Das ist Grey (всё началось с иго-го)

Глава 35 (решала Грей)

=*=

Я обратил внимание, что Патины и солдат нет уже слишком долго. Слишком долго для тех, кто рвался освободить своих неразумных собратьев из лап человеков. Что-то здесь было не так. Чувство тревоги неприятно кольнуло, заставив отвлечься от перебирания электроники. Я тряхнул головой, отбросил ненужные мысли и направился к полусфере портала.

Как только я шагнул в него, мир вокруг меня перевернулся.

— Б*ядь! — вырвалось у меня, когда вместо ожидаемой конюшни я оказался в руинах. — Милая, ну какого же *уя, а?!

Всё полыхало яркими языками пламени, воздух был густо пропитан гарью, а над этим адом слышались крики, чьи-то вопли, яростный треск горящих балок и вспышки магии или взрывов. Жар обжигал морду, а едкий дым резал глаза, заставляя щуриться.

Я сделал несколько шагов вперёд, пробираясь сквозь дымовую завесу, и вдруг… Меня чуть не скрючило на месте. Воспоминания хлынули в голову волной, они ударили так, что ноги чуть не подкосились.

— Чёрт бы побрал этого Грея и его воспоминания, — сплюнув себе под ноги, пробурчал я раздраженно.

Это было ужасно. Я знал это место, невзирая на то, что его уже порядком разрушили и сожгли. Всё вокруг — эти обугленные стены, прогоревшие остовы строений, даже сам запах — всё это было когда-то живодёрней. Настоящей живодёрней. Грей боялся этого места. По-настоящему, искренне боялся, и теперь я чувствовал этот страх каждой клеточкой своего тела.

После того как Стоун Кварц пролечил мою душевную болячку, я уже как-то подзабыл про такие приступы, отвык я от таких вот чувств. Но привыкать обратно я не собирался и лишь хохотнул зло, дергая хвостом из стороны в сторону.

Человеческие тела? Ну, скажем так, не то чтобы я был шокирован. Вообще не был. Я лишь недовольно фыркнул, разглядывая разбросанные по пепелищу останки, и, чтобы скрасить раздражающий момент, принялся негромко напевать старую песенку времён Вьетнамской войны.

Мне вот даже интересно, смешно ли было бы авторам этой нетленной композиции узнать, что кто-то, спустя годы, будет исполнять её, разгуливая среди останков граждан той страны, где она и появилась? Хотя, тут-то она ещё не появилась, тут же, судя по всему, ещё девятнадцатый век. Максимум — начало двадцатого.

— О! Газетка, — обрадовался я, обнаружив изорванный кусок бумаги, который, порывом ветра, бросило мне под ноги. — Как своевременно. Невольно заподозришь существование магии… Хотя, чего это я, в самом то деле?

Пробежав взглядом по сохранившимся строкам, я улыбнулся и продолжил петь, но уже громче.

Прогуливаясь по выжженному пепелищу, я невольно наткнулся на весьма интересную находку — немного обгоревший карабин под скобу Генри. Изначально это был симпатичный такой, ухоженный, с аккуратным стволом предмет для восхищения. В руках взрослого человека он, пожалуй, смотрелся бы как игрушка, а уж когда он завис в воздухе рядом со мной, управляемый копытокинезом, так и вовсе казался чем-то несерьёзным. Но это только на первый взгляд.

Я повертел находку, изучая её, попробовал механизм. Подствольный магазин был полон, заряжен до отказа, только вот патрон так и не успели дослать в патронник. С сочным щелчком откинул скобу, наслаждаясь плавностью работы механики, затем прижал её обратно, привычно используя копытокинез вместо рук. Оружие работало исправно, словно и не пострадало от пламени.

Пока изучал находку, я случайно заметил, как кусок земли в отдалении приподнялся, будто вздохнул, а затем снова осел. Я просто удачно стоял, иначе бы и не заметил.

— Эй! Вы оба, — негромко окликнул я лошадок, которые торопились куда-то по своим делам. — Прикройте меня. И заодно доложите, что тут вообще творится.

Воины принцессы среагировали мгновенно, без вопросов. Они заняли позиции у меня по бокам, а один из них, торопливо, будто боясь не успеть и упустить что-то важное, начал докладывать. Я слушал, хмурясь, и, честно говоря, не знал, как к этому всему относиться.

Я-то думал, что Чёрная не стала церемониться и просто впечатала противников со всей своей магической мощи, но всё оказалось куда интереснее. Видимо, я поспешил с выводами, считая её прожжённым политиком без сантиментов. В итоге она попыталась проявить какой-то нелепый гуманизм… а результат, как и следовало ожидать, вышел тот же, только вот бардака получилось больше.

Как по мне, раз уж ты начал заваруху, противника надо давить без сантиментов. Убийство это всегда убийство. Не надо придумывать глупых оправданий, что «это другое». Надо всегда быть честным с собой. И раз дошло до смертоубийства, то не надо играть в жесты доброй «моли». Но… Ладно, разбираться в её методах — дело неблагодарное. Сейчас важнее другое.

Я указал копытом на замаскированный люк, и кирасиры без лишних слов поняли намёк. Кивнув, они резко откинули крышку в сторону. Какой-то смельчак в яме едва ли не рефлекторно попытался выстрелить в меня, но я к подобному был готов.

Бах!

Я всадил в него пулю прежде, чем он успел что-то понять. Затем, не теряя времени, копытокинезом выхватил у него револьвер, по всей видимости, вывернув пальцы.

Но он тут был не один, изначально тут пряталось пять человек. Я оскалился, взглянув вниз.

— Господа человеки, между нами, похоже, произошло небольшое недопонимание. Но я бы предпочёл решить этот эксцесс так, как это и полагается решать между джентель… кхм… джентельКонями.

Люди в укрытии были «на психе» — ещё бы, с учётом всего этого «веселья» вокруг. Естественно, кто-то не сдержался и с ходу послал меня по матери. Я лишь хмыкнул, но не стал обижаться — в их положении можно и не так заговорить.

— Я понимаю, что всё выглядит, мягко говоря, скверно и даже хреново, — спокойно продолжил я, чуть качнув головой. — Но такова жизнь и её издержки.

С этими словами я передёрнул скобу карабина, досылая патрон в патронник, и продолжил:

— Насколько я вижу, у вас тут в ходу золото. Думаю, если немного этого благородного металла вдруг окажется в вашем распоряжении, ваше мироощущение станет чуточку… позитивнее. А души более открытыми к диалогу. В конце концов, если верить вашим же легендам, за голову сына божьего заплатили всего лишь серебром. А я предлагаю куда более выгодные условия.

— Отродье Сатаны! Антихрист! Сдохни, мерзкая погань! — вдруг завопила какая-то растрёпанная баба. Глаза безумные, голос истеричный — явно потеряла связь с реальностью.

Её поддержала ещё пара голосов, хотя они больше орали от страха, чем от фанатизма. Только один человек выбивался из общей картины — паренёк, что стоял у самого края, он наоборот, отчаянно закивал, не сводя с меня взгляда, наполненного паникой и отчаянной надеждой на спасение.

Я неторопливо оглядел остальных и, для проформы, уточнил:

— Все придерживаются того же мнения? — ответом мне был хаотичный гвалт, в котором путались проклятия, обрывки молитв и бессвязные выкрики. Даже заслушался некоторым эпитетам, но надо было продолжать: — Я с огромным нежеланием принимаю ваше решение. Я люблю демократию… Я люблю Республику.

Бах! Щелк. Бах! Щелк. Бах!

И тишина. И только тихое поскуливание выжившего напоминает о том, что ради этого всё и затевалось. Четыре свидетеля это много и дорого, а один и мотивированный — в самый раз.

— Юноша, так как посторонних взглядов не осталось, думаю, вы всё же согласитесь принять моё скромное, но своевременной предложение?

Парнишка, что до этого отчаянно кивал головой, а сейчас сжался на дне ямы, аж подпрыгнул, когда открыл глаза и огляделся, а затем затараторил, буквально захлебываясь словами:

— Да, сэр! Я на всё согласен, сэр! Всё, что сказали эти глупцы в ваш адрес, это бред, наглый поклёп, и вообще, вы замечательный… э… замечательный…

— Пони, — подсказал я, вытаскивая его из ямы.

— Вы замечательный пони, сэр, — дрожа всем телом, но, тем не менее, не заикаясь, выпалил он. Правда, окончания слов у него всё же слипались, но кого это волновало? В целом я его речь понимаю и этого, на данный момент — достаточно.

=*=

Патина, насквозь пропахшая гарью, даже сильнее, чем её подчинённые, переводила взгляд с меня на Джима, потом обратно. В её глазах всё ещё плясали отблески недавней схватки, но сейчас туда закрадывалось иное выражение — вопросительное.

Паренёк сглотнул, словно во рту у него вдруг пересохло, и с запоздалым пониманием склонил голову в подобии поклона, старательно избегая смотреть кобыле в глаза.

— Знакомься, дорогая, — я усмехнулся, сделав приглашающий жест копытом, — этот юный «жеребчик» согласился рассказать всем заинтересованным лицам о том, как это место подверглось нападению. Как налетела банда человеческих разбойников, а, возможно, даже и индейцев и как они отчаянно прятались в яме от безумства этих отморозков моля своего бога о спасении, но только одному улыбнулась удача.

— Нападение кого? — переспросила принцесса, слегка нахмурившись. Видимо, её голова всё ещё не полностью отошла от адреналинового угара битвы.

— Да какая разница? — ухмыльнулся я. — Главное, что нас здесь не было. И вообще, разумные пони — это миф, а за порталом уже ужин, и повара обещали мне, что в этот раз будет что-то восхитительное.

Патина шагнула вперёд, склонив морду, и в упор посмотрела в лицо паренька. Тот бы, наверное, и рад отшатнуться, но позади него стоял кирасир, блокируя пути к отступлению.

— Ты прав, я погорячилась, — наконец ответила она, но всё ещё не сводила взгляда с человека. — Надо было взять с собой егерей и вырезать всех их тихо, без лишнего шума.

Пауза затянулась, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым.

— Почему он решил помочь нам? — спросила она, наконец, перестав вглядываться в лицо бедолаги.

— Во-первых, золото, которое я пообещал, — лениво перечислил я, кладя копыто на плечо паренька. — А во-вторых, у него, скажем так, не самые тёплые отношения с мачехой и её отпрысками. Ты ведь помнишь, как я рассказывал про семейные порядки человеков?

— Я помню, — коротко кивнула принцесса, отводя взгляд от дрожащего Джима. Затем она развернулась и, не оглядываясь, направилась к порталу. — Раз ты считаешь, что этот случай следует скрыть, значит, так тому и быть.

— Видал, какая? — я кивнул в сторону уходящей принцессы, обращаясь к Джиму. — Если когда-нибудь будешь набирать себе жен в табун, запомни одно важное правило: не бери туда принцесс. Особенно тех, которые реально управляют государством, а не просто числятся таковыми.

Парень опять сглотнул и поёжился, обхватив себя руками.

— Да, сэр, я запомню… — пробормотал он, а потом, собравшись с духом, спросил: — Что дальше, сэр?

— Во-первых, тебе нужно дать показания, строго придерживаясь легенды, которую я тебе рассказал. Не приукрашивай, не отходи в сторону. В конце концов, ты ведь и сам мало что видел, потому что сидел в укрытии.

Я выдержал паузу, дожидаясь, когда он кивнёт, и продолжил:

— Во-вторых, тебе нужно заняться наследством. Найми хорошего стряпчего, не жадничай, оно того стоит. В-третьих, когда отстроишься — и слушай сейчас очень внимательно — никаких живодёрен. Если вдруг возникнет такая мысль, просто вспомни про мою жёнушку, а у неё, скажем так, характер весьма огненный, как ты мог убедиться.

Джим судорожно кивнул, поёжился ещё сильнее и пробормотал:

— Я понял, сэр…

— Ну и раз уж мы заговорили об этом, то у меня есть парочка необременительных просьб. Понятное дело деньгами не обижу. Нельзя же обижать друзей. Ты ведь мне друг, Джим?

— Безусловно, я ваш друг, сэр, — парень выпрямился, показывая, что внимательно слушает. — Сэр, скажите, что нужно моему другу?

— Во-первых, карабин в подарочном исполнении. С красивой гравировкой там, всё как полагается. Во-вторых, запас патронов к нему. И в-третьих… — я ухмыльнулся, — раз уж Марк Твен тут ещё жив, тебе нужно будет достать его книги. Желательно с подписью автора. Это не к спеху, но важно.

Джим уставился на меня с растерянностью во взоре после упоминания книг.

— Я его большой поклонник, — доверительным тоном пояснил я, словно говоря о чем-то тайном.

— Я понял, сэр, — так же негромко ответил он. — А что такое подпись автора?

— Купивший книгу, может попросить автора оставить на ней доброе пожелание. Мол, в добрую память, для читателя такого-то и роспись.

— А какое имя должен вписать автор?

Я уже хотел было отмахнуться, но вовремя вспомнил, что, чёрт возьми, ещё не представился.

— Ах, ну да, — вздохнул я, сделав драматическую паузу. — Я Грей. Грей Тандерболт.

— Я запомню, сэр, — парень кивнул, нахмурившись, будто вбивая это имя в свою память. А потом вдруг осмелел и спросил: — Сэр… Скажите, а вы король?

Я посмотрел на него с лёгким недоумением, но тут же ухмыльнулся, чувствуя простор для доброй шутки, так что ответил почти как таксист:

— На самом деле, я профессор в университете, а ещё у меня есть свой бизнес, — лениво протянул я. — А государственные дела… это так, для души.