Диктиона. Пламя свободы

Путь к столице

I

Мы не торопясь ехали верхом по тёмному ночному лесу. Спешить было некуда, война началась без нашего участия, и шла по всему Дикту и по всей Оне. Время от времени вестовые приносили донесения от лесных отрядов, нападавших на подразделения наёмников. Это были те, чьи акции увенчались успехом, и под рукой оказались таинственные прототипы коммуникаторов Сынов Аматесу. Кибелл слушал молча и, не проявив особой радости по поводу очередной маленькой победы, движением руки отпускал гонца. Дело, наверно, было в том, что его разрозненные силы несли большие потери. Хоть ночь, лес и хорошая военная выучка давали им свои преимущества, на стороне захватчиков был опыт военных действий в экстремальных условиях и мощное оружие, которое по скорострельности значительно опережало даже маленькие боевые луки, не говоря уж об арбалетах. Лишь один раз он слегка оживился, когда молодой монах сообщил, что одним из его собратьев было сбито два летательных аппарата противника. На вопрос, как он это сделал, монах ответил, что он отобрал у наёмников два лучемёта и вместе с настоятелем вёл прицельный огонь.

— Сообразительный парень… — пробормотал король, отпустив гонца. — Эта обитель не принимала никакого участия в исследованиях, касающихся оружия ваших миров.

— Если он понаблюдал за тем, как стреляют, то это не так уж сложно, — заметила я.

— Может, для того, кто с детства видел нечто подобное в фильмах, но не для мальчика, который вырос в лесной обители. Впрочем, они все достаточно смышлёные. Так что, наверно, ты права.

Мы ехали рядом. Едва выехав из долины, диктионцы как-то привычно разделились на пары и тройки и, распределившись на некотором расстоянии друг от друга, двинулись в одном направлении. Они не зажигали огней и разговаривали вполголоса, так что вокруг стояла относительная тишина, и лишь иногда, прислушавшись, можно было понять, что мы совсем не одни в этом лесу.

Кибелл сразу на перевале решительно взял повод моего коня и повёл за собой в чащу, что, видимо, означало изысканное приглашение составить ему компанию. Я не стала спорить. То, что мы весь день обсуждали стратегию и тактику наших предстоящих действий, совсем не утомило меня. Спать, против ожидания, не хотелось, наоборот, я чувствовала себя свежей и бодрой.

Кони уверенно шли по лесу, аккуратно перешагивая через торчащие из земли корни и с легкостью без разбега перескакивая через более серьезные препятствия. Когда чёрный гигант короля поворачивал голову, я видела, как лилово светится во тьме его глаз. Здесь все видели в темноте, и ночь под шатром дремучего леса была для них ясным днём, а мне пришлось тайком достать из сумки коробочку с преобразовательными линзами и налепить их на зрачки. Теперь и я могла разглядеть барсука, пугливо забившегося под куст, стремительный бег по ветвям потревоженной белки и, что самое главное, лицо моего спутника, который сосредоточенно выслушивал сообщения гонцов и в промежутках погружался в мрачную задумчивость.

— По-моему, всё не так плохо, — заметила я после того, как отъехал очередной вестовой. — Твои люди уничтожили уже с десяток подразделений Рахута.

— А сколько их самих было уничтожено? — чуть склонив голову, он хмуро взглянул на меня.

— Немало, но я думала, что у вас ещё меньше шансов, — честно призналась я.

— Я тоже… — кивнул он и, наконец, расправил плечи. — В любом случае, наши враги понесут большие потери, чем мы. В некоторых районах Дикта, самых глухих и болотистых, их нет совсем, и оттуда идут свежие, не потрёпанные в боях силы, а у них не будет ни одного отряда, который бы хоть раз не попал в засаду. Некоторые же, едва отбившись, будут попадать в зону действия другого лесного братства. Их будут бить и гнать до самой столицы, и по дороге они будут встречать всё новых противников. К тому же мои лесные волки хитры и могут задурить голову даже бывалой лисе. Посмотрим. К утру мы уже будем знать примерный расклад, а к вечеру следующего дня увидим, что же есть у нас и что осталось у них.

— Значит, тебя тревожит не то, что сейчас происходит на дорогах?

— Я знаю своих людей не понаслышке, бергара, — покачал головой он. — Я всегда старался жить среди них, ночевал в их домах, принимал ходоков в своих дворцах. Я говорил с ними и учился у них. Отец с детства напутствовал меня искать знания не только в обителях Аматесу, но и в хижинах лесников, домах крестьян и ремесленников. Они более приспособлены к выживанию, чем белоручки из дворцов, они умеют сражаться не только мечами, но и всем, что попадётся под руку. Они очень осторожны, но никого не боятся. Я вполне доверяю их мудрости и верю, что они готовы к этому выступлению, как бы оно ни было неожиданно для нас с тобой. Я уверен, что они уже натаскали оружия и провели немало вечеров у костра, разбираясь с ним, они изобрели много ловушек и продумали множество планов на тот случай, если некому будет призвать их под одну руку. Нет, меня не беспокоит то, как они исполняют мой приказ, которого ждали много дней. Я только не могу избавиться от тяжёлого чувства, что мои люди сейчас гибнут. Я послал их, но я не могу спокойно относиться к этому, потому что я король этой страны и, как ни крути, а я отвечаю за неё.

— И всё же, что-то тебя тревожит помимо этого, — заметила я.

Кибелл сердито тряхнул головой, и его кудри тяжело всколыхнулись на плечах.

— Меня тревожит моя жена. Она слишком воинственна и слишком безрассудна. Что заставило её оставаться в этом грубом костюме, когда я вернулся? Мне ли не знать, как она любит прихорашиваться, особенно чтоб произвести на меня впечатление! Опять какой-нибудь безумный обет, который она принесла по какой-то безумной причине. И куда она делась? Утром я её видел, но потом она исчезла, и вместе с ней пропала леди Кента. Девочка была любимицей нашего с Энгасом учителя лорда Узмана. Он отлично владел всеми видами воинского искусства.

— Это его так и не смог одолеть Энгас? — уточнила я.

— Он сказал тебе? Да, его. Смог бы, если б не был онцем. Он так же ловок и стремителен, как Узман, но тот был высок и могуч. А мой Энгас изящен, как девица на выданье, и другим не будет. Сыновья старика были такими же богатырями, как отец, а вот сноровки им не хватало. К сожалению, все погибли в войне с баларами, и старик прикипел душой к Кенте, последней и единственной уцелевшей из его детей. Он воспитывал её на свой манер, спуску не давал, гонял как мальчишку, да и девушка она сильная, хороший воин. И я долго не мог понять, что же её так сблизило с Шилой, пока не узнал, что они вместе занимаются старой магией, — он передёрнул плечами. — Шиле что-нибудь запрещать бесполезно. Знает, что Храм этого не одобряет, потому что старая алкорская магия сильна, опасна и плохо контролируема, и всё равно… Ведьма, как и Сулан… — проворчал он.

— А кто эта Сулан?

Кибелл покосился на меня.

— Думаешь, я тебя так просто развлекаю? Нет, я надеюсь, что Шила сказала тебе что-то, что могло бы подсказать, что она втемяшила в свою лохматую головушку.

— Она сказала, что такой обет был дан, но больше ничего, — сообщила я. Он покачал головой, а я снова спросила:

— Кто такая Сулан?

— Не такая, — буркнул Кибелл. — Это мужчина. Второй сын короля Элаеса, тёмная ветвь рода, колдун, сохранивший то, что Орден на протяжении веков пытался уничтожить. Древнюю магию и знания Алкора, которые слишком близко могут подвести к краю Тьмы.

— Что это за история с королем Элаесом? — заинтересовалась я. — Кирс кое-что рассказал мне, но про это категорически отказался говорить.

Кибелл подозрительно покосился на меня.

— А что он тебе рассказал?

— Ну, сперва он огорошил Эдриола сообщением, что тот является родственником Сыновьям Аматесу, а потом поведал мне, что весь Дикт является результатом широкомасштабного генетического эксперимента пришельцев, а Хэрлан — это точная копия короля Элаеса. Это правда?

Кибелл расхохотался.

— Вот бы сказать это Эдриолу! Он так гордится своей королевской кровью! И так, видать, бедняга пережил худшие минуты в своей жизни! И ведь как не хотел верить, хоть доказательство у него было перед глазами!

— Ты про уши Кирса? Но ведь это твоё наследство.

Кибелл усмехнулся.

— Верно. Признаюсь по секрету, я ими горжусь, а про то, что у Кирса есть этот королевский признак, я узнал лишь, когда сам увидел. Малыш так их стыдился, пока не узнал в чём дело! Глупышке Шиле достаточно было только сказать мне об этом, как у меня пропали бы все сомнения в своём отцовстве, — он задумался. — Вот только говорить об этом Эдриолу нельзя, как и никому другому.

— Потому что Элаес не был королем по рождению? Он был самозванцем?

— Самым великим самозванцем в истории планеты, — Кибелл усмехнулся. — Я очень люблю думать о нём и очень люблю смотреть на Хэрлана, — он взглянул на меня. — Я расскажу тебе об этом. Все посвященные знают эту историю, почему не знать и тебе? Только не пересказывай её никому другому.

— Обещаю! — с готовностью кивнула я.

Кибелл удобнее устроился в седле.

— Это была единственная авантюра Сыновей Аматесу, направленная на завоевание власти на планете, — произнёс он. — В чём-то Эдриол был прав, они были захватчиками и захватили власть на Диктионе. Но к их чести я скажу, что это был совершенно бескровный, незаметный и гуманный захват. Они — слишком древняя и слишком мудрая раса, чтоб действовать так грубо и глупо, как эти ормийцы. Если подавляешь кого-то силой оружия, то всегда приходится опасаться сопротивления, и ормийцы должны знать это на опыте собственных взаимоотношений с Алкором. Бесконечная война, которая всё-таки кончилась поражением захватчиков. Ведь самые дремучие люди в своём стремлении к свободе и в своей жажде знаний могут вершить чудеса, учиться воевать и побеждать врага. Это мировая аксиома и всё же ошибка повторяется вновь и вновь…

— И Сыновья Аматесу не стали её повторять, — кивнула я.

— Естественно. Они привезли с собой матрицы плоти и духа тысяч величайших воинов своего мира, они могли создать непобедимую армию и сломить вконец одичавших алкорцев, живущих здесь. Но они прилетели не за этим. Их вера всегда стояла не на разрушении, а на созидании. Они всегда ценили мир и покой, дающие любому обществу возможность полноценного развития. И потому они предпочли медленную ассимиляцию. Можешь поверить, это было очень нелегко. Они были чужаками, они выглядели иначе. Рядом с местными бледными и светловолосыми варварами они были слишком смуглыми, тёмными и утончёнными. Их боялись и уничтожали. А уничтожая, убеждались, что они ещё меньше люди, чем видно на первый взгляд.

— Хвосты и уши?

— Конечно. Эти местные разбойники срывали с убитых их добротную одежду и видели… Сама понимаешь что. Но пришельцы были терпеливы. Очень терпеливы. И к ним постепенно привыкли. Их боялись, гнали, но всё же позволяли им жить рядом. Сыновья Аматесу уже тогда жили общинами, напоминающими теперешние обители. Они находили друзей среди людей, ведь всегда есть добрые и вполне разумные люди, которые не смотрят на то, как выглядит их ближний, а видят саму его сущность. Они лечили людей, помогали им в делах и понемногу учили их некоторым премудростям жизни, как хозяйственным, так и нравственным. Их начали считать волхвами, что было недалеко от истины. Постепенно к ним настолько притерпелись, что стали разрешать браки, и кровь Аматесу влилась в кровь Алкора, придавая ей новые и совсем не плохие свойства. К счастью, хвосты и уши по наследству не передавались, зато крепкое здоровье закреплялось вместе со смуглой кожей и чёрным цветом волос. Ассимиляция шла очень медленно, но несколько тысячелетий сделали своё дело. К началу войны с баларами примерно в половине жителей Дикта уже текла кровь Аматесу. Тем не менее, чистокровным Сынам Аматесу всё ещё приходилось жить обособленно и в глуши.

Какое-то время Кибелл молчал, задумчиво глядя на луку седла. Наблюдая за ним, я начала понимать, что Сыновья Аматесу для него куда ближе, чем алкорские колонисты, жившие здесь уже тысячи лет. Себя он считал более потомком пришельцев, чем аборигенов Диктионы.

— Война началась внезапно, и принесла сокрушительное поражение и разорение в обеих странах. Этому способствовало и то, что между ними шли непрерывные войны, — Кибелл говорил об этом как-то отстранённо, как будто речь шла о чужих неведомых странах. Ведь тогда это ещё было не его королевство. — Чтоб тебе было понятнее, я хочу рассказать о тех, кто прилетел сюда с Алкора. Это были, прежде всего, два младших сына некого графа Борела и безземельный барон Довер. Тогда среди алкорской знати бытовал такой обычай: они отправлялись на пустые подходящие планеты, обустраивали их, населяли своими вассалами и получали те самые владения, которых им не хватало на перенаселенном Алкоре. Древние Тираны поддерживали такую бескровную колонизацию, потому что были богаты, щедры, добры и честолюбивы. Они помогали молодым дворянам снаряжать экспедиции в обмен на признание, что их будущие миры будут добровольными колониями Алкора. С них даже не требовали дани. Это уже потом, как я узнал, Алкор обнищал и вместо благоустройства пустых миров занялся грабежом населённых. Так вот, эти трое прилетели, с помощью своих слуг и других переселенцев, желающих иметь свой плодородный кусок земли, обжили два наиболее подходящих континента. Самый большой — Дикт достался братьям из клана Борела, а Она — Доверу. Они провозгласили себя королями и жили вполне мирно. Но затем их потомки поссорились. Дети младшего Борела решили, что хотят быть самостоятельными королями на своей земле. А дети того, что постарше, не хотели делить удобный и богатый Дикт, и решили захватить для кузенов Ону, и началась война. Обычные дикарские набеги, которые способствовали деградации всей колонии. Вливание крови, опыта и морали Сыновей Аматесу ни к чему не привело, и на момент нападения баларов они были просто не способны что-то противопоставить им.

— Но ведь у Сынов Аматесу была в запасе непобедимая армия, — напомнила я.

— Нет! — Кибелл, смеясь, покачал головой. — Я же объяснил тебе их политику. Очень постепенное и мягкое вживание. Они не собирались ни разрушать этот мир, ни резко менять его. Они уважали переселенцев с Алкора и право алкорцев самих устраивать свою жизнь.

— Но если те уверенно ползли на кладбище?..

— Что такое кладбище? Ах, да, место где закапывают покойников. Странный обычай. Что может вырасти из таких семян? Да и зачем засорять таким образом плодородную почву? Впрочем, им там виднее. Хотя, ты права. Именно туда они и ползли, таща за собой и Сыновей Аматесу, которые стали частью народа Дикта. Через триста лет внешние и внутренние войны довели планету до такого состояния, что дальше некуда. Нищета, голод, повальные грабежи, хорошо хоть эпидемиям взяться было неоткуда. К тому же тогдашний потомок старшего короля Борела окончательно съехал с катушек, как говорит Тахо. Допился до того, что, несмотря на наличие пяти законных жен, не мог заиметь наследника. Представляешь короля? — Кибелл с отвращением передёрнул плечами. — Вот тогда-то Сыновья и решили вмешаться, но, не захватив власть в стране, а дав ей умного и здорового правителя. Они обратились к одной из жён этого коронованного пьяницы и сказали, что если она принесёт дары их божеству и проведёт в молениях три дня в их святилище, ей будет дарован сын. Разговор о дарах, конечно, был для отвода глаз. Главное, чтоб она приехала в святилище. Она, естественно, согласилась. Приехала, помолилась и уехала, а затем родила крепкого здорового мальчика. Правда с хвостиком и странными ушками, но волхвы нашли разумное объяснение: какое ещё дитя могли даровать женщине их боги? Хвостик и кончики ушей аккуратно купировали, а так малыш был вполне симпатичным. Папаша вскоре упился вусмерть и ребенок стал королём. Королева-мать, уверовавшая в благодать Аматесу, приблизила волхвов и разрешила им воспитывать маленького короля, и он был воспитан, как надо. Он прекратил войны в Дикте, уговорил на мир ради спасения Диктионы своего собрата из Оны, к счастью, тоже очень здравомыслящего человека, вместе с ним подготовил к сопротивлению баларам объединённую армию, разбил захватчиков, построил новую столицу. Ты её видела, до сих пор как новенькая! Легализовал Орден и возложил на него обязанность следить за соблюдением Клятвы королей, повсеместно ввёл культ Аматесу. По-моему, совсем неплохо для одной жизни, верно?

— Да, замечательная была личность.

— К тому же красавец и умница. Женился на девушке, которую подобрал ему Орден, и она родила двух сыновей. Первый, наследник — достойный продолжатель его дела, а второй… — Кибелл с сожалением вздохнул. — Второй — тот самый Сулан — предок Шилы и Эдриола. Именно он вынудил отца провозгласить тот самый принцип, который ты слышала из уст Кирса на совете.

— Кто не с нами, тот против нас?

— Верно. Сулан обладал некими способностями, которыми обладаю сейчас и я, но он использовал их не так, как надо. Он увлёкся древней алкорской магией, которая бытовала тогда в Дикте, и против которой резко выступал Орден. Он знал о самозванстве отца и пытался сыграть на этом. Сплотив вокруг себя недовольных, он выступил против Элаеса и своего брата, был побеждён и сбежал. Скрывался, совершенствовался в древней магии и завещал свои дела и убеждения своим детям. К счастью, Элаесу и его сыну и преемнику Лурду удалось наладить жизнь в Дикте, поэтому отщепенцев было немного. Очень скоро они бежали от преследований Ордена на болота и обосновались там. Из-за необходимости защищать планету от более опасного противника на них махнули рукой, а они плодились, обживались и принимали новых отщепенцев, и со временем банда превратилось в племя, а потом в то, что Эдриол гордо называет народом. Потомки Сулана всегда были их предводителями.

— Но если они тоже потомки Элаеса, то почему у них нет этих признаков? — я коснулась своего уха.

Кибелл усмехнулся.

— Потому что потомки Лурда были у Ордена подопытными кроликами в ещё одном эксперименте. В самом начале было выяснено, что для сохранения положительных качеств, присущих чистокровным Сыновьям Аматесу, роду необходимо постоянное вливание чистой или почти чистой крови. Так как все короли были мужчинами, то им подбирали в жёны девушек, чьи отцы были чистокровными Сыновьями Аматесу, причём клонированными от тщательно подобранных образцов. Ни один мужчина в нашем роду не мог жениться по своему усмотрению, и все они мирились с этим.

— Кроме тебя! — рассмеялась я.

— Я — это особый случай, — снисходительно улыбнулся Кибелл. — Я — венец рода, средоточие его достоинств, лучший из лучших. А если серьёзно, я был упрям, молод и влюблён, — его улыбка стала мечтательной, — я увидел Шилу и забыл обо всём. Она стояла под деревом и смотрела на меня ясными, как звёзды, глазами. Я подъехал к ней, что-то сказал, она ответила… Я посадил её перед собой в седло, привёз в столицу и сказал им всем: вот ваша королева.

— А Совет Храма?

— Они были против, — пожал плечами он. — Но когда я пригрозил взорвать здание Храма, уступили. Они ж знали, что когда на меня найдёт, со мной лучше не спорить, — какое-то время он ехал молча. — Читая ваши исследования по генетике, я как-то наткнулся на интересный вывод, сделанный одним земным учёным. Он писал, что любовь с первого взгляда — это реакция человеческого организма на генетически подходящего партнера. Может, он и прав, ведь, по мнению старейшин, Кирс не имеет отклонений от стандарта наследника, хоть его дедом со стороны матери и не был чистокровный Сын Аматесу. В Шиле удачно сложилась именно та комбинация генов, которая и должна быть у матери будущего короля. Видишь, — он улыбнулся, — мой мальчик не просто хорош собой, умён, ловок и рассудителен, он, наконец, соединил собой две давно враждовавшие ветви королевского рода.

— Замечательный мальчик, — кивнула я. — Таким сыном не просто можно, а именно следует гордиться.

— Что я и делаю.

— А что же стало с потомками младшего Борела? Они никогда не пытались вернуть власть своей семье или не знают о подмене?

— Знают, конечно, но признают разумность той древней комбинации и довольствуются положением ближайших родственников короля. Из их рода довольно часто выбирали будущих королев, для чего они охотно выдавали дочерей за Сыновей Аматесу. Моя мать была родной тёткой Донгора и Реймея. Правда, не знаю, влюбится ли мой парень в одну из трех дочерей первого или двух — второго.

— Реймей и Донгор — твои родственники и потомки древних королей Дикта? — с изумлением воскликнула я, вспомнив братьев, всегда державшихся в тени и одевавшихся более чем неброско.

Кибелл многозначительно поднял бровь.

— И первые лорды королевства наравне с Энгасом. Это Дикт, Бергара, страна, где благо государства ставят превыше своих амбиций и желаний. Они, кроме того, потомственные члены Совета Храма, а Орден умеет воспитывать своих питомцев так, чтоб они были полезны общему делу, а не увлекались собственными идеями. Хотя… — король усмехнулся, — иногда я и сам им удивляюсь. Такие скромняги и трудяги. Но можешь мне поверить, в случае необходимости они вполне могут настоять на своём праве, одолеть противника и повести за собой армию. Просто они очень хорошо знают, что они могут, и не нуждаются в том, чтоб доказывать это себе и другим. Своеобразная разновидность гордости и, признаюсь честно, она меня восхищает.

— Меня тоже, — согласилась я.

— Теперь ты знаешь всё о нашем роде и тебе известны самые главные тайны Ордена, — подытожил Кибелл. — И, похоже, ты не удивлена.

— Я повидала много удивительных вещей… — пробормотала я. — К тому же, мне понравилась эта история. В ней нет ничего, что вызвало бы моё неприятие. Она занятна, умна и поучительна.

— Ах, вот как… — он с усмешкой посмотрел на меня. — Я вижу, ты и впрямь много повидала.

— Видишь ли, король, — задумчиво вздохнула я, — мне пришлось побывать во многих мирах и в большинстве из них царят жестокость, корысть и коварство. Поэтому приятно наткнуться на место, где превыше всего ценят мир и благо для всех.

— Эта мудрость Аматесу, — с теплотой произнёс он, словно говорил не о боге, а о близком человеке. — Он несёт свет не только глазам, но и душам. Мне известно, что такое Тьма, я предавался всяким порокам и потому знаю, что истинный путь души — это тот, который был указан мне Орденом в самом начале моей жизни. Я верю, что Кирс тоже будет следовать ему, тем более что он вступил на него вполне осознанно и по собственному желанию. Правда, я надеюсь, что если он влюбится, то не станет жертвовать своим счастьем, чтоб ублажить Совет. Король тоже имеет право на любовь и гармоничный союз, верно?

— Это точно, — усмехнулась я. — А как дочери Донгора и Реймея попали в число невест, они же не дочери чистокровных Сыновей Аматесу?

— Они — дочери тех невест, которых отверг я, и к тому же красавицы, в отличие от остальных претенденток. Пока они — это тот компромисс, на который мне удалось склонить Совет. У них тоже подходящие комбинации генов, хотя, чёрт возьми! Если мальчишка всерьёз втрескается в кого-то другого, неужели я дам ломать ему жизнь! Я-то знаю, что значит лишиться той, кого любишь всем сердцем!

В голосе Кибелла послышалась горечь. Он взглянул на звёзды, мелькавшие в разрывах между кронами деревьев. Потом взглянул на меня.

— Ты понимаешь, что я хочу сказать, Бергара?

— Конечно, понимаю, — вздохнула я. — Ещё как…

— Ты скучаешь по нему?

— По кому? — уточнила я.

— По королю баларов. Ты ведь не просто дурила ему голову?

— Нет… Но, понимаешь, — я взглянула на него. — Ладно, король, откровенность за откровенность. Военный король баларов появился на их планете чуть раньше, чем я прилетела на Диктиону. У него была почти та же миссия, что и у меня: избавить планету и народ от войны. Наши миссии не случайно так совпали и не зря мы помогли друг другу выполнить их. Мы были связаны с ним задолго до этого, мы знали друг друга во многих жизнях и мирах. Нас связывает одна кровь, одна судьба и древний обряд Звёздных странников. Военный король баларов — мой муж.

— Что? — неожиданно рявкнул Кибелл и его конь испуганно встал на дыбы.

— А что? — опешила я.

— Твой муж? Король баларов? Так ты просто встретила там своего мужа и он, победив это чудовище, освободил нас всех от войны, а потом вы вместе отправились на Рокнар? И тот сын, о котором ты говорила Шиле тогда, это сын военного короля баларов?

— И что с того? — я никак не могла понять, почему его голос так гневно рокочет.

— Ничего! — он вдруг дёрнул узду, и конь послушно встал. Кибелл успокоился так же быстро, как и возмутился. — И где же сейчас этот герой?

— По-моему, это уже не твоё дело, — фыркнула я, увиливая от честного ответа, потому что не знала, как он отреагирует на правду. — У мужчин свои дела. Я тогда и понятия не имела, что он на планете баларов, пока не услышала его голос.

— Глядя на такую женщину, как ты, жутко подумать, что могут быть за дела у таких мужчин, как твой муж! — съязвил Кибелл. — И с кем же ты оставила своего сына? С драконом или малыш упражняется в схватках с великанами?

— Малыш изводит своих братьев, — поморщилась я, в очередной раз посочувствовав своим старшим сыновьям. — Или развлекает своих племянников. Или гробит грандиозные проекты дедушки. Я не знаю, что он творит сейчас. Надеюсь, он не объедается кексами и не устраивает манифестации, требуя подарить ему батискаф.

Кибелл внимательно смотрел на меня,

— Сколько тебе лет, красавица? — неожиданно спросил он.

— У нас не принято задавать подобные вопросы женщинам, — обиженно заметила я.

— У вас таких вопросов я задавать не буду, но пока ты у нас, и на вопросы короля здесь принято отвечать. У тебя есть старшие сыновья, а у них есть дети, коль скоро твой сын имеет племянников. Так?

— Верно, — кивнула я, подумав: «Какого, собственно, чёрта!» — Моя внучка старше моего младшего сына на два года. А что? — я невозмутимо взглянула в глаза Кибелла и смутилась.

Он с улыбкой смотрел на меня.

— Я буду называть тебя Лорой, чтоб не путать с дочкой, ладно? — ласково произнёс он. — Бергара — это слишком… официально. А ты зови меня Кибеллом. Это доставит мне удовольствие.

— Конечно, — пожала плечами я. — По-моему, здесь все лезут вон из одежды, чтоб доставить тебе удовольствие, что ж я буду отставать?

— Ловлю тебя на слове! — рассмеялся он и пришпорил коня.

Было достаточно темно, чтоб он не заметил, как я покраснела.

Догоняя его, я думала, что давно не встречала столь странных мужчин. Или я вообще ничего не понимаю в мужчинах. Что вряд ли…

II

Топот коней неожиданно послышался справа. К нам приближались два всадника и неслись они сломя голову, совсем не так, как вестовые монахов. Кибелл приподнялся в стременах и недовольно взглянул в ту сторону. Из сгустившейся под деревьями темноты прямо на нас вылетели двое на высоких статных конях, совсем не похожих на оленеподобных коней лесников. Приглядевшись, я узнала Кирса и Тахо.

— Слава Аматесу… — проворчал Кибелл, снова опускаясь на спину своего скакуна. — Я уж было подумал, что на нас мчится стадо бешеных кабанов.

— Отец! — Кирс осадил коня так резко, что тот поднялся на дыбы. — Мне доложили, что на дороге неподалеку от Делара братья из местной обители разбили большой отряд наёмников и захватили три самоходные машины. Они успели стащить их с дороги до подхода следующего отряда, но не знают, что делать дальше…

— Там ещё какие-то прицепы, — возбуждённо тявкнул Тахо. — Судя по всему, лёгкие пушки.

— И что дальше? — поинтересовался Кибелл, глядя на них.

— Мы могли бы поехать туда и попытаться отвести эти машины в лес! — воскликнул Кирс. — Там не так далеко находится пустошь Синего Орла.

— Что помешает вам сделать это позже? — уточнил Кибелл.

— Да то, что туда один за другим подходят всё новые и новые отряды, как наёмников, так и наши… Там скоро начнется такая заваруха, что от машин останется только груда металлолома, — объяснил принц.

— К тому же, чем скорее мы разберёмся с этими штуками и объясним монахам, как ими управлять, тем скорее они смогут применить их в действии! — добавил Тахо. — Может быть, уже к утру мы сумеем выставить эти машины как заслон на дороге.

Король какое-то время оценивающе смотрел на обоих мальчишек, которые были так взволнованы, что даже их кони приплясывали от нетерпения.

— И вы сможете разобраться в этих штуках настолько хорошо? В вашем колледже изучаются подобные вещи?

— Если что-то не поймём мы, то уж Лора разберётся, верно? — Кирс взглянул на меня.

Кибелл открыл было рот, и мне показалось, что он хочет возразить, но идея была совсем неплохая.

— Там может быть не только оружие, но и средства связи, локаторы, боеприпасы, — я взглянула на Кибелла. — Я поеду с ними и посмотрю что к чему.

— Ладно, — без особого восторга сдался он. — Возьмите с собой Донгора и несколько человек охраны. Утром чтоб были в пустоши. Никаких самостоятельных вылазок, ясно? И если завяжется бой, приказываю улепётывать со всех ног.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин… — шутливо поклонился принц, но Кибелл был не расположен шутить.

— Ты понял? — жёстко спросил он и Кирс со всей серьёзностью ответил:

— Понял. Я буду осторожен и прослежу, чтоб все мы в целости и сохранности к утру были в пустоши. В бой вступать не будем.

Кибелл кивнул и, с каким-то странным сожалением взглянув на меня, пришпорил коня и скрылся в тёмном лесу. Мы повернули на юг, и по пути к нам присоединился Донгор на высоком коне, шелковистость шкуры которого была заметна даже ночью, и трое молчаливых всадников в красных мантиях. Примерно через час мы выехали на небольшую поляну, где нас встретили уже знакомые нам монахи из деларской обители. Вид у них был весьма потрёпанный, некоторые прихрамывали, у других были забинтованы руки и головы, но держались они по-прежнему спокойно и гордо. Они проводили нас к трём забрызганным грязью лёгким самоходкам на гусеничном ходу. Это были небольшие машины, называемые шасси-разведчиками, достаточно устойчивые и маневренные, чтоб ходить даже по лесу. В крохотных кабинах было два места: одно для водителя, второе — для стрелка. На пульте имелись экраны биолокатора и шкалы высокочастотных радаров. Спереди на капоте крепилось лёгкое лазерное орудие, а сзади — два лучемёта с широким радиусом обстрела. В ящиках под сидениями мы нашли комплекты, состоящие из десятка гранат, три зажигательных факела, пару газовых бомб и один ручной пульсатор с полным боезарядом. В кабинах валялись брошенные футляры с противогазами, три бластера и один десантный карабин «Полюс-штурм-УОП» с лазерным прицелом. Все три машины были в полном порядке. Мы как раз собирались осмотреть прицепы, когда издалека послышался пронзительный крик птицы и настоятель Хуран, почтительно наблюдавший за нами, подошёл.

— Вам лучше отправиться на пустошь, милорд, — произнёс он, поглаживая левой рукой эфес меча. Правая висела у него на перевязи. — Дорога совсем рядом и вскоре сюда подойдёт очередной отряд захватчиков. Начнётся бой…

Кирс взглянул на него и тяжко вздохнул.

— Мы отправляемся на пустошь, — кивнул Донгор, требовательно взглянув на Кирса.

— Да… — неохотно кивнул тот, и залез в кабину ближайшего вездехода.

— Минуту! — воскликнула я. — Зачем нам в лесу всё это? — я указала на найденное нами вооружение, разложенное на капотах. — Хуран, вы возьмёте это всё с собой. Я покажу, как этим пользоваться

Настоятель нерешительно взглянул в сторону леса и обернулся ко мне.

— Это не займёт много времени, — успокоила я его. — Подойдите ближе.

Через десять минут Тахо запрыгнул во вторую машину, а мы с Донгором — в третью, и наша небольшая колонна двинулась в лес. Спустя какое-то время далеко позади прогремел первый взрыв. Я покосилась на Донгора, но он, включив освещение, внимательно рассматривал пульт.

— Ты должна объяснить мне, как этим пользоваться, — произнёс он. — И как управлять этой машиной. И мне, и тем, кого я подберу из числа Сынов Аматесу. Чем больше у нас будет управляемых машин, тем лучше. Из этой пушки можно сбить их летательный аппарат? — он ткнул пальцем в ствол лучемёта на бампере.

— Можно, — вздохнула я, невольно прислушиваясь к звукам далёкого боя. Потом бросила взгляд на приборную панель. — Вот экран, он похож на телевизор, а посредине — перекрестье прицела. Ловишь цель на экране в перекрестье и нажимаешь здесь. И теперь лучемёт не выпустит цель, пока она не выйдет из сектора обстрела или не будет уничтожена. То же и с задними лучемётами.

— Понятно, — Донгор уверенно включил систему наведения и закрутил ручки настройки.

Пустошь Синего Орла оказалась большой каменистой площадкой, затянутой туманом. Чтоб проехать по ней, нам пришлось включить фары, но они выхватывали из синеватой пелены только чахлые деревца, росшие то здесь, то там. Разобравшись с пультом, Донгор осмотрелся по сторонам и, приложив руки к лицу, издал звук, похожий на уханье совы. Тут же откуда-то раздался клёкот орла, и придворный механик удовлетворённо кивнул. Я поняла, что Кирс, ведущий передний вездеход, направляет его прямо на звук. Вскоре пустошь и туман остались позади, и мы остановились в редком перелеске, прямо за которым начинался густой лес, поднимавшийся выше и покрывавший склон высокой горы.

Появившиеся рядом с вездеходом люди на сей раз были пожилыми крестьянами. Должно быть, вся молодежь вышла на дороги с оружием в руках. Они добросовестно и терпеливо держали фонари, пока мы осматривали то, что было скрыто под пластиковыми чехлами на прицепах. Внимательно изучив эти грозные сооружения с поднятыми вверх стволами, укрытыми под бронированными кожухами обоймами ракет, и хорошо отрегулированными электронными пультами, я, наконец, слезла с платформы на землю и посмотрела на Донгора, глаза которого возбуждённо блестели.

— Что это? — спросил он, боясь, что я опровергну его приятную догадку.

— Ракетная установка. Самонаводящиеся ракеты «земля-воздух», — ответила я, похлопав ладонью по кожуху. — Эта штука может сбить любой летательный аппарат, при удачном попадании она разнесёт на куски даже ормийский «Грум».

Донгор какое-то время смотрел на меня, а потом зажмурился и прижал руки к груди.

— Боги услышали мои молитвы! — воскликнул он, а потом взглянул на меня и твёрдо произнёс: — Я хочу знать, как ими пользоваться!

— Не знаю, — пробормотала я. — Меня этому не учили, но в любой технике можно разобраться. Было бы время и желание.

— У нас есть и то, и другое, — усмехнулся он, — но желания больше, чем времени.

III

Для того чтоб разобраться в программе ракетных монстров, нам пришлось вчетвером просидеть за пультами несколько часов, но к тому времени, как небо стало светлеть, Донгор уже вполне уверенно наигрывал любые гаммы на клавиатуре компьютера системы наведения. Я должна была признать, что он совсем неплохо разбирается в программировании и сложных электронных устройствах.

— Это не совсем то, к чему я привык с детства, — как-то пробормотал он, — но если разобраться, то это даже проще… Хотя и легче ломается.

К утру у меня уже нудно гудела голова, наши детишки сползли на травку и, завернувшись в плащи, прикрыли красные от усталости глаза, а Донгор тем временем повелительным жестом подозвал к себе сопровождавших нас монахов и принялся объяснять им, как управлять вездеходами.

Спать мне по-прежнему не хотелось, и я решила немного пройтись. Чуть отойдя, я увидела движение в лесу на склоне горы. Света теперь было достаточно, чтоб рассмотреть зелёные шалаши, возле которых сидели на земле женщины и немолодые мужчины. Они что-то делали и, присмотревшись, я увидела, что мужчины выстругивают стрелы, а женщины делают для них оперенье.

Потом моё внимание привлёк какой-то стук позади и, обернувшись, я увидела сквозь туман, по-прежнему окутывавший пустошь, какое-то необычное яркое сооружение, напомнившее мне ярмарочный балаган, вроде тех, что я видела в детстве на праздниках. Я пошла к нему и вскоре поняла, что это вовсе не балаган, а красивый высокий шатер из плотной зелёной ткани, на которой были вышиты янтарные диски с лебяжьими крыльями, в окружении дубовых листьев. Чуть дальше какие-то люди ставили и другие шатры, но немного ниже и иной расцветки. Потом я услышала приглушенный стук копыт нескольких десятков лошадей, и из тумана появились всадники в красных мантиях. Двумя ровными шеренгами они проехали мимо меня и, окружив зелёный шатер, спешились и выстроились почётным караулом. На меня вроде бы никто не обращал внимания, и я продолжала наблюдать за происходящим.

Вслед за монахами подъехали две группы хорошо одетых молодых людей, из-под ярких плащей которых поблескивали латы и кольчуги. Спрыгнув с коней, они передали их подоспевшим крестьянам и разошлись по шатрам. И, наконец, я увидела как из голубоватой пелены, сквозь которую уже пробивались первые лучи солнца, гордым шагом вышел громадный чёрный конь, на спине которого сидел король Кибелл в золочёном панцире, и накинутым на плечи чёрном плаще, подбитом пламенным мехом лисы. На его кудрях снова гордо сверкал королевский венец. Слева от него на высокой чалой кобыле ехала Шила в тёмно-зелёном костюме для охоты. Накидка малахитового цвета ярко выделялась в тумане, и я подумала, что, должно быть, она выполнила свой обет. Правда, её лицо было мрачным, да и Кибелл выглядел более чем сердитым. Справа от короля на красивом золотисто-рыжем жеребце ехал Энгас, а рядом с ним на таком же красавце, но более тёмной масти — Реймей. Лицо Друга короля было белее его белокурых волос, и придворный лекарь внимательно посматривал на него, готовый в любой момент поддержать. Позади них я увидела членов совета, монахов и других людей в военной одежде.

Король остановился возле большого зелёного шатра и, бросив поводья молодому человеку, вышедшему навстречу, спешился. Подав руку Шиле, он помог ей спуститься, но, тем не менее, я видела, что они оба явно не расположены к проявлению нежности. Заметив меня, Кибелл чуть заметно кивнул и вместе с супругой вошёл в шатер. Следом проскользнула высокая девушка с мечом, которую я вчера видела в зале совета, а затем в кристальной гостиной, беседующей с королевой. После этого моё внимание привлёк Реймей, проворно соскочивший на землю, чтоб подстраховать Энгаса. Тот тяжело спустился со спины коня, которого придерживал под уздцы ещё один молодой рыцарь. Опершись на плечо лекаря, и тяжело прихрамывая, Энгас направился к шатру. Я видела гримасу боли, появившуюся на его лице, но на самом пороге он вдруг замер и взглянул прямо на меня. Он стоял, придерживая рукой полог, пока до меня не дошло, что он приглашает меня войти первой. К счастью, мне потребовалось не так уж много времени, чтоб додуматься до этого. Я поспешно подошла и, кивнув ему, переступила порог шатра.

Внутри он был просторным и очень удобным. Земля здесь была устлана толстыми коврами, в нескольких местах стояли разожжённые жаровни, у стен располагались лавки и походные кровати, а в центре стояли рядом несколько лёгких столов и кресел, сиденья которых были закинуты узорчатыми шерстяными покрывалами. Два молодых рыцаря, раскрыв плетеные корзины, выставляли на столы блюда и кувшины с вином. Третий, опустившись на колени, стаскивал с короля сапоги. Кибелл расслабленно сидел в кресле, и было заметно, что он устал. Я подумала, что долгое пребывание в замурованном подземелье не прошло для него даром. Видно, о том же подумал и Энгас, которого Реймей сразу же отвёл к кровати, на которой высилась гора подушек. Указав взглядом на короля, он дождался подтверждающего кивка лекаря и только после этого позволил уложить себя.

Шила сидела в кресле, напряжённо выпрямив спину и упрямо глядя перед собой. За спинкой её кресла стояла та девушка, леди Кента, как я догадалась, вспомнив рассказ короля.

— Садись, Лора, — услышала я негромкий голос и, обернувшись, встретилась взглядом с чёрными глазами Кибелла. — Тебе, как и нам всем нужно отдохнуть, а времени не так уж много. Мы задержимся здесь на весь день. Пустошь Синего Орла всегда затянута туманом, который глушит звуки, так что здесь мы в относительной безопасности. Дождёмся новостей и будем думать, что делать дальше… Спасибо, Реймей, — он благодарно кивнул, принимая от лекаря чашу с дымящимся напитком, потом снова взглянул на меня.

Я выбрала кресло с широкими подлокотниками и спинкой, слегка отгибающейся назад. Сев в него, я немного подумала и скинула сапоги, после чего подогнула ноги. Один из рыцарей тут же набросил мне на колени шерстяную накидку и ловко подсунул под спину тонкую, мягкую подушку. Поблагодарив его, я снова взглянула на короля. Он был явно не в духе, но теперь, скорее, расстроен, чем разозлён.

— К чему привела ваша экспедиция? — спросил он, отпивая из чаши.

— Мы сделали весьма удачное приобретение, — ответила я, рассматривая снедь, столь аппетитно разложенную на столе передо мной. — Мы получили три очень маневренных вездеходика с хорошим вооружением, а так же три великолепных ракетных установки с полным боезапасом. У нас теперь есть оружие против их авиации, только нужно суметь им воспользоваться.

— Мы сумеем, — уверенно проговорил Кибелл. — Где мой сын и его друг? — он посмотрел на одного из своих адъютантов.

— Они спят в перелеске возле вездеходов, — ответила я.

— Сходи за ними, Голвал. Пусть сперва поедят, а потом отсыпаются в постелях, — проводив его взглядом, он обернулся к двум другим. — Оставьте нас, господа. Я позову, когда вы будете нужны.

Поклонившись, они тоже удалились. Кибелл какое-то время смотрел на упавший за ними полог шатра, после чего перевел взгляд на Шилу.

— Ну, любовь моя, — тихо произнёс он. — Может, ты, наконец, расскажешь мне, что ты делала во дворце, где застали тебя братья из Ордена, посланные нами на разведку?

Шила молчала, глядя на выточенный из светлого дерева герб, висевший на одной из опор шатра. Король взглянул на Кенту.

— Может ты, девочка, ответишь, что вы делали там?

— Мы были там, чтоб исполнить обет и отомстить за тех, кто был жестоко казнён людьми узурпатора Рахута, — без запинки ответила она, отважно взглянув в глаза Кибелла.

— Отомстить… — прошептал он. — Отлично. Мы думаем о том, как освободить Диктиону от захватчиков, а наша королева удовлетворяет свою жажду мести.

— Я исполнила свой обет! — воскликнула Шила.

— Я слышал, — кивнул он, пристально глядя на неё. — И кого ж вы убили?

— Никого! — она снова вернулась к созерцанию герба, и сухое дерево просто обязано было вспыхнуть от такого горящего взгляда. — Мы всего лишь передали нашего врага на высший Суд.

— Так! — неожиданно прорычал Кибелл, и его глаза гневно сверкнули. — Опять старая магия? Я угадал?

— Ты очень проницателен, — Шила опустила голову и тут же гордо вскинула её.

— Кого ж достала высшая справедливость? — спросил Кибелл.

— Его мать. Эту ормийку Бонн-Махе, — с презрением произнесла королева.

— Она мертва?

— Я не сомневаюсь, хоть и пальцем её не тронула.

— Вы прошли во дворец через старый осадный путь?

— Да.

— Вам известно, что я запретил пользоваться им для того, чтоб пытаться убить самого Рахута или его приближённых? — спросил король, и что-то в его голосе заставило Шилу вздрогнуть. Она тревожно посмотрела на него, а он продолжил: — Вам известно, что этот путь нужен нам для дальнейших успешных действий, и вы, едва не выдав его, поставили под удар наш план освобождения столицы и всей планеты?

— Нам ничего неизвестно! — воскликнула Шила.

— Вы обе были на совете!

Королева замолчала. Я видела, как напряглась Кента, опустив голову. Кибелл какое-то время сидел, глядя на них. В шатре повисла напряжённая тишина. На лицах Энгаса и Реймея я видела явную тревогу. Это значило, что обеих ослушниц ждёт наказание. Перед благом Диктионы не имело значения, каково положение того, кто поставил её под удар.

— Я разочарован, — тихо и твёрдо произнёс Кибелл. Взгляд его стал холодным. — Я не хочу вас больше видеть до тех пор, пока не призову сам. Её величество немедленно вернётся на Зелёное Озеро и будет заботиться о нашей дочери. Надеюсь, что она не вынудит нас своими глупостями ужесточить это наказание. Мне бы этого не хотелось. Леди Кента отправится в войска, и будет помогать лорду Битмору и лорду Хоуру на севере.

— Когда я должна отправиться? — почти спокойно спросила Шила, вставая с кресла.

— Немедленно, — тихо проговорил Кибелл. — Я разрешаю тебе задержаться лишь для того, чтоб проститься с сыном, но ненадолго.

Она склонилась перед ним в поклоне и, резко развернувшись, вышла. Кента отправилась за ней следом. В шатре стало тихо. Кибелл устало опустил голову на руки. Энгас сочувственно смотрел на него, но молчал. Мне было немного неудобно, что я стала свидетельницей этой сцены, к тому же мне хотелось выйти и сказать несколько слов королеве. Конечно, она совершила глупость, которая могла привести, бог знает, к каким последствиям, и всё же… Представляю, как трудно ей будет уехать сейчас, оставив здесь Кибелла и Кирса перед решающей битвой.

— Надеюсь, что она больше не во что не влезет… — пробормотал король, покачав головой, и взглянул на Энгаса: — Как ты? Ночь в седле — это для тебя, всё-таки, слишком.

— Я почти в порядке, — заверил его тот.

— Значит, лучше, чем выглядишь, — Кибелл перевёл взгляд на Реймея. — Как он?

Лекарь мрачно взглянул на Друга короля и откровенно ответил:

— Лежать бы ему ещё недели две.

— Я!.. — возмущённо вскинулся Энгас, но король его остановил.

— Знаю. Но Реймей прав. Две недели покоя, однако, я тебе дать не могу. Ты мне нужен. Но при любой возможности — в постель, И ездить верхом не больше часа. Если поедем дальше, стиснешь зубы и сядешь в повозку. Молчать! — прикрикнул он, пресекая очередное возражение. — Ты ещё перечить будешь! Шилы мне мало…

Энгас покорно смолк, обиженно поблескивая синими глазами из-под тонких белых бровей. Кибелл обернулся ко мне и усмехнулся.

— Как видишь, красавица, и наши дамы бывают излишне инициативны. Представляю, как мается твой супруг.

— Я обязательно передам ему, как ты его понимаешь, — заверила я. — Думаю, что ему сразу полегчает…

Он устало кивнул и тут же поднял голову, прислушиваясь к голосам снаружи. Полог шатра отлетел в сторону, и вместе с клочьями тумана внутрь ворвались Кирс и Тахо. Принц сердито взглянул на отца.

— Я видел мать. Ты отослал её на Зелёное Озеро! — обвиняющим тоном воскликнул он.

— И что? — Кибелл как ни в чём не бывало взял с блюда жареную тушку птицы и отломил у неё крыло. Передав его Энгасу, он посмотрел на насупившегося сына. — Она сказала, что сделала?

— Да, но её можно понять.

— Понять да, но простить — нет. Если моя семья перестанет выполнять мою волю, что ждать от других? Не говоря уж о том, что она могла погибнуть или, ещё хуже, попасть им в руки. Чтоб мы тогда делали?

— И всё же, — Кирс с расстроенным видом сел за стол напротив отца, — она огорчена.

— Я тоже, — кивнул король. — Но, по крайней мере, теперь я спокоен хотя бы за неё. Ешь и в постель… — он какое-то время приглядывался к сыну, а потом поморщился: — От тебя несёт землей и листьями как от ежа.

— Мы спали на земле, — проворчал Кирс, нерешительно глядя на птицу, — и не успели помыться и переодеться,

— А есть очень хочется, — проникновенно добавил Тахо.

— Ладно, сперва поешьте, а потом будете себя в порядок приводить, — разрешил Кибелл.

Принц потянулся за тушкой и вдруг король резко поднялся и схватил его за руку.

— Ты же разрешил! — испуганно воскликнул юноша и замер, удивленно глядя на отца.

Кибелл отогнул его рукав и рассматривал тяжёлый браслет чеканного золота, надетый на запястье.

— Откуда у тебя это? — наконец, спросил он с волненьем в голосе.

— Купил, — пожал плечами Кирс. Он тут же снял браслет и передал отцу. — Эта вещица мне сразу понравилась, и орнамент очень похож на наш герб, верно?

Кибелл снова сел, рассматривая браслет, а Кирс, добравшись, наконец, до блюда, начал разламывать тушку, настороженно поглядывая на отца.

— Ты не знаешь, откуда она? — спросил король.

— Тот парень сказал, что с мёртвой планеты Беллдонна, а что?

По лицу короля пронеслась тень. Он снял со своей руки красивый браслет с гербом, украшенный самоцветами и положил перед сыном.

— Возьми, а этот я возьму себе.

— Зачем? — смутился Кирс. — Если он тебе нравится, можешь и так его забрать. В чём дело? — принц тревожно смотрел на отца, лицо которого стало бледным.

— Запомни, никогда ничего с этой планеты не должно попасть на Диктиону, — произнёс король. — Эта планета мертва, потому что её бросили. Там нет погибших при катастрофе, потому что катастрофа была тщательно подготовлена, чтоб сделать эту планету непригодной для жизни. Любая мелочь там может быть опасна для тела и души.

— О какой планете ты говоришь? — подался вперед Энгас.

— Об Аматесу, — прошептал Кибелл, глядя на браслет, который сжимал в своих руках.

— Этот браслет с Аматесу? — Реймей медленно поднялся с места и замер. — Дай взглянуть!

Кибелл покачал головой.

— Ни тебе, никому другому, — наконец, произнёс он, — Это не реликвия. Это то, что было брошено и забыто. Я передам его Хэрлану, Пусть Орден решает, что с этим делать.

— Но это просто браслет! — воскликнул Кирс. — Я носил его несколько месяцев и со мной ничего не случилось.

— Я тоже носила вещи с Беллдонны, — вспомнила я, — Белое воздушное платье и костюм из чёрной ткани, похожей на змеиную кожу с чешуей.

Кибелл обернулся ко мне.

— Значит, вещи оттуда расползаются по всей галактике?

— Боюсь, что так. Видишь ли, когда эту планету нашли, то все были просто поражены. Там не было атмосферы и, тем не менее, вся планета была застроена прекрасными сооружениями: мосты, замки, дворцы, амфитеатры, и внутри вещи удивительной красоты, которые прекрасно сохранились, многие из ценных и очень редких минералов и металлов. Планету закрыли для проведения исследований, но туда зачастили грабители сокровищ. Они постоянно что-то вывозят оттуда и продают на чёрном рынке. Одежду, посуду, украшения, изделия прикладного искусства, даже статуи…

— О, светлые боги… — пробормотал король. — Что за день! Одно за другим! — он резко поднялся, и прошёлся по шатру, глядя на браслет.

— А в чём дело? — недоуменно спросил Тахо. — У моего дяди действительно были наряды оттуда. Лора про них и говорила, и платье, и чёрный костюм, и еще голубая очень тонкая кольчуга…

— Возможно, это просто вещи, — вздохнул Кибелл. — Но все вещи с этой планеты прокляты, планета отравлена злом. В ней заключена огромная отрицательная энергия, занесённая некой субстанцией.

— Это то, из-за чего покинули Аматесу? — спросил Кирс.

— Да, — король вернулся и сел в своё кресло. — Уже никто толком не помнит, что там произошло. Говорят, что Аматесу вступила в век процветания и наполнилась светом и добром, не имея червоточинки. И избыток добра породил суперзло, с которым невозможно было справиться. Наши предки не могли совладать с ним, и Звёзды послали Странника, который заключил зло в тело, а тело — в вещь. Вещь была связана с планетой и планета оказалась осквернена. Оставшиеся в живых сели на пять освящённых кораблей и разлетелись в разные концы галактики. Один из них наткнулся в космосе на Диктиону. Остальное вы знаете.

— Туманная история… — заметил Кирс, хмуря лоб.

— Более конкретно никто ничего не знает. Старцы, прилетевшие сюда, были всего лишь хранителями генофонда, называемого Сокровищницей Героев, и не имели никакого отношения к тому, что произошло тогда.

— Не совсем так, — неожиданно произнёс Энгас.

Кибелл удивлённо взглянул на него.

— Что не совсем так?

— Ты забыл о миссии наставника Одера, которого мы с тобой считали вторым отцом.

— Я слышал о каком-то свитке-ключе, который замыкает зло в теле, тело в вещи, а вещь в планете, но это слишком туманные намеки, Энгас,

— Одер говорил об этом туманно, но это можно более-менее ясно интерпретировать. Свиток содержит описание магического ритуала и текст заклинания. Он был начертан самим Странником.

— Зачем, если зло запечатано? — удивился Тахо. — Зачем сохранять этот ключ?

— Требование магического закона Аматесу, — с печальной улыбкой пояснил Реймей. — То, что закрыто, может быть открыто, а то, что открыто, должно быть закрыто. Потому где-то существует ещё один свиток-ключ, который высвобождает вещь из планеты, тело из вещи, и зло из тела. Тот свиток улетел с другим звездолётом. Оба свитка должны храниться в полной неприкосновенности, но существовать, чтоб закон продолжения действовал.

— Как всё запутанно… — пробормотал Кирс.

— Не забивай себе голову, — улыбнулся Кибелл. — Это всё не имеет смысла. Отмыкающий свиток-ключ канул где-то в глубинах Вселенной, зло, таким образом, надёжно заперто на мёртвой планете, а наш свиток никому в этом случае не нужен.

— К тому же теперь, после смерти Одера никто не знает, где он, — добавил Реймей.

— Если он, конечно, не нашёл преемника, способного свято хранить эту тайну, — тихо произнёс Энгас и из-под ресниц взглянул на короля.

Кибелл бросил на него острый взгляд и покачал головой.

— Хватит болтовни! — воскликнул он. — Нам пора слегка подкрепиться, а потом вздремнуть, ведь очень скоро снова придётся приниматься за дела.

— Мы снова будем обсуждать план кампании? — уточнил Тахо. — Я спрашиваю, потому что от меня в этом деле мало толку. Я бы лучше присоединился к тем ребятам, что разбирают за лагерем оружие, захваченное у неприятеля. Мой король может не сомневаться, что уж в этом-то я разбираюсь! Я был ещё щенком с висячими ушами, у которого каша на усах не обсохла, но уже таскался с бластером по звездолёту Императора пиратов…

Тахо смолк, заметив усмешку Кибелла.

— Воистину, начало жизни, достойное восхищения. Ты делаешь блистательную карьеру, мой мальчик. Но вынужден тебя огорчить, оружием займётся Лора, а ты должен будешь сделать кое-что другое.

— А именно? — настороженно уточнил Тахо.

— Ты возьмешь с собой провожатых и поедешь туда, где вы спрятали «Хатху» и катер Лоры, и приведёшь их сюда.

— Один? — Тахо нерешительно взглянул на меня.

— Прекрати! — рассмеялся Кирс. — Ты же прекрасный пилот и можешь лететь ночью и воспользоваться генератором экран-поля. Тут совсем близко, долетишь за десять минут. Никто не успеет тебя засечь.

— Ладно… — проворчал Тахо. — Только прошу не опробовать на мне ваши распрекрасные самонаводящиеся ракеты.

— Кто здесь говорил о самонаводящихся ракетах? — прозвучало у самого входа, и полог шатра приподнялся. Внутрь вошёл Донгор. Его глаза покраснели от переутомления, и вид был довольно унылый.

— Мы говорили о том, что Тахо должен отправиться к проливу и привести сюда «Хатху» и катер Лоры, — пояснил Реймей, заботливо поглядывая на брата, причём в его глазах я заметила чисто профессиональное беспокойство. — Он просил, чтоб мы не опробовали на нём ракеты.

— У нас будет, на чём их опробовать… — проворчал придворный механик, тяжело опускаясь на лавку. — Мы только что прослушали переговоры Рахута с командиром крейсера на орбите. Он сказал, что за ночь нами сбито шестнадцать их летательных аппаратов. Это куда больше, чем мы думали. Рахут очень обеспокоен этим и потребовал направить на планету все маломерные звездолёты, которые есть на крейсере. Все! И «Бурмахи», и «Грумы», и даже сторожевые и патрульные капсулы. Через час они приземлятся на площади столицы.

— Что ещё он сказал? — спросил Кибелл, прищурившись.

— Он сказал, что уже под утро местные бандиты, то есть мы, воевали с его солдатами их же оружием. Тут он не прав. Возле столицы, действительно, есть уже несколько наших групп, полностью вооружённых трофейным оружием, в основном это Сыны Аматесу, а остальные всё ещё сражаются мечами и булавами и стреляют из луков и арбалетов. Со временем трофейного оружия будет больше, но всех перевооружить мы просто не сможем.

— Сколько наёмников прорвалось к столице? — уточнил Энгас.

— Рахут сказал, что чуть больше тысячи. Но на значительное подкрепление ему надеяться не приходится. Наши тоже подтягиваются. Концентрация наших сил возле столицы постепенно снижает их шансы.

— Довольно, — твёрдо произнёс Кибелл. — Если мы начнём, то не закончим разговоры до обеда. Нам нужна передышка, а там со свежими силами и головой снова за дела… Время терпит. За пару часов вряд ли что-то изменится!