Доказательство силы

Глава 26. Месть – 2

Я не чувствовал боли. То из-за кеторола, то ли из-за наплыва гормонов.

Однако, приложив руку, я ощутил, как из двух кровавых ран в левом боку вытекает тёплая жидкость. Моя кровь.

– Это не я, это Скол, – выдавил я из себя.

– Какой ещё Скол? – дрожащим голосом произнесла Валя.

Стилет в её руке тоже подрагивал.

– Он превратил твоих родителей в монстров!

– Не говори ерунды, ублюдок, я видела всё собственными глазами! Вы сидели и разговаривали, а затем ты выхватил свой револьвер и застрелил их. Никаких монстров там не было.

– Кто тебе показал запись?

– То есть ты не отрицаешь? – её голос потвердел.

– Кто тебе показал?

– Борис Анатолиевич, – пожала плечами она. – Друг Максима Васильевича. Какое это имеет значение сейчас?

– Лет сорок, тощий, высокий, одет небрежно. Очки в толстенной оправе, как в советских фильмах? – перебил её я.

– Да, – кивнула одноклассница.

– Кинжал тоже он тебе дал?

– Да, – ответила она уже задумчиво.

– Это Скол. Игрок. Его способность – превращать людей в химер и контролировать их. Твои родители были ловушкой на меня, Валя! Они были уже мертвы!

Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами, переваривая информацию.

– Как мертвы, они же двигались, говорили…

– Там необратимый процесс. Это не жизнь, он лишает их разума, искажает сознание!

– Откуда ты знаешь, что необратимый! – крикнула она.

Её шок сменился гневом.

А действительно, откуда я это знаю?

В комбикорме не было ни капли человеческой разумности, но родители Вали поддерживали разговор и до конца казались людьми.

– Может и обратимый, – я скривился. – Вот только я не знаю как, а времени разбираться не было. И убежать я тоже не мог. Честно!

– Не ври! Даже если так, ты бы смог убежать! Ты мог вообще не приходить! – закричала она, крепче перехватывая стилет.

Плохо, плохо, плохо. Я истекаю кровью. Гипотетически «Подмена казуальности» может мне помочь дотянуть до больницы, но важно сделать так, чтобы Валя не добила меня.

– Валя, послушай. Ты же не думаешь, что я настолько псих, чтобы убить твоих родителей? Давай я доковыляю до больницы, если её ещё не взорвали, а потом я тебе всё-всё расскажу про Скола.

– Больницу не взорвали, – она прикусила губу. – Хорошо, я доведу тебя до неё, но, если ты… если ты мне хоть в чём-то сорвёшь, я тебя убью.

– Ты меня уже… почти убила, – я смотрел на огромное красное пятно на боку. – Подожди, я кое-что сделаю.

Я вызвал «Подмену казуальности». Времени размышлять нет. Взывая к способности, я отложил кровотечение, но что делать с возможными повреждениями внутренних органов придумать не смог. Ладно, пойдёт. Дотянуть до больнички, а там меня починят. Или нет.

Я застонал. Подмена причинно-следственной связи постфактум отнимает кучу сил. Варя напряженно стояла передо мной, всё так же сжимая стилет.

– Помоги, – прохрипел я, лихорадочно заканчивая последние приготовления.

Она послушно подошла, взяла меня под левую руку, закинула себе на плечо.

И нанесла несколько ударов стилетом в грудь.

Длинное лезвие разрезало футболку, но не пробило мою кожу – потому что сработала заранее подготовленная способность «Подмена казуальности».

С каждым ударом клинка в грудь с моей головы падали срезанные волосы, но накапливалась усталость – абсурдная абилка вытягивала жизненные силы.

– За что? – выдохнул я.

– Прости, это не я, – удивлённо ответила Валя.

Я перехватил её руку, но девушка вывернулась и оказалась за моей спиной. Её ноги оплели моё туловище, отчего мы повалились на асфальт. Свободной рукой она перехватила оружие убийства, чтобы сразу же начать тыкать им в моё горло.

Ещё до того, как кончились мои силы, одноклассница, видно решила, что стилет не работает, и выбросила его.

– Это не я, это не я, это не я, – как заведённая повторяла красноволосая красотка. – Моё тело двигается само.

Её руки начали постепенно оплетать моё горло. Удушающий захват!

Я попытался выйти из захвата, но в ослабленном организме не было сил.

– Это не я, это не я, это не я, – бормотала Валя.

– Скол что-то делал с тобой? Колдовал, касался?

– Тренер сказал, что он доктор, а у меня спина болела. Я и попросила поправить её немножко. Болеть перестала…

– И теперь ты хочешь меня убить, – прохрипел я. – Как и твои родители. Понимаешь?

– Это какой-то гипноз?

– Хуже, – я руками отчаянно сопротивлялся её захвату, но Валя действовала с уверенностью анаконды. – Ты больше не ты. Он что-то меняет в людях, физически меняет.

– И что делать?

– Ты головой управляешь?

– Более или менее, но всё что ниже шеи – двигается само.

– Тогда не дёргайся.

Я призвал Железного Феликса, поражаясь, как я ещё не свалился от нехватки жизненных сил. Видимо, с каждым уровнем их становится немного больше. Или, наоборот, способности пожирают меньше.

Не важно.

Я перехватил револьвер за ствол и ударил назад, туда, где по ощущениям находился Валин висок. Удар. А затем ещё и ещё.

Постепенно хватка ослабла, и я выбрался из смертельных объятий. Сил на вставание не осталось, поэтому я просто выкатился.

Валя бессильной куклой валялась на асфальте. Из пробитой головы текла кровь.

Я потянулся проверить её пульс, но, когда я прикоснулся к горлу, тело девушки вздрогнуло и изогнулось. Конечности вывернулись под неестественными углами и снова заключили мою многострадальную тушку в крепкие объятия. Сквозь приоткрывшиеся веки на меня уставились пустые лишённые разума глаза.

Чёртов Скол!

Я бился как птичка в змеином кольце, но… слишком много сил ушло на подмену казуальности, и слишком много крови я потерял. Мне просто не хватало телесной мощи, чтобы выйти из необычайно крепких объятий

Что-то трещало, лопалось. Кости, связки, мышцы? Не мои – Валины. Человеческое тело не было приспособлено для усилия, которая он развивала.

Двумя стальными обручами конечности изменённой Сколом одноклассницы сжимались на мне. Руки впивались в грудную клетку, которая уже трещала, ноги ломали тазовую кость.

А Железный Феликс всё ещё лежал в моей ладони.

– Валя! – закричал я. – Валя, ты меня слышишь?

Она не слышала.

Тогда я начал бить её револьвером по голове.

Удар.

Ещё. Ещё.

С последним ударом я почувствовал мягкость – я пробил Валин череп. Она не реагировала никак, молча продолжая своё дело.

Я почувствовал, как хрустят мои кости, как сжимаются и перетираются друг о друга рёбра, как выворачиваются тазобедренные суставы.

Возможно, есть какой-то другой выход.

Но я его не знаю.

Я приложил ствол Железного Феликса к шее изменённой Сколом девушки.

Прощай, Валя.

Прости меня.

Бах! Бах! Бах! Тремя выстрелами я перебил шейные позвонки.

Что бы там не намудрил с её телом очкастый псих, пережить разрыв шейных позвонков сделанная из моей одноклассницы химера не смогла. Хватка ослабла, и я, облегчённо выдохнув, откатился.

Немного отдышавшись, я поднялся и доковыляв до стилета, взял его в руку. Затем подошёл к изуродованному телу Вали. Её руки и ноги вывернулись из суставов и причудливым образом перекрутились. Ещё одно уродство Скола, до поры до времени маскировавшееся в теле девушки.

Очередная ловушка на меня. Причём двойная: если прикончить Мэлса не получится у самой Вали, или она передумает, то активируются заложенные очкастыми психом изменения и команды.

Позвонки были уже разрушены, так что мне оставалось только тонким стилетом перерезать мягкие ткани, сосуды и трахею.

Аккуратно подняв Валину голову, я, как мог, пригладил растрёпанные волосы.

Класть её в сумку рядом с головой Лерочки показалось мне глупостью: они не были подругами, и судя по всему, не очень ладили.

По счастью, в сумке оказалось два отделения, так что каждая голова оказалась как бы в своей квартирке.

Мрачно посмотрев на солнечное небо, я позвонил 112.

***

Скорая приехала не сразу, но абилка исправно сдерживала кровь, которую я пустил только когда ко мне подошёл фельдшер.

Меня загрузили в карету и повезли по разрушенному городу. Больница разрушена не была, но меня повезли не в неё, а в недавно разбитый палаточный госпиталь МЧС. Несколько бортов из Москвы с утра привезли врачей и оборудование, но как мрачно пошутил фельдшер: «Лучше бы они привезли гробы, их явно не хватает».

В госпитале меня положили сразу на операционный стол, и хирург быстро осмотрел и обработал мою рану, зачем-то даже понюхав.

– Судя по всему, внутренние органы не задеты, так что ничего опасного для жизни, – обратился он почему-то не ко мне, а к стоящей рядом опытной медсестре лет сорока. – Зашьём и, надеюсь, всё будет в порядке.

– Анестезия не готова, анестезиолог занят, – сообщила та.

– Будем ждать, – развёл руками хирург.

– Шейте под местным наркозом, – вмешался я. – У меня срочные тела.

– Какие ещё дела? – удивился врач.

– Личные и мрачные, – ответил я. – Не волнуйтесь, боли и крови я не боюсь. А вас наверняка куча других пациентов дожидается.

Врач и медсестра переглянулись, затем хирург решительно кивнул.

Медики приступили к работе.

– А как так получилось, что меня пару раз ткнули длиннющим ножом, а кишки не задеты? – поинтересовался я у обкалывающего мою рану хирурга.

– Повезло тебе парень. Чистая удача, – хмыкнул тот, не отвлекаясь от работы. – Внутренние органы, а особенно кишки, эластичны, порой бывает так, что нож входит как бы между ними, ничего не повреждая. Примерно один случай из пяти.

– А в остальных четырёх?

– Повреждение внутренних органов смертельно опасно. Особенно разрыв кишечника – представь, что всё его содержимое оказывается в твоей абдоминальной полости. Инфекция, сепсис, смерть. Таких даже в стационаре не всегда спасают.

Я кивнул, откинувшись на стол и сжимая зубы, потому хирург, обработав рану, начал меня зашивать. Даже несмотря на обезболивающие уколы, было больно.

– Всё! – отозвался хирург, когда операция закончилась, а медсестра перевязала раны. – Теперь, пациент, вам прописан покой!

Перевязанными оказались все мои раны, включая ободранные руки и ноги. Их смазали обеззараживающей мазью, и обмотали пропитанными в чём-то бинтами.

– Ага, – буркнул я, поднимаясь. – Постараюсь сильно не дёргаться, док.

– Ну и куда ты пойдёшь? – строго поинтересовалась опытная медсестра.

– По делам своим, – так же строго ответил я.

– Полиция должна прибыть, – попыталась возразить она. – У тебя же колотые раны…

– Данные мои вы записали. Имя, номер телефона, номер полиса я вам дал, – пожал плечами я, надевая одежду. – От закона я не скрываюсь.

Рядом с одеждой находилась и заветная сумка.

– Сильно не дёргайся – швы могут разойтись. Ждём тебя вечером на перевязку – бинты нужны, чтобы не занести инфекцию, – спокойно проинструктировал хирург.

– Спасибо! – я махнул рукой.

– Ну и зачем ты его отпустил? – услышал я яростный шёпот медсестры, когда выходил из палатки.

– Ты глаза его видела? Такие только у волков бывают…

Дальнейшее я уже не расслышал. Впрочем, мне было всё равно.

Выбравшись из палаточного лагеря, я оказался на окраине города. Отличное место. Приметное – я тут в детстве играл. Рядом остатки изменившей течение речки и шоссе в город. Ни с чем не спутаешь.

Стараясь не тревожить проколотый правый бок, я медленно-медленно углубился в пригородный лесок. Шёл я минут пятнадцать, пока не упёрся в старый дуб с раскидистыми корнями.

Почтенное дерево хранило секрет – по корням, как по ступенькам, можно было добраться до находящегося на высоте дупла. Что я и проделал, аккуратно засунув в дупло сумку с головами.

Оставайтесь пока тут девочки. Тут безопасно. А потом я приду и позабочусь о вас как следует.

Спустившись, я заковылял к дороге.

Была ли в том, что Лера с Валей погибли, моя вина?

Если размышлять рационально, то вряд ли. Я никак не могу предотвратить того, что с ними произошло.

Вот только на сердце было неспокойно. Почему-то мне казалось, что я в ответе за них. Душу не покидало ощущение, что где-то я оплошал.

Интересно, когда я убью Скола с Берендеем, это чувство пропадёт?

***

Звонок от Элион застал меня голосующим на дороге.

– Мы знаем, где они, – просто сказала она. – У них база в здании старого цирка на окраине города.

Старый цирк представлял из себя крытый манеж, в котором когда-то работал постоянно действующий цирк. Однако, теперь этот манеж использовался только время от времени, когда в город приезжали гастролирующие цирковые труппы, зверинцы или выставки. Трибуны давно убрали, так что это было просто огромное круговое пространство.

– Нам надо торопиться, – продолжила девочка. – Очень скоро они покинут цирк, и отправятся в соседнюю спаун-зону. Им надо бежать как можно дальше, чтобы их не смогли обвинить в подрыве города.

– Наши ресурсы?

– Я, ты, Павел и пара выживших наёмников. Они тоже хотят отомстить. Оружие и боеприпасы есть.

– Что вы сделали с пленным? – полюбопытствовал я.

– Содрали с него кожу, а затем по ниточке вытягивали мышцы, – равнодушным голос отозвалась Элион.

– Чтобы он заговорил?

– Нет, после того, как он заговорил. Чтобы умер в мучениях.

– Да уж, ты не Скайуокер больше, а самый настоящий Дарт Вейдер, – пошутил я.

И наткнулся на стену молчания.

Действительно, сейчас не до шуток.

Однако, удивительным образом моя психика откладывала мрачные и печальные мысли на край сознания. Может, так и надо?

– Гхм, неудачная шутка, – признал я.

– Да ладно, нормальная, – вдруг по-детски шмыгнула носом моя собеседница. – Я смотрела, я поняла. Действительно, похоже. Просто я не могу сейчас смеяться. Извини.

– И ты меня прости. Они убили моих подруг. Лерочку и Валю. Обеих Скол обратил в своих химер. Так что я тебя понимаю. Я тоже хочу отомстить.

– Мне страшно, – вдруг печальным, но в то же время звонким голоском сказала Элион. – Я теперь не я.

Словно угасающий лучик света прощается в наступающей кромешной тьме.

– Ты не виновата в этом, – искренне сказал я.

– Я знаю, – её тон вновь стал равнодушно-решительным.

Всё, тьма поглотила свет.

– В целом, никто не виноват, – выдал нечто похожее на философию я. – Но Скол и Берендей…

– … умрут, – подтвердили на том конце трубки.

– Каков наш план?

– Павел предлагает скрытное проникновение и убийство. В цирке точно находится Скол, а вот Берендея может и не быть.

– У него с Берендеем сейчас просто огромные уровни, и наверняка, куча уродцев, – задумчиво протянул я. – Это если опыт от убитых горожан достался ему.

– Плюс несколько выживших оборотней. Будем надеяться, что они не успели распределить все очки.

– Точка рандеву?

– В парке за городской площадью, через час.

Она повесила трубку.

И снова нам предстоит сражение с противниками, чей уровень на голову превосходит наш. Сколько подняли уровней Скол с Берендеем, да несколько случайно выживших оборотней? Десять? Двадцать? Тридцать?

В любом случае, они сейчас, наверное, сильнейшие игроки в мире.

Это если судить по уровню.

Только это не игра, а реальная жизнь. В реальной жизни всё решает стратегия и тактика: не важно, насколько ты силён, если ты не можешь эту силу применить. Если верно всё рассчитать, то иглой можно убить точно так же, как и мечом.

Я отчаянно замахал проезжающему мимо старенькому ситроену. Вообще, выглядел я ужасно – грязная, окровавленная футболка, пыльные порванные джинсы, забинтованные руки и ноги. Кто подвезёт такого?

Но водителем ситроена оказался молодой парень лет двадцати пяти, видимо, не знавший в жизни страха. Ну или сострадательный очень.

– Привет, ты из госпиталя МЧСного? – жизнерадостно спросил он из остановившейся машины.

– Да, а ты чего такой радостной? – поинтересовался я, плюхаясь на переднее сиденье.

– А наш район не пострадал, – улыбнулся водитель. – Вот и радуюсь. Я вообще оптимист по жизни.

– Это хорошо, – кивнул я. – Как зовут тебя?

– Володя, а тебя?

– Хозяин, – представился я.

– Чё? – удивился Володя. – Чё реально имя тако…

Он осёкся, когда ствол Железного Феликса упёрся ему в щёку.

– Вези меня, Володя, в центр города, к городской площади.

– А может, пушка у тебя не настоящая? – поинтересовался этот оптимист.

Я пальнул в открытое водительское окно.

Володя икнул и обмяк в кресле.

– Эй, ты чего, в обморок упал что ли? – удивился я, понимая, что похоже переборщил.

– Нет, но что-то мне поплохело.

– Вот что, Володя, – начал я, понимая, что этому странном существу надо дать хотя бы иллюзию понимая ситуации. – Я секретный агент контрразведки, и сейчас мы выслеживаем опасного шпиона, который может быть ответственен за подрыв города. Так что сейчас ты помогаешь не мне – ты помогаешь органам правопорядка. И Родине! Понимаешь?

– Понимаю, – закивал он. – А ты не молод для контрразведчика?

– Я тебе сейчас череп снесу, придурок, – рявкнул я. – Гони давай! И не вздумай моргать гаишникам!

Вдоль разрушенных городских зданий с удовольствием резвился ветер, разнося во все стороны пыль, которая постепенно покрывала лежащие под открытым небом трупы.