Чёрный лес

Глава 17

Дроган открыл, было, рот, чтобы спросить мёртвого императора о произошедшей с ним перемене, когда дверь тихо скрипнула. Воитель повернулся и встретился взглядом с Велимирой.

— Мне сейчас показалось, — спросила наёмница, слегка поморщившись, — или вы двое разговаривали с этим черепом?

Дроган бросил взгляд на Агариса, но глазницы того уже погасли. Он вновь был похож на обычный старый череп с отбитой нижней челюстью.

— Это было бы довольно глупо, — подала голос Бенгта.

Велимира покачала головой.

— Нет, если он вам отвечал. А за последние несколько дней я видела уже достаточно, чтобы поверить во что угодно. Погоди, Дроган, ты говорил, что у тебя есть секрет, с помощью которого ты нашёл жезл. И не хотел выдавать его. Это ведь был этот череп, так?

Дроган пожал плечами. Его разум лихорадочно искал ответ, который удовлетворил бы Велимиру и при этом не выдал тайну Агариса. И не находил его.

— Да ладно, — махнула рукой наёмница. — Я же вижу. У вас на лицах всё написано. Вы думаете, как меня обмануть.

— Ты права, — вздохнула Бенгта и обернулась к нахмурившемуся Дрогану. — Нет смысла это отрицать. Отец нашёл череп в гробнице, куда они с Раудом ходили на разведку. Это — древний волшебный предмет, который способен находить другие волшебные вещи.

— Так-тааак.

Велимира подошла ближе. В её глазах горел живой интерес. Она внимательно, со всех сторон, осмотрела череп Агариса, но тот оставался безмолвным.

— И как он работает?

— Нужно просто спросить его! Смотри. Волшебный череп, есть ли поблизости предметы, наделённые колдовской силой?

В глазницах Агариса немедленно вспыхнуло бирюзовое свечение.

— Неет! — глухо протянул древний тиран.

— Ну, вот и всё. Пока ничего нет. Мы обязательно расскажем, когда что-то появится.

Велимира нахмурилась.

— Я толком ничего не расслышала из-за двери, конечно, но он явно говорил больше, чем простое «нет».

— Верно, — кивнула Бенгта, не замявшись ни на миг. — Это был череп княжьего писаря. В древние времена он хранил множество всяких волшебных штук, и много знает об этом. Поэтому мы и пытались расспросить у него про тот жезл, но не выяснили ничего интересного.

— Складно говоришь, — усмехнулась Велимира.

Но её глаза оставались серьёзными и внимательными.

— Хочешь послушать, что мы узнали? Конечно. Волшебный череп, повтори историю жезла, который будит мёртвых.

Агарис заскрипел, захрипел, но всё же начал говорить монотонным заунывным голосом.

— Этот магический жезл был предположительно создан в пятом веке от основания Акиноста магом-отступником Тремисом Орисом Эранидом в…

— Ладно, ладно! Хватит! Довольно с меня лекций о давно умерших волшебниках и его сломанных жезлах. Как ты думаешь, этот череп можно продать?

Дроган покачал головой.

— Ну, во-первых, это мой череп, как бы странно это ни звучало, и я не хочу его продавать. Во вторых — с его помощью, видимо, можно искать другие артефакты, а это выгоднее. Кроме того, использование такого предмета церковники могут посчитать некромантией. А знаешь, какое наказание положено за такое ремесло? Спроси Эспена.

Велимира кивнула.

— Нет нужды. Я знаю. Ладно, — наёмница задумчиво закусила губу и кивнула, — я понимаю, почему ты не хотел о нём рассказывать и сохраню твою тайну. Но помни — я могу выдать её в любой момент, так что не забудь про меня, когда будешь охотиться за новой магической побрякушкой. Я в доле. Договорились?

Дроган кивнул. Велимира холодно улыбнулась и отошла к своим вещам, продолжая иногда пристально поглядывать в сторону воителя. Тот ругнулся себе под нос и убрал череп в сумку. Загадку изменившегося цвета его свечения придётся оставить на потом.

Уезжали ранним утром. Пригорье было всё таким же пустым, словно вымершим. Единственным, кто вышел проводить отряд, был Тарислав, глава местного ополчения. И он вряд ли сделал это из тёплых чувств.

Стылый ветер трепал волосы Тарислава, стоявшего, скрестив руки. Дроган знал, что несколько его подчинённых, вооружённых луками, следят за ними из надвратного укрепления. Солнце скрылось за редкими облаками, окрашивая дорогу рассеянным серым светом.

В стороне Коли прощался с Олавом. Великана было решено оставить в деревне, где трактирщик обещал позаботиться о нём. Скорее всего, бывший наёмник до конца своих дней будет бесплатной рабочей силой для пройдохи Хольга. Но Стейн справедливо рассудил, что полоумный глухой здоровяк будет слишком большой обузой для отряда.

Дроган вздохнул. Такова была жизнь. Иногда она становилась жестокой. С другой стороны, у Олава теперь был шанс дожить до старости, а вот будущее остальных «Сумеречных котов» могло оказаться вовсе не таким безоблачным. Коли жестами, неловко, пытался объяснить, что Олав должен остаться в Пригорье, но когда он обнял великана на прощание и двинулся к отряду, тот последовал за ним. Черноволосый наёмник развернулся, легонько толкнул приятеля ладонями в грудь, и показал на здание таверны. Олав постоял некоторое время, нахмурившись, затем развернулся, и медленно побрёл назад.

Тарислав подошёл и легонько похлопал коня Дрогана по крупу, словно ободряя его. Говоря «ты связался с этими сорвиголовами, но, может, всё не так плохо, и у тебя ещё получится выжить в этой передряге».

— Не хочешь узнать, что случилось с той женщиной и ребёнком, которых ты спас в церкви?

Дроган покачал головой. Тарислав помолчал, внимательно глядя в лицо воителя, затем медленно кивнул.

— Что ж, дело твоё. Доброй удачи в дороге. Всем вам. Она вам понадобится.

Предводитель ополчения отступил назад, и отряд выехал за ворота. Никто из наёмников не обернулся и не сказал ни слова. Впереди лежала разбитая грунтовая дорога. Дроган надеялся, что теперь она без приключений доведёт «Сумеречных котов» до Гальрада.

День прошёл почти в полном молчании. Даже на привале говорить никто не хотел — словно тени покинувших отряд товарищей незримо ходили меж палаток, навевая тоску. К вечеру вновь полил дождь. Отряд ехал по раскисшей дороге. Копыта лошадей скользили по грязи, пока они поднимались вверх по холму, за которым лежала небольшая, окружённая острыми пиками скал, долина. Дорога здесь раздваивалась.

Стейн замер в седле, поглубже натянув капюшон и осматриваясь.

— Что там, дальше? — спросила Велимира, подъехав сбоку.

— Слева — побережье. На нём небольшая деревенька. Раннвейг, кажется. Справа — какие-то хутора.

— И о чём ты задумался?

— Не хватит ли с нас уже деревень? Пожалуй, лучше было бы свернуть направо и сделать крюк.

Коли фыркнул.

— Ну, вот ещё. Делать крюк? На кой ляд удлинять себе дорогу?

— Да и пугать зря хуторян большим отрядом, пожалуй, не стоит, — подал голос Фроуди.

Стейн ничего не ответил, но всё же развернул коня к побережью и дал лёгкий шенкель. Усталое промокшее животное тихонько двинулось вперёд, стараясь не поскользнуться на крутом склоне. Остальные последовали за ним.

Раннвейг вынырнул из-за завесы дождя совсем неожиданно. Небольшие домишки, сложенные из грубых камней, почему-то напомнили Дрогану бродячих собак — угловатых, худых, неказистых. Слева, на возвышавшейся из моря скале, виднелся большой особняк из дерева и камня, с сигнальной башней на самой высокой точке. Но, хотя в поселение въехал отряд вооружённых людей, способный за несколько минут оставить от него лишь пепелище, никто не окликнул их, и башня оставалась тёмной.

— Вымерли они тут, что ли, — сплюнул Коли, свесившись с седла.

Словно в ответ на его слова откуда-то спереди донёсся скрип.

— Не извольте беспокоиться, живы-живёхоньки, — раздался надтреснутый старческий голос.

В темноте вспыхнул факел, и вперёд выступил старик. Лёгкие порывы ветра колыхали видавший виды плотный плащ на его плечах. Тот, видно, был как следует пропитан жиром — обрушивавшиеся с неба потоки дождя стекали по ткани, не проникая внутрь.

— С чем изволили пожаловать?

Дроган огляделся. Намётанный взгляд заметил нескольких лучников, укрывшихся под крышей ближайшего дома.

— Не бойся, старик. Нам бы только место для ночёвки, да простой похлёбки. С утра двинемся дальше.

Не сводя пристального взгляда со Стейна, старик кивнул.

— Ночёвку — это можно. Только места у нас немного — сами видите. Есть один пустой дом. Там холодно, и тесно, но вы должны уместиться. А вот с едой помочь не можем. Есть очаг — сами приготовите.

Дроган кивнул:

— Сойдёт.

Дом, и правда, оказался невелик. Лошади и поклажа остались под хлопающим на ветру парусиновым навесом, наёмники же набились внутрь. Камни, из которых были сложены стены, поросли мхом изнутри и снаружи — никто давно не ухаживал за домом. Доски потолка потемнели и рассохлись. Окон не было, и хижина была погружена в темноту.

И всё же живой огонёк, заплясавший в очаге, разом сделал это место уютнее.

— Ну и дыра, — процедил Коли, оглядывая утоптанный земляной пол.

— Лучше, чем спать на улице, — сказала Велимира.

Она уже выбрала себе место у стены и раскатывала походную постель. Дроган подкинул в очаг пару сучьев, и пламя, оживившись, принялось старательно облизывать новую подачку. Обернувшись, воитель заметил, что Бенгта уже подготовила постель для них обоих.

Постепенно возня затихала. Есть никому не хотелось. Наёмники устроились, как могли — кто-то лежал, кто-то сидел на своей постели. Стейн устроился напротив очага, скрестив ноги. Огонь отражался в его глазах.

Вдруг предводитель отряда запел. Его голос был неожиданно мягким и глубоким.

Ой, да выйду в чисто поле,

Да спрошу я у небес,

Где судьба моя хранится,

Где найду я свой конец.

Один за другим «Сумеречные коты» подхватывали эту старую наёмничью песню, пока голоса их не слились в общий хор.

Небеса мне не ответят,

Только ворон в вышине

Хрипло крикнет над равниной –

Будто плачет обо мне.

Путь лежал мой в край далёкий,

Где я только ни бывал.

Только ворон одинокий

Верным спутником мне стал.

Я вернулся поздним летом,

Я в избу свою вошёл.

Скинул плащ я и промолвил

«Накрывай, хозяйка, стол»!

Тишина меня встречала.

Где же милая моя?

Приняла её до срока

Спать могильная земля.

Голоса замолкали. Только ветер продолжал неистово завывать в щелях, да дождь барабанил по крыше. Тонкие струйки воды проникали сквозь щели, скапливаясь в небольшие лужицы на полу. Вскоре огонь в очаге прогорел, и темнота, вернув свои владения, окутала спящих наёмников. Лишь Дроган сидел во мраке, не смыкая глаз. Возможно, эта тихая деревенька была безопасна, но закон наёмников был непреклонен — если не хочешь встретить утро с кинжалом под рёбрами, выставляй дозор.

И всё же ночь прошла спокойно. Наутро Стейн оставил местным несколько мелких монет из отрядного общака, и наёмники выдвинулись дальше на север, к Гальраду.

Когда они отправились в путь, солнце ещё не успело показаться. Дождь так и не прошёл — наоборот, вспышки молний освещали склоны далёких гор. Местные провожали их пристальными, недоверчивыми взглядами. Дроган спиной чувствовал, что на них сейчас смотрят острия, по меньшей мере, полудюжины стрел.

Однако стоило отряду выехать из деревни и подняться по раскисшей дороге, лениво тащившейся по склону поросшего редким лесом холма, как солнце вынырнуло из туч. Дроган посмотрел на него, прикрыв ладонью лицо. Дождь слабел с каждой минутой, будто отряд, наконец, вынырнул из тьмы, окутывавшей его в последние дни. Дроган мог бы сказать, что это — добрый знак. Что сам Создатель благословляет их путь и обещает светлое будущее.

Мог бы. Но он слишком много видел в этой жизни, чтобы верить в приметы.

На очередной развилке со следами тележных колёс Стейн свернул налево.

— Радуйтесь, — усмехнулся он. — Теперь уж до самого Гальрада не будет никаких деревень. К вечеру будем на месте.

Никто ему не ответил. Вокруг простирались прилески, покрытые ковром невысоких северных полевых цветов. Горный хребет с каждым часом подбирался всё ближе к дороге, а вскоре впереди послышался рёв горной реки. Она низвергалась со скалы, нависавшей справа от старого каменного моста, через который предстояло проехать отряду. Средняя часть его давно уже обвалилась — обломки камней до сих пор виднелись над поверхностью реки. Вместо них крестьяне положили настил из толстых досок, потемневших от времени и влаги.

— Выдержат ли? — с сомнением спросил Фроуди.

— Перейдём по одному, — решил Стейн.

Он спешился и повёл коня под уздцы.

— Под такими старыми мостами, говорят, водятся тролли.

Коли спрыгнул на землю, подошёл к краю и заглянул вниз, словно, и правда, пытаясь рассмотреть у основания каменных опор засевшее существо из легенд.

Велимира фыркнула.

— Разве мост бы обрушился тогда?

Коли нахмурился и непонимающе посмотрел на женщину.

— Ну, ведь тролли чинят мост, под которым живут, чтобы собирать плату с путешественников.

— Так рассказывают в ваших хорошеньких крепких замках, да? — осклабился черноволосый наёмник и начал приближаться. — Нет. Зачем им деньги? Их плата — это кровь и мясо. Они поджидают путешественников, а затем выпрыгивают и жрут их!

Он резко выкрикнул последние слова и прыгнул вперёд, поднимая руки. Но его шутка не возымела действия — Велимира лишь коротко усмехнулась.

— Не больно-то ты похож на тролля. Разве что мозгами. Старайся лучше.

Она соскочила с седла и двинулась вперёд. Копыта коня глухо застучали по доскам настила. Коли провожал её долгим внимательным взглядом.

— Какая женщина! — тихо пробормотал он себе под нос.

Дроган, расслышавший его слова, удивлённо поднял бровь. Коли обернулся, заметил это, и смачно сплюнул.

— Жаль, что здесь всё-таки не водится тролль. Идеальная была бы пара.

К обеду дождь окончательно прекратился, и небо расчистилось. Сверкающее, свежевымытое, оно простиралось над головами от горизонта до горизонта. Свежий ветер трепал людям волосы и гривы лошадям.

А дорога всё вилась вперёд, огибая нависшую над излучиной моря скалу, с которой за незваными путниками наблюдали горные козы. Стоило Фроуди потянуться за самострелом, и они скрылись, соблюдая спокойствие и достоинство.

— Красивые всё-таки животные, — заметил бывший браконьер, убирая руку с цевья.

— Подружку себе присмотрел? — усмехнулся Коли.

Фроуди не удостоил его даже взгляда. Дроган повернул голову, чтобы рассмотреть, что написано на дорожном указателе, прибитом к столбу на перекрёстке, мимо которого они проезжали, но дерево рассохлось и потемнело. Слов было не разобрать.

— Дальше по дороге — Гальрад, — кивнул Рауд, заметив интерес Дрогана.

— А остальные два указателя?

Рыжий лучник прищурился, словно пытаясь рассмотреть, что находится за поворотом дороги, петлявшей меж холмами.

— Если там что и было, то давно уже исчезло. Нет там ничего. Глухое, заросшее соснами побережье.

Дроган кивнул. Дорога уводила всё дальше от берега, мимо лесных озёр, болот и пологих холмов. Однажды впереди показался флагшток с болтавшимся на ветру тёмно-красным полотнищем — в стороне от дороги расположился большой прилавок, защищённый от непогоды парусиновым тентом. По бокам от него стояли две телеги. Одна из них, открытая, была заставлена ящиками и мешками. Несколько людей, по лихому виду не уступавшие «Сумеречным котам», внимательно следили за проезжавшими мимо наёмниками.

— Судари, не желаете ли мёду с дороги? — окликнул их из-за прилавка невысокий худой старик.

Стейн покачал головой.

— Торговый пост в такой глуши? — удивлённо спросил Дроган.

— Первый признак населённых мест, — пожал плечами Рауд. — Скоро потянутся поля, хутора, а за ними — город.

Лучник оказался прав. Дорога становилась всё более накатанной, по бокам от неё появились невысокие каменные изгороди, за которыми раскинулись пашни. Там, на бескрайних полях, были заметны фигуры крестьян. Пару раз отряд проехал мимо небольших деревенек, не больше десяти хижин. На следующей развилке Стейн остановился.

Правая дорога вела вверх по холму, к массивным каменным башням, стоявшим по бокам от крепких закрытых ворот. Левая сбегала вниз, к побережью, вновь показавшемуся из-за холмов.

— Резиденция князя Хравна.

Велимира махнула рукой в сторону каменных башен.

— Разве нам не туда? — спросил Коли.

Стейн кивнул.

— Надо бы сначала заехать в город, привести себя в порядок. Что б не выглядеть перед глазами князя, как стая паршивых собак, — он оглядел отряд и добавил: — а некоторым не мешало бы помыться.

Коли нахмурился, приподнял руку и демонстративно втянул носом воздух.

— По мне так всё в порядке. Пахнет мужиком.

— Кажется, в этом и проблема, — усмехнулась в ответ Велимира.

Коли нахмурился.

— Мне платят не за красоту, и не за то, что б я цветочками пах, проворчал он себе под нос.

Вслед за Стейном отряд свернул налево, выехав к обрыву, с которого открывался вид на раскинувшийся у побережья город. Но первый взгляд Дроган бросил не на него. Он смотрел дальше, на север, на бесконечный морской простор. Воитель знал, что севернее нет земли, лишь несколько жалких скалистых клочков суши, выступавших из моря.

Он перевёл взгляд на северо-восток. Там, у самого горизонта, едва заметная, темнела полоса Чёрного леса.