Доказательство силы

Глава 16. Долгий день

– Я боюсь, – призналась мне Лида, когда мы выехали из особняка Шейна на её крузаке. – Боюсь не за себя, а за сына. Он же подключён к медицинским аппаратам. Его нельзя вывозить.

– Значит, нам просто нужно победить, – пожал плечами я. – Дерись как демон, Лида. Дерись за сына и за жизни других людей. А если ты всё ещё не можешь убивать, то хотя бы помоги нам своим лечением.

Блондинка кивнула.

– Ты как будто рождён для такой жизни, – вдруг сказала она. – Для смертельных битв и побед на волоске от смерти. В этой проклятой игре ты чувствуешь себя как рыба в воде. Легко заводишь союзников, легко убиваешь врагов. Ведёшь переговоры с позиции силы, хотя нигде этому не учился. Бесстрашный как лев, хитрый как лиса. Ты – настоящий игрок, мне кажется, что СУР был создан для того, чтобы отобрать таких как ты.

– Зачем? – удивился я.

– Не знаю. Может, кто-то там, высоко, просто развлекается. Для него наши страдания – как реалити-шоу. Поэтому, Хозяин, будь осторожен.

– В смысле? – запутался я.

– Чем чаще ты стреляешь в кого-то, тем легче спустить курок в следующий раз. Впереди тебя ждёт много врагов и много стрельбы, поэтому постарайся быть… внимательнее к себе. не потеряй себя. Не растеряй человечность.

– И как я пойму, что потерял себя?

– Когда убить станет легче, чем пощадить, – отвечает Лида.

Дальше мы разговариваем о всякой ерунде, вроде её красивого маникюра. Блондинка объясняет, что маникюр – это визитная карточка женщины, показатель того, насколько она любит себя. Ни одна уважающая себя женщина, говорит блондинка, не оставит свои ногти в естественном состоянии.

Проверяю смартфон и вижу сообщение от Вали: «У меня показательные выступления, приходи, посмотришь. В парке». Ну, на ловца и зверь бежит.

– Высади меня в парке, – командую Лиде, когда мы въезжаем в город.

По улицам суетливо двигаются люди – скоро четырнадцать часов, заканчивается обеденный перерыв. Блондинка останавливается на автобусной остановке:

– Тут нормально?

– Да, – киваю, и, немного помедлив, говорю. – Меня Мэлс зовут.

– Спасибо за доверие, – Лида улыбается. – Но не выходи из образа, Хозяин.

Она чмокает меня в щёчку на прощание, и я вываливаюсь из машины. Солнышко и прохладный ветерок по-прежнему создают идеальную майскую погоду.

Парк – это несколько запутанных аллей, что тянутся сквозь посаженный давным-давно редкий лесок. В центре парка – небольшая концертная площадка с помостом. Там периодически устраивают какие-то праздники, митинги, шествия и т.д. Иногда играют любительские группы. И, конечно, спортсмены проводят показательные выступления.

Пройдя по извилистым дорожкам, я оказался перед небольшой, но всё же толпой, которая с любопытством глазела, как бойцы в белом кимоно показывают приёмы самозащиты на фоне баннера «Федерация Армейского Рукопашного Боя N-ска». Не совсем понятно, какое отношение к армии имеет кимоно, но приёмы меня впечатлили: удары ногами, вертушки, захваты, оборона от ножа и много чего ещё.

Несмотря на то, что в этих просторных белых пижамках все рукопашники выглядели одинаково, Валю я отыскал сразу – по красным волосам. Любопытно, пирсинг из носа она вынула. Или это был не пирсинг, а просто один из тех муляжей, которые можно вставить в нос для вида?

Прозвучал свисток и рукопашники зашевелились, принимая какую-то формацию. Валя и ещё несколько девочек выходят в центр, а затем на них нападают пацаны. Происходит обмен ударами, затем дело переходит в борьбу в партере.

Вдруг замечаю, как плотный паренёк, который борется с Валей, начинает сильно душить её со спины треугольником. По искажённому лицу одноклассницы вижу, что ей больно и неприятно. Эй-эй, да он серьёзно сейчас задушит её! Следует какая-то команда, свисток, и противник отпускает девушку, которая несколько секунд не может подняться с земли. Потому что она придушена, понимаю я. Между тем, парень-душитель даже и не думает помочь ей подняться. Наконец, отдышавшись, Валя встаёт на ноги и занимает место в строю. Какие-то слова, аплодисменты зрителей и рукопашники кричат что-то вроде: «Физкульт пока!».

Все расходятся, а я неторопливо иду искать, но не Валю, а её душителя. По пути стягиваю с джинсов ремень – они и так хорошо сидят на мне благодаря резинке в поясе. Сматываю ремень и притыкаю за спиной, прижав растягивающейся тканью. Поправляю футболку – со стороны вроде и не видно, что у меня там что-то спрятано. Отлично.

Валин обидчик как раз отбился от основной группы, куда-то бодро вышагивая. Слежу за его курсом. Куда идём мы с пятачком? Ага, в общественный туалет. Повезло, повезло.

– Эй, пацан, – окликаю я свою цель у входа в полуразвалившийся сарайчик с буквой «М».

Плотный черноволосый парнишка примерно моего роста поворачивается ко мне. Чуть постарше – может быть, студент универа или колледжа. Под носом и на щеках замечаю несколько прыщей, видимо, не повезло парню с гормонами.

У меня, кстати, прыщей никогда особо не было.

– Чего надо? – спрашивает Валькин обидчик.

– Пойдём, прыщавый, – говорю ему. – Отойдём.

– Для чего? – удивляется он, а потом, когда доходит, обижается. – Ты кого прыщавым назвал?

Несмотря на одинаковый рост, он плотнее и явно сильнее меня.

– Учить тебя буду, – отвечаю ему. – Как с девушками общаться.

– Ты про Вальку что ли? – вдруг расплывается он в мерзкой ухмылке. – А что хочу, то и…

Ремень со свистом рассекает воздух, и железная пряжка прикладывается к его лицу. Губы лопаются кровью, и парнишка, удивлённо вскрикнув, запоздало вскидывает руки в защитном жесте. Раскручиваю ремень и бью внахлёст. Пряжка прилетает оппоненту в район уха, но вместо крика он с глухим рыком бросается на меня.

Вот скотина. Я бью ремнём в третий раз, но поражаю лишь воздух – пригнувшись, он всем корпусом врезается в меня и сносит.

Я падаю спиной на асфальт, а плотный парнишка, не теряя времени даром, прижимает сверху. Сейчас сядет на живот и будем бить, соображаю я. Нужно не дать ему это сделать! Тыкаю большим пальцем левой руки в глаз. Палец не убираю, а продолжаю давить. Противник вскрикивает от боли, пытается отодрать мою руку от своего лица. Что, не по правилам?

Пользуясь его замешательством, перехватываю ремень за пряжку и бью по лицу. Затем ещё и ещё. Пряжка не острая, но даже тупой металл разрывают человеческую кожу – лицо оппонента кровит из-за рассечений и царапин, повсюду разлетаются красные брызги.

Охреневший душитель приподнимается, чтобы выйти из зоны поражения пряжки, и я тотчас бью его ногой в пах. Отталкиваю согнувшегося и уже сломленного противника от себя, поднимаюсь, и пинаю его в лицо. Он опрокидывается на землю, и я прыгаю двумя ногами ему на лицо. Всё?

Нет, он в сознании, валяется подо мной в позе эмбриона, разбрызгивая кровь, слюни и слёзы. Жалкое зрелище – даже добивать расхотелось.

Сев на него, вытираю пряжку ремня о кимоно.

– Понял, уяснил, усвоил? – спрашиваю.

– Да, да, понял, всё понял. Извини, – булькает разбитыми губами он. – Зачем ногами прыгаешь? А если бы убил.

– А мне всё равно, если надо – убью, – отвечаю равнодушным тоном. – Уяснил?

– Уяснил, уяснил.

– К Вале больше ни на метр не подходишь. А если подходишь – то вежливо, вежливо. Обращаешься, как с хрустальной вазой.

– Как с вазой, – подтверждает парень.

– Ну вот и договорились, – встаю, и для памяти ещё пару раз его пинаю.

За моей спиной раздаётся одновременное:

– Мэлс! Ты что творишь! – это возмущённый голос Валя.

– Ну и что это такое? – а это голос взрослого мужчины.

Поворачиваюсь и вижу Валю, уже переодетую, и мужика лет тридцати пяти в спортивном костюме. Тренер, как я понимаю. Чуть пониже меня, с могучими плечами и едва заметным пузом. Длинные руки и огромные ладони. Автоматически, не знаю почему, вглядываюсь в него, и получаю:

Берендей

Игрок

Статус: оборотень поневоле

Судя по всему, он тоже в меня вгляделся.

– Что тут происходит? – ещё спрашивает невольный оборотень.

– Он поступил плохо, – киваю я на лежащего парнишку. – За что и поплатился. Так я поступаю с врагами.

Смотрю на Берендея – понял намёк или нет? Не лезь, оборотень, ко мне. Не достанется тебе опыт с меня.

– Мэлс! Не надо было… – начала было Валя.

– Валя, помолчи! – перебил её тренер. – Ты, пацан, обидел одного из моих учеников. Скорее всего, напал на него нечестно, так?

Это «нечестно» он подчеркнул интонацией. На способности намекает.

– Нет, это был честный бой, – отвечаю ему. – Но без правил.

Пока он думает, что сказать, подпоясываюсь ремнём.

Если честно, очень чешется рука просто отправить его тот свет. Вряд ли он успеет активировать какую-нибудь способность или защититься. Выстрел – и конец.

Останавливает меня только недоумевающая Валя и уже поднимающийся парень с окровавленным лицом. Потенциальные свидетели.

– Максим Васильевич! – наконец, не выдерживает Валя. – Это мой… одноклассник, Мэлс! Он просто хотел вступиться за меня, так что это я виновата. Толик немного переборщил на показательных…

– Он тебя чуть не задушил, – вмешиваюсь я. – Больше себе такого не позволит.

– Вижу, что не позволит, – хмыкает Максим Васильевич. – Толян, иди умойся и переоденься. Проиграл подростку. Позор! Буду гонять тебя на тренировках до полусмерти. А ты, Мэлс… Не подходи к моим ученикам больше, понял? Даже не вздумай!

Последнее слово он почти прорычал и тут до меня дошло. Да он боится, что я зафармлю его учеников!

– Не подойду, – киваю ему и, развернувшись, иду из парка.

– Мэлс, стой! – меня догоняет Валя.

– Привет, – говорю ей запоздалое.

– Да к чёрту «привет»! Ты зачем Толика так разукрасил?

– Слышала же, зачем.

– Да он ничего такого не сделал. Ну придушил немного со злости, бывает. Просто он встречаться предлагал, а я ему отказала, – фыркает красноволосая оторва.

Поравнявшись со мной, берёт под руку.

– И что за «одноклассник»? – фыркаю я. – Могла бы сказать «мой парень».

– А ты мой парень? – удивляется одноклассница. – Мой парень всегда со мной, он мне всегда пишет, что-нибудь дарит и ещё угощает!

– Шаурма подойдёт? – игнорирую остальные требования я.

– Пойдёт!

На парковой скамейке мы с аппетитом уплетаем этот нехитрый фастфуд, приобретённый в ларьке неподалёку. Валя проголодалась после тренировки, а я – после утренних разбирательств.

Мы болтаем о всякой ерунде, о школе, о том, когда возобновятся занятия. Девушка не вспоминает мёртвых подруг, не плачет по погибшим – это хорошо, значит её эмоциональная сфера восстановилась.

Вздыхаю. Мне не хочется говорить с ней о грустном, но надо:

– Валя, мне надо поведать тебе кое-что очень важное. Прошу, отнесись к этому максимально серьёзно. Ок?

Она удивляется, но кивает.

– Скоро с нашим родным городом произойдёт то же самое, что и со школой, – говорю я. – Поэтому не знаю как, но уговори всех, кто тебе дорог, покинуть город.

– О чём ты говоришь? – она всполошилась. – С чего ты это взял?

– Я уже объяснял, – пожал плечами я. – Помнишь, на крыльце школы перед взрывом?

– Ты нёс какой-то бред про квест…

– Это не бред. Некоторые люди в нашем мире оказались как бы игроками в компьютерной игре. Они видят перед глазами зелёные строчки игровой информации, у них есть опыт, уровни и способности. Группа игроков планирует получить кучу опыта, совершив массовый геноцид в нашем городе. Завтра или послезавтра – я не знаю точно, когда. Но лучше убраться из города прямо сейчас. Ты поняла?

– Мэлс, не сошёл ли ты с ума…

Я оглядываюсь – вроде прохожих нет.

– Смотри сюда, видишь мою ладонь, – протягиваю ей руку.

– Да.

Делаю жест и призываю Железного Феликса.

Валя ойкает – оружие появляется в моей руке буквально из неоткуда.

– Что это?

– Это моя способность. Призыв оружия, – поясняю я. – Я тоже игрок.

– Можно потрогать? – спрашивает девушка и я утвердительно киваю.

Она неловко осматривает и ощупывает револьвер.

– Вроде не надувной… – задумчиво произносит красноволосая красотка.

– Ты веришь мне, или что-нибудь ещё показать?

– Что-нибудь ещё! – её глаза радостно сверкают в ожидании фокуса.

– А я больше ничего и не умею, – чешу в затылке, потом до меня доходит.

Беру у Вали револьвер, разряжаю патроны в карман – там уже бряцает приличная кучка. Протягиваю револьвер обратно.

– Держи, крепко держи!

Она кивает и я развоплощаю оружие.

– Ой! – вскрикивает классная оторва, оказавшись с пустыми руками.

– Ну вот и все мои нехитрые способности, – говорю ей. – Теперь ты мне веришь?

– Положим, я тебе поверила, Мэлс, – говорит Валя. – Вот только у меня отец – полицейский, а мама – врач. Ты не знал? Я не смогу убедить их покинуть город перед лицом угрозы. Попытаюсь, но не смогу. Они скажут, что нужны здесь.

Я молчу. Почему всегда так сложно?

– Тогда убирайся сама. Куда угодно, в деревню, к родственникам в соседний регион… – я останавливаюсь, потому что Валя качает головой.

– Я тоже никуда не поеду, Мэлсик, – нежно говорит она. – Я не оставлю родителей, друзей, подруг, товарищей по рукопашке. Нам, наоборот, нужно бить в набат! Нужно предупредить всех, организовать патрули, пусть на улицы выведут полицию, армию!

До меня доходит, что она права. Права, чёрт возьми!

Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше? Я знаю почему. Потому что я думал только о себе, только о своём выживании. Происходящее вокруг просто перестало меня заботить. Умрут какие-то незнакомые мне люди? Ну и пусть, какая разница, главное, что выжил я.

О предстоящем столкновении с кланом оборотней я размышлял как об экстремальной попытке набить опыт и застолбить за собой превосходство в этой и соседней спаун-зонах. Ну и с Шейнами подружиться.

А теперь получается, что от исхода операции зависит жизнь Вали, её родственников и друзей.

Плохо, это очень плохо, вдруг понимаю я. До сих пор я выживал благодаря тому, что не обращал внимание на жизни других. Теперь же на меня есть крючок – красноволосая красотка.

Стоп! А почему эта идея не пришла в голову Шейнам? Элион? Это же они хотят всех спасти? Почему они не распространяют информацию, не трубят об этом по интернету, в каналах мессенджеров, по радио, не расклеивают листовки?

Бью себе фейспалм. Привет, двоечка интеллекта. Понятно почему! Чтобы застать оборотней врасплох! Когда они узнают, что кто-то распространяет информацию о предстоящем фарме города, то начнут вычислять виноватых и дойдут до Шейнов. А значит – завтрашняя операция будет провалена.

– Нельзя об этом говорить, – угрюмо поворачиваюсь к Вале. – Нельзя, потому что завтра мы… завтра мы попробуем им помешать.

– Мы – это кто?

– Я и мои товарищи, личности которых сейчас не нужно раскрывать.

– Вы, типа, супергерои?

Вспоминаю Элион и её «Один за всех и все за одного!».

– Скорее, мушкетёры, – ухмыляюсь, почему-то перед глазами стоит образ Боярского.

Валя некоторое время о чём-то размышляет, а потом её лицо светлеет:

– Ну и отлично! Ты и твои друзья остановят плохих парней, и ничего не произойдёт. Аргумент в пользу того, что никуда мне уезжать не надо.

– Валя, ты дура? – спрашиваю её в лоб. – А если у нас не получится? Это не сказка, не прикол, не фильм. Завтра мы пойдём мочить их, а они будут мочить нас. И непонятно, чем это закончится.

– Я в тебя верю, – просто отвечает она.

Фейспалм. Занавес.

– Ты не подумай, Мэлс, что я конченная дура, – добавляет Валя. – Я уже объяснила тебе, почему мои родители не могут уехать. А я не хочу их бросать – как я буду чувствовать себя, если потеряю и их тоже? Это очень сложно, жить и веселиться, когда другие мертвы.

Она кладёт мне голову на плечо, а я молчу, не зная, что сказать. События в школе изменили всех нас. Мёртвые тяжким грузом ложатся на душу – их надо постепенно отпускать, вспоминая и поминая. А если мёртвых слишком много, чтобы отпустить? Так и проживёшь всю жизнь с ними. Так теперь живёт Валя.

– Я верю в тебя не из-за глупой девчачьей любви, – продолжает красноволосая красотка. – А потому что ты сильный, невероятно сильный. Не телом, а… духом, что ли? Ты знаешь, что Толик восемь лет занимается рукопашкой? Что он победитель региональных турниров? А ты уделал его, разорвал, как тузик тряпку. Изукрасил ему всё лицо. Ты всегда был сильным, я помню, но в последние дни рядом с тобой стало страшно находиться. У тебя появилась аура, Мэлс, какая-то мрачная аура. Как будто ты не ручаешься за себя, как будто ты готов идти до конца. Люди чувствуют её – даже Максим Васильевич лишь для вида на тебя поворчал и отступил.

– Что, прямо так пугаю? – оскалился в гримасе я, изобразив из себя то ли вампира, то ли волка. – Смотри, девочка, съем тебя и всю кровушку выпьюууу!

Валя легонько тыкает меня локтем под рёбра.

– Не паясничай, я правду говорю. У тебя взгляд как у волка. Люди чувствуют, боятся. Скажи, Мэлс, в этой игре, в которую вы играете, ты за хороших? Ты за добро?

– Среди нас нет хороших, – качаю головой я. – И нет никакого добра.

– Так создай его, – прижимается она ко мне. – Стань хорошим, стань добром. Защищай слабых, карай злодеев.

– Это не так просто, – буркаю я. – Зачем ты мне это вообще говоришь?

Она садится ко мне на коленки. Берёт моё лицо в свои руки.

– Глупый Мэлсик, это знают все, кто читал фэнтези. Если ты не поддерживаешь добро, то помогаешь злу.

Её лицо приближается к моему, губы находят мои.

Мы целуемся в парке, сладко и страстно. Потом меняем скамейку на более укромную и продолжаем целоваться с такой отдачей и упорством, как будто хотим съесть друг друга. Как будто от этого зависят наши жизни. Как будто в последний раз.

Наверное, мы бы занимались этим до вечера, но время, проклятое время. Я провожаю Валю до остановки и иду дальше.

Валя поверила мне, но мне не удалось убедить её уехать. Ладно, это её решение.

Теперь на очереди родители и Лерочка.