Два часа до конца света. Том II

Глава XIX Дождь из дерева

12 сентября 2019, 20:12

Утрата ключа от архива являлось весомым нарушением, за которым должны были последовать строжайший выговор и крупный штраф. Однако, приняв во внимание отсутствие на рабочем месте Смотрителя, и нетрезвое состояние высших чинов Зоны 112, было выдвинуто молчаливое решение о предоставлении сотруднице Измайловой большего количества времени на поиски пропажи.

К чести тульского филиала, тамошние инженеры довольно быстро подняли информацию о замках, произведённых при Брежневе, и выслали Авроре всю необходимую информацию.

— В смысле ключа не существует? — Воскликнула Измайлова, получив ответ из Тулы. — Они рехнулись!

— Что-то у меня уже мозги плавятся от всех этих советских выкрутасов, — признался Стычкин, заглядывая в экран компьютера через плечо Авроры.

Созданные в брежневскую эпоху замки так и не получили общемирового признания из-за дороговизны производства и насильственном влиянии на психику сотрудников архива. Хитрое устройство вступало в тесную ментальную связь с человеком, образуя симбиотическую пару «архивариус-архив». Ключ, выполненный в железе, висел ярмом на шее архивариуса ровно до тех пор, пока его не попытаются отобрать насильственным путём. Отняв ключ вы с удивлением обнаружите, как чугун рассыпается в пыль, а замок таинственным образом намертво заклинивал.

Так как прошлый начальник архива добровольно оставил ключ охраннику, который потом также добровольно был отдан Авроре, замок воспринял нового хозяина лишь как временную замену действующего сотрудника. Следующие два с половиной месяца механизм чётко выполнял свою работу: позволял Измайловой входить и выходить, укреплял её память и даже запер сам себя, когда в архив вломилась Вера, отправив на главный узел связи, что находился в недрах «Роста» уведомление о вторжении. Это уведомление запустило целый процесс во внутреннем коммуникационном канале, который окончился бы очередной самоизоляцией Зоны, если бы узел связи с Комплексом не был демонтирован двадцать лет назад при переходе на системы Фонда. И когда замок на двери архива не получил нужных результатов, а именно последующей самоизоляции учреждения, он по инструкции дезинтегрировал ключ вместе с верёвкой.

— И что нам теперь делать? — Недоумённо вопрошал Алексей, глядя на сотрудницу.

Повернув голову, Измайлова посмотрела на коробку, подпирающую дверь архива.

— Чёрт знает, — сказала она, вставая из-за стола. — Пока что поработаю так, а ночью рассмотрю технический документ замка. Там по-любому должны быть способы вроде сброса до заводских настроек, или что-то вроде.

Порывшись в одной из коробок, она передала в руки Алексея несколько папок.

— Вот данные второго уровня на Бритскую. И скажи уже Шихобаловой, чтобы взяла у охранников рацию. Надоело ей по телефону звонить.

Набережная, 20:55

Наблюдая красочный ярко-розовый закат, Маргарита Шихобалова сидела в полном одиночестве на коричневой деревянной скамье. В правой руке у неё была холодная литровая бутылка пива. А в левой — телефон.

— … то есть Вечного держат в заложниках? — подытожила Марго, провожая глазами редких прохожих, — Как он вообще прожил столько?

— Я подозреваю, Спецотдел искусственно продлевает ему жизнь. — Ответил Николай Мирных, закрывшись в личном кабинете с личным водником. — Пять сотен справок затребовали, суки, прежде чем пустить к нему. Он ещё, гад, и споил меня! Чего ржёшь⁈

Запрокинув рыжую голову, Маргарита залилась смехом:

— А-ха-ха! Отдал свой зад бюрократам на растерзание, чтобы забухать с тем, кто не способен опьянеть!

— Да хорош там хрюкать, — ответил Мирных, не в силах сдержать улыбки. — Я пытаюсь сказать, что если кто спросит, ты мне звонила только по рабочим моментам, ясно?

— Конечно. — Сделав глоток, произнесла сотрудница, — Зачем вообще проговаривать этот очевидный факт?

— Кстати, о работе. Как твой рейтинг?

— Я получила аж 20 очков за отзыв об условиях содержания от гуманойдного объекта.

— Да, вообще ни о чём. Но, это нормально. Этисты подчиняются бюрократической системе Фонда, но не оплачивают её. В приоритете нечто более весомое.

— Весомее, чем сознание, гуляющее между девятью реальностями?

Николай отошёл от стола к стационарному телефону и прибавил громкости:

— Так, так. А это уже интересно.

— Погоди, я вроде рассказывала, нет? Короче, открывай Реестр.

Забив в строку поиска номер объекта, Николай быстро пробежал глазами по досье.

— Забавно, — ответил он спустя полторы минуты, — такой любопытный образец, а ссылок на него как-то совсем уж немного. Только работы как-то Марша. Хм. Где я слышал эту фамилию?

— Он на Участке 77 работает.

— Точно. Он же шпиона какого-то поймал. А ему даже не заплатили.

— Серьёзно? Надо поспрашивать.

— Не надо, — с нажимом ответил Мирных, возвращаясь к столу. — Если я всё правильно понял, это был шпион Спецотдела.

— Блин! Коль, подожди, тут ко мне менты идут. До связи.

Участок 77, 22:01

Психиатриня Ирина Сергеевна терпеливо ждала, пока Диана прикрепит к воротничку микрофон.

— Доктор Марш установил связующее устройство у основания ствола, — поясняла ассистентка, указывая свободной рукой на огромный экран.

Изображение в реальном времени представляло план административного корпуса, перед входом в которое стояло железное дерево.

— А что насчёт обратной связи? — Поинтересовалась Ивлеева, заглядывая в блокнот, который ей любезно оставил Владимир.

Стоящий рядом Оганян нажал кнопку на клавиатуре, сменив «угол зрения» камеры.

— Вот, ваша связь, — проговорил он, указывая на подходящего к дереву Марша. — Просто говорите что нужно, а Володя передаст это объекту от своего лица.

Когда микрофон был закреплён, Ирина Сергеевна громко и чётко проговорила:

— Проверка связи, меня слышно?

Доктор Марш на экране прислонил руку к правому уху:

— Не стоит так кричать, вас прекрасно слышно. Добрый день.

Последние слова были обращены к железному охраннику.

Древо, скрипнув тросами, медленно повернулось к сотруднику.

— Добрый день, доктор, — женский голос донёсся из-под железной маски. — Как ваше настроение?

— Вполне рабочее. Мы пригласили штатного психиатра, для оценки состояния Эрион, но перед этим, пользуясь случаем, хотели бы опросить вас.

— Сомневаетесь в моей стабильности?

— Я нет, а вот начальство хочет выяснить насколько ваша психика соответствует человеческой.

— Нинасколько.

— С радостью подтвердим это на бумаге, — Владимир оптимистично хлопнул в ладоши, — Ирина Сергеевна, можете начинать.

Полистав блокнот Владимира, Ивлеева так же сошлась на мысли, что разум Древа был взят у вполне себе человеческого существа. На полях одной из страниц Марш начеркал «Фатум?», но значение этого слова выяснить пока не представилось возможности — уровень допуска оказался ниже требуемого. Диана присела за стол справа от Ивлеевой, по левую руку директора. Тот сидел в своём кресле, следя за стенографией интервью.

— Итак, — сказала наконец психиаторша, — начнём с простого. Есть ли у объекта имя?

Получив от Владимира вопрос, Древо ответило:

— Так как я не являюсь живым существом, у меня нет имени как такового, однако в материалах Отдела я зарегистрирована как экспонат «Древо Морали», под номером…

Мягко коснувшись плеча Дианы, Артур тихо проговорил:

— Номер пока не записывайте. Поставьте плашку «удалено» и пропишите, что это было моё распоряжение.

Кивнув, сотрудница сделала пометки в планшете.

— В таком случае, — продолжила Ивлеева, — скажите, как к вам обращаться.

— На «вы».

— Спасибо. Расскажите, пожалуйста, как вы себя чувствуете?

— Как железное дерево.

— Замечательно. Теперь тест на воображение. Смоделируйте следующую ситуацию: возникает внештатная ситуация, при которой силам Фонда необходимо попасть в здание Административного корпуса. При каких условиях вы согласились бы впустить их?

— Может быть, важна численность или уровень вооружения? — Добавил от себя Марш, пересказывая ответ.

Ствол дерева вдруг согнулся и Железная Маска приблизилась к лицу Владимира. Несколько ветвей угрожающе нависли над сотрудником. Голос существа стал более подходить образу:

— Хорошая попытка. Если вы не хотите раз и навсегда избавиться от моего доверия, советую прекратить попытки вторгнуться в Комплекс через этот вход.

— Я… — Начал было Марш.

— Я не вам говорю. — Перебило Древо, после чего продолжило. — Я знаю, что вы ведёте запись из этого здания за воротами. Передайте своему главному председателю, или кто у вас там, что ваши люди могут в любой момент зайти в корпус через окна. Правда для этого им придётся справиться с довольно сильным ощущением страха, так как защитные механизмы Комплекса действуют в первую очередь на людей. Внутри вас будут ожидать весь спектр аномалий, вышедших из-под контроля. От лица Отдела «П», приглашаем оказать помощь в ликвидации ЧС!

— Но почему нам нельзя войти через эти сраные двери⁈ — Вспыхнул Марш, потрясая руками.

— Потому что он не ведёт в Административный корпус.

— Подождите, — в эфир ворвался Оганян, — а куда же он тогда ведёт?

— В тело Комплекса. Все эти этажи, коридоры, и аномалии, которые его населяют все они как бы… внутри него. Это как с завесой: будучи обычным человеком, вы не сможете пересечь её, так как ваше тело состоит целиком из конкретного слоя, который мы называем верхним. Завеса, люр и прочие аномалии пространства объединены в группу нижних слоёв. Носители могут перемещаться, потому что тлееды существуют как бы между слоями. Это позволяет прошивать в них различные виды поведения. Топливо для клинков «Греты», например. Разогревается до сумасшедших показателей, и может быть взорвано при перегрузке спецпривода. Правда, чтобы его перегреть, нужно знать устройство механизма. Вот Звягинцев знал, земля ему бетоном!

— Так, подождите, — воскликнул Владимир, — а Административный корпус и Исполнитель разве не связаны?

— Используя лифтовую систему, можно попасть в любую точку Комплекса, вот только лифты — часть люра Исполнителя. И открыты они только для Ординаторов.

— А носители? Тот парень же как-то поднялся.

— С моего разрешения, очевидно. Едва в шахте будет замечен лазутчик, его гибель будет выполнена весьма изысканна. Уж поверьте, местные это умеют.

Где-то в северных лесах России, Полночь

Когда тело носительницы застряло в толще древесины, а сознание Веры ускользнуло в самарскую область. Повинуясь течениям Альгемайна, тлееды принялись сверять показания рептильной части мозга с имеющимися данными. Требовалось уточнить форму тела, прежде чем провоцировать расщепление окружающей среды. Если мозг, жизнь в котором поддерживалась паразитами, не мог точно спроектировать «градус выхода тауматургических сил», то мог случайно спровоцировать взрыв собственного тела. Или, что ещё хуже, зациклить коллективное сознание тлеедов само на себя, навсегда закрыв доступ в тело сознанию носителя.

Некоторые звери из стаи хищников, пирующих плотью Веры последние несколько дней, теперь валялись дохлые у основания кедра: когда кровь в сосудах не движется, в ней накапливается много токсичных отходов, которые оставляют паразиты, и она становится ядовита. Работать на холодном ветру с мертвой материей куда сложнее, нежели в ванне с кровью, поэтому тлееды ограничились натяжением полупрозрачной плёнки поверх изувеченных сухожилий.

Когда в прошлый раз Косте пришлось отсечь Вере руки, он думал, что тётя несколько преувеличивает, говоря о риске раскола несущих стен. Однако, когда траектория и скорость всех тауматургических лезвий была просчитана, запустился поток деструктивных процессов, который заставил бы мальчишку сменить своё мнение.

Температура организма подскочила до запредельных высот, едва были съедены остатки древесных волокон, оказавшихся в мозгу. Ствол, окружающий большую часть тощего тела, разлетелся на тысячи мелких щепок, начиная с широкого основания, и заканчивая верхушкой. Упавшая на землю Вера лежала без сознания достаточно долго, чтобы гора падающих с неба колючих веток, закрыла её от остального мира полностью.

Эхо тауматургического выброса достигла интуиции Анны Белой, которая бежала по следу Константина.

— Мальчишка вряд ли способен на такое, — подумала она, пересекая заснеженную чащу.

Отдав приказ своей птице следовать за Константином, женщина свернула с намеченного пути, направляясь к Вере.