Два часа до конца света. Том II

Глава XXXIII Ария свинцовых туч

Зона 112, 14:00

Из дневника архивариуса:

Сегодня нашла ключ. Не передать словами, как я рада сюда вернуться! Работаю над книгой, пью чай с ароматом плесени.

Какой-то пришлый старик угрожает закрыть Зону 112, если мы в ближайшие сутки не выдадим ему Шихобалову. Этот жухлый хрен правда думает, что может просто так ворваться в наше, не побоюсь этого слова, охуительное учреждение, и требовать чего-то? Чёрта ему лысого, а не Марго!

Стычкин благоразумно сменил пароли доступа к серверам Зоны. Эти говнюки потеряют ещё несколько часов, в ожидании толкового специалиста, который мог бы сбросить пароли, не положив при этом все системы в здании. Ведь если такое случится, Зона войдёт в режим самоизоляции, а там, глядишь, эта надменная рухлядь помрёт от естественных причин.

Стычкин молодец. Мой рыцарь. Мой слоняра! Защищает меня от этих пидорасов, позволяя оставаться внутри этого тихого и спокойного океана данных. Эти придурки, наверняка даже не узнают о существовании архива, и даже не додумаются прокрутить список отображаемых каналов видеонаблюдения до конца.

Тем временем, в кабинете Одинцова продолжалось противостояние двух стоиков.

Первый, что был статистом, ссылаясь на многочисленные уставы Фонда, убеждал, что весь персонал Зоны посадят, если те не окажут ему помощь.

Второй, Смотритель, ссылаясь на ограничения многочисленных систем Организации, уверял, что ничем не может помочь.

Так бы они и сидели напротив друг друга, в окружении молчаливых подчинённых, если бы в половине третьего в дверь не постучали.

— Войдите! — Громко пробасил Одинцов, всем своим видом показывая, что этот кабинет всё ещё принадлежит ему.

Сотрудник Стычкин, часом ранее куривший траву в компании Лебедева, молча наблюдал за происходящим, подперев рукой подбородок. Молодой сотрудник ощущал себя глубоким интеллектуалом, который вот-вот поймёт какое-то философское учение, способное изменить всю его жизнь. Лебедев, стоя у противоположной стены, занимался примерно тем же.

Дверь открылась, и в кабинет вошла незнакомая женщина в чёрном пальто с чёрной птицей на плече.

— Как вы прошли через охрану? — Всё тем же строгим тоном воскликнул Денис.

Стычкин смекнул, что даже приход статиста сопровождался задержанием оного на проходной, пусть и не долгим. Смотрителю пришлось спуститься к ним лично, чтобы их пропустили дальше. Женщина, что держала в руках чёрную трость, очевидно даже не появлялась на КПП: о появлении в Зоне внештатного лица Одинцова бы, как минимум, поставили в известность.

— Меня зовут Анна Белая. Вас должны были предупредить. Я из Мурманска.

— Это не ответ на мой вопрос. — Сухо заметил Смотритель.

— Я прибыла сюда посредством целого ряда дисциплин высокоуровневой тауматургии, основанной на принципах смещения. Эта формулировка вам больше подходит? — По голосу Анны было ясно, что она теряет всякое терпение.

По крайней мере, это было очевидно для Лебедева:

«Ах, какая женщина», — подумал он про себя.

Отвернувшись на минуту к экрану монитора, Одинцов сверился с данными:

— Вы тут по поводу… эгрегора. Верно?

Судя по выражению лица статиста Иеронима Вечного, он был единственным в кабинете, помимо Анны, кто понял, о чём идёт речь. Одинцов тем временем попросил разъяснить термин.

— Само понятие весьма обширное, — пояснила ведьма, — но в контексте носителей, эгрегор — это наивысшая точка в перечне отречённых дисциплин. Строкой выше стоит только выход в параллельную реальность.

«Ещё и умная!», — обомлел Лебедев.

— Где находится этот Эгрегор? — С готовностью спросил Одинцов, открывая в реестре вкладку Службы безопасности.

— Он уже и так под вашим содержанием, — ответила женщина, — эгрегор питается от потоков завесы, и потому разворачивается между слоями реальности. Короче говоря, вы не сможете противостоять ему, пока он не станет проявленным.

Смещаясь по диагоналям тауматургических путей в сторону Самары, Белая свернула где-то на окраине области, чтобы взглянуть на объект «Всего лишь кладбище». Там, внутренним взором носителя Анна стала свидетелем того, как тысячи тел восстают из могил, соединяясь в огромную колонну из плоти, медленно вращающуюся в центре кладбища.

Достав очередной предмет прогресса, за которым уже давно было невозможно угнаться, она связалась с «Гротеском». Майя, мирно обедавшая в столовой учреждения, ответила на внезапный телефонный звонок сразу:

— Да, Анна, слушаю.

— Майя, здесь всё плохо! Пиши срочное письмо в сто двенадцатую об эгрегоре, и приставь к девчонке пару наших ребят покрепче. Возможно, к концу этого дня, ей станет не по себе.

— Думаешь, связь с воплощённым эгрегором спровоцирует Цикл?

— Думаю, что для того, чтобы остановить Воплощение, нам придётся её убить.

— Поняла тебя. Сделаю.

Связь оборвалась. Спустя минуту Анна уже летела, уносимая вихрем, рождающимся внутри вен, разогретых до нечеловеческой температуры. Грача, насильно привязанному к телу психиатра нитями Альгемайна, несколько раз стошнило.

— На какой стадии акселерация эгрегора? — Вдруг спросил Вечный, заставив Белую вернуться в настоящий момент.

— Акселерация завершена. То, что происходит — это уже запущенный и разогнанный процесс воплощения.

— Что вам нужно? — Вклинился Одинцов, поднявшись с места. — Я обещал вашей начальнице любую помощь.

«Точно, — мысленно поддакнул Стычкин, — поимка Шихобаловой может подождать.»

— В первую очередь, мне нужен адрес одной незарегистрированной носительницы, которая известна под именем Полдень.

— Какое совпадение, — развёл руками Смотритель, подходя к Анне, — наши ребята как раз заняли её жилплощадь несколько дней назад.

Внезапно, карман чёрного пальто женщины шумно завибрировал. Вытащив из него кнопочный телефон-раскладушку, Белая произнесла:

— Да, Майя. Да, уже на месте. Да, все в курсе. Что? Давно? Поняла.

Резко поменявшись в лице, Анна вернула телефон в карман, и скороговоркой произнесла:

— Он здесь. В Участке 77. Едем срочно!

— Что значит «едем»? — Успел спросить Одинцов.

— Как и статист Вечный, — объяснила Анна, указав на старика, сидевшего в кресле с непроницаемым лицом, — мои свободы в некоторой степени ограничены. В данный момент, вы полностью несёте за нас ответственность. И мы можем перемещаться по территории Филиала только в вашем присутствии.

«Кроме того, — подумала про себя ведьма, — ещё одно смещение, и мой фамильяр выблюет все внутренности».

— Едем сейчас же! — Пробасил Иероним, вскочив с места.

Смотритель быстрым шагом вернулся к своему креслу, чтобы взять висевший на спинке халат.

— Лебедев! — Обратился он к сотруднику, прежде чем покинуть кабинет в окружении чиновников. — Остаёшься за старшего.

Поймав взгляд Валентина, он сопроводил свои слова уверенным кивком.

— Есть! — Ответил Лебедев, совершив идентичное движение.

Когда Белая, Вечный и Одинцов оказались в тесном лифте, ведущим вниз, Смотритель услышал, как Иероним тихо спросил у Анны:

— Знаете меня в лицо?

— Ты меня совсем не помнишь, да? — Спросила в ответ женщина, и диалог на этом прекратился.

«Ох, ну и дела, — подумал про себя Денис, — дожить бы до пенсии.»

Комплекс «Рост», то же время

Заслонившие небо тучи сотрясали землю раскатами грома, вселяя в сердца людей первобытный ужас. Солнечный свет больше не мог пробиваться сквозь клубы чёрного дыма, порождаемых заводскими трубами.

— Он действительно генерирует погоду. — Железное дерево ответило на поставленный вопрос. — Не всегда, разумеется, это очень ресурсозатратное производство. Только в подобных случаях.

И дерево вытянуло ветви. Повернув голову в указанном направлении, доктор Марш увидел то, на что не в силах был смотреть дольше двух секунд.

— По нашим данным, эта аномалия находилась на краю области. — Сообщил Владимир, отводя взгляд себе под ноги. — Как она оказалась здесь так быстро?

— К счастью для живых, — заметило Древо, — эгрегор возник не здесь, а на кладбище. Так что ему придётся потратить ещё несколько часов, чтобы оказаться на административной территории завода.

— Не помню, чтобы кладбища обладали развитой системой связи.

— И что это значит?

Сосредоточившись, Владимир снова перевёл взгляд. Не смотря на нависшее чёрное небо, гром и сверкающие молнии, дождя больше не было, и видимость была просто идеальной. Не спасал даже порывистый ледяной ветер, поднимающий с земли пыль.

— Что создатель эгрегора бывал тут раньше, — догадался Марш.

Участок 77, 14:23

— Итак, начнём, — негромкий, но уверенный голос директора Оганяна огласил стены кабинета.

Почти весь персонал с уровнем допуска от 3-штрих, и выше, занял места за длинным стеклянным столом. Отвернувшись ото всех, Шихобалова молча стояла у окна, глядя на страшное Воплощение.

— Докладывайте, Риггер.

— Явление чрезвычайно разрушительны, но, как следствие четвёртого закона Брума, медлительно. — Ответил мужчина в чёрном пальто, с которого до сих пор стекала дождевая вода. — Учитывая пространственные искривления Комплекса, у нас есть что-то около двух с половиной часов, может три.

— Отлично. Что там со структурой, Диана?

— Измерив точную длину пробоины в периметре, мы выяснили, что объект занимает площадь двести квадратных метров. — Доложила Диана. — Геодезисты сообщают, что эти цифры схожи с площадью кладбища, на котором аномалия себя проявила.

— Вероятно, это означает, что кладбище было лишь проводником, — вклинилась Шихобалова, указывая на объект, который был отчётливо виден даже на расстоянии в полтора километра. — Видите, он как бы вращается. Пространство вокруг события теряет плотность, появляются потоки, искажающие гравитацию, и приводящие к таким вот вращениям.

Жестикулируя в обе руки, Марго повернулась к сотрудникам.

— Стало быть, — предположил Артур, — это не оно движется, а пространство вокруг него?

— Сомневаюсь в вашей теории, — вставила Диана, обращаясь к метареалистке, — подобная конфигурация пространства не может оставаться проявленным столь долгое время: чем дальше реальность утекает из центра стабильного Спектра, тем меньше она может себя проявить. Система же настолько проявлена, что мы смогли выяснить, что её масса на 13,5 процентов состоит из чернозёма, на 12,9 — из корней различных деревьев рода дубовых, а остальная часть — из перегнившей, местами явно спрессованной, человеческой плоти.

— Почему тогда он не издаёт звуков? — Резонно спросила Марго, — такая махина должна «орать»! Область Спектра неоднородна, и вероятно, данный объект развивает в себе устойчивость. Это значит, что там есть ядро, которое находится за пределами доступной нам части Спектра.

Зазвонил телефон. Подняв трубку, директор произнёс:

— Да, Володь. Есть результаты?

— Событие движется в слоях Завесы.

— Да, мы уже догадались. Погоди, пять сек.

Отвернувшись от телефона, Оганян обратился к Марго:

— Как вам удаётся купировать ментальное воздействие аномалии?

— Я вымок до нитки, только потому что не мог сосредоточиться в этом хаосе, и первые два поста пробежал мимо. — Вставил Риггер.

Засучив рукав красного свитера, Маргарита продемонстрировала чёрный браслет.

— Экранирующие технологии. Собирают в Челябинске по лекалам ближнего зарубежья.

Вернувшись к разговору с Маршем, Артур попросил:

— Зайди к снабженцам на обратном пути, скажи, способ нашли. Что там с Эрион?

— D-1 закончил установку.

— Прекрасно. До связи.

Поднявшись с кресла, директор объявил окончание совещания. Персонал последовал его примеру. Все стали поочерёдно подходить к ящику с таблетками. Отойдя от окна, Марго подошла к Артуру:

— Очень хочу надеяться, — с серьёзным лицом проговорила она, — что ваше учреждение действительно является Таумиэлем. Потому что иначе, единственным способом воздействовать на ядро, остаётся только атомное оружие.

— Для этого мы его и придумали. — Устало ответил Оганян, подходя к ящику.

Запив таблетки водой, он снова повернулся к сотруднице:

— Используя данные Дианы, сможете рассчитать минимальную силу «гипотетических» скрытых способностей Комплекса?

— Вы хотите сказать, — догадалась Шихобалова, скрещивая руки на груди, — что либо этот завод проглотить аномалию, либо нас сожгут живьём атомным оружием?

— А как ещё добраться до спектрального слоя, на котором держится ядро?

Вопрос, казалось был риторическим, но только не для Марго:

— Камера-81 работает со Слоями.

— Я в курсе, — понизив голос, произнёс директор, — но Камера — часть горного массива. Привести её на поезде до Самары невозможно. Или вы предлагаете протащить аномалию через всю страну от Самары до Челябинска? Вопрос был в другом, сможете ли вы рассчитать минимальную силу, которой должен владеть Комплекс, чтобы, как вы выразились, проглотить эту аномалию?

Как ни странно, Шихобалова знала человека, который мог.

Отдел безопасности, располагавшийся на Участке занимал собственное здание неподалёку от КПП. Девятый лежал на катафалке посреди шумной приёмной: когда он вбежал в учреждение, силы его покинули, и он рухнул прямо перед стойкой регистрации. К этому времени две сотни метров дорогущего забора уже валялось обломками по территории Комплекса, и потому в отделе творился форменный хаос.

— Чего это он валяется? — Возмутился председатель, худощавый седой мужчина с очками в тонкой круглой оправе.

Какие-то два солдата подняли Девятого и уложили на один из привезённых катафалков. Удостоверившись, что пострадавший жив и не ранен, они тут же убежали по своим делам.

Вдруг в приёмную вошёл доктор Марш и направился прямиком к председателю:

— Нашли способ, лейтенант. Скоро ваши люди смогут смотреть на аномалию прямым взглядом.

«А, — понял обессиленный Девятый, — так этот хрен не председатель, а целый лейтенант.»

— Это прекрасно, но что делать сейчас? — Взволнованно спросил мужчина. — Установки Риггера не подходят для таких площадей. Кроме того, согласно отчётам, занимаемая площадь продолжает расти, и мы не знаем, почему.

Раздался звук падения на бетонный пол двух мешков картошки: это Девятый рухнул с катафалка. Доктор Марш, вглядевшись в лицо матерящегося бойца узнал в нём того, кто помогал ему отыгрывать сценку с переодетым Могилевичем полгода назад.

— Ёбаный свет, Девятый! — Воскликнул доктор.

Совместно с чиновником, Маршу удалось поднять солдата на ноги.

— Попал в мясорубку? — Спросил Марш. — Чёрт, Оганян сильно расстроится.

— Я в порядке, — заверил солдат, — просто долго бежал.

— Дышать не трудно? Может, балаклаву снимешь? — Предложил лейтенант.

— Нет, — отрезал Девятый, и повернулся к Маршу, говоря уже иным тоном, — слушайте, эта штука раньше базировалась на объекте «Всего лишь кладбище». А проводником на кладбище объекта оказался…

— … могильщик. — Закончил за него доктор. — Это значит, что его полная величина составляет чуть больше двух квадратных километров.

— Это больше половины территории «Роста», — перефразировал Девятый, глядя на сбитого с толку генерала.

Раздался звонок. Достав телефон, Марш увидел, что звонят со служебного номера Смотрителя:

— Да, Денис. — Ответил доктор.

— Это Лебедев.

— Валентин⁈ — Махнув спутникам, Марш отошёл в сторону. — Почему ты звонишь с телефона Одинцова?

— Долгая история. Слушай, тут письмо из Мурманска. Они сообщают, что у нас на краю области растёт опасная аномалия.

Марш побледнел:

— Что, ещё одна⁈

— В смысле, «ещё одна»? Погоди, тут сообщение от Оганяна… НИХУЯ СЕБЕ! Ну да, под описание некой Виноградовой вполне подходит.

— Вы там все накуренные что ли? — спросил Владимир.

В эфир внезапно вклинился Стычкин:

— Никак нет, доктор Марш. Госпожа Аврора изволила отказаться.

— Как-как ты её назвал? — Недоумённо переспросил доктор.

— Так, погодите. — Валентин замахал руками, отгоняя Алексея от телефона. — Этот эгрегор, имеет отношение к объекту «Морская звезда». Её, кстати, поставили на реабилитацию, что бы это не значило.

Марш провёл по лицу ладонью.

— Ну, хоть что-то хорошее. А в чём определяется это отношение?

— У матери этой Веры была сестра-близнец. Она была настолько хороша в тауматургии, что её дом так и не обнаружили за полторы сотни лет ни люди Фонда, ни люди Отдела «П».

— Не может быть, чтобы мы не засекли её раньше. Даже перемещения Веры удалось обнаружить.

— А она никуда не выходила. Могла ограничиваться телепортацией к сестре, что жила за Волгой. У неё в доме нашли кладовую, поделённую на несколько подпространственных комнат. Они называют это люр. И знаешь, что?

— Что?

— Согласно тамошней специалистка с очень красивой прямой осанкой…

— С чем-с чем?

— … там же находится и система контроля за этой громадиной — эгрегором. И Одинцов уже выехал туда лично.

— Чёрт, это всё очень серьёзно. Почему не позвонил Оганяну лично?

— Я хотел извиниться, — сообщил Лебедев после минуты молчания.

— За что?

— Я был не прав. Жизнь в том виде, в котором она есть, воспринимается куда легче.

— Ох, Валентин. Как бы сказала Ивлеева, я безусловно рад, что ты открыл для себя новый опыт в виде никотина и каннабиса, но поверь, этот путь мною уже пройден. И он никуда не ведёт. Пора трезветь, ясно?

— Ясно.

— Стычкин всё ещё там?

— Да, — голос сотрудника вклинился в эфир, — я тут.

— Короче, иди в столовую, и сделай чаю с тремя, а лучше, шестью ложками сахара.

— А можно ещё с лимоном?

— Ох, бля. — Устало и обречённо вздохнул Владимир. — Да. Можно с лимоном. Выпей сам и дай Лебедеву. Потом умойтесь, и приходите в себя, кретины!

С этими словами, доктор Марш бросил трубку.