Чэч: Бугор

Глава 13

Тук-тук-тук! Еле-еле слышно раздаётся из темноты. И ещё раз тук-тук-тук, как будто чем-то твёрдым несильно стучат по камню. И тут же ещё одно тук-тук-тук раздаётся чуть в стороне. И оно приближается.

И снова тук-тук-тук. А потом в темноте одновременно вспыхнули четыре багровых огонька. Под потолком. Выглядело жутковато. Послышались приглушённые матюки Полусотника. А я словил флешбек…

Случилось это на первом курсе универа. Как-то мы с приятелем, после получения стипендии, решили хорошенько провести выходные. И пригласили к нему на дачу двух подружек-веселушек из параллельной группы.

Была поздняя осень, темнело рано. И ничто так не сближает компанию, как совместный просмотр ужастика. Особенно если вы уже по парно разбились и удобно лежите в разных концах дивана, укрывшись одеялом, осень же, холодно же, и с бокалами красного вина в руках. И фильм уже не такой страшный, когда к тебе всем телом доверчиво прижимается немного испуганная и чуть захмелевшая красотка.

Где-то через час моей визави, распалённой невинными шалостями, вдруг что-то срочно потребовалось взять из сумочки, которую оставила в соседней комнате. И она, естественно, позвала с собой меня, храброго рыцаря, вот уже как час защищавшего её от ужасов, происходящих на телеэкране. Как я мог отказать в такой просьбе? Я и ещё непочатую бутылку с двумя фужерами прихватил, чтобы было, чем от кошмаров отбиваться в случае чего. Их я нёс в одной руке, а второй, приобняв красотку за талию, залез под кофточку. Ну а что, я же рыцарь, телохранитель, вот и должен тело охранять.

В общем, не успела за нами закрыться дверь в соседнюю комнату, как мы сплелись в жарких объятиях. Настало время страстных и затяжных поцелуев. Моё сознание впервые разделилось на два потока: одно по-настоящему кайфовало от прикосновения горячих влажных губ и поначалу робкого, но всё более распаляющегося язычка, а второй поток с холодной яростью решал, как одной левой справиться с непреступной застёжкой бюстгальтера. Я уже сожалел, что мой швейцарский мультитул, в котором были и острозаточенный нож, и миниатюрные ножницы, сейчас не у меня в кармане, а в сумке, что тоже где-то в этой комнате лежит. Но не бросать же всё и идти её искать.

И вот крепость пала. Мои губы скользнули к небольшому ушку, обхватили мочку. Ладонь, почувствовав, как по телу девушки пробежала дрожь, решила сменить локацию на другую, где было столько вкусного. И тут прямо рядом с ухом раздался громкий заполошный визг красотки. От которого у меня всё упало, бутылка и фужеры, я имею в виду. Фужеры в дребезги. Девушка отпрянула от меня и через мгновение, хлопнув дверью, выскочила из комнаты.

Охреневший и оглохший на одно ухо, затряс головой, соображая: «Что случилось-то? Всё ж нормально было⁈ Ещё и фужеры разбил, Макс теперь ворчать будет. Это был любимый набор его бабки. Она его с лохматых сороковых годов прошлого века берегла». Наклонившись за бутылкой, хоть она цела осталась, краем глаза увидел в темноте за окном два светящихся тёмно-малахитовым глаза. Я был так расстроен, что и испугаться не смог. А чего пугаться-то, кот это соседский, здоровущий мейн-кун, чёрный, как гудрон. Бегемотом его соседи звали, тоже мне, фанаты городского фэнтези. Я из-за этого Булгакова двойку за сочинение получил, потом два раза пересдавал. С тех пор как светящиеся глаза во тьме вижу…

… мои губы скривились в злом оскале.

— Пауки, — послышался то ли выдох, то ли плевок Агееча.

Зрение старика, несмотря на все его годы, всё ещё было острее моего. Лишь спустя два бесконечных мгновения, я увидел очертания конструктов. И вот теперь мне действительно стало жутко. Огромные, точно больше метра, создания, реально похожие на гротескных пауков, лапы которых были собраны из костей, в красном свете фонарей кажущиеся заляпанными свежей кровью. Головогрудь паука начиналась с человеческого черепа, перед оскаленным ртом которого шевелили пальцами мандибулы в виде человеческих кистей. А дальше вся грудь и разбухшее пульсирующее брюхо были покрыты голой, местами свисающей складками кожей. Тоже, как и череп, человеческой? Мерзость!

— Близко их подпускать нельзя. Харкнут кислотой, не увернёшься.

«А на какую дистанцию можно? Со скольки метров харкнут? Как быстро смогут повторить? И у них ещё повышенная защита от физических атак! Значит, только магия!» — эти мысли вихрем пронеслись в голове. 'Перенестись я смогу на три метра, не дальше. Это пятьсот пятьдесят единиц маны. Нет, уже пятьсот сорок пять примерно с учётом нового пассивного умения, полученного мною на сороковом, уменьшающего на один процент затраты маны при использовании активных заклинаний. Заранее подготовленную молнию метнуть на пять-пять с половиной метров, ещё двести… пусть будет пятьдесят, потом сразу назад, ещё пятьсот сорок пять, снова активации молнии и… Прыгнуть ещё раз не получится. Стоп! Амулет! В нём тысяча единиц! Потеря темпа на пять секунд. Успею⁈ Не то…

— Иван, отслеживай дистанцию, — резко скомандовал я, активируя первое заклинание. — Как будет восемь метров — ори!

Лучше Полусотника с этим никто не справится, у него в глаз словно дальномер вживлён.

— Есть!

Чем мне нравится бывший вояка, сначала сделает, что скажут — потом спросит, если сам не дойдёт.

— Агееч! Активируй молнию и сразу прыжок готовь! Твой снова правый.

— Понял.

Должно получиться! Хватит у него маны на такую комбинацию. А скорость каста чуть медленнее моей и то потому, что реже тренируется из-за всё ещё небольшого общего объёма маны. Эх, нам бы на месяцок, да хотя бы на пару недель в зал Шрама попасть, где артефакт ускоренного восполнения маны есть, сутками тренировались бы, но до уровня рефлексов отработали все придуманные связки.

Тук-тук-тук, стучат кости по камням, но уже не так быстро. Интересно, чем они за потолок цепляются, отсюда я ни когтей, ни присосок каких не вижу. Темнота, еле подсвеченная светлячками, скрадывает расстояние до пауков. Только, считай, на слух и ориентируюсь. Тук-тук-тук, ещё медленнее, но чуть громче. К плевку готовятся или нас изучают? Тук-тук-тук… Сомнения прочь — план уже озвучен!

— Пошли! — вполголоса орёт Иван.

Мне для активации перемещения слово-ключ уже не нужно, только сконцентрированное желание, спасибо Полусотнику за науку. Прыжок. В глазах немного помутилось, никак тело ещё к таким выкрутасам не привыкнет. Вскидываю руку вверх:

— Хош!

Разряд голубыми нитями вытягивается в сторону паука, а я тут же прыгаю вбок, прямо к стене, без применения умения, на одной физике, а потом сразу спиной назад. И снова активирую молнию. И слышу, как раздаётся шлепок с последующим дробным перестуком, грохотом, ударившим по ушам. Паук, суча лапами, свалился на пол. А следом рухнул и второй — Агееч не подвёл. Твари, как висели под потолком, так на спину и грохнулись, суча костяными ногами, по камням пола. И всё ещё оставались живыми.

И что делать? Долбануть молнией ещё разок?

— Побереги ману, Чэч! В молотки!

А у Агееча таких вопросов не было. Если всё равно маны на вторую молнию не хватает, то и рассуждать нечего. И широко размахнувшись, он обрушил жало клевца на нижнюю челюсть черепа. Что у него из этого получилось, я не увидел — мимо меня промчался Иван. И тут же послышалось его приглушённое хекание.

Я решил встать между мужиками и, в случае чего, поддержать кого из них молнией. Но не прошло и десяти секунд, как одно за другим пришло два системных сообщения о полученном опыте.

— Фу-ух… — выдохнул Агееч, вешая свой молоток на внутреннюю часть щита и снимая фляжку с пояса, — Вроде справились. Похоже, что повышенная физическая защита у тварей не на постоянной основе, а как активное умение работает. А мы своими молниями этот щит им и сбили.

— Как-то легко, — недоверчиво протянул я, деактивируя молнию.

— Легко? — хмыкнул старик и приложился к фляжке. — Уф, хорошо… Всё тебе легко, парень. Эти твари почти в полтора раза ниже нас по уровню. И справились мы с ними, потому что их тут всего две оказалось. И то мы уже почти пустые. А будь их три-четыре, так быстро мы бы не управились. Ты, кстати, пока есть такая возможность, ману-то восстанови…

Прав Агееч, кто знает, что нас ещё ждёт. Зацепив шнурок, висящий на шее, я потянул его, вытягивая амулет. Чуть придавил пальцами, активируя передачу, и почувствовал, как из него буквально полился в меня тонкий ручеёк маны, освежая своей прохладой. Забавное ощущение.

— … Нет, неудобно со щитом, — продолжил Агееч, убирав фляжку на пояс и присев рядом с пауком на корточки. — Чэч, подержика его, я быстренько душевники поищу. Студиозус же сказал, что хотя бы один да должен быть. Что-то плохо видно, надо свет прибавить.

Забрав щит у старика, я вернулся к своим мыслям: «А вообще надо у Якова узнать цену на восстанавливающие ману артефакты. И собрать денег ещё на пару-тройку. Сегодняшний день наглядно показывает, как от её запасов зависит наша боеспособность».

— Фу, мерзость, — выругался Иван, тоже ковыряющийся в черепе паука. — Я думал, что у них, как и у скелетов, в черепушках пустота, а они какой-то студенистой массой заполнены. Тихо! Вы слышите⁈

И только сейчас я обратил внимание на всё нарастающий, но пока ещё тихий гул.

— Это оттуда, — Полусотник указал рукой в сторону, откуда пришли пауки. — Стену щитов!

Сунув щит вскочившему на ноги Агеечу, я поспешил занять своё место в строю слева от Ивана, а он, как самый сильный и опытный воин, занял центр. И у нас получилась, пусть и жиденькая, но перекрывшая коридор, если не стена, то стеночка.

«Строй, какой бы он ни был, всегда лучше толпы», — вспомнились слова Полусотника. Вчера, обрадовавшись, что у нас наконец-то появились свои щиты, он показал несколько вариантов построений. Конечно, глупо ожидать какой-то особой эффективности, получасовое занятие, конечно, слаженности не даст. Но вот пригодилось же.

Тем временем гул, искажённый эхом, всё нарастал. Он уже дробился на отдельные звуки. И стало понятно, что это шаги, шаркающие, торопливые, переходящие на бег.

— Чтобы ни случилось, старайтесь держать строй! — Полусотник вроде и не орал, но его голос на миг перекрыл шум. — Можете даже не бить, просто стойте, прикрывшись щитом. А теперь два шага назад, чтобы туши пауков у нас под ногами не валялись.

«Эх, жаль, что душевники с них так и не взяли. Найдём ли потом?» — пронеслась в голове очередная неуместная мысль. Но кристаллы реально было жалко, а вдруг там действительно что-то стоящее, которое позволит нам в будущем не просто выжить, а…

— Скелеты! — первым разобрался, кто там заявился к нам из темноты коридора, Агееч. — И их до хрена! Оружия не вижу!

Начал старик восстанавливаться, начал! Заработали полученные в прежние годы умения и навыки. Пусть ещё и не в полную силу, но уже по некоторым вторичным характеристикам он нас превосходит, как с той же остротой зрения.

Спустя пару мгновений и я увидел светлые силуэты. Четыре, нет — восемь, нет — больше. Значительно больше. Прав Агееч: до хрена!

Меня, как это всегда бывает перед неизбежной дракой, охватило спокойствие. Эмоции не пропали, нет, но отошли на второй план, на внешний слой. В таком состоянии я мог материться, орать, буянить, но в то же время холодно оценивать происходящее и вполне адекватно реагировать на ситуацию.

Ещё в школе этому научился. Любили у нас после начала урока записку кинуть, что на следующей перемене за школой биться будем. Многие в ожидании драки перегорали и не могли оказать достойного сопротивления, как и я первые пару раз — быстрое поражение в результате. А потом троюродный дядька, старше меня всего лет на тринадцать, рассказал, для чего этого делается и как от напасти избавиться. А когда понимаешь, что происходит, легче справляться. Это потом меня будет колотить до дрожи от адреналина и эмоций, а сейчас…

— Скелеты не воины, удержим! — снова ободряющий голос Полусотника перекрывает шум. — Волну попробуем, мужики?

— Давай! — тут же в азарте поддерживаю Ивана! А когда нам ещё боевое слаживание проводить и новые приёмы отрабатывать?

— Тогда начинай по команде.

— Есть!

Толпа скелетов приближалась. Они скорее даже не бежали, а быстро семенили. Ни о каком строе речи не шло, как мне показалось поначалу. Двое передних, бежавших с моей стороны коридора, ломая переднюю линию, на пару шагов обогнали остальных. Это даже очень хорошо. Пять метров до них.

— Готовсь! — прозвучала команда Полусотника.

Я сделал небольшой подшаг правой ногой, переходя из удобной устойчивой левосторонней стойки в промежуточную фронтальную. Три метра до скелетов! Разворачиваю правую ступню под сорок пять градусов наружу. Два метра. Оба набегающих на меня скелета начинают широко замахиваться.

— Пошёл!

— Раз! — ору я! И делаю длинный выпад левой ногой вперёд, одновременно пытаясь оттолкнуть щитом, пытающегося ударить скелета. Мой вес сейчас под восемьдесят, а у него, примерно двадцать, пусть тридцать килограмм. Отбросить поучилось довольно легко. А затем со всего размаху бью молотком, метя в череп, но не в этого, а того, что правее. Метил в висок, но скелет чуть дёрнулся, и я попал ему в плечо, сбивая удар. Всё, моя цель выполнена. Тут же делаю шаг назад. Передо мной снова метр свободного пространства.

— Два! — снова ору, оповещая мужиков, что закончил.

— Три!

В дело вступил Иван, щитом отбрасывая назад приголубленного мною скелета и атакуя того, что был правее.

— Четыре!

— Пять! — вступил в бой Агееч!

Отброшенного мною скелета подтолкнули задние, и он ударил, уже без замаха, в щит. А потом его просто прижали ко мне.

— Шесть!

Пора!

— Раз! — пришлось приложить усилие, чтобы отбросить противника от себя и открыть пространство для удара. Попал! Под молотом затрещали кости черепа! Теперь назад!

— Два!

В щит снова долбанули, ещё раз. Попытались схватить за верхний край, тут же ударил по костлявым пальцам молотком. Удар вышел не сильным, но пальцы разжались. Давят. Стоять!

— Шесть!

— Раз!.. Два!

До этого мне всего два раза пришлось участвовать в массовых замесах. И оба случая произошли в юности. Первый раз ещё в школе — нас было пятнадцать против десятерых. Разница в количестве никого не смутила: ни нас, ни противника. А второй — уже в универе вчетвером против тринадцати во время белых питерских ночей. Обе драки я помню урывками, короткими кусками. Кого-то бил, от кого-то получал, уворачивался, а в голове была только одна мысль: «Стоять! Не падать! Упадёшь — затопчут». В первый раз получилось, а во второй нет.

Били в щит, били сверху по шлему, били в нащёчники, попали пальцами сбоку в нос, до искр и слёз из глаз!

— Шесть! — услышал я.

— Р-раз!

И почувствовал, что не могу сделать выпад, не могу отбросить. Навалились! Вцепились! Давят! Давят так, что ещё немного — и попячусь, ломая строй, подставляя Ивана под размашистые удары.

— Р-раз! — рычу, а перед глазами застилает багровым! — Р-раз!

Ярость зверя даёт силы! Вес молотка почти не чую! Но вижу, как под ним ломаются кости черепа! Ещё один удар по скелету, что сзади вплотную прижимался к первому!

— Два!.. Раз!..

Жидкость течёт по разбитым губам, смачивая ставшее, словно тёрка, нёбо. Прохладная, освежающая. Судорожно сглатываю. По ощущениям, до желудка не докатилось ни капли.

— Е-щё… е-щё

— Тише, парень, не торопись. Всё твоё будет.

Зелья в маленькой склянке слишком мало, чтобы утолить лютую жажду. Пытаюсь открыть глаза… Темнота и багровые пятна.

— Ну вот, сейчас полегчает.

— Дай… те сбит… ня.

— Потерпи, пусть сначала зелье подействует.

— Агееч, что это с ним? — голос Полусотника озадачен.

— Ярость зверя в нём активировалась. Умение такое, ещё в посёлке бродяг с крыс получил. Секунд на тридцать силу и скорость значительно повышает, а Чэч больше минуты продержался. Ему теперь отлежаться надо.

— И долго?

— Надеюсь, через полчаса поднимется. Ты бы тоже время не терял и склянку зелья выпил. Да и я не откажусь.

Минут через десять я смог шевелить рукой настолько, что отстегнул фляжку со сбитнем. А ещё через пять открутить крышку и поднести ко рту. Ещё через пару минут сообразил, что темнота перед глазами потому, что мой светлячок потух, а действие бувова глаза закончилось.

— Ни хрена я не нашёл, — послышался недовольный голос Агееча. — Просрали мы кристаллы из-за этих скелетов.

— Ладно, главное живы, — успокоил его Иван. — А кристаллы ещё добудем.

Когда я смог при помощи Ивана встать, Агееч объявил:

— На сегодня всё. Давайте возвращаться, мужики.

Пока брели в обратном направлении, мне два раза потребовался отдых.

— Чэч, а ты можешь это умение контролировать? — вполголоса поинтересовался Полусотник. — А то оно у тебя активировалось почти в самом конце, когда мы уже почти справились. Я же предупреждал: если не справляешься, кричи: «Следующий». Не знаю, как так получилось, но на тебя чуть ли не половина скелетов из тех, что осталось, навалилась.

Я лишь пожал плечами. Это умение каждый раз активировалось само по себе…

— Стоять, мужики, — встревоженно вскричал Агееч, когда мы наконец-то добрались до коридора, ведущего наружу. — Следы! Свежие! Похожи на паучьи! Ведут наверх!

— Там же Миклуш!