. Дед бросился к Морану с такой скоростью, что его фигура превратилась в размытое пятно.

Паника на миг исказила мертвенные черты друида. Моран рывком поднялся, но тут же пошатнулся. Тёмная кровь стекала из уголков рта.

Из тени у его ног вырвалось новое, уродливое создание — дрожащий гибрид паука и гончей, скулящий от страха перед собственным хозяином. Моран без колебаний вонзил целую руку в грудь твари и сжал кулак. Живая бомба лопнула вовнутрь.

Безжалостный ход.

Вся нестабильная теневая энергия втянулась в одну точку за спиной друида, разрывая пространство и создавая пульсирующую воронку портала.

Далеко на поляне, с разорванной рукой, обожжённая от взрыва, Виола увидела это.

— Моран! — завопила она, её голос был полон отчаяния. — Не бросай меня!

Моран обернулся. Седовласый всё ещё мчался прямо на него. Времени не было.

С гримасой злобы друид бросил последний взгляд на Виолу и шагнул во тьму. Портал мгновенно схлопнулся, не оставив и следа.

Увидев, что цель ускользнула, седовласый резко изменил направление и бросился к тому месту, где в агонии рухнуло тело Григора, чей призрачный аватар окончательно рассеялся в воздухе.

Поляна погрузилась в тишину. Только тяжёлое дыхание зверей и потрескивание догорающей травы нарушали покой. Воздух всё ещё пах гарью. Я шагнул по направлению к тому месту, где остался лежать Григор.

Нет…

Отшельник лежал на спине между своими медведями, раскинув руки в стороны. Его могучие ладони, ещё минуты назад излучавшие алую силу, теперь неподвижно покоились на почерневшей земле. Пальцы были полусогнуты, словно он до самого конца пытался удержать ускользающую мощь.

Глаза широко раскрыты, но смотрели они не на небо, а сквозь него — в какую-то неведомую бездну.

Лицо застыло в выражении мучительного напряжения — челюсти сжаты так сильно, что скулы выпирали острыми углами. Кровь засохла на щеках тёмными корочками.

Грудь была пугающе неподвижна. Ни малейшего движения, ни единого намёка на дыхание.

Воздух вокруг его тела ещё слабо мерцал остатками алой энергии. От кожи исходил странный жар, словно душа сжалась в последней отчаянной попытке удержаться в остывающей оболочке.

Медведица тихо заскулила, приближаясь к телу хозяина. Она осторожно толкнула его плечо влажным носом — её дыхание взъерошило волосы на его голове. Самец подошёл с другой стороны и положил массивную лапу на грудь Григора. Когти, способные разорвать врага на куски, нежно коснулись ткани. Медведь замер, словно прислушиваясь к едва теплящемуся жару ядра хозяина.

Тишина растянулась на долгие секунды.

Когда он не ответил, оба зверя подняли головы и издали рёв.

Чистая, первобытная скорбь — долгий, полный отчаяния вой, который начинался глубоко в груди и вырывался наружу с дикой силой. Голоса медведей сливались в единый плач, поднимаясь и опускаясь волнами, каждая нота пропитана болью утраты.

Звук прокатился по лесу, заставляя содрогаться стволы деревьев. Птицы взлетели с ближайших крон чёрными тучами. Где-то в глубине чащи им ответили волки, подхватывая похоронную песню.

Мой разум кричал, что Григор мёртв, в глазах предательски защипало.

Но…

Вопль его медведей звучал не как прощание.

Почему-то показалось, будто это призыв. Но чего?

Девушка-пантера вернулась в человеческий облик. Длинные тёмные волосы прилипли к потному лбу, а на смуглой коже правой руки зиял глубокий порез от когтей Афины. Кровь сочилась тонкой струйкой, окрашивая пальцы в багровый цвет.

— Папа… — прошептала она, и её ноги подкосились.

Девушка рухнула на колени, затем повалилась набок. Её тело свело судорогой — токсин Афины начал действовать, блокируя нервные импульсы. Руки и ноги отказали, дыхание стало поверхностным.

Я всматривался в её лицо и вдруг понял — это же та девчонка! Та самая, что толкнула меня плечом ещё в Драконьем Камне. Она ещё спросила, как меня зовут. Тогда она шла рядом с мужчиной…

Мой взгляд переметнулся на седовласого.

Точно. Это они.

Сделал шаг вперёд, сжимая нож в онемевшей руке. Пальцы едва держали рукоять — мышцы всё ещё дрожали. Каждое движение отдавалось болью, но я заставил себя держать оружие крепко.

Седовласый, который в это время вливал в Григора содержимое флакона с небесным свечением, повернул голову в мою сторону. Зелье переливалось в стеклянной ёмкости как жидкий свет.

— Не трогай мою дочь, Макс, — спокойно произнёс он, не прекращая процедуру. Его голос звучал устало, но в нём не было угрозы — лишь просьба. — Мы не враги. С Ланой всё будет в порядке?

— Токсин Афины не убьёт её, — ответил я, откашливаясь. Во рту всё ещё чувствовался металлический привкус крови. — Если не враги, то кто вы?

Седовласый осторожно поддержал голову отшельника, наклонив флакон под правильным углом. Небесное зелье текло медленно, оставляя серебристые следы в уголках рта Григора. Великан выглядел ужасающе — из трещин на лице всё ещё сочилась кровь.

— Жнецы Леса, — сказал он просто, как будто эти слова объясняли всё. — Григор — наш друг.

— Он выживет? — мой голос неожиданно охрип, и я прокашлялся, пытаясь скрыть собственную тревогу. Отшельник сделал всё, чтобы победить врага. Действительно всё.

— Не знаю… — седовласый покачал головой, его лицо омрачилось. — Он открыл третий резерв. Небесное зелье может помочь, если тело выдержит. А оно у него сильное.

Он бросил на меня оценивающий взгляд.

— Я видел, что ты сделал со львом Морана. Тебе удалось помочь в битве с одним из самых сильных друидов, Максим. Но это была далеко не вся его мощь. Вам повезло, что мы следили за тобой, и ему пришлось уйти. Пришли бы раньше, если бы ты не запутал нас. Пришлось бежать на звуки битвы.

— Что? — я опешил, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холодок. — Это ВЫ следили за мной в лесу?

— А кто ещё? — седовласый осторожно положил голову Григора на траву, проверил пульс на шее. — После вашего боя с Карцем он отправил нас приглядывать за тобой, пока восстанавливался.

Я тряхнул головой, пытаясь переварить эту информацию. По телу пробежали мурашки, когда взглянул на неподвижного великана. Кулаки невольно сжались — этот человек искренне переживал за меня.

— Почему твоя дочь пыталась мне помешать?

— Эта девчонка нужна нам живой, — седовласый кивнул в сторону Виолы. — У неё есть крайне важная информация о планах и расположении друидов. Не вздумай её убивать, если тебе важна рысь. Получить их человека живым — невероятная удача.

В этот момент Афина угрожающе зарычала, и я повернул голову. Виола отчаянно пыталась уползти по обугленной земле, оставляя за собой кровавый след из раны на руке.

Жалкое зрелище.

Она плакала. Вся её показная храбрость и ненависть испарились при первом же столкновении с реальной опасностью.

— Не дёргайся, — холодно произнёс я, и в моём голосе не осталось ничего человеческого. Только смертельная угроза.

Моя стая мгновенно застыла в ожидании приказа. Красавчик замер возле раненого теневого волка, его маленькие глазки-бусинки горели хищным огнём. Афина приподнялась на лапах, готовая к прыжку.

Виола всё равно корчилась, держась за изувеченную конечность. Её пальцы были покрыты запёкшейся кровью и обожжённой плотью от ауры Карца. Кожа слезла лохмотьями, кровь сочилась между пальцев.

Она хныкала от боли, как избитая собака.

Слёзы прорыли чистые дорожки в грязи на её щеках. Губы дрожали, то и дело вырываясь жалкие всхлипывания. Волосы спутались в грязные космы, смешанные с кровью и землёй.

Но мне было всё равно. В груди пылал холодный огонь — не гнев, а нечто более страшное. Полное, абсолютное равнодушие к её страданиям.

Тело было на пределе, но холодная, ядовитая ясность от Тёмной Эссенции в ядре давала силы для последнего, самого жестокого удара. Ненависть к её поступкам оказалась сильнее физической боли.

Рывком схватил и притянул кричащее лицо к своему. Ощутил запах крови, пота и страха — кислый, отвратительный аромат поражения.

Виола попыталась вырваться, но сил у неё не было. Глаза были широко распахнуты от ужаса, зрачки расширены.

— Радуйся, что ты нужна мне живой, — прошипел я ей прямо в перекошенное лицо. — Похоже, у вашей семьи одно будущее.

Виола дрожала в моих руках как осенний лист, её тело билось в мелкой дрожи.

— Раз ты не понимаешь, что такое быть человеком, то и звероловом не будешь. Возможно, ты бы хотела выбрать смерть, если бы знала, что с тобой будет.

Отпустил её волосы, и она рухнула на землю, свернувшись калачиком и продолжая всхлипывать. Попыталась что-то сказать, её губы задвигались, пытаясь сформировать слова. Может быть, новые мольбы о пощаде.

Теперь даже интересно, а сработает ли не на звере. Должно.

Моя ладонь легла на голову Виолы, тепло её кожи чувствовалось под пальцами. Девушка попыталась отдёрнуться, но я крепко держал её за плечо другой рукой.

— Что ты делаешь⁈ — прошипела она.

Я не ответил. Моё внимание было сосредоточено на том, что происходило глубже — в ментальном пространстве её сознания. Через прикосновение ощутил тонкие, почти неуловимые нити связи. Красные ниточки в темноте разума, пульсирующие слабым светом.

Первая нить вела к её теневому волку, лежавшему без сознания у ствола дерева. Связь была ослаблена болью зверя, истончена до предела. Я мысленно потянулся к ней и резко дёрнул.

ТРЕСК!

Нить разорвалась с почти физически ощутимым звуком.

— ААААХХ! — Виола взвыла от агонии, её спина выгнулась дугой, глаза закатились.

Это было только начало. Следующая связь тянулась к останкам её химер — слабые, едва тлеющие угольки ментальной привязанности к мёртвым монстрам. Я методично рвал их одну за другой.

— Стой… пожалуйста… — хрипела она. — Я больше не буду…

Ты выбрала тьму и предательство. Стояла на стороне бесчувственных тварей. Ранила моего лиса.

Проникая глубже в её сознание, я внезапно нащупал нечто более значительное. В самом центре её ментального пространства пульсировал небольшой сгусток энергии.

Потоковое ядро! Источник дара Зверолова, средоточие всей её силы!

Я замер, осознавая возможности.

Могу ли коснуться? Разрушить?

Мысленно потянулся к ядру. Оно затрепетало под моим прикосновением, словно живое существо, почувствовавшее опасность. Структура была хрупкой, нестабильной — гораздо слабее моего собственного ядра.

И тогда я понял, что могу сделать нечто большее, чем просто наказать её. Могу гарантировать, что она никогда больше не станет частью силы «Семёрки».

Багровые щупальца Тёмной Эссенции потекли из моего сознания к её ядру, опутывая его со всех сторон. Режиссёр, чувствуя мою решимость, направил в меня остатки своей стихийной силы. Энергия смешалась с тьмой, усиливая разрушительную мощь.

Я начал давить.

— НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — крик Виолы был полон такого отчаяния, что даже мне стало не по себе.

Её тело билось в моих руках как подстреленная птица, ноги колотились о землю, пятки оставляли глубокие вмятины в почерневшем грунте.

Потоковое ядро трещало под давлением. Трещины расходились по его поверхности паутиной, из них просачивалась сама суть её существования. Я сжимал крепче, безжалостно уничтожая то, что делало её особенной.

Больше она никогда не сможет приручить зверя. Больше никогда не почувствует магию. Больше никогда не станет угрозой.

Ментальный треск эхом прокатился по её сознанию.

Ядро рассыпалось в прах.

Виола замолчала на мгновение, потом издала тихий, жалобный всхлип. Её тело обмякло, но она всё ещё была в сознании. Глаза остались открытыми, полные слёз и безграничного отчаяния. Дыхание стало прерывистым, каждый вдох давался ей с трудом.

— Что… что ты со мной сделал… — прошептала она, её голос дрожал от ужаса осознания потери.

Я разжал пальцы и еле встал.

Виола лежала на боку, дрожа всем телом, словно от лютого холода. Руки подгибались под ней, не в силах удержать вес собственного тела. Из горла вырывались тихие, надломленные всхлипы.

Теперь она была просто человеком. Обычным, бессильным, сломленным человеком.

Адреналин отступал, унося с собой последние силы. Ноги подкосились, и я едва удержался на ногах, опираясь на ствол сосны.

Мир вокруг начал плыть. Седовласый поднял могучее тело Григора с такой лёгкостью, словно великан был сделан из соломы, и осторожно перекинул его через спину самца медведя. Зверь принял драгоценную ношу с величавым спокойствием, но в его тёмных глазах читалась скорбь.

— Доволен? — спросил седовласый, подходя ко мне неспешным шагом. — Что ты с ней сделал? Сказал же, она нужна.

Я кивнул.

— Она живая, язык на месте. Остальное неважно, так?

Мужчина наклонился к девушке и коснулся её виска ладонью. Виола мгновенно обмякла — прерывистое дыхание выровнялось, а искажённое страданием лицо расслабилось.

— А ты что сделал? — хрипло спросил я, чувствуя, как туман застилает глаза.

— Погрузил в глубокий сон, — ответил седовласый, доставая из кармана новый флакон. — Она проспит несколько часов. Этого времени нам хватит.

Мужчина склонился к своей дочери и вылил содержимое ей в рот. Лана вздрогнула, её веки затрепетали, а затем девушка резко села, тряхнув головой.

— Чёрт, — прошептала она, потирая висок. — Сильная кошка.

— Всё хорошо, солнце, — он помог ей встать.

Девушка поднялась на ноги, подошла к Виоле и подхватила её безжизненное тело. Седовласый помог ей перекинуть бывшую звероловку через своё плечо, как мешок с зерном. Виола безвольно повисла у него на спине.

Два медведя уже медленно уходили в глубь леса, неся на себе неподвижного Григора. Их массивные фигуры растворялись между стволами деревьев. Лишь треск ломающихся веток да тихое поскуливание медведицы напоминали о том, что они были здесь.

— И что теперь? — с трудом выдавил я, чувствуя, как мир сужается до одной точки.

Ноги окончательно подкосились. Я начал падать, но тёплые руки подхватили меня, не дав удариться о землю. Лана была рядом, её лицо склонилось надо мной, тёмные волосы упали занавесом.

— Теперь ты увидишь Первого Ходока, Максим, — прошептала она. — И расскажешь о своём сердце стаи.

Тьма поглотила меня.

Надеюсь вам понравилось! Искренне рад каждому из вас, дорогие читатели. Ну а мы движемся в 6-ой том, и там уже есть первая глава: https://author.today/work/522763