Черные ножи – 5

Глава 9

— Господа, позвольте представить моего нового адъютанта — лейтенанта Фишера, — сказал Штауффенберг. — Он — боевой офицер, недавно прибыл с восточного фронта на излечение после ранения, но не хочет сидеть без дела, поэтому временно приписан к штабу армии резерва.

Я вытянулся во фрунт, резко вздернул вверх примерно на сорок пять градусов правую руку с распрямленной ладонью и гаркнул:

— Слава Гитлеру!

Офицеры, собравшиеся этим вечером в небольшом зале для совещаний, синхронно ответили на «немецкое приветствие». В помещении было свежо — окна приоткрыты, и никто из присутствующих не курил — здесь это было не принято, хотя у нас в штабах дымили без зазрения совести.

Я удовлетворенно кивнул, смахнув несуществующую пылинку с собственного плеча. Форма лейтенанта сухопутных войск была новая, что называется «с иголочки» и сидела на мне идеально. Гладко выбритый, свежеподстриженный, чуть отъевшийся за последние дни, посвежевший, я выглядел, как молодой, холеный хлыщ, и глядел на окружающих с легким презрением. Мол, пока мы там на фронте кровью умываемся, вы, штабные крысы, штаны тут просиживаете… и это презрение прекрасно считывалось окружающими, хорошо маскируя некоторое мое незнание текущих реалий.

Увидь меня в таком обличье собственный дед — проклял бы, да подзатыльников надавал. Больно люто он ненавидел немцев, хотя и был совсем маленьким, когда шла война.

Штабные по очереди представились, но ни одной знакомой фамилии я не услышал. Командующий армией резерва, генерал-полковник Фридрих Фромм, отсутствовал, поэтому совещание прошло довольно скомканно. Несколько коротких докладов уложились в полчаса. Говорили о нехватке оружия, медикаментов, продовольствия, униформы, наконец, самого личного состава. Я слушал эту информацию с удовольствием, было приятно, что тут все плохо.

Когда последний докладчик умолк, воцарилась гнетущая тишина.

— Фюрер лично приказал сформировать две новые дивизии, — голос полковника был безэмоционален, однако офицеры изрядно напряглись, — и что я буду вынужден ему доложить? Что у нас нехватка всего на свете, включая людей? А, может, это прямой саботаж? Чтобы к утру списки недостающего были готовы, а так же докладные записки, в которых вы четко укажете, как именно планируете компенсировать дефицит. Документы передадите моему адъютанту! Пока все свободны.

Он подчеркнул слово «пока», явно подразумевая, что этим дело не кончится. Я проводил взглядом покидающих зал офицеров. Настроение у них было подавленное. Это мне тоже нравилось.

С того памятного разговора с графом в его особняке прошло уже больше полутора недель. Все оказалось организовать не так просто, как думалось полковнику. Но, в итоге, он справился с формальностями, раздобыл и документы, и форму для меня. Гришке же места при штабе не оказалось — слишком плох был его уровень немецкого, а румыну-наемнику там делать было попросту нечего. Поэтому я решил, что он пока просто поживет в доме Штауффенберга, а после подумаю, что с ним делать. Полковник против этого не возражал, на том и остановились. Сам я тоже каждый вечер туда возвращался ночевать, благо, добираться было недалеко.

Теперь меня звали Макс Фишер, офицер в звании пехотного лейтенанта. Полномочия адъютанта оказались гораздо шире, чем я предполагал. Это не был простой секретарь-референт в будущем понимании этого значения, адъютант отвечал за гораздо более широкий круг задач, вплоть до решения всех кадровых вопросов, включая назначения даже более высоких чинов. В то же время он являлся резервным офицером, и если кто-то из офицеров штаба выходил из строя и не мог выполнять свои обязанности, адъютант немедленно заменял его. Это в теории, на практике же я никого заменять не планировал и сразу сообщил об этом Штауффенбергу. Тот не возражал.

Но штаб армии резерва — это еще ладно. Я узнал, что адъютанты Гитлера в чине подполковников или даже капитанов могли оказывать влияние на ключевые вещи — назначение командующих групп армий, к примеру. Представить подобное было сложно, но по факту им приходилось делать многое — даже посещать вместе с фюрером оперу, присутствовать на семейных посиделках, ходить на выставки и попутно решать кадровые вопросы в масштабах всего Вермахта.

Так что моя идея стать адъютантом полковника оказалась весьма удачной. При желании я вполне мог бы круто поменять кадровый расклад в штабе армии резерва.

Вот только такой задачи у меня не было, все мои мысли были нацелены на грядущий визит в «Волчье логово» — «Вольфшанце» — главную ставку фюрера и командный комплекс Верховного командования вооруженными силами Германии. Именно оттуда Гитлер руководил боевыми действиями на Восточном фронте. «Логово» представляло из себя масштабную систему хорошо укрепленных строений и бункеров, окруженных всеми возможными способами защиты — минными полями, вышками, пулеметными позициями. Попасть туда обычным методом было попросту невозможно, но вот в компании графа, вызванного для прямого доклада фюреру, вполне реально.

На этом и строился мой план. Если я попаду внутрь, то костьми лягу, но перегрызу Гитлеру глотку. В конце концов, я появился в этом времени не случайно. Явно была какая-то неведомая мне цель, которую преследовала вселенная, совершая это перемещение разума. И лучшей идеи, чем остановить войну, убив главного палача, мне в голову не приходило. И если бы случился размен жизнь на жизнь, я бы, без сомнения, отдал свою. Поэтому мы с Шауффенбергом вполне могли доверять друг другу. Несмотря на все различия, наши желания и стремления удивительным образом в этом совпадали.

— Отправляйтесь домой, Фишер, сегодня вы мне уже не понадобитесь! — громко произнес граф, чтобы было слышно и в приемной, и чуть тише добавил: — Приказа все нет и нет, вылет вновь откладывается…

Визит в «Волчье логово» переносился уже второй раз, и было неизвестно, состоится ли он в принципе в ближайшее время.

— Слушаюсь, господин полковник!

Когда я вышел из зала для совещаний, то никого из офицеров, присутствовавших только что на брифинге, не увидел. Странно, я думал, что они воспользуются случаем познакомиться поближе, но, видно, фон Штауффенберг настолько всех перепугал угрозой расстрела, что им было не до новенького адъютанта. Тем проще. Любое общение несло потенциальный риск. Проколоться можно было на чем угодно, на любой мелочи, на незнании сущей ерунды. Немного спасало то, что по легенде я был контуженным фронтовиком, а таким многое сходило с рук. В том числе излишняя резкость и даже грубость. Но, в идеале, лучше вообще ограничить свое общение с окружающими, сведя его до минимума. С другой стороны, я должен стать здесь своим настолько, насколько это возможно…

Секретарша в приемной сделала вид, что не подслушивала, и быстро застучала пальцами по пишущей машинке. Я бросил на нее короткий взгляд — серая мышь с аккуратной прической, глухим платьем, без грамма косметики. Интересно, на кого работает, помимо официальной должности? Вполне может передавать сведения о действиях начальника штаба Гестапо или в контрразведку. Тут не угадаешь.

Металлические набойки моих сапог гулко стучали по паркету. Я вышел из приемной и увидел несколько офицеров, куривших у приоткрытого окна. Чуть подумав, я подошел ближе и кивнул всем одновременно.

— Господа…

Они дружно повернулись ко мне и некоторое время пристально изучали. Потом один — блондин с лошадиной физиономией протянул мне открытый портсигар.

— Вы курите, лейтенант?

— Здоровье не позволяет, — отказался я и демонстративно откашлялся.

— Давно в Берлине?

— Пару недель, все пытаюсь привыкнуть.

— А сами откуда?

— Из Ростока.

— О! Бывал там многократно. Чудесный морской воздух, шикарный променад. После войны обязательно съезжу еще раз.

Я широко улыбнулся.

— Советую обязательно купить копченого угря и рыбу в кляре. Клянусь, вкуснее вы ничего в жизни не пробовали!

— Так вот, господа, — вернулся к разговору, который офицеры вели до меня, лысый капитан, — мои источники в полиции говорят, что это уже пятый случай за последнюю неделю. И никаких следов преступника! Он появляется, словно из ниоткуда, делает свое грязное дело и так же мгновенно исчезает.

— Нашей полиции только блох на собаке ловить, а не преступников, — поморщился блондин. — Жаль, что это банальный криминал. Гестапо быстро нашло бы виновного.

— А в чем, собственно, дело? — лениво поинтересовался я.

— А вы не слышали, лейтенант? — удивился лысый капитан. — У нас тут убийства!

— Простите? — не понял я.

— Уже примерно с неделю, как в городе каждую ночь некто неизвестный убивает людей, причем, не делает различий между мужчинами и женщинами, гражданскими и военными. Убивает всех, кого может. Детей разве что не трогает. Полиция находит по несколько трупов поутру, и никаких следов преступника. Нет ни свидетелей, ни подозреваемых. Он словно призрак. Советую быть осторожным с наступлением темноты!

Ага, понятно, смерть тысяч и тысяч заключенных в десятках концлагерей — это для них не убийства, а так, обыденность, повседневность, в общем, ничего примечательного. А то, что какой-то псих бегает по городу и режет людей направо и налево, видите ли, их волнует до глубины души. Человеческая психика устроена удивительным образом: то, что одному кажется величайшим преступлением в истории человечества, для другого простая банальность.

— Благодарю, — кивнул я, постаравшись не горячиться, — но если ночью я встречу этого человека, то, боюсь, на этом череда его преступлений закончится. Боевого офицера не так-то легко застать врасплох. Признаюсь, я даже хотел бы с ним увидеться! Это было бы забавно…

— Говорят, он превосходно владеет холодным оружием, — добавил блондин, — все жертвы убиты стальным клинком. Патрули в городе вновь усилены, но толку от этого никакого. Полиция совершенно разучилась делать порученную им работу! Отправить бы их всех на фронт, а то разленились окончательно.

Тебя бы самого на фронт, жалкий штабной офицеришка, в жизни не нюхавший пороха. Распетушился, раздухарился, фанфарон! Местная криминальная полиция вполне знала свое дело, успешно ловя преступников и мародеров, невзирая на частые бомбардировки. Они были очень упертыми, настоящими профи своего дела, люди из Кримиполицай, и то, что убийца до сих пор не был пойман, вряд ли их вина. Впрочем, плевать.

Постояв с офицерами еще несколько минут, я попрощался и отошел. Ситуация с берлинским маньяком меня не слишком заинтересовала, все мои мысли крутились вокруг иного. И все же было слегка странно, что даже в такое время, когда страна стремительно катилась в ад, нашелся подобный псих. Если бы он и правда повстречался мне, прикончил бы без малейшего сомнения.

Один из водителей при штабе довез меня до особняка, высадил и тут же укатил обратно. Луна уже сияла на небосводе, но было еще относительно светло. Впрочем, через полчаса окончательно стемнеет — ночи тут наступали быстро.

Первая вылазка в штаб армии далась мне сравнительно легко, хотя нервишки еще пошаливали. Кажется, подозрений я ни у кого не вызвал. Внедрение прошло успешно, и теперь моя персона уже не породит особого интереса у прочих. Конечно, контрразведка не дремлет, Абвер обязательно многократно перепроверит мои документы, но и фон Штауффенберг прекрасно выполнил задачу. Документы были подлинными, Макс Фишер реально существовал, вот только умер в полевом госпитале, а запись о его кончине не была сделана вовремя, и тело предали земле в безымянной могиле. Так что, чтобы раскрыть фальшивую личность, нужно было найти свидетелей, знавших Фишера лично. А это было проблематично. Дивизия, в которой он служил, была истреблена почти поголовно.

В доме не горело ни одно окно — мы старались не привлекать внимания, даже несмотря на то, что особняк стоял в глубине территории. Я прошел по длинной аллее, по обеим сторонам которой росли крупные буки. Этот вечер был тихим, погода относительно наладилась, все постепенно шло к весне. Кое-где даже начали пробиваться первые медуницы с их характерными розово-синими соцветиями.

Дверь была прикрыта, но не заперта. Гриша, скорее всего, спит в одной из комнат, либо же готовит ужин.

Я прошел в кухню, но там было темно и пусто, лишь только на столе стояло блюдо с несколькими кусками говядины — остатки вчерашнего ужина, и тут же рядом — початая бутылка вина. Отлично, мне вполне хватит, чтобы перекусить. Весь день мы, как сумасшедшие, мотались с фон Штауффенбергом по Берлину, а вечером было совещание, на котором я присутствовал, как его адъютант. Сейчас же дико хотелось есть, и я зубами впился в холодную говядину, жадно разрывая ее на куски.

Тихонько скрипнула несмазанная дальняя дверь. Я насторожился и вытащил пистолет. Кроме Григория и полковника в особняке никого быть не могло. Разве что кто-то чужой проник на территорию. Грабители? Маловероятно, но возможно.

Осторожно, стараясь, чтобы под ногой не хрустнула случайная половица, я вышел из кухни, попав в темный коридор.

Где же Гришка? Неужели спит и ничего не слышит? Входная дверь отчетливо хлопнула, закрываясь.

Я выглянул в окно и на фоне луны увидел чей-то темный силуэт. Судя по росту — мужчина. Чуть пригнувшись и явно стараясь быть как можно более незаметным, он быстрым шагом удалялся в сторону озера.

Кто это? Мой боец? Но куда он собрался в столь неурочный час? Ведь я многократно приказывал ему не высовываться из дома. Или это не он?

Времени проверять его присутствие в доме не было, и я выскочил на улицу, поспешив за неизвестным. Нужно было понять, кто рыскал по дому и с какой целью.

Фигура незнакомца время от времени мелькала впереди среди деревьев, но потом внезапно исчезла. Я побежал, надеясь нагнать его у дальнего выхода, но не успел. Он явно только что вышел за территорию, небрежно прикрыв за собой дверь от ворот.

Подумав, я последовал за ним. Впереди чернела гладь озера, направо и налево уходил прогулочный променад, пустой по такому позднему часу. Чуть дальше начинался жилой квартал, преимущественно состоящий из частных домиков. А уже за ним шла более массовая застройка. Кажется, ночной визитер направился именно в ту сторону.

Сунув пистолет в карман галифе, я поежился. Холодно, черти дери такую погоду! Ладно хоть дождя нет, и на том спасибо.

Я двинул в сторону обитаемых кварталов. Несмотря на то, что я почти бежал, неизвестный больше не попадался мне на глаза, словно испарившись. Варианта два: либо я пошел не в том направлении, либо он уже скрылся в одном из домов, мимо которых я проходил.

Ладно, пройду еще чуть-чуть и, если не нагоню его, поверну назад.

Где-то впереди раздался громкий крик, и я, разумеется, тут же поспешил проверить, в чем дело.

Мне понадобилось чуть больше минуты, чтобы добраться до места, но к тому моменту все уже было кончено. Выбежав на узкую улочку, я увидел три тела, недвижимо лежащих на земле. И никого рядом.

Дьявол! Это были патрульные солдаты, которые даже не успели сдернуть с плеч винтовки — настолько стремительным было нападение на них. Я склонился над телами — все трое мертвы — убиты мастерски. Три удара — три тела, даже я так не сумел бы.

Кажется, мне с моим вечным «везением» довелось столкнуться с делом рук того самого неуловимого убийцы-маньяка, о котором рассказывали штабные офицеры. Только вопрос — это за ним я шел от особняка или все совпало случайно, и тот, кто вышел из дома полковника, не имел к этому убийству ни малейшего отношения?

Совсем рядом раздался резкий звук полицейского свистка, потом еще один. Скоро тут будет многолюдно.

Не раздумывая, я метнулся обратно в темноту подворотен и самым коротким путем поспешил обратно к особняку.

Нужно было немедленно проверить одну гипотезу, и если она подтвердится, то придется принять очень трудное решение. Но я от всей души надеялся, что ошибся.